Чего мы ждем от церковного прихода?

Программа Марины Лобановой

«Книжное обозрение»

Гость: Алексей Львович Беглов, доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник Института всеобщей истории РАН

Тема: книга «Православный приход на закате Российской империи: состояние, дискуссии, реформы»

Передача 5

Эфир: 26 февраля 2023 г.

АУДИО

Марина Лобанова:

Согласны ли вы с такой фразой: «Сталин в конце войны переформатировал церковное устройство»?

Алексей Беглов:

Это такой очень распространенный тезис – о том, что Сталин что-то сделал с церковью. Нет, конечно, он предлагал определённую повестку, на которую церковь должна была реагировать. Но здесь не нужно преувеличивать степень его включенности в этот процесс. Давайте отступим еще чуть-чуть в конец тридцатых. 1937 — 1938 год, период массовых операций, это у нас обычно называют Большим террором, тогда это называлось массовой операцией, когда людей репрессировали по категориям, не потому что они что-то совершили, а потому что они относились к той или иной категории, и по квотам, были спущены численные квоты на репрессирование первый и второй категории. Так вот, «церковники» были важной категорией репрессирования.

Что здесь нужно понимать? Что антиприходская кампания 1937 — 1938 годов – важная составляющая массовых операций. То есть, грубо говоря, самая массовая операция из массовых операций – это так называемая кулацкая, то есть направленная против крестьянства. То есть добивали тех, кого не добили во время коллективизации или кто уцелел во время коллективизации. Как потенциальную пятую колонну, как неблагонадежных. И вот в отношении с приходом было то же самое – добивали то духовенство и тех активистов, которые уцелели в ходе первой волны, в ходе главной волны «великого перелома» начала тридцатых годов.

И уже после окончания периода массовых операций церкви становится понятно, что система такого демократического церковного управления – она очень уязвима. Что некая вертикаль от епископа к настоятелю прихода – она более в этих условиях практична. Опыт этот происходит уже помимо всякого «нового курса» Сталина. Потому что первый здесь – митрополит Сергий (Воскресенский), руководитель Прибалтийского экзархата Московского патриархата во время войны на оккупированных территориях. Сергий (Воскресенский) пытается выстроить абсолютно такую жесткую вертикальную систему приходского управления. Есть прихожане, есть паства, но там священник играет доминирующую роль. Без всякого Сталина это было на оккупированной территории. И потом эту схему, эту общую идею, которая витала в воздухе, идею четкой вертикали патриарх-епископ-настоятель, мы эту схему находим в положении об управлении Русской Православной Церкви 1945 года, которое принято на соборе 1945 года, когда был избран Святейший патриарх Алексий I  (Симанский). И вот эта такая жесткая вертикальная структура заложена в положении об  управлении РПЦ и потом реализована (вплоть до хрущевских гонений, которые ее как раз сломают).

Да, советской власти было удобно общаться с четко понятными лицами, не с прихожанами вообще, а вот с этим человеком, с конкретным патриархом, с конкретным епископом, с конкретным настоятелем, да, ей тоже это было удобно, но эта схема рождается не потому, что советская власть церкви это предлагает, а потому, что это как бы такая спонтанная, естественная реакция церкви на обстоятельства беспрецедентных гонений.

Марина Лобанова:

Мы видим, что в современной ситуации много наследия от других эпох.

Все-таки советская эпоха – другая, эпоха Собора 1917-1918 – другая, эпоха синодальная – другая. И мы – очень сильно другие. Но мы впитали всё, что было в истории до нас. И как нам мыслить сегодня свой путь? Самый обычный ответ – это «давайте всё оставим как есть». Но мы должны хотя бы видеть (в том числе, благодаря вашей книге «Православный приход на закате Российской империи. Состояние, дискуссии, реформы»), видеть – а что в сегодняшнем дне откуда идёт, какая традиция – в какой эпохе имеет свои корни. Можно ли это сделать? Не будем говорить, что что-то плохо, а что-то хорошо, но, по крайней мере, видеть, откуда это.

Алексей Беглов:

Я думаю, что можно попробовать провести такие параллели. Но я бы не всегда настаивал на том, что здесь есть определенное прямое преемство. В каких-то случаях у нас есть типологическое сходство. Сходство неких ситуаций. Например, мы сейчас – сегодняшний приход, современный приход находится в ситуации плюрализма возможных форм окормления мирян. Мирянин может пойти в приходской храм, может пойти в собор, может пойти в монастырь, даже в городе, может пойти в паломничество, и это тоже будет форма некого церковного деяния. Есть социологические исследования, которые показывают, что есть такая страта людей, которые чаще участвуют в паломничествах, чем в какой-то отдельной приходской жизни.

…

Полностью слушайте в АУДИО.

См. также: