«Библия не должна оправдываться перед наукой, потому что Библия – не об этом»

Программа Александра Крупинина и Натальи Фаниной

«Истина и Жизнь. Актуальные вопросы православного богословия»

Тема передачи: соотношение современной науки и богословия

Гость: иерей Димитрий Симонов

Программа записана в 2015 г.

Часть 1. АУДИО + ТЕКСТ

 

А.Крупинин:

В эфире радио «Град Петров» очередная передача из цикла «Истина и Жизнь», посвященная  православному богословию.

Сегодня в нашей передаче будут стоять вопросы, посвященные  соотношению современной науки (биологии) и богословия. И говоря о вопросах биологии и эволюции, всякого рода изменениях в биологическом мире, хотелось бы начать с вопросов о соотношении науки и Священного Писания. Как нам надо понимать библейский рассказ о сотворении всего мира, животных, человека: как миф или как некое описание реальных событий, которые происходили в определенном времени?

 

Иерей Д.Симонов:

Мне кажется противопоставление библейского рассказа и научных изысканий человечества довольно искусственным. Разумеется, как человеку, доверяющему Священному Писанию. Ведь когда мы размышляем над текстом Писания, мы признаем, что это не просто история, это Священная история. А Священная история предполагает основную составляющую: это какая-то особенная часть истории человечества – история отношений человека и Бога.

Здесь мы сразу выходим на ту же проблематику, как это было в атеистической пропаганде советского времени: «наука доказала, что Бога нет». Наука не может доказать, что Бога нет, потому что наука, грубо говоря, Богом не занимается. Любая наука занимается материей. Соответственно, физика занимается природой, химия занимается веществом, его свойствами и взаимодействиями веществ, биология занимается живыми организмами. Поэтому здесь не идет речи о той составляющей, о которой речь идет в Библии.

Библия же сообщает нам со своей стороны нечто принципиально иное: действие Бога, Который есть, как само Писание свидетельствует, Дух, то есть Он не материален, не имеет ничего общего с материей в своем существе. И сама книга Бытия, рассказ о сотворении мира, предполагает не какую-то хронику, зарисовку с места событий. В Священном Писании все принципиально иначе.

Мы понимаем, что то, что было зафиксировано в рассказе о сотворении мира, было зафиксировано значительно позже, чем даже появился сам этот рассказ, потому что письменная культура человечества имеет меньший временной отрезок существования, чем неписьменная. Соответственно, это   повествование, изначально передавшееся из уст в уста, но передававшееся очень бережно. Человек передавал этот, если можно так сказать, гимн Божьего творения. Я даже слышал от одного проповедника такой термин, как «литургическая поэма о сотворении мира». И эта поэма несет в себе совершенно другой смысл. Это не попытка каким-то образом связать современные научные исследования и позиции теологов, а это попытка рассказать о чем-то важном, важном для каждого человека конкретно и для всего человечества в целом. О том, как Бог сотворил мир, почему Бог сотворил мир, что делалось, когда Бог творил мир.

Совершенно не стоит задача, и в этом есть ошибка некоторых радикальных креационистов, «натянуть Библию на науку и науку на Библию», что приводит неминуемому внутреннему конфликту – этого  не нужно. Библия не должна оправдываться перед наукой в этом смысле, потому что Библия – не об этом. Я не вижу здесь противоречий, скорее – это определенное взаимодополнение библейского рассказа и современной науки.

 

А.Крупинин:

Мы не хотим искать здесь противоречия, просто мы хотим, чтобы наши слушатели и все мы понимали правильно, что мы должны искать. Читая книгу Бытия, должны ли мы искать там некие исторические события или должны искать некий миф? Можно сказать, что это миф? И что такое вообще миф? Если мы затрагиваем какие-то термины, нужно их одинаково понимать, о чем, собственно, идет речь.

 

Иерей Д.Симонов:

С точки зрения текстуальной, может быть, есть нечто, похожее на миф. Но сточки зрения практической, все-таки, нет. Потому что мифическое мышление предполагает какие-то иные аспекты действия Бога, а здесь сотворение человека и сотворение всего мира происходит в таком последовательном ключе, в замысле Бога, в таких глубоко личных отношениях. И мне кажется, что внутренне, по сути, рассказ книги Бытия – это попытка сказать о самом главном. Попытка рассказать о том, что внутренне, в сути событий, было важно знать каждому человеку.

Это свидетельство об этапах творения, это свидетельство внимания Бога к тому, что Он творит. Здесь в целом можно говорить о причинах творения. Почему Бог творит этот мир? Если мы даже сравним это с какими-то языческими мифологиями, то там люди – побочный эффект жизни богов или нежелательное проявление жизни высших божеств, которое дает вот такие плоды. И в этом смысле, конечно – не мифическое.

 

А.Крупинин:

Хорошо. Тогда, раз мы говорим о биологии, в частности об антропологии, в нашей передаче, то кто такие Адам и Ева: мы можем говорить, что в действительности были два таких реальных человека или это некое иносказание?

 

Иерей Д.Симонов:

Удивительность библейского текста в том, что может быть и то, и другое. Это то же самое, как с теорией эволюции и с другим. Если мы будем сейчас пролистывать страницы книги Бытия, то мы увидим, что самое главное, что дано человеку от Бога – это свобода. Свобода за человеком сохраняется, Бог дает человеку возможность оставаться свободным везде, на каждом этапе существования. Если человек сам не отказывается от свободы, то он может быть свободным. Поэтому когда в жизни человека происходит какое-то божественное вмешательство, то у человека остается всегда возможность сказать: «Это случайность». В каждом случае, где видно присутствие руки Божией, человеку остается возможность сказать «это случайность, совпадение».

То же самое и в рассказе о сотворении мира, сотворении человека: остаются разные варианты, и Бог (в этом наблюдается Его красота, красота Его любви, Его отношения к человеку) – Он оставляет свободу. Мы действительно можем за Адамом и Евой увидеть конкретные личности, и в этом не будет какого-то нарушения повествовательного или богословского понимания того, что произошло – имеются в виду отношения между первыми людьми до грехопадения, само грехопадение, отношения Бога и человека в обоих случаях.

С другой стороны, действительно, некоторые исследователи и даже толкователи Писания пытались говорить о том, что это говорится не о конкретной личности, а о первых людях, и Адам здесь выступает, как человек в своем множестве, как первое поколение людей. И здесь нет внутреннего противоречия. Потому что, если посмотреть третью главу книги Бытия  и посмотреть, как совершилось грехопадение, если мы посмотрим основные мысли, которые прозвучали, то не так важно: случилось это с конкретным человеком или несколько людей одновременно поддались этому искушению – мне кажется, совершенно свободно можно говорить и о том, и о другом понимании, потому что это как раз та ситуация, в которой от перестановки мест слагаемых сумма не меняется.

 

Н.Фанина:

А как понимать дни творения? Что это такое, и в чем значение их последовательности?

 

Иерей Д.Симонов:

Здесь очень большой спектр, который мы можем представить сами для себя. Когда мы прочитываем первые строчки книги Бытия, мы видим это указание дней, и они сами по себе удивительны, но здесь очень важно понимать несколько аспектов.

Во-первых, ни в коем случае нельзя думать, что человек древности был глупее нас. Нередко делают такую ошибку современные люди, они думают, что если двигателя внутреннего сгорания не было, если не было мобильной связи, то люди были не такие развитые, как мы. Не факт. Человек мыслил и мыслил о самых главных понятиях, таких как любовь, свобода, жертвенность, добро – они вечны, поэтому человек может размышлять о том главном, что его делает человеком, в любых условиях.

Конечно, автор, который писал эти строки, и те, кто после него их прочитывал, не могли не заметить, что светила создаются лишь только на четвертый день, после нескольких упоминаний дня. Здесь опять мы можем сказать, что существуют несколько взглядов на эту проблему. Есть такое понимание, как библейский фундаментализм, который появился в довольно консервативных протестантских церквях, преимущественно американских. Он оставляет за собой право на попытку сохранить библейский текст абсолютным авторитетом. Позиция такая: все, что есть в библейском тексте, каждая маленькая буковка имеет глубокое значение, она отдельно промышляется Богом – значит, это текст незыблемый. Здесь есть некая канонизация библейского текста.

В этом смысле наблюдается некоторая ошибка, потому что нельзя обожествлять Священное Писание, нельзя заменять Самого Бога – Библией. И периодически существуют такие попытки сказать, и даже высказываются подчас крайне радикальные мнения, что каждый день творения – это двадцать четыре часа. И те, кто с этим не согласен – еретики, раскольники, и с ними не нужно иметь никакого общения. Этот взгляд – не совсем верный, из-за своего радикализма прежде всего.

Мы можем говорить, что здесь сохраняется свобода. Если мы обратимся к «Шестодневу» Василия Великого, то можем прочитать (и мне это кажется восхитительным), что Василий Великий осмысляет как раз дни творения, как некие двадцать четыре часа. Не просто потому, что это в Библии написано, а он обосновывает это несколько иначе, осмысляя это через мироустройство. Он пытается аргументировать свою позицию тем, что Бог в этом мире все устроил в определенном цикле, в определенном ритме, и через это святитель Василий созерцает красоту творения. И мы с вами, теперь уже много веков спустя написания толкования на Шестоднев, можем сказать: действительно, какая-то ритмичность наблюдается. Например, строение Вселенной, систем звезд, вращающихся планет похоже на устроение элементарных частиц: атом устроен таким же образом – в этом есть какая-то схожесть, в этом есть какая-то удивительная красота.

С другой стороны, мы видим постоянный цикл, который дает нам возможность видеть новый день, новый год, новый месяц: в этом есть какая-то последовательность, способность передавать жизнь своим потомкам, есть какой-то цикл и удивительная смена.

И Священное Писание оставляет нам свободную возможность таким образом понимать Священное Писание, именно как двадцать четыре часа воспринимать день творения. Однако из слов апостола Павла мы знаем, что у Бога один день, как тысяча лет, и для Бога нет времени. Поэтому здесь мы можем определить дни творения, как этапы творения, причем с абсолютной равнозначностью, эти вещи не противоречат друг другу.

И в этом есть какая-то мудрость Господня, что мы на самом деле этого и не знаем, и нам на этом этапе этого знать, может быть, и не нужно. Важно, что были некие этапы. Сколько они длились? Это были именно эти гармоничные двадцать четыре часа или это были миллионы лет? Бог не стареет и никуда не опаздывает, не торопится, и Его творческий акт мог быть не менее великолепен как раз в развитии Вселенной с теми этапами, которыми Он решил ее сотворить.

Здесь возникает определенный конфликт эволюционизма и богословия, но нередко он все-таки надуманный, потому что теория эволюции была принята на «ура» прежде всего материалистами XIX века именно как антирелигиозный, антихристианский посыл. И мне кажется, что здесь, все-таки, нужно давать правильную оценку теории эволюции, мыслить не только в контексте богословия или в контексте биологии, а попытаться все-таки совмещать эти размышления, и тогда мы, наверное, узнаем для себя больше, чем если будем закрываться в каких-то узких рамках.

 

 

Н.Фанина:

У меня вопрос по поводу последовательности. Там говорится:  «и был вечер, и было утро» – почему так? Почему начинается с вечера, а потом идет утро.

 

Иерей Д.Симонов:

Здесь вообще такое восприятие внутреннего ритма жизни у людей древности, оно не похоже на наше. Мы видим, что это в литургическом контексте очень логично. У иудеев шаббат в субботу, и день покоя начинается в пятницу вечером, а заканчивается в субботу вечером. Литургический день в христианской церкви в православной богослужебной традиции: мы начинаем празднование с вечера. Это восприятие людей древности прихода нового дня было в другом контексте, чем, например, у нас. В этом смысле даже есть современные некоторые несовпадения и непонимания. Например, в современной Российской Федерации неделя начинается с понедельника, а во многих странах мирового сообщества неделя начинается с воскресенья. И с точки зрения христианского богословия как раз воскресенье считается как бы первый день недели, он же по смыслу «жизнь будущего века», он по воскресении Христа как бы и восьмой день, и первый. Здесь есть внутренняя цикличность, которая нас обращает к вечности. Поэтому это указание вполне свойственное той эпохе.

 

А.Крупинин:

Возвращаясь к предыдущему вопросу, я хотел бы понять, как Вы лично смотрите на вопрос об Адаме и Еве и о первой книге Библии, книге Бытия: Вы сказали, что это можно рассматривать и как реальные события об одном человеке и одной женщине, и, может быть, как и миф какой-то. Как Вы лично на это смотрите? Делаете Вы для себя какие-то выводы или этот вопрос вообще оставляете открытым?

 

Иерей Д.Симонов:

Понятие «миф» – я бы от него отказался, потому что это все-таки не миф. Скорее Адам и Ева – это собирательный образ первых людей. Я просто не вижу здесь противоречия.

 

А.Крупинин:

Я не говорю про противоречия. Мы не должны вообще размышлять на эту тему и ставить этот вопрос для себя? Если человек читает какую-то книгу, в данном случае Библию, он не может себе не задать вопрос: так это на самом деле было или это аллегория? Я хочу понять, как Вы на это смотрите, или Вы вообще этот вопрос не ставите для себя?

 

Иерей Д.Симонов:

Конечно, ставлю. Мне кажется, что в разные этапы жизни я по-разному смотрю. Сейчас и чаще всего я воспринимаю, когда сам читаю Священное Писание, как конкретные личности. Когда я прочитываю или рассказываю на катехизации об этом этапе, я беру именно, как конкретные личности. И даже, когда я читаю очень умные книжки по библейскому богословию, особенно по богословию Ветхого Завета, и вижу очень много серьезных и правильных аргументов в пользу того, что это собирательный образ первых людей, созданных Богом, мне легче воспринимать то, о чем сказано, именно тогда, когда я думаю о конкретных личностях. Потому что даже если мы будем брать поколение людей (и в этом есть глубинная  мудрость этого повествования книги Бытия, так как Библия – книга боговдохновенная), то как раз самое главное ведь не то, сколько там их было – два десятка или один, самое главное – то, что произошло. А происходило, в любом случае, с конкретной личностью, потому что свобода (а говоря о грехопадении, о тех событиях, мы говорим именно о понятии свободы) – она реализуется у конкретного человека. Поэтому мне всегда легче непосредственно принимать в повествовании о человеке конкретную личность, потому что то, о чем говорится, лучше, с моей точки зрения, воспринимается в размышлении о конкретной личности. Потому что, так или иначе, мы этот текст соотносим и с собой, делаем какие-то выводы для себя.

 

А.Крупинин:

Как надо тогда понимать, что до грехопадения не было вообще греха в природе, Бог приводил животных к человеку, человек должен был всем этим повелевать. Как это соотнести с теми сведениями биологии, эволюционной теории о том, что до того, как люди появились (а люди появились, судя по всему, от миллиона до ста тысячи лет назад, если говорить о совсем современных людях, современного вида) –  до этого существовали динозавры, разные животные, которые были хищниками, поедали друг друга – как это понимать?

 

Иерей Д.Симонов:

Когда мы размышляем о сотворении человека, то тут нужно обращаться к научному знанию очень осторожно. Как я уже говорил, биология и книга Бытия не противоречат друг другу, а дополняют друг друга, просто каждая – о своем. Если биология нам расскажет о механизме, а геология постарается определить какие-то эпохи, то книга Бытия нам говорит о том, что происходит в сердце человека, о чем мыслил человек. О чем биология – не может рассказать. В каком-то смысле об этом может говорить философия,  в каком-то смысле – психология, но не настолько масштабно, насколько предполагают отношения Бога и человека.

Наречение имен животным – это замечательный образ, который нам открывает нечто очень важное о статусе человека. И здесь мы снова должны обратиться к тому, что Библия – универсальная книга, бесспорно, но не по своему текстуальному содержанию, а по смыслу. Библия – книга вечная, в ней вечные истины, опираясь на Библию, мы знаем какие-то ориентиры. Но при этом человек, который писал эту книгу, пользовался словами, понятными ему, оперировал понятиями, привычными для него, смотрел на мир со своего маленького этапа существования человечества. Поэтому, если он смотрел на небо и видел звезды, которые куполом над ним находятся, он вполне искренне мог считать, что Земля плоская, на слонах и черепахах. И в любом случае смыслу того, что написано в Библии, это не противоречит.

Точно так же, как Христос в Евангелии вполне логично пользовался пословицами своего времени. Он говорил «от края земли до края» –  это для той эпохи было вполне понятно. Потому что, что такое «край земли»? И это никак не ставит под сомнение  Боговоплощение, потому что речь не шла о каких-то научных изысканиях.

Поэтому когда берется этот образ наречения имен животным, то речь идет о том, что было понятно человеку той эпохи. А это – мышление еще поколений людей, пребывающих в ярко выраженном магизме. Если мы обратимся к магической религиозности (шаманизму, например), то очень важен такой аспект: если знаешь имя чье-то – ты можешь им повелевать. Поэтому в магизме так важно знать имя какого-нибудь демона, его подлинное, древнее имя – и они искренне верят, что они смогут повелевать этим демоном. Здесь используется этот древневосточный понятный образ: когда Адам нарекает имена животным, он становится их повелителем. И здесь подчеркивается то, что человек – это  венец творения, и не просто венец, а творение, которое Бог поставил над всем остальным творением. Условно говоря, мы можем произнести следующую фразу: Бог подарил людям эту планету, замечательную Землю, которую Он сотворил, и подчинил все творение своему лучшему и высшему творению – человеку.

 

А.Крупинин:

Я даже не столько хотел понять по поводу наречения имен, сколько о той ситуации, которая описывается в первой книге Библии, и о том, что говорит нам сегодняшняя наука. Это представляется как некий райский сад, в котором не было взаимного уничтожения, не было греха, человек повелевал. Но, с точки зрения эволюционной теории, человек появился, когда уже на земле происходили все эти события: те же динозавры, которые жили за миллионы лет до человека, друг друга поедали. А Библия толкует таким образом, что грехопадение человека явилось поводом для того, чтобы вообще весь мир пал, поскольку пал человек –  венец творения. И у апостола Павла эта мысль проводится, что вся природа страдает из-за человека. Вот здесь мне кажется противоречие, и это хочется понять.

 

Иерей Д.Симонов:

Здесь нет настолько острого противоречия, хотя, бесспорно, вопросов возникает огромное множество. Есть несколько теорий и взглядов.

 

А.Крупинин:

Я хотел бы знать, как Вы думаете?

 

Иерей Д.Симонов:

Да, я скажу, как я думаю. Мы с вами можем говорить о том, что наука постоянно развивается. И я не являюсь сторонником отрицания науки, скорее наоборот. Но нельзя ни в коем случае нам унифицировать достижения современной науки, даже такой замечательной, как биология. Потому что, если мы посмотрим на научные теории биологические ХVII-ХVIII веков, то многие современники той эпохи, дискутируя друг с другом, ничуть не сомневались в том, что эти теории достигли определенных высот. Современная биология шагнула на неимоверное расстояние вглубь, мы теперь несравнимо больше знаем о клетках, о происхождении видов, об их взаимодействии. Мы видим, что наука постоянно развивается, и вполне вероятно, что через 100 лет то, что нам кажется теперь незыблемым, будет вызывать иронию. Это и датировка существования некоторых видов, и многие другие аспекты.

Что касается бытия животных, то тут вопрос довольно сложный, потому что в книге Бытия есть рассказ о том, что животные питались травой полевой, а людям были даны в пищу плоды. Как это соотнести с существованием хищников? Существуют некоторые забавные теории, что острые зубы хищников были настолько остры, чтобы специально раскалывать плоды, но это довольно смешно, и я сразу же представляю себе тиранозавра, который своими зубами пытается раскусить плод, который у него в зубах застревает и он умирает от того, что рот у него больше не закрывается.

В целом Библия нигде не говорит, что животные создавались бессмертными, и остается определенное поле для размышления на тему – поедали ли друг друга животные? Например, практика размножения рыб говорит о том, что если бы они не поедали друг друга, то океан бы довольно быстро превратился из океана воды в океан рыбы. Здесь можно возразить: а было ли вообще такое размножение (оно является следствием вопроса выживаемости вида, естественного отбора и так далее)? Насколько можно говорить о том, что это не следствие грехопадения? Могут быть две теории, я не сторонник ни одной из них, потому что периодически мне нравятся обе. Действительно, животные могли уничтожать друг друга, Бог не создавал их бессмертными.

 

А.Крупинин:

Но это же страдание, а как возможно страдание без греха?

 

Иерей Д.Симонов:

Это вопрос, который заставляет несколько усомниться в этой теории. Животное не страдает так, как человек.

 

А.Крупинин:

Но боль оно ощущает, нервная система есть.

 

Иерей Д.Симонов:

Боль оно ощущает, нервная система есть. Но вот страдания такого, как у человека (животное не понимает, не мыслит, что «моя жизнь не удалась, я страдаю, мне плохо»), животное просто констатирует факт боли, страх, ужас. И действительно, если видишь кадры, где хищник охотится, то это все не уживается с пониманием того, как Бог, который есть Любовь, мог создать изначально хищников, которые будут убивать друг друга.

Мне ближе та теория, что хищничество и все эти аспекты – это следствие грехопадения.

С другой стороны, можно обратиться не столько к хронологии развития видов, сколько к принципиальной сущности самих хищников: строение зубов, пищеварительной системы у травоядных и хищников радикально отличаются. И здесь можно задаться вопросом: не было ли это какой-то мутацией после грехопадения? Судя по книге Бытия, мы можем говорить, что после грехопадения человека случилась перемена законов мира (зло, появившееся в мире, меняет мир и его законы – физики, химии, биологии) – и это один из взглядов на эту возможность. Был Эдемский сад, в котором существовал человек, в котором не было хищников,  который был иным. У этой теории может быть такое продолжение: что как раз задача человека была в том, чтобы преобразить этот мир, сделать его иным.

 

 

А.Крупинин:

А зло существовало до человека?

 

Иерей Д.Симонов:

Судя по Священному Писанию, да.

 

А.Крупинин:

Кто был его источником?

 

Иерей Д.Симонов:

Исходя из библейской традиции – это был падший ангел, это был Сатана, который не принял человека, воспротивился Богу до сотворения человека, хотя буквального рассказа в книге Бытия об этом нет. Здесь мы можем основываться на устных преданиях и некоторых упоминаниях в Священном Писании.

Мне кажется очень мудрым, что эти вопросы для нас несколько сокрыты, потому что я знаю, в том числе и по себе, что люди новоначальные, когда встречаются с Богом, больше интересуются не добродетелями, а больше интересуются бесами: на кого похож дьявол, насколько он страшен. И все истории с явлением нечистых духов прочитываются значительно с большим интересом, чем явления благодати Божией: человек любит «экшен», любит триллеры. Когда рассказываешь о ком-то, насколько он хороший человек, начинают позёвывать, а когда рассказываешь, какой он плохой, какие он гадости совершал – все прямо забывают дышать, настолько это интересно.

 

А.Крупинин:

Это тоже связано с грехом.

 

Иерей Д.Симонов:

Да. Поэтому здесь вопрос очень сложный и на него нет прямого ответа, здесь могут быть какие-то полемики. И я все-таки жду от науки новостей, исследований.

 

А.Крупинин:

Я не думаю, что наука откажется от того, что за миллионы лет до возникновения человека на Земле существовали  хищники. Я читал где-то такую идею (по-моему, у Бердяева), как бы Вы к ней отнеслись: Адам и Ева – это некие образы, что это как пролог на небесах. То, что сказано в первой книге Бытия, касается не конкретных личностей или даже групп людей, а неких идей: идея Адама, идея Евы, идея человека, женщины, мужчины – и что в мире идей произошел вот этот грех, то есть это в нематериальной сфере, вне времени произошли все эти события, касающиеся Адама, Евы, Эдема и всего прочего. А во времени происходила эволюция, но под воздействием того, что произошло в нематериальном мире – как  с человеком, так и с дьяволом.

 

Иерей Д.Симонов:

Мне не очень близка эта идея, потому что все-таки разговор о личностях предполагается, и есть конкретный диалог. Если это просто на уровне идей, тогда на уровне чьих идей?

 

А.Крупинин:

Как платоновская идея – была идея личности.

 

Иерей Д.Симонов:

Идея личности была где – в Боге?

 

А.Крупинин:

В духовном мире.

 

Иерей Д.Симонов:

Но речь конкретно идет о сотворении человека (еще до того, как совершилось грехопадение), о том, что человек создается «из праха земного», то есть конкретно говорится о материи. Поэтому говорить об идеях здесь, мне кажется, довольно сложно. Если есть мир идей, то нужно быть очень аккуратными и определяться с этим миром. Если это идея, которая родилась у Бога, то мы можем дойти до существования зла в самом Боге, а это уже очень опасно, почти кощунственно звучит.

То, что зло появилось до происхождения человека, это однозначно. И здесь я бы предложил иначе мыслить это. Как называется Сатана и все духи – духи злобы поднебесной, он – князь мира сего. О чем это говорит? Христос говорит, что Он видел Сатану, как молнию, спадшего с небес. А наше сознание перевернуто средневековым пониманием, которое вышло из поздней античности, когда много язычников пришло в Церковь, и они стали мыслить смерть и все, что связано с пред-ожиданием воскресения душ – с привычным для них миром теней, а это – Аид. У них Аид – это подземное царство, поэтому наш ад спустился вниз.

Но если поразмышлять библейски, то духи злобы поднебесная – под небесами, то есть здесь, в материальном мире. И здесь, может быть, разумней говорить о том, что если мы принимаем, как бесспорную, хронологию современной палеонтологии и геологии, то, соответственно, мы можем говорить о том, что, возможно, упав сюда, в материальный мир, упав с небес, то есть из мира ангелов, будучи изгнанными, духи злобы попадают в мир, сотворенный Богом, и пытаются исказить его. Максимальной целью уничтожения становится именно человек как высшее творение Бога в этом мире. И дальше следуют события третьей книги Бытия.

 

Текст: Н.М. Лукьянова

 

Часть 2. АУДИО