Блокада: новые мемуары

Программа Марины Лобановой

«Книжное обозрение»

Гость: Леонид Ильясович Амирханов, генеральный директор издательства «Остров»

Тема: блокадный текст – дневники, воспоминания, письма

Из архива радио «Град Петров»

АУДИО 1

…

АУДИО 2

…

В эфире радио «Град Петров» текст от первого лица – дневники, воспоминания, письма – занимает большое и заслуженное место.

Мы в наших программах о родословных поисках неоднократно говорили, что  история – это прежде всего история человека. А сопереживание – одна из главных христианских добродетелей в наше время, тогда как не так давно это качество было всего лишь обязательным признаком порядочности.

Однако даже мемуарные тексты сегодня люди научились «оборачивать в свою пользу» – делать «выгодными» своему эго-уюту. Например, чтение блокадных воспоминаний «приветствуется» с обоснованием, что «мы это читаем для того, чтобы ценить свою сытую жизнь», то есть не пытаться сделать свою жизнь лучше, не стремиться к чему-то, даже не сопереживать чужому горю – а найти самоуспокоение и самоубаюкивание своей совести в чтении рассказов о чьих-то страданиях.

А вот старомодный, несоветский взгляд на такие тексты, взгляд, не «предоставляющий право на высказывание» другому, а дающий себе обязанность внимания и интереса к другому – также оказался в наше время чуть ли не уделом интеллектуальной элиты или же строчки из концепции деятельности нескольких негосударственных благотворительных фондов.

Но одновременно мы становимся свидетелями невероятного расцвета дневниковой культуры. Как ни странно, общее сквозное недоверие друг к другу всех слоев общества приводит к особому доверию именно эго-документам. Широкому интересу к дневникам способствует появление таких интернет-проектов, как «Прожито», о чем мы рассказывали в наших передачах.

В двух выпусках программы «Книжное обозрение» мы знакомим с издательством «Остров», в котором выходят в виде печатных выпусков серии книг «Блокада глазами очевидцев» неизвестные ранее  блокадные воспоминания.

«Хорошо помню, как по вечерам мы все сидели вокруг железной печурки-«буржуйки» (не знаю, почему их так прозвали) в большой комнате и грелись. … Я, конечно, не помню, чем мы ее топили, не очень помню, чем нас кормили. … Однажды бомба попала в дом напротив, а мы не успели спуститься в бомбоубежище вовремя, главным образом из-за меня: спросонья я сунула ногу, на которую уже была надета туфелька, в чей-то сапог, я не могла идти, а нести меня на руках ни у кого не было сил. Помню, меня положили на сундук в передней и разрезали сапог, а я лежа наблюдала за пламенем пожара через окно напротив, слышала звук разбивающихся стекол наших окон…» (Блокада глазами очевидцев. Книга пятая. Светлана Данциг. Фрагмент)

Леонид Амирханов:

Первая книга в серии «Блокада глазами очевидцев» вышла в 2012 году. Но я уже был подготовлен к этому тем, что в 2010 году мы делали книгу «Человек в блокаде: новые свидетельства».

И когда Сергей Глезеров мне предложил издавать вот эти воспоминания, вот тут сомнений не было. Когда ещё первую книгу делали о блокаде, вот то, что люди писали, это настолько проникает глубоко внутрь. Зинаида Гиппиус, которую большевики очень не любили, она говорила, когда началась Первая мировая война, что все труды наших историков, которые будут после изучать эту войну, они ничего не стоят по сравнению с письмом с фронта, подлинным письмом с фронта неграмотного солдата.

Ведь у нас очень долго о блокаде вообще нельзя было говорить.

И когда мы сделали первую книгу, мы не писали на ней «книга первая», но после ее выхода мы стали получать письма… Очень много трогательных писем. И получилось так, что в следующем году мы собрали еще столько же материала и сделали вторую книгу, на которой же поставили: «книга вторая». Потом нам принес совершенно потрясающие воспоминания Сергей Николаевич Полторак, доктор исторических наук, интереснейшие воспоминания зенитчика, потом написал свои воспоминания Никита Владимирович Благово, руководитель музея истории школы Карла Мая. Никиту Владимировича мы считаем крестным отцом этой серии книг, потому что он помогал нам находить людей. Когда вышла пятая книга в этой серии, мне позвонила одна дома и сказала, что «я купила вашу книжку, и я девчонкой была в блокаду, но я очень много помню, можно я напишу?» Я говорю: нужно. И так дальше пошло: в библиотеке я увидел книжку воспоминаний о блокаде, которую родственники издали тиражом десять экземпляров… Люди присылают и присылают фотокопии дневников своих родственников.

Кстати, здесь нужно небольшое отступление сделать обязательно, потому что само хранение блокадного дневника – это тоже подвиг.

Пример из жизни: родная тетя моей жены, которая провела здесь всю блокаду и вела дневник, потом показала этот текст парторгу, и он ей сказал: «Зоя, если хочешь, чтобы нас расстреляли – храни дальше. Я, конечно, никому не скажу. Но лучше сожги». И она сожгла. Когда я это узнал, мне, конечно, было безумно обидно. Но эта история – показатель отношения власти к блокаде.

…

Описывали самые ужасные вещи, и все эти вещи описаны очень спокойно. Один из эпизодов блокадных дневников: девочка приходит на Финляндский вокзал, они жили недалеко от вокзала, приходит с чайником кипятка в надежде, что она этот кипяток кому-то нальёт в кружку и за этот кипяток с ней кто-то поделится хлебом или чем-то ещё. Она стоит в здании вокзала и видит: стоят мужчина и женщина, хорошо одетые, и стоит мальчик её возраста примерно, который ест огромный бутерброд. Она пишет: «я стояла и смотрела, пока он всё съест». Можете представить, что творилось вообще с этим человеком?

Понимаете, вот здесь очень важный какой-то такой психологический, нравственный такой порог, когда человек, находясь в жутком совершенно положении, страшном, голодном, он ведёт себя как человек. Потому что были случаи, когда люди сходили с ума. И не один такой случай был, когда в очереди за хлебом человек получал хлеб, и тут кто-то врывался и отнимал его. Вот у нас сейчас в седьмой книге нашей серии будут воспоминания одного человека, который видит эту сцену: женщина получила эту пайку, подскочил мужчина, вырвал у нее из рук и начал есть тут же, тут же набросились, кто был рядом, попытались отнять, и там такая фраза: его били и он ел, и все равно съел этот кусок под ударами… А ведь ей же никто не вернет этот кусок! Государство не выдаст ей взамен другую пайку.

Да, страшно читать, и я понимаю некоторых блокадников, которые не хотят это вспоминать. Что меня подвигает на эту работу? То, что эти книги нужны молодым.

В каждом дневнике есть что-то, что задевает.

Я каждый раз, когда иду по вечернему городу, красиво освещенному, вспоминаю дневники блокадников, которые писали, как они должны были идти на работу по темному, абсолютно темному городу, практически в черноте такой, когда не убран снег, одни узкие тропочки, и надо было так идти 2,5 часа туда и потом 2,5 часа обратно.

Полностью слушайте в АУДИО.

См. также:

Подкасты радио — Блокада — 23 наименования