Антонов-Овсеенко

М.Лобанова: Здравствуйте, дорогие друзья! В студии радио «Град Петров» Марина Лобанова и историк Кирилл Михайлович Александров. Кирилл Михайлович, здравствуйте! 

К.Александров: Здравствуйте, Марина Николаевна! Здравствуйте, уважаемые радиослушатели!

М.Лобанова: В нашем цикле программ мы продолжаем рассказ о топонимах, доставшихся нам от советский эпохи и свидетельствующих о том, что эта эпоха еще не прошла, в том числе и в наших умах, наших сердцах, наших душах, наших головах, потому что они вокруг нас. А что это за эпоха, мы пытаемся понять в этом цикле программ, рассказывая о значении этих имен, этих топонимов.
Сегодня – очень печальный район, о котором мы говорим, это Красногвардейский район. Это Малая Охта, и здесь, – когда мы смотрим, – видим ужасную картину, я по-другому не могу назвать. Метро проспект Большевиков, у метро улица Дыбенко, проспект Большевиков, а вокруг совершенно страшные имена, страшные – другого слова не подберешь, ужасающие, на самом деле. Это и улица Коллонтай, и улица Латышских стрелков, и другие улицы, в общем, не вызывают симпатии. Например, улица Антонова-Овсеенко – что это был за человек? Улица Антонова-Овсеенко получила свое название в этом районе, в одном из новых районов Петербурга в 1970 году, не так давно. 70-й год – год, в который многие из нас уже появились на этот свет, уже, может быть, чем-то занимались. И вот в 70-м году под нашу ответственность появляется это имя на карте Санкт-Петербурга, тогда – Ленинграда, но теперь-то он Санкт-Петербург. Что за человек такой, Антонов-Овсеенко?

К.Александров: Вообще, конечно, вот тут Вы правы, Марина Николаевна. У меня такое впечатление, что редко какой персонаж, имя которого не может быть совместимо с именем Санкт-Петербурга. Потому что с Ленинградом, или даже Петроградом, имя Антонова-Овсеенко может как-то ассоциироваться, но с Санкт-Петербургом – ни в коем случае. И это необходимо подчеркнуть, потому что как раз Владимир Александрович Овсеенко – это его настоящая фамилия, Антонов – один из партийных псевдонимов – это человек, который, как это не парадоксально, тесными узами связан с той самой исторической Россией, которую так последовательно и упорно пытались стереть с лица земли представители той партии, активным деятелем которой этот человек стал молодым.
Владимир Александрович родился в 1873 году. Он происходил из офицерской семьи и, что самое поразительное, сам был офицером, кадровым офицером русской императорской армии. Владимир Овсеенко окончил кадетский корпус, поступил в Николаевское военно-инженерное училище. Правда, из этого училища он был исключен за отказ принимать присягу по политическим мотивам – вот это необходимо подчеркнуть – в отличие, например, от Михаила Николаевича Тухачевского, о котором мы говорили в одной из наших предыдущих программ, который тоже был кадровым офицером русской императорской армии, причем гвардейским офицером, Владимир Александрович примкнул к большевикам не после революции, а задолго до нее, и, собственно говоря, его революционные левые взгляды проявились уже при поступлении в училище. Итак, из училища он был исключен, но позднее он поступил в Санкт-Петербургское пехотное юнкерское училище, в котором присягу все-таки принял, как положено, присягу на Евангелии на верность царю и Отечеству. Но верность этой присяге он сохранять не стал, хотя был выпущен в один из регулярных полков русской армии. Во время русско-японской войны Владимир Александрович дезертировал из своей части, нарушив и присягу, в том числе присягу на Евангелии, таким образом, совершив не только воинское преступление юридически, но и преступление нравственное, бесспорно совершенно.
И вот с этого момента фактически он занимается нелегальной революционной деятельностью, причем 1905, 1906, 1907 год – годы первой русской революции – его неоднократно арестовывают, ему меняют имена, отсюда новая фамилия Антонов, правда, в партийных кругах он был известен больше под псевдонимом Штык. Он был арестован в Кронштадте в июне 1905 года, под чужой фамилией, и если бы вскрылась его настоящая фамилия, скорей всего он был бы предан военно-полевому суду. Но ему удалось какое-то время скрывать свое подлинное имя под псевдонимом. Октябрьские события 1905 года, Высочайший манифест от 17 октября знаменитый, учреждение Государственной Думы, дарование широких политических прав и свобод подданным Российской империи, амнистия – Овсеенко выпускают по амнистии. Спустя несколько месяцев, весной 1906 года его вновь арестовывают, уже в Москве. Он бежит из полицейского участка, затем он бежит на юг, участвует в подготовке революционного выступления в Севастополе. Летом 1906 года его арестовывают, при этом он оказывает вооруженное сопротивление, пока с ним разбираются, он находится в заключении – его, в общем, жизнь может служить сценарием для революционно-террористического романа – вместе с 15-20 заключенными они организуют вооруженный побег при помощи подрыва тюремной стены. И особенно Владимир Александрович считался специалистом по антиправительственной агитации среди военных, в частности, одно время он даже пытался вести агитацию среди нижних чинов императорской яхты «Штандарт». В общем, в конце концов, после очередного ареста он был опознан и, как дезертировавший офицер и как организатор военных мятежей в Польше и в Севастополе, был приговорен к смертной казни, которую ему заменили на 20 лет каторги. С каторги он бежал, и уже в 1910 году эмигрировал. Последние 7 лет он жил за границей, вернувшись в Россию уже после Февральской революции по амнистии Временного правительства.
И как раз весной-летом 17-го года начинается его стремительный рост и карьера в большевистской партии. Собственно, Владимир Александрович Антонов-Овсеенко – это один из организаторов, технических организаторов и руководителей октябрьского переворота в Петрограде. В 20-х числах октября 17-го года… – был такой фильм «Ленин в октябре», снятый в конце 30-х годов, и там есть сцена, в которой происходит арест Временного правительства, как раз рабочий некий там входит, объявляет Временному правительству, министрам о том, что они арестованы, те говорят что-то такое: «Подчиняемся грубому насилию» – человек, анонимный рабочий, это, на самом деле, Антонов-Овсеенко и был. Более того, Антонов-Овсеенко не только был активным деятелем военно-революционного комитета Петроградского совета и одним из ближайших соратников Льва Троцкого, приверженность взглядам которого он, в общем-то, сохранил достаточно долго, за что потом, позднее, поплатился. То есть был такой классический революционер, но, что еще интересно, был одним из руководителей военного ведомства. С конца 17-го года Владимир Александрович Антонов-Овсеенко занимает достаточно крупные посты в советских войсках будущей рабоче-крестьянской Красной армии.

М.Лобанова: То есть дезертир создает свою армию…

К.Александров: Да, он создает свою армию, при этом у него достаточно серьезные разногласия с Крыленко были, потому что, в отличие от Крыленко, Антонов-Овсеенко понимал необходимость создания правильной военной организации. Он занимал разные посты, должности командные, командовал особой группой войск Курского направления, командовал советскими войсками на Украине и был членом, в 18-19-м годах, реввоенсовета РСФСР (революционного военного совета РСФСР) – одного из высших органов управления. И вот наконец весной 19-го года «таланты» этого персонажа исторического находят свое воплощение. Дело в том, что в апреле 19-го года Антонов-Овсеенко был назначен председателем Тамбовского губернского исполкома. Апрель 19-го года – это пик политики военного коммунизма и выкачивания большевиками продовольствия из деревни путем продразверстки. То есть летом 19-го года, осенью 19-го года, в начале 20-го года, когда большевики на Тамбовщине в первую очередь по директивам Антонова-Овсеенко изымают продовольствие, выкачивают продовольствие из деревни, причем совершенно решительно, не считаясь ни с какими жертвами и потерями – массовые расстрелы, грабежи фактические деревни. Это приводит к тому, что в августе 20-го года начинается знаменитая крестьянская война на Тамбовщине, которая продолжается практически целый год, с которой справиться очень тяжело. Поскольку Ленин считал, что раз Антонов-Овсеенко своей политикой довел Тамбовскую губернию до такой крестьянской войны, он должен искупить свою вину. Фактически Антонов-Овсеенко стал председателем полномочной комиссии ВЦИК по борьбе с повстанцами, и вместе с Михаилом Тухачевским, другим бывшим офицером русской армии они занялись разработкой мероприятий по подавлению восстания. То есть речь шла о массовом истреблении семей повстанцев вплоть до детей, о практикующей системе заложничества, за укрывательство повстанцев или их близких расстреливался старший в семье. Было даже предложение расстреливать каждого, кто отказывался называть свое подлинное имя представителям органов советской власти. И количество жертв на Тамбовщине до сих пор служит предметом дискуссий между учеными-специалистами, называют самые разные цифры, во всяком случае, они исчислялись десятками тысяч человек.
Видимо, все то, что Антонов-Овсеенко творил на Тамбовщине в 20-21-м году, настолько сильно отразилось на его нервной системе, что он был переведен на более спокойную, дипломатическую работу – служил советским полпредом. Отчасти это еще связано с тем, что карьера Антонова-Овсеенко в Красной армии, в связи с падением Троцкого в 25-м году, завершилась, Антонов-Овсеенко формально объявил о своем разрыве с Троцким, это сделало возможным использование его на дипломатической работе в Чехословакии, Литве, Польше. И потом в период нового витка репрессий, после коллективизации, начиная с 34-го года, он даже занимал одно время должность прокурора РСФСР, способствовал ужесточению карательной политики.
И вот наконец, собственно, последняя деятельность, последний виток кровавой достаточно карьеры этого человека – это его последняя дипломатическая должность – во время гражданской войны в Испании 1936-39 годов Антонов-Овсеенко занимает должность советского генерального консула в Барселоне и является одним из таких типичных представителей Сталина, которые преследуют еще и свои специфические цели во время гражданской. И именно он является одним из организаторов репрессий против той части республиканцев испанских, которые, с точки зрения Сталина, вызывают сомнения из-за своих симпатий Троцкому и троцкистам. То есть фактически Антонов-Овсеенко предает даже своего бывшего кумира в этой ситуации. И вот эти огромные массовые репрессии уже в Барселоне… – во многом к этому руку, скажем, агентов сталинского НКВД против той части антифашистов испанских, которые Сталину не симпатизировали, к этому тоже приложил руку Антонов-Овсеенко. В конце концов, «Мавр сделал свое дело», мог уйти, покинуть свою должность замечательную, он был отозван уже в самом конце ежовщины в Советский Союз, и по официальной версии, в 39-м году его расстреляли, собственно, когда уже даже не Ежов, а Берия был народным комиссаром внутренних дел. Ну и понятно, что после 20-го съезда партии, в 56-м году, этого персонажа реабилитировали: ему вернули честное, доброе имя настоящего коммуниста, видимо, не отдавая себе отчета в том, насколько этот человек был страшен вот с этой своей практической деятельностью по созданию общества революционной целесообразности.
Вообще я не знал, что улица, о которой Вы сказали, так поздно, сравнительно поздно получила название, я думал, что после реабилитации. Видимо, как раз это было результатом помпезного празднования в 1967 году 50-летия Октябрьской революции в Ленинграде, когда, действительно, многие улицы в нашем городе во время юбилейных торжеств получили имена революционных деятелей, которые были какое-то время при Сталине вычеркнуты из истории. В таком виде они вернулись. Если для Ленинграда, еще раз подчеркиваю, если для Ленинграда улица с именем Антонова-Овсеенко смотрелась довольно естественно и органично, то в Санкт-Петербурге ее быть просто не должно, потому что, на самом деле, я еще раз подчеркиваю, это кадровый офицер русской армии, изменивший воинской присяге, присяге на Евангелии.

М.Лобанова: Еще и не один раз.

К.Александров: Нет, один раз: когда он присягу дал в пехотном училище Санкт-Петербургском, то уже достаточно все равно. Человек, который дезертировал с фронта, уклонился от отправки на русско-японский фронт на театр военных действий. И человек, который весьма успешно, последовательно, принципиально проливал кровь своих соотечественников. Я думаю, что очень многие в Тамбовской губернии наши соотечественники, те, кто по рассказам своих родственников помнят, что там происходило в 20-21-м году, были бы очень поражены, узнав, что улица такого персонажа есть в одном из главных городов Российской Федерации, исторической российской столице.

М.Лобанова: Вот здесь мне хочется остановиться на теме окраин Петербурга. Дело в том, что очень распространена такая точка зрения, что вот есть центр Петербурга – да, там можно обсуждать, какие-то исторические участки нужно сохранять, ходить туда как в музей иногда, с детьми по большим праздникам, – а вообще люди живут на окраинах, и эти окраины построены в советское время, да, развивался так город, развивался как Ленинград, осваивались эти улицы, они не имели другого имени, они строились и получали вот такое имя впервые, по-другому не были названы. Получается, что такая логика к чему приводит? Знаете, такая логика, она настолько мне кажется лукава, я спокойно даже слышать не могу. То есть получается. Люди – они, что, разные? Кто на окраинах живет, они могут жить с такими именами, а здесь нет? Вопрос не в этом, люди все одинаковы. То, что город растет и развивается, это не имеет никакого отношения к тому, что люди живут на окраине или в центре. Этот город сейчас называется Санкт-Петербург. И окраины мы обязаны осваивать. Вот я привожу в пример бурный рост города в начале 20 века, потому что экономика России была на взлете, взлет был настолько сильный и мощный, что строительство в Петербурге было очень значительным. И если мы посмотрим фотографии каких-то храмов, – очень часто именно храмы показывают развитие городских территорий, – мы увидим, что многие роскошные совершенно храмы, особенно с участием правительства, императора, строились на окраинах. Такой самый яркий пример, который перед нами всеми, кстати, мне вспомнилась фотография – храм иконы Божией Матери с грошиками, по-моему, так жн был построен, и то, что сейчас перед глазами, мы все можем видеть – это храм к 300-летию дома Романовых. Где он построен – на каких-то задворках вокзальных, эта территория даже сейчас не выглядит презентабельной – там от Невского проспекта недалеко, но в принципе, строился храм, и вокруг уже развивалась территория. А сейчас мы эти окраины как будто бросили. И еще раз хочу сказать, что, на мой взгляд, если город как единое тело, как единое существо Санкт-Петербургом называется, эти окраины нужно осваивать – они тоже должны стать Санкт-Петербургом – для этого надо что-то делать.

К.Александров: Видите ли, Марина Николаевна, то, о чем Вы говорите, имеет вот еще какой подтекст. Вся аргументация, о которой Вы упомянули сейчас в своей реплике, сводится к очень простому тезису: это наша история. Это наша история, это было в Ленинграде, это развивалось как часть Ленинграда. Улицы носили или площади имена каких-то людей, которые были историческими персонажами, тогда к ним относились так, сейчас так. Это не так принципиально, все равно это было, и надо хотя бы в таком виде, в виде топонимии, сохранить. На самом деле, подобного рода рассуждения, тезис «это наша история» – он совершенно лукав. Возьмем человеческую жизнь. Можно сказать, что жизнь любого человека – это история в миниатюре, история человека, его поступков, дел и прочее. Совершенно очевидно, что человеческая жизнь греховна, в силу греховной природы самого человека, и в жизни каждого человека, каким бы он замечательным и прекрасным не был, если он действительно прекрасный и замечательный, огромное количество греховных поступков. Но никому в голову не приходит, особенно если он хороший, положительный персонаж, не придет в голову как-то увековечивать эти греховные поступки.

М.Лобанова: Да. Когда мы знакомимся друг с другом, мы же не говорим: Здравствуйте, меня зовут так-то, так-то, я работаю на радио Град Петров или я сотрудник Санкт-Петербургского университета. Мы же не говорим: Здравствуйте, я люблю поесть, люблю повеселиться, поспать. Очень приятно.

К.Александров: Можно привести другой пример. В истории американского общества, например, было очень много серьезных греховных каких-то эпизодов, например, работорговля. Любая работорговля богопротивна, и никому в голову не придет назвать улицы в крупных американских городах, да и в мелких тоже, в честь каких-нибудь истязателей рабов или людей, которые, собственно, были организаторами работорговли, или способствовали именно греховному какому-то расцвету вот этой отрасли экономики, соответственно, ее популяризации. Точно так же, как не называют улицы именем заведомо убийцы, палача, тем более, собственного народа.

М.Лобанова: Это вопрос совести: есть совесть или нет? Совесть, которая стыдит.

К.Александров: История, действительно, у нас одна, это чистая правда, это все наша история. Владимир Александрович Антонов-Овсеенко, бесспорно, так же как Михаил Николаевич Тухачевский или Лев Давыдович Троцкий – это тоже наша история. Но совершенно не идет речь о том, эта часть нашей истории не является основанием для того, чтобы улицы, переулки и вообще городские объекты носили имена этих людей, нарушивших и божеские и человеческие законы, в первую очередь.

М.Лобанова: Мне очень нравится ответ, который однажды дал отец Александр Степанов на такой же вопрос, когда тоже, очень часто ведь спрашивают то, что Вы сказали: это наша история, мы должны и это помнить. И он сказал: «Конечно, так мы про это и говорим (речь шла о репрессиях и против церкви, в том числе, и против православного населения, в общем-то, можно так называть русский народ осенью 17-го года), – он сказал, – да, мы хотим это помнить больше, чем кто бы то ни был, мы должны помнить это время, эти репрессии, то, что происходило, историю именно этого периода 20 века. Мы хотим помнить больше чем те, кто говорят: сохраним советские названия. Потому что мы хотим, чтобы была память о тех, кто пострадал от советской власти, о тех священниках, которые были убиты, когда происходили репрессии против церкви или изъятие церковных ценностей, о новомучениках, о тех, кто сопротивлялся большевизму и были убиты, о тех жертвах невинных, о тех людях, которые были цветом русской культуры, которые были уничтожены. Мы больше всех хотим помнить именно это время».
И еще раз давайте обратимся к Вашему рассказу, Кирилл Михайлович, кто такой вот этот самый Антонов-Овсеенко, с двойной фамилией, одна из которой является одной из нескольких кличек, псевдонимов его. Кто живет на улице Антонова-Овсеенко, навеоное, все-таки острее чувствуют, эти передачи очень затрагивают людей, которые живут рядом или на этих улицах, или посещают заведения на этих улицах, своих друзй. А вот кто не живет, представьте, вы хотите, чтобы ваши дети, внуки, чтобы вы сами жили на улице человека, который брал в заложники грудных детей, который говорил, что нужно максимально расстреливать и убивать крестьян, человек, с именем которого связано появление концлагерей, с именем которого связан такой термин, как массовые расстрелы, вот с ним вошли в историю. Допустим, постановление, которое они с Тухачевским издали в 21-м году: волость оцепляется, вводится осадное положение, берутся заложники из числа наиболее видных людей, священники, учителя, фельдшеры – это документ, это их слова. Давайте, помните, мы с Вами в некоторых передачах говорили: под каждым именем таким в Петербурге написать, что это такое. Не просто Антонов-Овсеенко, Бела Кун, Дыбенко, Ленин, улица Социалистическая, Советская, Крыленко и т.д. – их множество, только некоторые берем в нашей передаче, подпишем: улица Антонова-Овсеенко, человека, который брал семьи в заложники, организовывал массовые расстрелы, дезертир и т.д. И с ним связано и с именем Тухачевского применение химического оружия против восставшего мирного населения. А что такое химическое оружие – это удушливый разъедающий газ. Село погружают вот в этот газ.

К.Александров: Химическими снарядами обстреливали районы скопления повстанцев. Конечно, жертвами этого оружия было гражданское население, бесспорно совершенно. Да и как можно было в борьбе против повстанцев можно избежать жертв среди гражданского населения? Тут очевидно все, по-моему, Марина Николаевна.

М.Лобанова: Конечно, такой политический некоторый возможный противник Сталина, который и поплатился за это…

К.Александров: Нет, я думаю, противником Сталина, на самом деле, он не был, таким, каким, например, Троцкий был. Напротив, с какого-то момента он был готов отказаться от своих взглядов и убеждений в пользу выживания. Надо, кстати, обратить внимание, что по сравнению с другими троцкистами Антонов-Овсеенко достаточно поздно погиб, то есть еще бы чуть-чуть, может быть, удалось бы пережить ежовщину, но тем не менее.

М.Лобанова: Итак, в этой программе мы говорили о улице Антонова-Овсеенко и о самом Антонове-Овсеенко, его биографии. И мы призываем в этом цикле программ жителей Санкт-Петербурга все-таки возвращаться в Санкт-Петербург и внимательнее относиться к тому городу, к тем улицам, набережным, площадям, районам, станциям метро, к их названиям, потому что это наша ответственность. Почему мы не обращаем внимания, в честь кого эти улицы названы? Они названы в честь революционеров, террористов, убийц, вообще исторических злодеев, как их еще называть… Мы их не то, чтобы воспеваем, но утверждаем в названии тех, кто не умеет, не хочет жить в мирном социуме, в обществе и не хочет каким-то божеским, общечеловеческим законам подчиняться – мы тоже это утверждаем, мы увековечиваем для себя, для наших потомков, перед лицом всего мира и лицом Божиим террористов, революционеров, в общем-то, карьеристов, которые идут по трупам к достижению своих целей, какие бы они не были, разрушителей всех ценностей, богоборцев, так, как их называет церковь в официальных документах по сей день. Да, они победили в этой стране и поставили себе памятники в этой стране, себя в названиях улиц увековечили. Мне здесь приходит на ум сравнение с Ветхим Заветом, когда народ Божий поставил себе золотого тельца, да, это тоже история народа Божьего – золотой телец поставили, много потратили сил, в пустыне, есть нечего, золотой телец – что делать? Это история наших отцов. Если бы они этого золотого тельца не разбили и вообще не растоптали того, что они сделали, то Христос бы не пришел. Они Ваалу поклонялись за свою историю. Если бы они тоже не разбили все эти свои капища, когда их история, которую мы потом называем священной историей, их устыдила, то Христос бы не пришел. К нам он не придет, пока у нас вот все это, пока мы этого Ваала, золотого тельца не разобьем, то, конечно, призывать имя Христово немножко странно. На самом деле, жертв здесь больших не нужно, нужно какую-то решимость проявить.
Сейчас наша программа подошла к концу. В следующих программах другие улицы, другие имена. Передачу вела Марина Лобанова. О топонимии Петербурга рассказывает историк Кирилл Михайлович Александров, и дальше мы продолжим этот разговор. Призываем всех жителей Санкт-Петербурга, города святого Петра, быть активными жителями этого города, активными жителями вообще здесь, на Земле, активными членами церкви в том числе. До свидания.