«Это рассказ о русском вкусе эпохи Екатерины»

Программа Екатерины Степановой

«Время Эрмитажа»

Открытие временной выставки «Якоб Йорданс. Картины и рисунки из собраний России»

Эфир 9 марта 2019 г., 14.30

 

1 марта 2019 г. в Николаевском зале Зимнего дворца открылась выставка «Якоб Йорданс. Картины и рисунки из собраний России», которая организована Государственным Эрмитажем совместно с ГМИИ им. Пушкина. На выставке также представлены произведения фламандского мастера из Нижегородского государственного художественного музея, Пермской государственной художественной галереи, Екатеринбургского музея изобразительных искусств. Участие в выставке также приняла Свято-Троицкая Александро-Невская лавра, предоставив для экспозиции картину из Свято-Троицкого собора.

 

С приветственным словом к гостям, организаторам и участникам выставки обратился директор Эрмитажа М.Б.Пиотровский:

 

«У нас все выставки замечательные, но эта во многом необыкновенная и теоретически важная в двух аспектах. Первое – это «русские Йордансы», русское собирательство и уже столетия пребывания Йорданса на русской земле. Поэтому это рассказ о русском вкусе, условно говоря, эпохи Екатерины, рассказ о том, как собирали, что собирали, о том, как эти картины прижились, а мы видим и знаем, как они прекрасно прижились в России и в высших слоях России, с одной стороны, а с другой стороны, в Русской Православной Церкви. Это выставка про то, как художник, воспевающий вроде бы семейные ценности и радости жизни, одновременно очень религиозный художник, и видно, как одно другому не мешает. Так что есть о чем подумать на таком большом собрании картин Йорданса из того, что есть в России.

 

Другая важная вещь – это рисунки. Когда рисунки выставляются вместе с большими картинами, это вообще всегда здорово. Когда рисунки выставляются раз в жизни, многое уже никто не увидит в течение большого срока. А самое главное, что это рисунки, в которых очень много новых атрибуций Йордансу. Это результат музейной работы. Все, что мы сегодня видим, все это результат музейной работы.

 

Эта выставка – результат замечательной совместной работы культурных институций. Мы очень благодарны нашим коллегам из ГМИИ им. Пушкина, потому что идея эта пришла из Москвы. Мы подумали и решили сделать это вместе. Мы благодарны музеям Екатеринбурга, Нижнего Новгорода и Перми, которые предоставили свои картины. Но, конечно, особая благодарность Свято-Троицкой Александро-Невской лавре за то, что мы получили картину «Оплакивание Христа». Она занимает центральное место на выставке, потому что это тоже очень важный для нас жест культурного взаимодействия. И это очень петербургская история – Екатерина купила, подарила в лавру, и она теперь в православной церкви. Тут много всего разного, но важно, что мы вместе это культурное наследие петербургское осваиваем».

 

 

Перед открытием экспозиции во время пресс-показа кураторы выставки, отвечая на вопросы журналистов, рассказали и об идее ее проведения, и о значении, и о тех открытиях, которые были сделаны в последние десятилетия во время изучения работ Йорданса.

 

 

Рассказывает Алексей Олегович Ларионов, старший научный сотрудник Отдела западноевропейского изобразительного искусства:

 

— Сорок лет назад была одна выставка Йорданса. Она была несколько меньше по объему, хотя тоже включала все эрмитажные картины, но привозных других картин было меньше, в частности, не было очень хороших трех картин из Москвы. Так что в таком объеме эта выставка первая. Принцип был очень простой – показать все работы Йорданса, находящиеся в России, и этого удалось достичь.

 

Самый центральны пункт был, конечно, это картина из Свято-Троицкого собора Александро-Невской лавры. Потому что с музеями мы были уверены, что найдем общий язык и договоримся, но не знали, как посмотрят на такую все-таки экстраординарную просьбу люди в Александро-Невской лавре, тем более, что эта картина занимает такое почетное место в соборе, и мы понимали, что впереди Страстная неделя, Пасха… В общем, это для нас большая радость, что нам пошли навстречу, потому что, конечно, эта картина делает выставку, она центральная на выставке.

 

В целом – 11 картин из Эрмитажа, 3 из Москвы, 2 из Перми, 1 из Екатеринбурга, 1 из Нижнего Новгорода. Плюс 26 рисунков, хранящихся в Эрмитаже, и 5 рисунков, хранящихся в ГМИИ. Все оригинальные работы Йорданса в России.

 

Все эти вещи, естественно, дореволюционного происхождения. Очень многие картины были куплены Екатериной II. Она создала ядро Эрмитажа, и эрмитажные картины Йорданса в основном идут от приобретений Екатерины II. Не все, но главные. А остальные картины? Одна из пермских картин, очень высокая по качеству, «Павел и Варнава в Листре», она тоже была куплена Екатериной II из собрания графа Брюля. Но потом, в XIX веке, передана в Москву в Румянцевский музей, затем в музейный фонд, и попала в Пермь. Какие-то картины из русских аристократических собраний – из собрания Шуваловых, из собрания Шереметевых, которые потом были национализированы и тоже попали в музеи. Одна картина из знаменитой семьи художников и деятелей искусства Бенуа. Она оказалась в Перми.

 

Рисунки очень хрупкий материал, и можно быть уверенным, что большинство рисунков, созданных Йордансом, погибли за те столетия, которые прошли со времени его смерти. Но Йорданс был очень плодовитым, неутомимым рисовальщиком. Он много рисовал. И в мире рисунки Йорданса – не могу сказать, что не представляют редкость, все равно представляют редкость – где-то между 450 и 500. Они очень рассеяны по разным музеям и коллекциям. И то собрание из 26 рисунков, которое находится в Эрмитаже, оно, по сути, если не первое, то второе по числу в мире. Никто таких «чемпионатов» не проводит, но занимаясь написанием каталога и работая с литературой, я невольно подсчитывал, где сколько. У нас 26 рисунков, 27 в Роттердаме, а уже в Лувре, в Британском музее, в Берлине меньше. В родном городе Йорданса Антверпене меньше. Т.е. у нас очень значительное собрание.

 

— С чем это связано, что Йорданс так широко представлен в России? Это историческая особенность или, когда собирали коллекции, то предпочтение отдавали ему?

 

— Нет, не именно Йордансу, но, конечно, этому времени. Вообще в Эрмитаже с исключительной полнотой, может быть даже полнее, чем где-либо в мире, представлено западноевропейское искусство XVII-XVIII веков, эпохи барокко. И фламандское барокко – искусство Рубенса, Ван Дейка, Йорданса – оно очень высоко ценилось в те времена, когда закладывались основы нашей коллекции, т.е. в конце XVIII – первой половине XIX века. Поэтому у нас так много.

 

Рисунки Йорданса уже очень многие не могли видеть. Точнее, кто видел, кто не видел, это факт личной биографии, но сама возможность их увидеть была только у тех, кто посещал Эрмитаж еще 40 лет назад. Потому что за последние 40 лет рисунки, за исключением отдельных листов на каких-то сборных выставках, никогда не показывались.

 

— Многие картины прошли реставрацию. А полотно из лавры в каком состоянии?

 

— Мы его получили для выставки буквально неделю назад. До этого десятилетиями оно висело на стене в соборе. Конечно, процедура какого-то обеспылевания здесь проводилась. Но первый раз при хорошем свете музейном, со специальными лампами, реставраторы наши смотрели, могли примерно оценить его состояние. И вывод такой, что эта картина в основе своей в хорошей сохранности. Живопись сохранилась очень хорошо. Но на ней много поверхностных загрязнений – пожелтевший лак, частично потерявший прозрачность, какие-то там есть реставрационные ретуши, за столетия накопившиеся. Но в основе своей это картина хорошо сохранившаяся. И если будет сделана полная реставрация, она засияет совершенно иными красками. А вот уже само решение о реставрации – это вопрос к лавре, вопрос к владельцу, потому что это недешевая вещь –  реставрация картины такого размера. Кто готов взять на себя расходы по реставрации?

 

— То, что это Йорданс, было выяснено уже только в XXI веке. До этого она в лавре долгое время висела как Рубенс. Расскажите, пожалуйста, историю атрибуции.

 

— Не совсем так. Она в лавре висела уже просто как какая-то западноевропейская картина. Имя художника было фактически забыто. Хотя передавалась она в лавру как произведение Рубенса. Картина была куплена Екатериной II в той первой партии картин, которые легли в основу собрания Эрмитажа в 1764 году, у берлинского негоцианта и арт-дилера Гоцковского. Тридцать лет спустя, в 1794 году, Екатерина передала это полотно для украшения вновь построенного Свято-Троицкого собора Александро-Невской лавры. И тогда, в XVIII веке, картина считалась работой Рубенса. Хотя уже в самом первом рукописном каталоге комментированном, который делал граф Миних в 70-х годах XVIII века, он высказывает свое мнение, что картина не Рубенса, хотя имя Йорданса впрямую не называет. Потом выяснилось, что она упоминалась в старых путеводителях дореволюционных по Александро-Невской лавре.

 

А наше внимание на эту картину обратил наш, как это ни странно, бельгийский коллега, доктор Арнаут Балис, очень известный специалист по искусству фламандского барокко, который совершенно случайно, привезя студентов на практику в Петербург для того, чтобы показывать коллекции Эрмитажа и других музеев, остановился в гостинице «Москва» напротив Александро-Невской лавры, и, как он мне рассказывал, в последний день, когда уже надо было ехать в аэропорт и времени отправиться куда-то далеко не было, решил перейти площадь и посмотреть, что это за монастырь. И зайдя в собор остановился потрясенным, увидев картину несомненно Йорданса, картину, композиция которой известна по другим произведениям Йорданса. Он оказался человеком, который ее нашел, открыл. А дальше моя коллега и хранитель живописи Наталья Ивановна Грицай более пристально и детально занималась этой картиной, выяснила ее происхождение, историю. Но вообще 225 лет назад эта картина была увезена из Зимнего дворца, отсюда, в лавру, и сейчас, спустя 225 лет, хоть на время, но вернулась сюда.

 

Йорданс абсолютно живой художник, тут даже не может быть двух мнений, это прекрасная живопись. Я с этим сталкиваюсь каждый раз, когда слышу отзывы о Йордансе, скажем, профессиональных художников. Йорданс неизменно вызывает восхищение своим мастерством, богатством красок, красотой композиции. Это абсолютно неустаревшее искусство, и его можно смотреть просто для удовольствия.

 

 

Мы попросили другого куратора, хранителя фламандской живописи, Наталью Ивановну Грицай продолжить историю, так сказать «второго» открытия лаврской картины Йорданса:

 

— Это была довольно занятная история. Я однажды наткнулась на книгу Синдаловского, который написал о легенде об основании Эрмитажа – есть у него такой текст небольшой – и там упоминалась картина Рубенса «Снятие с креста». Я подумала, что даже если это легендарно, то конкретная картина все же указана. Надо ее как-то попробовать найти. Большого размера картина. И вот когда сотрудник Рубенианума Арнаут Балис написал мне, что обнаружил Йорданса, тогда я поняла, какую картину я ищу. Дальнейшую историю я уже знала, что она была передана в собор, а вот какое конкретно произведение, это было не ясно. Вот когда было сказано, что это все-таки работа Йорданса, тогда я поняла. Потому что целый ряд работ Йорданса пришел к нам под именем Рубенса, и в том числе эта картина из лавры.

 

Дело в том, что эта картина вариантна по своей композиции к полотну с совершенно тем же сюжетом «Оплакивание Христа», которая находится в Гамбурге в Кунстхалле. Та картина известна довольно давно в научных кругах. Она была опубликована еще в XIX веке. А лаврскую картину никто никогда не воспроизводил нигде и никто о ней ничего не писал существенного. Говорилось только в описаниях лавры, города, если там присутствовало описание лавры, что это одна из наиболее интересных вещей западноевропейской живописи в соборе. Вот, собственно и все. Когда я на нее посмотрела, было ясно, что это Йорданс, конечно, абсолютно.

 

— Это настолько очевидно?

 

— Да, это очевидно. У него стиль все-таки абсолютно четкий.

 

— Ведь довольно часто Йорданса выдавали за Рубенса, но специалисты говорят, что у него все-таки менее мрачная живопись и всегда есть какая-то ироничная нотка. Так ли это?

 

— Это абсолютно так. Он действительно был очень ироничен. Если вы сравните картину Рубенса на сюжет «Мелеагр и Аталанта» и картину Йорданса, которая сейчас как раз представлена на выставке, то вы эту иронию легко заметите. Потому что известно, что Рубенс с высоким трепетом относился и к античным мастерам, и вообще к античной литературе, ко всему, связанному с античностью. Что касается Йорданса, он уже не делал из этого такого фетиша что ли. И ведь он подбирает другой эпизод этого сюжета, он берет следующий эпизод. Он берет не радостный момент, когда Мелеагр вручает Аталанте охотничий трофей, а он берет следующий момент, когда дяди возмущаются, как это он посмел дать женщине такой главный трофей. И именно этот момент и показан. И видно, что эти дяди тянут руки свои к голове вепря, которую держит Аталанта, Аталанта обижается, у нее это на лице написано – и обида, и горечь, и недоумение. И возмущенный Мелеагр хватается за меч. Дальше ведь он убьет этих дядей, своих родных дядей, и после этого погибнет сам. Так что, конечно, это ирония.

 

— Это такая особенность характера, или время такое наступило, когда старые авторитеты стали выглядеть смешными, либо так надоели, что, как обратная реакция, немножко предавались иронии?

 

— Это и время, с одной стороны, с другой стороны, характер, конечно. Он был ироничен и по отношению к самому себе, изображая себя несколько утрированно-карикатурно в сценах праздника Бобового короля. Бывало так.

 

— А почему он так много рисунком занимался?

 

— Любил рисовать! Все делал, и красками писал, но без карандаша, у меня такое впечатление, что он и спать не ложился.

 

 

Специально к открытию выставки «Якоб Йорданс. Картины и рисунки из собраний России» Эрмитажем выпущен аудиогид на русском и английском языках. Рассказ в этом аудиогиде начинается с краткой характеристики выставки, жизни и творчества мастера, после чего следует описание сюжетов, символики и художественных особенностей картин и наиболее примечательных рисунков. Общая продолжительность рассказа 55 мин.

 

А нас с вами ждет свой аудиогид – очередной выпуск программы «Время Эрмитажа», в котором о выставке, о Якобе Йордансе и его полотнах в целом и очень интересных деталях на них расскажет куратор выставки, хранитель фламандской живописи Эрмитажа Наталья Ивановна Грицай.

 

Аудио, фото – Екатерина Степанова.