«Габриадзе в Петербурге»

Программа Елены Абламской

«Музейный калейдоскоп»

Гость: Марина Юрьевна Дмитревская, театральный критик, театровед, профессор, создатель и главный редактор «Петербургского театрального журнала»

Тема: выставка «Габриадзе в Петербурге» в Шереметевском дворце

Эфир: 9 июля 2023 г.

Часть 1

АУДИО

Выпуск «Музейного калейдоскопа» посвящен выставке «Габриадзе в Петербурге», открывшейся в Шереметевском дворце. И не только, потому что гость программы М.Ю.Дмитревская, известный театральный критик, главный редактор «Петербургского театрального журнала», рассказывает о многолетней дружбе, профессиональной, творческой, человеческой с Ревазом Левановичем Габриадзе, сценаристом, режиссером, драматургом, создателем Тбилисского театра марионеток, живописцем, графиком, скульптором, писателем, кукольником.

Елена Абламская:

Здравствуйте, дорогие радиослушатели! В эфире «Музейный калейдоскоп». У микрофона Елена Абламская. Сегодня в студии легендарный человек для нашего города – это Марина Юрьевна Дмитревская, театровед, театральный критик, главный редактор, создатель «Петербургского театрального журнала». Здравствуйте, Марина Юрьевна!

Марина Дмитревская:

Здравствуйте, Елена!

Елена Абламская:

Я счастлива видеть Вас в нашей студии!

Марина Дмитревская:

Спасибо.

Елена Абламская:

И счастлива, что предоставился такой повод – это открытие выставки «Габриадзе в Петербурге». Состоялось это открытие совсем недавно в Шереметевском дворце, в Полярном павильоне, в Музее театрально-музыкального искусства.

Марина Дмитревская:

Все на выставку!

Елена Абламская:

Все на выставку, разумеется, но прежде мы расскажем немножечко. Вы оказались куратором выставки. То, что Вы ближайший друг, и не только Резо Габриадзе, а и других величин: Олега Ефремова…

Марина Дмитревская:

Олега Николаевича – нет. Мы были знакомы. Конечно, мне так сильно повезло со старшими друзьями. Это счастье. Это и Александр Моисеевич Володин, и Кирилл Юрьевич Лавров, Эдуард Степанович Кочергин…

Елена Абламская:

И все, все хотели Вас удочерить, все, как один. Ну, и в том числе, и Резо Габриадзе, насколько я знаю. Но речь о выставке.

Марина Дмитревская:

Да, Лена, конечно. На самом деле, Резо нет два года. 6 июня, в день, когда открывалась выставка, исполнилось два года с его ухода. Он ушел в день рождения Пушкина, которого рисовал так много, как никто из художников. В этом был, конечно, какой-то промысел.

Он долго болел, несколько последних лет уже угасал, угасал. Когда я узнала о его неизлечимом, собственно, заболевании, я начала срочно гнать себя и доделывать такую исследовательскую книгу о нем. Потому что в 2005 году, когда мы с Резо не общались, у меня была с ним такая пауза в общении на 8 лет, я положила трубку телефона и не знала, где он и что он. Но решила сделать книжку. И в 2005 году книжка вышла, и мы заново встретились.

Елена Абламская:

Книга называется «Театр Резо Габриадзе».

Марина Дмитревская:

Да, и она допечатывается, допечатывается, допечатывается, на нее не иссякает спрос, потому что там не только о театре Резо, но и наши разговоры с ним о Кутаиси, о любви, о жизни, о марионетках. Она такая книга для людей, такой витамин. Мне хотелось, чтобы он успел взять ее в руки. Это театроведческая книжка – «Театр Резо Габриадзе как художественный феномен», это исследование уже без его голоса, а с голосами других критиков и так далее.

…

Он воспринимал весь мир абсолютно как создание Творца. В этом смысле для него не было ничего неживого. Я присутствовала однажды при его разговоре со священником. Мы были в Щелыково, он приехал посмотреть, где я столько лет отдыхаю, и мы пошли в Николо-Бережки, где могила Александра Николаевича Островского. Это имение Островского, место такое в Костромской области. И там храм. Батюшка, который был вполне человеком светским, он как-то Резо улучил, увел к себе в сторожку, а когда я туда пришла после службы, они сидели за чаем, Резо ему рассказывал, он ему доказывал божественность создания мира.

Елена Абламская:

Резо священнику?

Марина Дмитревская:

Резо священнику. А тот во все глаза слушал. Резо рассказывал ему: «Вот дерево. Ни один листочек не повторяет другой. Кому, кроме как Творцу, это по силам?».

За что он не любил куклу Барби страшно? Резо. Он говорил, что «Творец не создал ничего симметричного, а она абсолютно симметрична – это уродство! Настоящее».

Очень смешно, будучи грузинским человеком, объяснял, как он любит слово «безобразие» русское, потому что это «без образа», вне образа Божьего. «То, что вне образа, то безобразно!».