«Агриппина, Терентий, Лаврентий, Прокофий, Порфирий, Феофилакт, Хрисанф, Матвей…»

Программа Александра Крупинина

«Неделя»

Прямой эфир 24 апреля 2016 г. Вербное воскресенье

Часть 1. Мигранты

Часть 2. Экология

Протоиерей Александр Рябков:

Под водой Рыбинского водохранилища остались могилы моих предков.

Хотя это мои предки, для меня это люди как будто из другого мира. Потому что когда я поминаю их имена на литургии или на панихиде – это даже какие-то имена другие: Агриппина, Терентий, Лаврентий, Прокофий, Порфирий, Феофилакт, Хрисанф, Матвей… Я молюсь за них и представляю, что они там – там, где эти три монастыря были, Дорофеева пустынь, Афанасьевский монастырь в Мологе, Леушинский монастырь, вот эти села, родная деревня моего деда, Зуевское село, где его крестили, Девшино, Успенский храм, где крестили мою бабушку, в селе с чудесным названием Княжий городок.

И вот, сегодня мы уже говорили про отношение к людям… так дело все в том, что нарушено не только отношение к природе, но отношение к людям. Ради каких-то очень проходящих, сиюминутных целей – не ценились люди.

Хотя, надо сказать и о том, что под водой вот этого искусственного моря остались 3600 квадратных километров лесов, 70 тысяч гектаров лучших лугов, травы которых соответствовали альпийским травам. На этих землях было чудесное молочное производство, это же Пошехонье. 80 тысяч гектаров возделанных земель – пашен, возделанных веками, тоже оказались под водой. С этих земель были изгнаны люди.

Вот это пятно на карте – для меня оно сравнимо с пулевым отверстием во лбу или в сердце. В Россию как будто выстрелили. И вот эта дыра – она никуда не денется, она останется, и с этим надо жить, эта рана будет нам напоминать всегда о нашей истории.

Мы говорим и о Белом Движении, и о Русском Зарубежье… Но ведь было не только изгнание людей, которые вынуждены были уехать – дворяне, аристократы, философы, ученые, у нас была еще и коллективизация. А, кроме того, у нас были такие страшные вещи, когда стреляли не просто в человека, а стреляли в страну. А ведь то сердцевина, это древние русские земли, три монастыря.

…

Пребывая в своей стране – мы как будто в изгнании. Потому что страну поменяли, ее просто отняли.

…

Это действительно потерянная родина, дорогая родина. Родина, которую невозможно воскресить никак.

…

Поэтому и такое отношение к экологии. Я думаю, мы его унаследовали – это же большевистское отношение: «…до основанья, а затем…» – можно все разрушить, а потом построить всё новое. Ничего не бережем. Это отношение укоренилось. Так мы относимся к людям, к ближним, относимся к вещам так же, относимся так же к природе. Что ничего нет ценного, вечного, постоянного. Нет ничего реального – всё можно затопить, отменить, перечеркнуть. И отношение к природе такое: она сама как-то вырастет, появится. Так у нас относились и к людям: можно их не беречь, они снова народятся.

А вот мы теперь видим, что если в провинцию стрелять – то она и умрет. Она и умерла.

…

И вот сегодня мы думаем, что нам делать с мигрантами. А нас мало. Так то, что нас мало – это предмет для покаяния. Мы не берегли себя, не берегли свою Родину.

И что нужно делать? Нужно как на реках Вавилонских – сидеть и плакать покаянными слезами, тогда этот покаянный плачь, этот стон, это стенание, это сетование может быть услышано Богом и тогда снова сможет Россия возродиться.

…

Полностью слушайте в АУДИО