Архимандрит Иоаким (Парр). Часть 2

Протоиерей Александр Степанов:
Здравствуйте, дорогие братья и сестры! В эфире радио «Град Петров» программа «Экклесия». В этой программе мы продолжаем передачу моей беседы со схимархимандритом Иоакимом (Парром), настоятелем монастыря преподобной Марии Египетской в Нью-Йорке. В нашей программе нам помогает насельник этого монастыря иеромонах Савватий, который будет нам переводить то, что будет говорить отец Иоаким.
В прошлой программе мы говорили уже о нескольких сторонах духовной жизни, о молитве, в частности. А сегодня мы, конечно, обязательно затронем тему Евхаристии, Божественной Литургии.
Итак, продолжаем передачу нашей беседы.
Отец Иоаким, еще одна важная, можно сказать, важнейшая часть жизни христианина – это Евхаристия. Когда-то отец Александр Шмеман говорил, что для современного человека есть две вещи, на которые он реагирует: Священное Писание и Литургия. Часто спрашивают, как нужно готовиться для того, чтобы причаститься; что необходимо сделать. И почти повсеместно есть какие-то, если хотите, нормы подготовки. Как Вы предлагаете своим прихожанам, а не говорю – монахам, но обычным людям, живущим в миру готовиться к причащению, устанавливаете ли Вы какие-то правила, более или менее общие к подготовке к Божественной Литургии?

Архимандрит Иоаким (Парр):
Очень важно для человека быть в состоянии ориентироваться и поддерживать внимание на том, чем он занимается. Нас очень легко отвлечь. Мы очень быстро забываем. Мы фамильярничаем с очень важным вещами. И очень часто мы теряем благодарность к настоящему, к реальности. Наша фамильярность никак не меняет Евхаристию – но она меняет нас. Наш ответ на Евхаристию гораздо меньший, нежели когда мы приходим в готовности. Евхаристия всегда остается Телом и Кровью Христовыми, это самое высшее единение Бога и человека. Это всегда полнота Божественной жизни в человеке. Но мой ответ на это, мое использование всех преимуществ, которые я могу получить, оно ограничивается моей готовностью.
Люди меня спрашивают: что же, я должен исповедоваться перед каждым причастием? Должен ли я приступать к причастию каждый раз, когда я прихожу в церковь? Мой ответ такой: ты должен исповедоваться, когда ты совершаешь грех. Если ты не грешишь, то не исповедуйся. У тебя нет проблем. Должен ли ты поститься каждый раз перед причастием? Если ты не грешишь, то у тебя нет нужды в посте. Перестай грешить – и можешь не поститься. Меня спрашивают: как часто я могу приступать к причастию? Когда ты готов, когда ты любишь Бога, когда ты не грешишь – приходи к причастию. Но в такой случае я никогда не смогу прийти? На этот вопрос я отвечаю: в этом случае ты должен изменить свою жизнь – и тогда приступай к причастию. А для чего ты живешь, если твоя жизнь отвращает тебя от Бога? И тогда надо посмотреть на человека, на то, как он живет. Вместо того, чтобы на него набрасывать ярмо закона, нужно, чтобы он реализовал этот закон своей жизнью. И они видят мудрость в законе, которая охраняет их от гибели.
Я стою в очередь на исповедь, потому что я грешник и я человек невнимательный. Я совершаю пост только потому, что я Бога не люблю, а люблю свой живот и люблю себя самого. Я не причащался в это воскресенье, потому что я не жил эту неделю жизнью христианина. Я любил свои удовольствия больше, чем Бога. Если человек искренен, это должно тебя разбудить. Давая нам приказы, законы и заставляя что-то прочитать – «ты прочитал эту молитву или нет?», для гордого человека это даже просто отказ от Него. Как делал Господь: прежде Он лечил, а потом велел больше не грешить. А потом Он приходил и разделял жизнь.
Поэтому нам прежде всего нужно работать с любовью, потому что закон без любви убивает.

Протоиерей Александр Степанов:
Часто люди задают вопрос о переживаниях после Божественной Литургии. Кто-то чувствует большой подъем, кто-то его не переживает, а иногда переживает, а иногда – нет. Нужно ли этому придавать какое-то существенное значение? Если да, то с чем связана такая разница в переживаниях, в субъективных ощущениях?

Архимандрит Иоаким (Парр):
На человека оказывают очень глубокое влияние эмоции. Но эмоции имеют ценность только тогда, когда они основаны на настоящем, на реальности. Некоторые люди переживают такой большой эмоциональный подъем, когда удовлетворяют себя грехом. Они даже впадают в эйфорию от этого. Но это не означает, что это хорошо. Это не означает того, что это им помогает. Иногда люди приступают к причастию и при этом настолько находятся в иллюзии, что они чувствуют, что находятся в этот момент в эйфории. Но это не означает того, что они изменились и преобразили свою жизнь. Просто они чувствуют себя хорошо. И я им всегда говорю, что наша вера на чувствах не основывается – так же, как и питательность продуктов не основана на вкусе. Причастие преображает человека независимо от того, чувствует это человек или нет. Для нас причастие – это для нас все, когда мы к нему приступаем, счастливы мы, расстроены, мирны мы или взволнованны. О чем говорят нам эмоции? О том, где находится наш ориентир. Наш ориентир находится в том, что Иисус Христос с нами? Или это эйфория от того, что мы себя так чувствуем и что мы о себе хотим чувствовать? Или мы христоцентричны – или мы эгоцентричны?

Протоиерей Александр Степанов:
Как Вам кажется, насколько важно точное и глубокое понимание того, что происходит на Божественной Литургии, переживание Литургии в тех молитвах, в тех текстах, которые мы читаем? Ведь в традиции сегодняшней молитвы и Евхаристический канон читаются тайно. Насколько важно и слышать эти слова, и молиться этими словами? Или, может быть, это неважно; главное, что мы устремлены ко Христу и понимаем все значение и ценность самого соединения с Ним, и нам не так обязательно знать, что, собственно, происходит при этом?

Архимандрит Иоаким (Парр):
Ответ на этот вопрос – и да, и нет. Конечно, нет. Если вас пригласили к кому-то домой на ужин, то тот, который вас пригласил, не дает вам рецептов и не рассказывает, сколько времени он потратил на покупку продуктов и на приготовление угощения: какое вино, какая пшеница. Вы находитесь в общении вокруг этой пищи, этой трапезы и испытываете настоящее. Если вы хотите более глубокого понимания того, что происходит, и вы входите в сознание, для чего это было собрано.
Очень важно знать, что такое Литургия. Если мы хотим поддерживать опыт Литургии и не иметь просто «одноразовый» опыт; если вы собираетесь строить богатство своего понимания, оно Евхаристии не меняет. Но ваше участие в Евхаристии будет на большей глубине. Но цель этого действия – это единение, причастие. А в наших церквах очень часто получается, что пища приготовлена, стол накрыт – и никто не ест с него. Какие мы безумные! Мы возвращаемся к тому же – моя жизнь такова, что я не готов к этому, вся моя жизнь к этому не готова. Так приготовьте свою жизнь! Зачем вы тогда тратите свою жизнь на что-то другое? «Мне нужно работать». Но работать для чего?

Протоиерей Александр Степанов:
В Евангелии от Марка Господь говорит о вере: «верующий в Меня изгонит бесов, возложит руки на больных и исцелит, возьмет в руки змею, и она укусит, но не повредит, выпьет яд, и это тоже ему не повредит». И так далее. Понятно, что наша вера далека от этого. Как умножить веру?

Архимандрит Иоаким (Парр):
Наша вера находится далеко за пределами этого заявления, потому что наша жизнь находится далеко от веры. Наша вера не является выражением нашей жизни, и наша жизнь не является выражением нашей веры. Наша вера, наша жизнь, наши концепции – мы играем с ними. Это не то, что мы есть, онтологически. И это становится большой проблемой.
Христос сказал: «Если ты веруешь в Меня – не в идеи, а в Меня, следуй за Мной, проживай Мою жизнь. И тогда ты будешь как Я и будешь делать то же самое». Но мы не верим в Иисуса Христа и мы не следуем за Христом. Мы выбираем то, что нам нравится. Мы являемся детьми мира, а не детьми Царствия. И поэтому мы живем вот этими последствиями этого мира. Если бы мы жили в любви, как сказано в Евангелии, и поэтому наша вера была бы в Иисуса Христа, мы были бы такими, как Он. Но мы не таковы.
Что мы должны сделать, это распознать то, что этот мир ничего не говорит нам о жизни вечной. Это Христос, это Церковь. А мы должны жить так, как Он нам показал, но мы этого не делаем. Поэтому когда мы видим святость, мы ее не понимаем; когда мы видим смирение, мы думаем, что это слабость; когда мы видим богатство и власть, мы считаем, что это прекрасно. Вместо того, чтобы реализовывать то, что в слабости Господь показывает силу. В смирении гордость уничтожается, и не теми, кто более горд или более силен. Мы должны по-настоящему побороться за то, чтобы услышать Бога. Мы в Церкви – мы те, кто несет за это ответственность, за учение и проповедь слова Божия. Что мы скажем Господу в день Судный? Чему мы учили Его людей? Да поможет нам в этом Господь.

Протоиерей Александр Степанов:
Еще одна тема, тоже важная для жизни духовной – об исповеди. Вы говорили о том, что грешу я или не грешу, а мы постоянно грешим: в мыслях, в движениях души, мы все время колеблемы. На исповеди надо ли все время говорить об этих грехах – или не говорить о них? Ведь они находятся на более-менее постоянном уровне. Можно ли к этому как-то отнестись спокойно – или обязательно нужно об этом сказать? Понятно, что крупные падения мы, конечно, исповедуем. Но часто человек подходит и говорит: ну, у меня как обычно – раздражился, немножко позавидовал, что-то не исполнил. Что делать с этим постоянным фоном мелких грехов?

Архимандрит Иоаким (Парр):
Если вы атлет, и вы хотите быть профессиональным атлетом в спорте, для того, чтобы вы стали звездой, вы бы пришли к тренеру, и тренер сказал бы: давай-ка, я посмотрю, как ты это делаешь. Вы ему показали и в это время совершили несколько небольших ошибок. Он скажет: если ты хочешь стать настоящей звездой, ты должен очень поработать над тем, как ты бегаешь. И позволь мне показать то, что ты не делаешь. Или – тебе нужно поработать над тем, как ты бросаешь мяч. Ты должен поработать над теми вещами, которые пока у тебя плохо получаются. Ты не просто должен поиграть или побегать, чтобы стать звездой; ты должен усовершенствовать себя, избавиться от тех небольших, кажется, ошибок, которые не пускают тебя к твоей «звездности», к твоему успеху.
Когда кто-то приходит к исповеди, я надеюсь, он приходит для того, чтобы «стать звездой». Он хочет увидеть Бога, он хочет попасть в рай – а если причина какая-то другая, то я не понимаю, зачем они в очереди на исповедь? И ты ему говоришь: ты никогда туда, куда ты хочешь, не попадешь до того момента, пока ты это не исправишь, пока ты не доведешь до совершенства то-то и то-то. Потому что именно это мешает тебе туда попасть, не дает достичь того, чего ты так хочешь.
Конечно, это отличается от того, когда человек делает совершенно неправильные вещи, которые вообще уничтожают всю эту «игру». Но священник, он проводник, он пастырь, он руководитель – это тот врач, который помогает тебе исцелиться, выздороветь. Это не тот врач, который выписывает тебе свидетельство о смерти, но он для того, чтобы скорректировать здоровую жизнь. И ты будешь плохим врачом, если не скажешь своему пациенту, что, допустим, у тебя сейчас проблема с давлением, и если ты ее не решишь, у тебя просто будет инсульт. И как тренер, ты должен сказать ему так: ты проигрываешь каждый раз, потому что ты то-то и то-то делаешь неправильно, плохо.
Исповедь важна не только для того, чтобы получить прощение от грехов, но также и для научения, как уходить от греха в здоровье.

Протоиерей Александр Степанов:
Вообще, взаимоотношения священника и верующего как должны строиться? В монастыре есть понятие «послушание»…

Архимандрит Иоаким (Парр):
Я бы хотел, чтобы у всех было такое понятие как послушание…

Протоиерей Александр Степанов:
Да, как говорил Макарий Оптинский на вопрос, почему теперь нет старцев – потому что нет послушников.
Но тем не менее, в монастыре это более-менее понятно. Понятно, что если человек приходит в монастырь, он понимает, что это один из важных элементов его пути.
Что можно сказать о послушании в условиях жизни мирянина? На что священник может претендовать, что он может требовать в конце концов? Где эта граница – где дело уже самого человека?
И второе – это вопрос о личной ответственности человека. Очень многие люди хотели бы отказаться от своей ответственности и переложить принятие решений в своей жизни на священника. Как Вы в этом отношении поступаете?

Архимандрит Иоаким (Парр):
Есть общее непонимание, что жизнь монашеская имеет требования к исполнению Евангелия, а женатое духовенство и миряне имеют более легкий путь и более легкие обязательства. Когда мне люди так говорят, я им всегда отвечаю так: можно ожидать, что только монашествующие наследуют райские обители, а вы – нет? Монашеская жизнь – это форма проживания Евангелия. Но проживаться там должно именно Евангелие. И миряне должны также жить по Евангелию. У каждого есть обязанность послушания Богу, и у монаха не более и не менее серьезные обязанности, нежели у мирянина. Мы все должны быть послушны Богу, потому что послушание – это единственная настоящая свобода. Единственное, что нас порабощает, это грех. И единственный, кто совершает грех для вас – это вы. Никто не заставляет вас совершать грех. Для того, чтобы освободиться от греха, нужно быть послушным воле Божией. Поэтому единственная форма свободы от греха – это послушание воле Божией.
Для людей в миру нужно понять, что они избрали жить в общении с Богом через семью, через брак. Никто сам по себе в рай попасть не может. Нет христианской жизни без общины, поэтому они несут ответственность и за общину, и можно поставить предлог «к» общине, в которой они живут. Монашествующие отвечают и «к», и «за» общину. За ту общину, в которой они проживают. Невозможно действовать независимо. Ты должен, допустим, быть послушен своему супругу, мужу или своей жене, и оба вы должны быть послушными Богу. Если вы друг другу не послушны, то вы и Богу не послушны. Но если вы не послушны Богу, вы не можете быть послушны друг другу. Послушание приходит к каждому. И только когда мы действуем независимо, тогда мы совершаем грех. Очень важно, когда люди видят связь между послушанием, общиной, спасением и грехом. Грех сам по себе не существует, и любовь тоже не может существовать сама по себе. Все это связано. Мы живем той жизнью, которою мы живем, но все зависит от того, насколько мы понимаем, сколько мы любим Бога, насколько мы послушны Ему, как мы любим друг друга, как мы послушны друг другу, как мы озабочены друг другом. Все у нас как бы «общинно».
Поэтому, когда люди по воскресным дням приходят на Литургию, у них трудности с Литургией, потому что они ничего не знают; потому что они всю неделю, пока они в церковь не приходят, они не живут в общении с Богом, они не живут в общении со своей семьей, они не живут в общении с Церковью. И они приходят и видят ритуал, который для них ничего не значит.

Протоиерей Александр Степанов:
Второй бы вопрос – по поводу ответственности человека за свои решения, за свои поступки. Насколько он может адресовать эту ответственность священнику? Например, я хочу жениться – я сам это решаю или я это обсуждаю со священником? Батюшка, благословите мне делать это или это? Купить машину или нет? Работать здесь или уволиться?

Архимандрит Иоаким (Парр):
Я бы посоветовал любому, который собирается вступать в брак, поискать максимальное количество советов, хорошая эта связь или нехорошая. Если бы я имел сто тысяч евро, и я бы хотел приобрести машину, и я планирую истратить все эти сто тысяч, но при этом я не могу отличить «Фольксваген» от «Мерседеса»; если я при этом не спрошу совета – я дурак. Сколько нужно спрашивать духовного отца – этот вопрос приводит за собой целую череду вопросов и дискуссий: кто такой духовный отец и для чего он, и как нужно понимать духовного отца? Если вы живете в общине, если до того момента, как вы вступаете в брак, вы жили в этой общине, я могу вам гарантировать то, что вся ваша община уже сказала о том, с кем вы вступаете в брак, даже и не ожидая вашего вопроса. Община очень важна для того, чтобы тебя научать.
Но если мы говорим о священнике как об исповеднике, каким-то образом мы здесь что-то путаем. Даже если священник исповедует тебя, он слышит твои грехи, и дает тебе совет, и разрешает тебя от греха в церкви – это не означает того, что он является твоим духовником. И очень опасно, когда какой-либо священник видит себя духовником, не принимая на себя всю полноту ответственности духовного отца. Это может быть ситуация неправильного использования власти.
Часто человек очень много может получить от священника преимуществ. Но откуда он знает, кто он? Я священник, я пастырь. Я слушаю твою исповедь и даю тебе советы – это отличается от того, когда кого-либо спрашиваешь: «Помогите вырастить мою душу. Я буду послушным вам для того, чтобы научаться путям Божиим». А духовный отец обещает за вас молиться, обещает бороться за вас; он обещает взять ответственность перед Богом за вас. Это совершенно другие взаимоотношения. И мы не должны эти взаимоотношения перемешивать. И хороший духовный отец никогда не спросит духовное чадо «сдать» ему полностью собственную ответственность.

Протоиерей Александр Степанов:
Вы затронули еще тему семейных взаимоотношений. Вы говорили о взаимной послушливости мужа и жены. Очень часто здесь тоже возникает такая путаница на основании того, что люди читают в Священном Писании, что жена должна следовать за мужем, быть послушной мужу. Но там не сказано, что муж должен слушаться жену. И очень часто муж строит отношения с семьей как командир, а другие должны исполнять его приказы и команды. Как Вы это прокомментируете?

Архимандрит Иоаким (Парр):
Послушание – это не иметь кого-то под собою или быть под кем-то. Послушание – это свобода от своего собственного греха и безумия. Это великий дар, а не наказание. Это не подавление, это освобождение. Поэтому основная часть людей, мужчин и женщин, даже в Церкви, не имеют взаимоотношений в браке, которые предполагают совместное спасение. Когда они решали быть вместе, они вряд ли думали о спасении. И многие свою первую страсть не изменили в себе. Выращивать духовную жизнь из телесной страсти – это очень трудно.
Рядом с нашим монастырем в Нью-Йорке через дорогу живет католическая семья. Они в браке тридцать лет, у них восемь детей и шесть внуков. И я бы глубоко потрясен этой удивительной Божией семьей. Мы их пригласили на ужин, на молитву. Они пришли. И однажды отец семьи пришел на всенощное бдение. С ним был его шестнадцатилетний сын. Наше всенощное бдение около четырех часов. А они католики, они даже не привыкли к стоянию на службе. И они не ушли со службы, простояли все богослужение. После службы я спросил молодого человека: «Ты, наверное, очень устал?» Он говорит: «Нет, у меня все в порядке». Я ему сказал: «Служба же была очень длинная?» Он говорит: «Конечно, но все в порядке». Я ему говорю: «А теперь скажи мне, что сделал твой отец, чтобы привести тебя в церковь?» Он заулыбался: «Ничего не делал отец. Просто сегодня суббота, и каждый из нас в семье раз в два месяца получает одну субботу, чтобы провести ее со своим отцом. И этот день мы имеем право провести целиком со своим отцом. Что он делает, куда бы он ни пошел – мы находимся с ним. Мне все равно, куда идет мой отец. Самое главное, что я иду с ним». Это любовь. И отец делает правильные вещи. И я его спросил: «А как ты заставляешь своих детей идти в церковь?» Он говорит: «Я хожу. И мы им не предлагаем альтернативы. Это то, что мы делаем – и они должны делать это вместе с нами». Они были у нас в праздник Рождества Христова. Они были все богослужение с их четырьмя детьми. Я шутя сказал матери семейства: «Кто у вас главный в семье? Вы?» Она говорит: «Нет. Господь Бог и после – мой муж». И она это подразумевает.
Я видел, что молитва является важной частью этой семьи. Отец – водитель грузовика. Он путешествует через всю страну. Раз в неделю он ходит в их католическую церковь и проводит два часа в молитве ночью в храме. Двадцать четыре часа в сутки прихожане сменяют друг друга, чтобы в храме совершать молитву. Он приходит в церковь в два часа ночи. С двух до четырех совершает молитву, в четыре часа утра выезжает на свою работу. Через свой пример он привел свою семью в Церковь. Через ее послушание и его послушание Богу эта семья все еще вместе. Мы из этого многому можем научиться.
А послушание не всегда в какой-то позиции находится. Послушание дает возможность быть добровольцем. Послушливы тому, кто сам понимает послушание. Человек, который отвечает за власть, которому другие находятся в послушании, если он понимает послушание, он получает то, что основные результаты послушания получает он, а не те, которые ему послушны. Потому что он отвечает за себя и за этих людей перед Богом. Человек, который находится в послушании, он отвечает только за себя. То есть это служение ближнему, когда ты отвечаешь за кого-то. Это не власть для себя, это твоя передача власти другим людям. Это твоя жертва для того, чтобы служить ближним.
То же самое в браке. Супруг себя жертвует для того, чтобы привести супругу и детей к Богу. Он убирает свою собственную волю для того, чтобы руководить теми, которые находятся в послушании ему. Он не сможет этого сделать, если он не находится в послушании Богу.

Протоиерей Александр Степанов:
Ну что же, будем надеяться, что наши семьи услышат этот призыв, и наша сегодняшняя беседа поможет нашим слушателям жить более глубокой, серьезной, сознательной духовной жизнью.
На этом мы заканчиваем нашу программу. Я напоминаю, что сегодня мы беседовали со схиархимандритом Иоакимом (Парром), настоятелем монастыря преподобной Марии Египетской в Нью-Йорке. И помогал нам для перевода иеромонах Савватий, один из насельников монастыря преподобной Марии Египетской.
Программу вел протоиерей Александр Степанов. Всего вам доброго!

Текст: Ольга Суровегина

Фото: Станислав Марченко