АНОНС: «Я родилась вместе с революцией»

Программа Людмилы Зотовой

«Россия. Век ХХ»

Воспоминания Натальи Алексеевны Ребер

С 11 ноября 2016 г., по пятницам, в 17:10

АНОНС

«Я родилась вместе с революцией», – так начинает свой рассказ Наталья Алексеевна Ребер, появившаяся на свет в 1905 году в семье убежденных революционеров, которых, однако, свершившаяся революция не сделала счастливыми.

Рига, молдавская станция Окница, Киев – это места, где проходили детство и юность Наташи Лотовой. После 1917 года география расширилась: Сибирь, Дальний Восток, Ленинград, Крым… Личные впечатления и переживания чередуются с внимательным взглядом на ушедшую жизнь России в условиях советского строя.

В конце 30-х годов автор воспоминаний вместе с семьей покинула Советский Союз, переселившись в Швейцарию, на историческую родину мужа, Роберта Ребера. Там в 1974 году она начала записывать на магнитофонную пленку свой рассказ, адресованный дочери, Наталье Робертовне Ребер, которая и предоставила эти уникальные записи редакции радио «Град Петров».

Воспоминания Натальи Ребер слушайте на волнах нашего радио в цикле «Россия. Век ХХ» по пятницам, в 17.10, с 11 ноября 2016 г.

Аудиозапись воспоминаний подготовила к эфиру Людмила Зотова.

В цикле 8 передач.

Наталья Алексеевна Ребер (урожд. Лотова)

(1905 – 1995)

Воспоминания. Фрагменты

Автомобили остановились, нас пригласили сесть, мы сели. Сталин сидел налево, шофер направо, хотя в наших автомобилях полагалось наоборот. Автомобиль был устлан коврами, сидели 2-3 человека – его охрана.

…

Как-то я нашла мужские часы, золотые, а может быть и простые. Я дала объявление в газете: найдены часы. Я хочу напомнить советские нравы. Это, очевидно, было настолько редко, что человек хочет отдать найденную вещь, что из окошка выглядывали барышни и смотрели на меня.

…

Моя история, что я когда-то дала согласие оповещать, если я узнаю, что кто-то подкапывается под советскую власть, это тяготело надо мной достаточно долго. Правда, шло по затухающей, я никогда им никаких сведений не приносила, потом они вообще как-то забыли обо мне. На меня, слава Богу, не было оказано давления.

…

Туда были мобилизованы комсомольцы со всей России, недаром он был назван Комсомольск. По идее, они с большим энтузиазмом должны были строить этот новый город на Дальнем Востоке. Но, опять-таки, все делалось «по-советски»: еды не могли перебрасывать, не могли снабжение наладить. Там возникла болезнь «амурка» – ну, это цинга. Многие комсомольцы бежали, потому что жить было негде, нечего было есть, очень тяжелые условия. Они убегали прямо в тайгу, потом выходили на железную дорогу. Их вылавливали, арестовывали, посылали кого в тюрьмы, кого на стройку. Это первое мое знакомство с такой стороной дела.

…

Около Ново-Николаевска начали появляться толпы голодных людей. Главным образом, это были киргизы. Советская власть решила перевести киргизов на оседлую жизнь. И вместо того, чтобы сделать это там, где они жили, в Средней Азии, они их перебросили в совершенно неизвестные условия: холод, им негде было жить. Очень много киргизов и вымерло. Это был 1932-й год.

…

Когда мы плыли на пароходе, там люди просто вповалку лежали. Их называли спецпереселенцы. Это уже началась коллективизация. Крестьян иногда высылали целыми деревнями. Здесь начали раскрываться у меня глаза.

…

Он потом сделался главным инженером ГУЛага. Страшно подумать теперь, особенно после Солженицына, какое это ужасное нравственное падение! Человек, в других отношениях милый, симпатичный, культурный – это я при личном общении с ним почувствовала – и как переворачиваются души людей, и как они их калечат! Явно, он не мог кончить хорошо.

…

Я крикнула: «Мама, я верю в торжество мировой революции! Мы еще приедем сюда». Потом я бросилась в купе, заплакала и сказала в отношении ГПУ: «Ну на-ка, выкушай! Не можете подкопаться под мои слова!»