Апофатика снова царит в богословии

Программа Марины Лобановой

«Встреча»

Гость: доктор философских наук Светлана Александровна Коначёва

Тема: богословие Джона Капуто – «слабая теология»

Часть первая

Эфир: 11 сентября 2021 г.

АУДИО

 

Светлана Коначёва:

Прежде всего, я хотела бы сказать, что само это словосочетание «слабая теология» не означает некоторое чётко позиционирующее себя движение или направление. Скорее, это некоторый способ богословского мышления, который представлен несколькими авторами, это и богословское и философское мышление, это итальянский философ Джанни Ваттимо, и американский теолог Джон Капуто, американский философ и теолог ирландского происхождения Ричард Керни, то есть скорее это именно определённый способ осмысления религии и понятия Бога в теологии последних десятилетий, которые выстраиваются в контексте дискуссии о постсекулярном.

Здесь в центре внимания оказывается вопрос, как возможно вернусь Бога в мышление. Как возможно говорить о Боге, после этого прохождения через современность.

Если говорить в самом общем виде, о некоторых определяющих чертах этого способа мысли, ты здесь я бы вспомнила одну цитату из статьи православного американского богослова Джона Пантелеймона Мануссакиса, в которой он говорит, что в теологии последних десятилетий отчётливо присутствует стремление избавиться от «трёхголового монстра метафизики», которого Мануссакис называет «всебог», то есть Бог всеведения, всемогущества и всеприсутствия.

Это, как мне кажется, очень хорошая характеристика того, что происходит в богословской мысли последних десятилетий.

 

 

В этом отношении, собственно, слабая теология, само это наименование связано во многом с одной из самых известных работ американского теолога Джона Капуто, которая собственно и называлась «The Weakness of God: A Theology of the Event» («Слабость Бога: К теологии события»). Она вышла в 2006 году, и после этого и появилось вот это словосочетание «слабая теология». В недавно опубликованном интервью, которое Джон Капуто дал Клейтону Крокетту, он, действительно, обозначает свой теологический проект именно как «слабую теологию». Как он скажет: всё, о чем я писал за последние 25 лет, связано со «слабой теологией», слабостью Бога.

Несколько слов о самом этом авторе. Он начинал с работ, посвящённых Мартину Хайдеггеру, Фоме Аквинскому и Майстеру Экхарту.  То есть первые тексты были посвящены мистическим элементам в мышлении Хайдеггера, затем последовала работа «Демифологизируя Хайдеггера», и затем, в середине девяностых годов, Капуто опубликовал работу «Молитвы и слёзы Жака Деррида». И вот эта работа была сразу же воспринята как некое событие и в области философии религии и в теологии. Поскольку в ней утверждалось, что Деррида может быть интерпретирован как квазирелигиозный мыслитель. И это была одна из первых попыток прочтения поздней философии Деррида и вообще проекта деконструкции как такого квазитеологического проекта.

Уже в дальнейшем Капуто публикует целую серию богословских текстов, в которых разрабатывается проект «слабой теологии», или он иногда ее называет «теологией события», среди которых уже упомянутая мной работа «Слабость Бога» 2006 года, затем работа «Настоятельность Бога» 2013 года, «Глупость Бога», такое провокативное название, очень яркая работа последних лет, 2019 года, «Крест и космос».

И вот именно в этих текстах, начиная со «Слабости Бога» и до «Креста и космоса», Капуто и предлагает радикально иной взгляд на христианское богословие, пытается бросить вызов статическим формулировкам представления о Боге, которые можно найти в традиционной догматике, пытается вот этому традиционному способу мышления, которое он называет «сильная теология», которую он воспринимает как тот способ мышления о Боге, где Бог понимается как своего рода парадигма земного суверенитета. То есть Бог как властелин истории, как некий вневременной принцип, первопричина или платоническое благо за пределами бытия. Он пытается помыслить другой образ Бога, который не сводится к бытию или сверхбытию, пребывающему над миром, не сводится к причине или первопричине, не сводится к властной силе и божественному промыслу.

…

Капуто – католик, но, безусловно, это внеконфессиональное всё-таки богословие. То есть, как мне кажется, в принципе, если говорить об определённых тенденциях в западной теологии последних лет, то здесь в гораздо большей степени позицию богослова определяет не конфессия, а, скорее, способ мышления. Если мы положим рядом тексты православного богослова Ричарда Суинберна, православного богослова Джона Пантелеймона Мануссакиса, один принадлежит к аналитической теологии, второй к скорее феноменологическому способу богословского мышления, то мы фактически не увидим того, что определено конфессией. Точно также текст католика Жан-Люка Мариона и текст православного Мануссакиса гораздо ближе друг другу, чем вот, собственно, текст Мануссакиса и Суинберна. Поэтому здесь скорее можно говорить именно вот об этом способе мысли, который уже преодолевает очень многие границы, и конфессиональные, и границы между философией и богословием, то есть скорее здесь можно говорить о религиозном мыслителе, вот я бы так сказала.

…

Сама новизна этой концепции, это та новизна, которая, как мне кажется, присутствовала в христианстве, и в том числе и в отечественной философской и религиозной мысли, если мы вспомним знаменитые слова Николая Бердяева: у Бога власти меньше, чем у полицейского.

Это присутствовало в отечественной мысли, это присутствовало и в западной мысли XX века, особенно в его переживании опыта Второй мировой войны. И, конечно, здесь можно вспомнить и того же Дитриха Бонхёффера с его концепцией безрелигиозного христианства, и о том, что быть христианином – это действительно быть погруженным в жизнь, соучаствовать, переживать со Христом ночь Гефсимании. То есть это тоже уход от видения вот этого Всемогущего Бога.

 

…избавление от иллюзорного комфорта окончательности наших идей

 

Для Капуто, действительно, с одной стороны, это попытка уйти от того, что он называет, и не только он, метафизикой. То есть некой системы объективного знания, которая уходит от реальности фактичного человеческого существования, уходит от жизни, закутываясь в  спекулятивном мышлении. Подобная метафизика действительно пытается сконструировать некие правильные суждения о божественном, где Бог становится предметом для изучения. То есть вот первый ход, который он совершает, это вот такой ход назад к фактичному жизненному опыту, от абстрактной философской системы, которая стремится к универсализму, к статичному единству, которая пытается обеспечить некую стабильную основу для жизни, вернуться к человеческой ситуации, всем сложностям нашей жизни. То есть первый ход – это быть верным жизни, оставаться честным по отношению к ситуации, в которой мы себя обнаруживаем. И это означает избавление от иллюзорного комфорта, в том числе и определённый урок смирения в отношении любой завершённости, окончательности наших идей.

Это понимание того, что мы во власти потока, и это приводит богословскую мысль вот к какому структурному не-знанию, принципиальной неразрешимости – и в отношении Бога, и в отношении нас самих.

Вот этот первый ход – верность жизни, верность фактичному существованию, вопреки любым абстракциям, любым спекуляциям, это открытие нашего существования вот именно в потоке жизни, посреди суеты вещей, посреди нашего временного существования. Мы обнаруживаем себя посреди мира.

В понимании Капуто, основной ход метафизики – это именно такое абстрактное бегство от всех сложностей, превратностей существования. Напротив, то, что предлагает его проект, это заинтересованное участие в фактичной жизни.

Это, кстати, относится не только к нему, но и к уже упомянутому мною Ричарду Керни, который говорит о микро-эсхатологии повседневного. Назад, к единичному, повседневному, конкретному. Вот это внимание к фактичному, к фактичной жизни, в том числе, и означает вот этот уход от метафизической религии, где, собственно, Бог и функционирует как высшее сущее и первая причина.

У Капуто есть ещё одна работа, которая называется «О религии», и вот там появляется словосочетание «религия без религии».

Это словосочетание «религия без религии» – что это такое? Здесь Капуто говорит о некоей структуре опыта, о религиозной грани опыта, которую он называет «жизнью на пределе возможного», или, может быть, «на грани невозможного». Это своего рода устремленность к совершенно другому. Вот эта устремленность к другому как раз и определяет религию без религии, то есть здесь придать жизни религиозный смысл означает существовать с беспокойным сердцем. С сердцем, которое наполнено стремлением в действительности по ту сторону действительности. Когда условием любого реального опыта становится вот этот опыт невозможного.

 

…вера – отказ от уверенности и успокоенности

 

Подобное переживание жизни на пределе возможного и составляет религиозную сторону существования каждого из нас. Именно это он называет религией без религии, то есть религиозный смысл в нашей жизни пробуждается тогда, когда мы лишаемся основ и уверенности, когда мы сталкиваемся с тем, что сбивает нас с толку, с тем, что совершенно невозможно перед лицом наших ограниченных возможностей. Этот смысл появляется тогда, когда мы оказываемся в пространстве, где вещи не подчиняются нашим знаниям и нашей воле, где мы ими не распоряжаемся, где они находятся в постоянном движении, существуют вне наших планов, когда рушится наше привычное понимание действительности, когда мы начинаем терять собственную власть.

 

…затронуты, призваны, приведены в движение невозможным

 

Вот этот опыт, в котором мы оказываемся во власти чего-то, уносящего нас в неизвестность, это есть то, что вообще делает опыт опытом. И при этом Капуто определяет его именно как религиозную категорию. Это значит, что нет какого-то специфически религиозного опыта как некой выделенной сферы, а любой опыт, в котором присутствует любовь и надежда, любой опыт, в котором наше сердце не знает покоя, по сути своей религиозен. И, как вы понимаете, это действительно довольно радикально меняет представление о религии.

То есть представление, которое складывается в эпоху модерна, это действительно представление о религии, которая является некоей выделенной сферой человеческого опыта. Наряду с опытом науки, искусства, политическим… Но это именно некая выделенная сторона человеческого существования, человеческого опыта.

Если в целом говорить о тех трансформациях, которые происходят с понятием религии в последние несколько десятилетий, это представление тоже существенно меняется. Скорее, вот этот трансформативный опыт (трансформативная практика), в котором мы затронуты, призваны, приведены в движение невозможным, и рассматривается как религия.

…

Можно вспомнить и слова отца Александра Меня о том, что Бог это не теплая печка, к которой нам хотелось бы прислониться, или слова Макса Шелера: Бог не страховая контора. То есть понятно, что, конечно, человеку свойственно искать и успокоение, и гарантий, но, мне кажется, что если действительно все-таки Крест Христов стоит в центре христианской веры, то путь христианина это следование Христу, и, следовательно, разделение этого опыта Креста.

Христианство – это кенотический опыт. И здесь как раз слабая теология и показывает, что вот этот новый тип мышления, да, он совершает вот эту работу разочарования, как говорит Капуто. То есть здесь нет никаких гарантий, здесь есть риск, тот риск, который мы разделяем с Богом.

…

Я хотела бы вспомнить одно стихотворение Дитриха Бонхёффера, которое он написал в июле 44 года, уже незадолго до того, как он будет приговорен и казнен.  Это стихотворение называлось «Христиане и язычники». Бонхёффер там пишет: «Люди к Богу приходят, когда они в беде, молят о помощи, просят счастья и хлеба, избавления от болезней, вины и смерти. И так поступают все, христиане и язычники. Люди к Богу приходят, когда Он в беде, находят Его в нищете, позоре, без крова и хлеба. Видят Его подвластным греху, бессилию и смерти. Христиане с Богом в Его страданиях. Бог приходит ко всем людям, когда они в беде, насыщает плоть и душу Своим хлебом. Умирает на Кресте за христиан и язычников, и прощает тех и других».

Вот эти три строфы в этом стихотворении, они, как мне кажется, и показывают, о чем христианская весть.

 

ХРИСТИАНЕ И ЯЗЫЧНИКИ

Люди к Богу приходят, когда они в беде,
молят о помощи, просят счастья и хлеба,
избавления от болезней, вины и смерти.
И так поступают все, все — христиане и язычники.

Люди к Богу приходят, когда Он в беде,
находят Его в нищете, позоре, без крова и хлеба,
видят его подвластным греху, бессилию и смерти.
Христиане с Богом в Его страданиях.

Бог приходит ко всем людям, когда они в беде,
насыщает плоть и душу своим хлебом,
умирает на Кресте за христиан и язычников,
и прощает тех и других.

 

…

Надежда здесь появляется именно потому, что имя Бога это именно нечто нас призывающее. Не какое-то там высшее сущее на небесах, а когда мы понимаем Бога как имя призыва, а не причинности, провокации, а не присутствия, вот здесь и появляется надежда. Здесь имя Бога – это имя великого «быть может», не в смысле нерешительности, а в смысле новизны. Вот здесь и возникает надежда. Надежда без какого-то определенного содержания.

…

…мы поговорим, в том числе, и о критике Капуто среди его коллег. Вот это утверждение неразрешимости, того, что Бог совершенно другой, вспоминая слова Деррида, они вызывали критику, связанную с тем, что не превращается ли тем самым Бог в совершенно неопределенное возвышенное? Можем ли мы действительно вступить в коммуникацию с этим Богом?

…

 

Полностью слушайте в АУДИО.

 

См. также:

 

О силе слабой теологии

В программе «Встреча» 11 сентября 2021 г. слушайте первую беседу с доктором философских наук Светланой Коначевой. Речь пойдет об одном из новых направлений в христианском богословии, которое получило название «слабая теология». АНОНС

 

«Не приумножим – потеряем»

Беседа с современным богословом Олегом Давыдовым, доктором философских наук, автором книги «Откровение Любви. Тринитарная истина бытия». Программа «Книжное обозрение». АУДИО

 

Мистическое как политическое. Как современные греки продвигают православное богословие в США и в пространстве пост-СССР

В программе «Книжное обозрение» слушайте передачи о переводе на русский язык новой книги православного американского теолога греческого происхождения Аристотеля Папаниколау. АНОНС

 

Власть, интеллигенция, политика. Культурология трудных вопросов русской жизни

Беседы с выдающимся современным культурологом Петром Сапроновым, посвященные «болевым точкам» русской общественной мысли, слушайте в программе Марины Лобановой «Встреча». АНОНС

 

Как вообще устроена философия. Памяти Пиамы Павловны Гайденко

«Гайденко умела, и её тексты об этом свидетельствуют, увидеть в наших философах нечто большее, чем слабые копии западных философских теорий». Два выпуска программы «Книжное обозрение» посвящаем памяти Пиамы Павловны Гайденко. Программу ведут Марина Лобанова и Константин Махлак. Передача вторая. Эфир 18 июля 2021 г. АУДИО

 

Образование как взаимодействие. Через историю и культуру – к Библии – и обратно

В программе Марины Лобановой «Встреча» Андрей Десницкий рассказывает о сайте «Ваганты» – совместном с Асей Штейн образовательном проекте для взрослых и детей. АУДИО

 

О примирении. Как живут страны, у которых «неудобное прошлое»

В программе «Книжное обозрение» Марина Лобанова беседует с автором книги «Неудобное прошлое. Память о государственных преступлениях в России и других странах» Николаем Эппле. АУДИО

 

«Не судите, да не судимы будете»

Одну из самых известных новозаветных максим разбираем в библеистом Глебом Ястребовым. Программа «Встреча». АУДИО

 

Апостолы для апостолов

«Место женщин в общине Иисуса было столь значительно, что даже столетия нивелирования этого факта не смогли убрать его совершенно из Евангельской вести». О книге «Иисус и женщины» в программе «Книжное обозрение» беседуют Марина Лобанова и преподаватель Института богословия и философии Константин Махлак. АУДИО

 

История государства — да. История человека — нет

Уничтожение личных дел в современной России — практика геноцида семейной памяти. Государство согласно платить только за историю партий и правительств, а историю конкретных людей — «измельчить методом шредирования». Юрист и генеалог Даниил Петров рассказывает о новостях архивов. АУДИО

 

Богословие монархии

«Государь выше отдельного подданного, но меньше их совокупности». В программе «Книжное обозрение» речь идет о политической теологии и монархии. АУДИО

 

Изменить Церковь – значит изменить мир

«Вышла новая биография Мартина Лютера. Русский перевод монографии Эрика Метаксаса с подзаголовком «Человек, который заново открыл Бога и изменил мир» может изменить наше представление о том, как творится история Церкви». Программа «Книжное обозрение». АУДИО

 

«Дом библеиста можно узнать по запущенному саду»

«Сегодня в России человек пять специалистов по Новому Завету». В программе «Встреча» библеист Глеб Ястребов рассказывает о современной библеистике, доступной для интересующихся Священным Писанием в России. АУДИО

 

Историческая теология протопресвитера Иоанна Мейендорфа

«У отца Иоанна было очень и очень редкое свойство – сочетать верность церковной традиции и научную честность». В программе «Встреча» Егор Агафонов и Елена Дорман рассказывают о книге протопресвитера Иоанна Мейендорфа «Церковь в истории». АУДИО

 

«Журнал – это микрокосм»

«Бумажная культура исчезнет только вместе с культурой вообще». О жизни толстых литературно-общественных журналов сегодня рассказывает главный редактор журнала «Звезда» Яков Гордин. АУДИО

 

Как жили дети в 30-е годы

Беспризорники, безнадзорные дети, хулиганы и малолетние преступники… Выпуски программы Екатерины Чирковой «Ходим в архивы, читаем документы», посвященные быту детей второго советского десятилетия. АУДИО + ФОТО

 

«Что мы можем сделать для наших предков?»

В программе «Новости Сервиса скачиваний» Светлана Шешунова делится своими впечатлениями о цикле программ «Возвращение к семейным истокам, или Родословные детективы». АУДИО

 

Что такое культурология

Можно изучать историю, можно изучать искусство, можно осмелиться начать изучать богословие. Но все это довольно бессмысленно без изучения человека в культуре. В программе «Встреча» принимает участие известный культуролог, автор 20 книг, ректор Института богословия и философии, доктор наук Петр Александрович Сапронов. Эфир 15 августа 2020 г. АУДИО