«Душа должна пройти страдания». Психея-Душенька с крыльями бабочки и ее страдания – на выставке в Эрмитаже

Программа Екатерины Степановой

«Время Эрмитажа»

Выставка ««Психея, душенька…». Литературный сюжет – от античности к русскому классицизму».

Эфир 6 марта 2021 г.

АУДИО + ТЕКСТ + ФОТО

В Двенадцатиколонном зале Нового Эрмитажа открыта выставка ««Психея, душенька…». Литературный сюжет – от античности к русскому классицизму». Экспозиция посвящена отображению и осмыслению сюжета о Психее из классической мифологии в литературе и искусстве. Если в литературе этот сюжет так или иначе осмыслялся на протяжении веков, и традиция эта не прерывалась, то в искусстве все на так однозначно, и такую непрерывную последовательность проследить сложно. Тем не менее, возможно.

Сюжет о Психее, ее странствиях и мучениях в поисках возлюбленного, ее злых и завистливых сестрах стал одним из излюбленных в литературе всех времен и народов. Достаточно упомянуть, что кроме древних и средневековых произведений, в новое и новейшее время им вдохновлялись Валерий Брюсов, Александр Куприн, Марина Цветаева, Николай Гоголь, Эдгар По. Миф о Психее лег в основу фантастического романа Клайва Стейплза Льюиса «Пока мы лиц не обрели».

О выставке рассказывает ее куратор, главный хранитель Отдела античного мира Юлия Геннадьевна Семенова:

«Название выставки соединяет два слова, которым обозначаются душа по-гречески и в нашей русской традиции. И вся выставка посвящена этим двум крайним точкам. Это душа в античном искусстве и душа, душенька, в искусстве русском, в первую очередь в иллюстрациях Федора Толстого к поэме Богдановича «Душенька».

Выставка рассказывает о воплощении литературного произведения в искусстве. И два основных произведения, на которых строилась вставка, это вставная новелла из «Золотого Осла» Апулея «Сказка об Амуре и Психее» и повесть в стихах Богдановича «Душенька».

Надо сказать, что античное искусство не дает напрямую развития сюжета этой литературной сказки. Т.е. те образы, что мы видим, нельзя связать с каким-то определенным моментом мифа о Психее. Самым известным произведением, от которого можно отталкиваться, является группа юных влюбленных целующихся, и от нее происходит тип, постоянно воспроизводимый в античном искусстве. Группа, которая находится в Капитолии, не имеет крыльев, группа, которая находится во Флоренции, римская работа, она с крылышками. И отсюда происходит такой иконографический прием – Психея изображается с крыльями бабочки, а Амур с крыльями птицы. И мы можем видеть воспроизведение этих двух типов в глиптике как античности, так и в более поздних произведениях

…

Произведения западноевропейского искусства показывают нам, как развивалась трансформация образа Психеи. Эта история очень современная. В ней очень много того, что мы видим в жизни. Завистливые сестры, которым так нравится ее дворец, ее жизнь, — а Психея хвастается, она рассказывает, что ей нравится ее жизнь, что у нее прекрасный супруг, она всем довольна, — и сестры спрашивают ее «Так кто же он такой?». «Не знаю» — «Ну так посмотри». «Возьми нож, потому что это скорее всего Змей, лампу, и посмотри». Вот и посмотрела — пролила горячее масло на плечо супругу.

Ну и дальше Амур ее покинул, так как она нарушила его запрет не видеть его лица, и все дальнейшие злоключения Психеи связаны именно с поиском Амура и с ее любопытством. Она еще раз пройдет этот путь с коробочкой, со своим последним испытанием, когда Венера отправляет ее в подземное царство принести красоты. Естественно, Психея женщина, и она не может не открыть эту коробочку. Дальше она впадает в смертный сон, и только поцелуй Амура, — «только тот, кто поистине ее любит», — пишет автор, — «может ее расколдовать». Амур уже насмотрелся на ее страдания, и все-таки ее поцеловал. И именно этот момент изображен на самой знаменитой скульптуре Кановы. Этот момент был популярен, очень многие его воспроизводили.

Проблема воспроизведения, проблема копийности одних и тех же образов, которые мы только что на глиптике видели, она в этой истории очень интересна. Вот, например, решение, которое полностью характеризует эпоху рококо, и которое, наверно, вывело Амура и Психею в одних из главных героев скульптуры в XVIII веке. Это бисквитные статуэтки грозящего Амура и прячущей от него лоб Психеи Этьена Мориса Фальконе, которого мы знаем как автора Медного Всадника. Он мог Медного Всадника, и он мог вот таких милых детей изобразить. И эти образы – то это дети, то это взрослые, то такие моменты, то другие – делали этот сюжет постоянным и универсальным. Каждый может увидеть в этом что-то свое.

И! Богданович увидел в этом свою русскую «Душеньку». Наверно это было его самой большой находкой, само имя – Душенька. Очень по-русски звучит.

Звалась она Душа, по толку мудрецов… У русских Душенька она именовалась.

Через 50 лет после написания поэмы, когда она стала милым анахронизмом, хотя она и сейчас читается великолепно, Федор Петрович Толстой, который был уже известным художником на тот момент, академиком, обращается к иллюстрированию этого литературного произведения. Он создает 63 графических листа – рисунка, и 64-ю заставку.

Рисует он 13 лет. Причем рисует не последовательно, а вперемешку. К чему-то он возвращается, где-то забегает вперед. 64 рисунка – это очень много. Практически каждый важный момент у него запротоколирован. Он рисовал карандашом, потом обводил пером и тушью.

Толстой владеет любой техникой, любой. Есть рисунки, где больше половины листа занимает пустое пространство и где только какие-то отдельные линии создают образ. Есть рисунки, где все пространство заполнено какими-то мельчайшими деталями, которые можно рассматривать. И очень много полета! Везде воздух, какие-то колышущиеся ткани, крылья, очень много движения, и это очень красиво. Рука мастера даже в самых трагических сюжетах создает такую легкость, которая позволяет пережить трагедию по-другому. В отличие от Богдановича Толстой все русские детали убирает из сюжета – это другой вкус, это другая эпоха. Но когда он не знает, к чему обратиться в античной мифологии, он рисует чуть ли не гоголевских персонажей или какие-то образы из русских сказок.

Душенька неоднократно пыталась умереть, когда ее испытания были столь тяжелы, что, казалось, невозможно жить. А волшебные помощники ее всячески ее от этого отводили – вот, мы видим этот сюжет на иллюстрации. Судьба назначила, чтобы Душенька жила и в жизни бы страдала.

И вот вершина всего этого – за все свои страдания Юпитером Душеньке было велено вознестись на Олимп и в присутствии всех богов Психея-Душенька сочетается-таки браком с Амуром.

У Апулея весь этот сюжет есть шаг за шагом, но нет отображения этого в изобразительном искусстве античности.

С глубокой древности люди размышляли о движениях души, и я думаю, что делали они это побольше нас. И всевозможные страдания были тоже непременны, и все древние сакральные практики были основаны на том, что душа должна пройти страдания, очиститься, ну куда без любви, там и любовь должна была быть, для того, чтобы потом вознестись и слиться с божеством. Конечно, эта идея появилась гораздо раньше, чем в христианстве. Христианское богословие эту идею адаптировало. В отличие от раннехристианского искусства, средневекового, в литературной линии, начиная с V века и дальше, эта идея о душе, которая хочет слиться с божеством, она была очень популярна, она не прерывалась. В искусстве прервалась на время, в литературе нет.

И конечно этот сюжет нашел отражение в фольклоре – у нас «Аленький цветочек», на Западе «Красавица и чудовище», и далее «Белоснежка и семь гномов», «Спящая Красавица» и т.д. Это то, что называется бродячий сюжет. Он живет. Он универсальный. Из него можно много что почерпнуть.

Можно переходить из зала в зал, и посетить «Линию Рафаэля», и потом пойти в Главный Штаб. И есть эрмитажная программа «Дети-бабочки». У нас как-то получился целый рассказ на эту тему, не сговариваясь. А идеи  они такие, витают в воздухе».

В Эрмитаже идеи и ассоциации, действительно, витают в воздухе. Наверно, хорошо, что нельзя все произведения на определенную тему собрать в одной экспозиции. Вероятно, в этом случае она получилась бы несколько скучноватой. Но посмотрев ту или иную выставку, а затем прогуливаясь по залам музея, можно целенаправленно искать ее продолжение в экспонатах, а, может быть, кто-то случайно сделает для себя открытие. На наш взгляд, это гораздо увлекательнее.

В беседе с Юлией Геннадьевной мы не только отметили, что композицию Кановы можно увидеть в соседнем зале Нового Эрмитажа – он называется Галерея истории древней живописи, 241 по нумерации залов, но также Юлия Геннадьевна обратила наше внимание, что на выставке «Линия Рафаэля», которая открыта до 28 марта 2021 г., представлены две картины Полидоро да Караваджо: «Амур и Психея» и «Психея и ее сестры». Также мы обратили внимание на отдельный зал в экспозиции Главного Штаба, где представлены панно «История Психеи», которые создал Морис Дени для Музыкального салона Ивана Морозова.

Возможно, что вы и сами отыщете среди эрмитажных экспонатов произведения, созданные на основе сюжетов из мифа о Психее.

Выставка продлится до 28 марта 2021 года.

Полностью слушайте в АУДИО.

Аудио, фото – Екатерина Степанова.

ФОТО