«Чтобы стать богатой страной – нужна харизма духа, а не грубой силы»

Александр Борисович Гарин

Духовные основы государственности

Передача 7 (из 10)

АУДИО + ТЕКСТ

Мы говорили о том, что харизма – это то понятие, которым люди награждают лидера. Харизма зависит от восприятия. Некоторые думают, что лидер обладает харизмой, скажем, Явлинский, другие говорят, что ему не хватает харизмы. Значит, не хватает или, наоборот, достаточно чего-то неуловимого для того, чтобы подарить этому человеку достоинство лидера. Мы никогда не говорим, что харизма есть у человека, который не способен стать лидером, принести успех идущим за ним, несмотря на то, что этот кандидат в политические лидеры может быть вполне достойным человеком. Это неуловимое понятие харизмы присуще культуре, начиная с примитивной психологии и кончая сегодняшними баталиями на пост президента США или других стран.

В традиционном сознании понятие харизмы часто идентифицировалось и закреплялось в народном сознании с понятием крови, например, «голубой крови». Предполагалось, что харизма распространяется на определенный род. Этот род был избирательным, например, род Чингизидов в империи Чингисхана. Передатчиками харизмы были женщины, на которых женились. Они передавали харизму в таком восприятии другим семействам. В этом смысле можно было жениться «с повышением». Мир представал социальной пирамидой, где наверху находился харизматический род, затем эта пирамида расширялась до основания, при котором более широкие круги отстояли дальше от центра, а чем уже круг, тем он к центру ближе. Клан Кеннеди обладает харизмой. Принцесса Диана, очевидно, обладала харизмой в представлении тех людей, которые собирались на ее похороны в Англии, осыпая цветами путь следования гроба. Это старое и новое постоянное впечатление от харизмы, присущее политическому миру.

Но мы говорили, что можно наблюдать и эволюцию. Примитивная харизма – это харизма силы, сильного, сначала неформального, лидера банды, дружины, армии, когда люди верят, что высшее начало передается через силу, и только сила дает успех. Другая харизма, близкая к силе – это харизма богатства. Богатство – один из аспектов успеха в народном сознании. В традиционных режимах в исторически наблюдаемых государствах богатые люди часто старались как можно быстрее конвертировать свои ресурсы в политическую власть, и, наоборот, политическая власть приносила богатство. Это традиционный мир.

Что же мы видим в европейском мире? С точки зрения харизмы, «папская революция» заключалась в том, что Католическая церковь сумела утвердить некую автономию духа, автономию той организации, которая не базировалась первоначально ни на силе, ни на богатстве, а на духовном авторитете. Конечно, Церковь могла быть и более богатой, и менее богатой, но в противоположность мирской власти, Церковь не обладала прямым контролем над вооруженными силами. Сталин говорил: «Сколько дивизий у папы Римского?» Из этого островка харизмы, альтернативной грубой материальной харизме, началось преобразование мира, обратное движение. Начало создаваться право, аксиомами которого были не грубая сила и фактическая мощь, а понятия, заимствованные из Евангелия. Это право сначала писалось для монахов, а затем оно послужило образцом для права гильдий, цехов, права городов, права королей, коммерческого права и так далее.

Постепенно харизма духа, превышающая харизму силы в народном сознании, начала преобразовывать мир. В средние века, еще до папской революции, в Западной Европе существовало движение «друзей апостола Петра». Короли воспринимали это так, что апостол Петр имеет ключи от рая, а его харизма, конечно, превосходит харизму военачальника, который хотя и может выиграть битву, но битву со смертью он выиграть не может. Таким образом, харизма апостола, распространяющаяся на папский престол и на всю Церковь, превосходила харизму светской власти, несмотря на ее грубую, бросающуюся в глаза материальную силу и богатство.

Оставим харизматическую линию, которая все время присутствует в политическом сознании, и поговорим о том, как Западная Европа вышла вперед в своем капитализме, почему она стала богатой. На мой взгляд, историки довольно неплохо показывают, что в основе лежал этот духовный приоритет, духовное отношение к миру, которое дало в конечном итоге материальное богатство.

Маркс выдвинул тезис о происхождении капитализма, исходя из чисто экономических стимулов. Он датировал происхождение капитализма английской индустриальной революцией. Получалось так, что технические открытия сами, анонимно, привели к тому, что возникло фабричное мануфактурное производство, и родился новый класс, отражающий новые экономические отношения, класс буржуазии. Встают вопросы: почему именно в Англии? Почему именно в это время? Действительно ли первоначальное накопление капитала связано именно с изобретениями? На поверку оказалось, что капитализм возник несколько раньше.

Немецкий социолог Макс Вебер отнес происхождение капитализма уже не ко времени промышленной революции (это было следствием, результатом), а ко времени конфессиональных войн, ко времени Реформации. Он подметил, что не все страны одинаково хорошо развиваются, особенно протестантские страны. Поэтому Макс Вебер сформулировал тезис о протестантской этике, о том, что именно протестантская этика, новое осознание, новое отношение к миру мотивировало людей на усиленное производство материальных ценностей. «Протестантская этика способствовала, — говорит Макс Вебер, — возникновению капитализма». Макс Вебер не утверждал однозначно причинно-следственной связи. Он не говорит, что протестантская этика породила капитализм, а лишь способствовала. Действительно, к 1900-му году наиболее бурно развивающейся страной были Соединенные Штаты, что и наблюдал Макс Вебер. В то время США в основе своей имели дух протестантизма, который заключался в том, что надо работать, надо жить по совести, надо в миру быть таким же, каким в свое время полагалось быть монаху: не роскошествовать, заниматься филантропией. Для этого нужно быть богатым человеком, но не так, как в эпоху Возрождения, когда быть богатым значило тратить и показывать всем блеск своего существования. Эта этика гораздо более стимулировала людей к производству и, соответственно, было больше богатства.

Макс Вебер спровоцировал других ученых на массу исследований. Здесь можно упомянуть Гершенкрона, русского историка, эмигранта первой волны, занимавшего в Гарварде пост профессора экономики. Он интересно описал в русле этого тезиса значение староверов, которые, чтобы выжить в ситуации враждебности государства по отношению к ним, были вынуждены выработать особое этическое отношение к своему бытовому миру. В результате мы знаем Третьяковых, Морозовых и так далее.

Пропустим следующие пятьдесят лет и возьмем такого историка, как Фернан Бродель, который написал три тома «Материальной цивилизации», переведенные на русский язык. Фернан Бродель тоже задается вопросом: «Почему именно в Западной Европе возник капитализм?» Впоследствии все эти методы производства были перенесены на другие части мира, но оригинально капитализм возникает только в Европе.

Фернан Бродель во II томе «Материальной цивилизации» в результате сравнения разных цивилизаций дает ответ. Во-первых, экономика, рынок и капитализм – это разные вещи. Рынок есть повсюду, мы его видим в Индии, в Китае, в других цивилизациях, но капитализм возникает только в Западной Европе. Рынок построен на элементарном обмене товаров. Капитализм отличается тем, что на этот рынок выходит человек с таким огромным капиталом, что, бросая его на весы баланса, он может этот баланс сместить в свою пользу. Он может с помощью своего капитала построить монопольные отношения. Единственное, что может этому сопротивляться – многообразие капиталистов, их должно быть достаточное количество, и между ними должна быть конкуренция.

Этот капитал является и угрозой, и благом. Сегодня это прекрасно видно. Если есть замечательная голова у изобретателя, и он изобрел что-то замечательное и особенное, но у него нет капитала, то он не может выйти на рынок. Об этом и говорит Фернан Бродель, что капитализм обязан своим появлением не техническим нововведениям, как об этом думал Маркс, а наличию большого капитала тогда, когда капиталист знает, что он вернет с прибылью капиталовложение в новую технику, что это не игрушка.

Сегодня в России есть масса гениальных голов, которые придумывают великолепные вещи, но нет капиталов для того, чтобы инвестировать в них. Откуда же взялись эти капиталы на Западе? Фернан Бродель пишет, что первоначальное накопление капитала в целом не было бандитизмом, а было торговлей на дальние расстояния, тем, что во времена перестройки называлось «челноками», но в большом масштабе. Когда купец, рискуя, покупает в отдаленной стране товар, продает его с прибылью, ведет обратную торговлю и так далее. Весь этот процесс зависит от массы случаев, он полон рисков. Привходящие обстоятельства играют огромную роль, например, наличие семьи, наличие связей, людей, на которых можно положиться, доверия и многое другое. Как утверждает Фернан Бродель, ко времени Возрождения, когда торговля на дальние расстояния приносит прибыль, накопить этот капитал на протяжении одной жизни было чрезвычайно трудно. Серьезный капитал можно было накопить только на протяжении нескольких поколений. Удивительная и парадоксальная на первый взгляд вещь: во всех странах были богатые люди, но возможность накопить капитал на протяжении нескольких поколений и относительно независимо от политической власти экономически целесообразно распорядиться этим капиталом можно было только в Западной Европе, более  нигде.

Фернан Бродель это прекрасно показывает во II томе «Материальной цивилизации». Он говорит, что в Китае были богатые люди, но власть держала их «на коротком поводке». Если были богачи, которые становились слишком независимыми, то власть относилась к ним крайне ревниво, достаточно было придумать какой-нибудь повод, заподозрить их в конспирации, в заговоре, и головы катились. Поэтому единственное, что помогало сохраниться богатым людям – это как можно быстрее присоединиться к власти. Власть же менялась, и если начинала доминировать грубая сила, экономическое рацио просто не появлялось на сцене, потому что политический резон – это, прежде всего, война, вопросы безопасности, и, естественно, капиталы устремлялись в эту область.

Не было великих семейств ни в Индии, ни в Китае, ни в мусульманских странах, а образовались они только в Европе. Например, возьмем Венецию, которая «пошла ко дну», когда турки перекрыли Средиземное море, и Венеция перестала торговать. Но семейства богатых венецианских купцов обратили свои деньги в финансовый капитал и перенесли его в Антверпен, в Амстердам, в Англию. И когда в Англии обнаружились первые изобретения, то именно капиталисты нового рода, происходящие из купцов, увидели, что это не игрушки, а действительно приносящие прибыль технические нововведения и вложили в это деньги. Вот и получилась промышленная революция.

Фернан Бродель заканчивает на том, что политика и политические отношения именно в Западной Европе давали возможность возникновению капитализма. По отношению к Веберу Фернан Бродель занимает определенную позицию. Он считает, что не протестантская этика привела к возникновению капитализма. Север расцвел благодаря тому, что юг вначале торговал предметами роскоши, а север сосредоточился на простых, но ежедневных для рынка вещах, на ресурсах повседневности, и за счет этого вышел наверх. Приблизительно также, как Япония вышла наверх после Второй Мировой войны, сосредоточившись на массовом производстве товаров для массового потребителя, а также за счет более дешевой рабочей силы.

Последнее слово относительно возникновения условий капитализма, на мой взгляд, принадлежит Харольду Берману. Почему политические условия именно в Западной Европе способствовали выходу наверх богатых семейств? Другими словами, это правовая защищенность. В Европе существовала правовая среда, внутри которой люди богатые, но не обладающие армией, могли найти относительную независимость от политической власти. Это привело к возможности маневрировать капиталом через границы, привело к тому, что грубая материальная сила перестала мешать более тонкому и более слабому элементу экономической рациональности. Харизма грубой силы уступила харизме более духовного порядка. Богатство процвело на фундаменте правовой власти, а правовая власть, правление закона возникли благодаря тому, что вначале Церковь выиграла духовную независимость от политической власти, дистанцировалась от грубой военной силы. На этом основании и стало возможно развитие богатства.

Вполне материальная вещь приводит в своем корне к тому, что нужна харизма духа, а не грубой силы, и если ее не заложить в основание, то получить материальную прибыль на другом конце невозможно. Это актуально и легко применимо к ситуации в России. Если мы хотим здесь расцвета экономики, то мы должны, прежде всего, обратить внимание на право, которое защищает поначалу слабого бизнесмена от политической власти, дает ему возможность легитимно накопить свое богатство, а затем распорядиться им по своему разумению, независимо от проблем политики, которые большей частью лежат в области войны.