Духовенство в лагерях перемещенных лиц

Программа Марины Лобановой
«Встреча» 

Александр Алексеевич Корнилов, доктор исторических наук, профессор,
заведующий кафедрой зарубежного регионоведения
факультета международных отношений
Нижегородского государственного университета им. Н.И. Лобачевского

23 и 30 марта 2013 г., 21:00

Две «Встречи» с участием проф. А.А. Корнилова посвящены теме «Духовенство в лагерях перемещенных лиц», в которой гость программы является крупнейшим и практически единственным исследователем.

Советских военнопленных во время ВОВ было до 5 000 000 человек.
И до 4 – 6 млн. остарбайтеров, восточных рабочих.

В Германии на период краха III Рейха находилось от 10 до 12 млн. советских граждан: военнопленных, остарбайтеров, беженцев.

Какова их дальнейшая судьба?

«Десятки тысяч людей не хотели возвращаться в СССР. В общей сложности – около миллиона находившихся в лагерях не хотели репатриации», – рассказывает д.и.н. А.А.Корнилов.

Огромное количество перемещенных в период Второй Мировой войны вынудило уже в 1943 году создать специальную международную организацию, занимающуюся упорядочиванием этой проблемы, так вначале появилась Администрация помощи и восстановления Объединенных Наций (United Nations Relief and Rehabilitation Administration, UNRRA, ЮНРРА), в ее создании приняли участие 52 страны, которые внесли средства в размере 2% от их национального дохода в 1943 году. Порядка 4 млрд. долларов было потрачено на снабжение продовольствием и медикаментами, восстановление коммунальных услуг, сельского хозяйства и промышленности. При содействии ЮНРРА около 7 миллионов перемещенных лиц вернулось в страны, где они проживали до войны. Были созданы лагеря для перемещенных лиц, где размещалось около 1 миллиона беженцев, не пожелавших вернуться на свою родину. Более половины всех средств поступило от США, все три генеральных директора ЮНРРА были американцами. После окончания войны ситуация изменилась, UNRRA прекратила свою деятельность в Европе, ее функции были переданы ООН, была создана другая организация, занимающаяся вопросами перемещенных лиц, Международная организация по делам беженцев (International Refugee Organization, IRO), отношение к перемещенным лицам изменилось, меньше стали «выдавать» людей советскому правительству, если они опасались быть репрессированными.
Мало кто знает, что в послевоенной Европе лагеря перемещенных лиц существовали до 1952 года. С расформированием последних лагерей перемещенных лиц прекратила свое существование и IRO завершила свою работу в 1952 году, после того как повлияла на судьбу около миллиона человек.

Роль этих организаций была огромна. Но для русских, попадавших в лагеря перемещенных лиц, неоценимую и уникальную роль сыграла Русская Православная Церковь.

«У православных была Русская Православная Церковь Заграницей. Это была единственная институциональная организация, которая действительно помогала русским православным перемещенным лицам проживать, исповедовать свою веру, оставаться русскими и в то же время не уезжать в СССР, если они этого не хотели. Это была единственная институционально оформленная организация, которая действительно помогала каждому русскому человеку. Конечно, была еще и организация международная, ООН-овская, но там были другие интересы», – рассказывает проф. Корнилов.

В Европе и на Дальнем Востоке существовало несколько десятков лагерей перемещенных лиц, так называемых «ДиПи» (Displaced Persons).

В этих лагерях нашли прибежище тысячи русских антикоммунистов, бывших военнопленных, «восточных рабочих», участников антисоветских вооруженных формирований, беженцев боевых действий, эмигрантов первой, послереволюционной «волны». Период ДиПи до сих пор остается практически неизученным в то время, как в лагерях перемещенных лиц и за их пределами велась активная русская жизнь, и центром этой жизни была Русская Церковь.

Безусловно, шла бескомпромиссная борьба за невозвращение в СССР, в лагерях создавались и действовали яркие политические организации и фигуры, развернулась с неповторимым своим обликом культурная и творческая деятельность. Однако каждый раз, когда русские беженцы сосредоточивались в лагере ДиПи, они прежде всего думали о созидании храма и, используя свои скудные материальные возможности, устраивали православный храм, в котором люди оставляли свои земные тревоги и обращались с верой к Творцу. Беженцы ощущали себя частью православной России, частью исторической Родины.

Православное духовенство было одним из «сословий» населения лагерей ДиПи. Архиереям и священникам пришлось не только совершать богослужения, вести миссионерскую работу, но и в определенный период времени, в особенности, в период насильственной репатриации 1945-1947 гг., выступить в роли единственных защитников бесправных беженцев или, как их называли, «православных безподданных».

Многие русские беженские общины стремились зарегистрироваться у оккупационных властей именно как православные общины, поскольку лица, называвшие себя просто «русскими», относились к советским гражданам и должны были быть возвращены в СССР. Поэтому сотни русских беженцев, не желавших возвращаться в Советский Союз, обращали все свои проблемы к Русской Церкви, оказавшейся единственной их защитницей перед угрозой насильственной выдачи советским репатриационным органам.

Священники РПЦЗ шли нередко на смертельный риск, когда отправлялись в лагеря бывших остовцев (восточных рабочих) или военнопленных и добивались перевода лиц, не желавших возвращаться в СССР, в другие лагери. Так, например, было в Гамбурге, когда о. Нафанаил Львов и Виталий Устинов добились вывоза невозвращенцев в польский лагерь. Они же стояли у истоков создания православной жизни и прихода в лагере ДиПи Фишбек. Ныне только узким специалистам-историкам известно, что при массовых выдачах в лагерях Пеггец 1 июня 1945 г. (выдача казаков в Советский Союз), Кемптен 12 августа 1945 г., в Дахау и других лагерях священники буквально с крестом в руках вставали впереди своей паствы. Они стояли перед британскими танками или солдатами американской военной полиции, беззащитные, но уповавшие на милость Божию. Многие священники были избиты, кто-то был насильно взят и увезен в СССР. Были зафиксированы случаи массовых самоубийств русских беженцев, которые не хотели репатриации в Советский Союз и не подчинялись решениям Ялтинской и Потсдамской конференций. Это был их личный выбор.

Столь же мало известно, что Первоиерарх РПЦЗ митрополит Анастасий разрешил совершать отпевание самоубийц – небывалое в истории Церкви событие, – сказав: «Их действия ближе к подвигу святой Пелагеи Антиохийской, выбросившейся из высокой башни, чтобы избежать поругания, нежели к преступлению Иуды». Архиерейский Синод Русской Зарубежной Церкви предпринял целый ряд усилий по организации выезда тысяч русских перемещенных лиц за океан.

Синод обращался к правительствам государств Западного Полушария и Австралии, образовал Переселенческий комитет, осуществлял сбор финансовых и иных средств по оказанию помощи беженцам. Все это делали священнослужители – от архиерея до приходского или даже заштатного священника и диакона.

В несоветских оккупационных зонах (на территориях, оккупированных войсками США, Великобритании и Франции) число священнослужителей в 1945-1946 гг. составляло 350 человек.

Духовенство перемещенных лиц состояло, как показывают биографии, из представителей первого, послереволюционного исхода и новой, послевоенной «волны».
Клирики РПЦЗ в 1950-е годы устремились вместе с паствой в страны рассеяния, основав там многочисленные приходы, храмы, монастыри, воскресные школы, часовни. Они продолжали окормлять бывших перемещенных лиц практически в каждой стране Западного полушария, Западной Европы, в некоторых странах Африки, Ближнего и Среднего Востока, в Австралии и Новой Зеландии.

Какая-то часть священства вернулась в СССР и попала либо в лагеря ГУЛАГ или же продолжала служить.

И в России и за рубежом практически отсутствуют какие-либо фундаментальные исследования о православной жизни и о православном духовенстве периода лагерей ДиПи.

Профессор А.А.Корнилов не только взялся за эту непопулярную в современной отечественной научной среде и малодоступную для изучения тему, но и подготовил и издал первый биографический справочник духовенства лагерей перемещенных лиц, что является неоценимым вкладом в историю Русской Церкви в XX веке.

Автор указывает, что этот первый справочник «является признанием созидательной роли, которую сыграло русское духовенство в жизни беженцев, в воспитании молодого поколения второй русской эмиграции. К сожалению, эта роль не только не исследуется, но и не признается. Эта спасительная роль предается забвению. Историкам же принадлежит задача рассказать о деятельности архиереев и священников. … Публикуя биографические очерки, мы возлагаем свой венок на могилу добрых пастырей Церкви, творивших вместе с пасомыми трагическую и спасительную русскую историю».