«Где тот край мира?»

Информационное обозрение «Русский Север». Выпуск 49

Программа Екатерины Степановой.

Эфир 3 января в 10.45

«Образы Севера» — выставка в Невской куртине Петропавловской крепости и тема беседы с ее куратором, ученым секретарем Музея истории Санкт-Петербурга Ириной Карпенко.

«Мы говорили о серебряном медведе в геральдике. Я не специалист в этой области, но, насколько я могу судить, этот образ появился в XVII веке. Конечно, и раньше европейцы знали о существовании белого медведя, на гербе Гренландии как раз белый медведь изображен, но, судя по тому, как его рисовали, это было такое фантастическое непонятное и огромное существо, очень страшное и жестокое. Но в понимании европейцев белый медведь не был тесно связан с Россией, потому что северные земли, побережье Северного Ледовитого океана, это были земли, куда отправлялось множество разных экспедиций. Люди пытались, человек пытался, неважно, какой национальности, понять, что там, в этих северных льдах, где тот край мира, как там можно плавать, изучать, жить на этих непонятных территориях.

Что касается европейцев, у них, конечно, был огромный интерес к России – к Московскому государству сначала, потом к Российской империи. И интерес этот был связан с необычностью России, с ее отличием от всех других стран. Потому что отличался язык, отличалась вера, отличались обычаи. Семейное право, отношение к женщине, было совершенно иное социальное устройство государства, когда нет европейской пирамиды, где есть король, дворянство, есть уже третье сословие и есть свободные крестьяне. Если мы говорим о XVII веке, когда появился бурный интерес к нашему государству, то у нас еще существовало крепостное право, которое только в 1861 году было отменено. И чем ближе к нам эти воспоминания иностранцев, тем большее возмущение вызывает это непонятное положение человека, такого же, как этот европейский путешественник. Это не значит, что до XVII века не было интереса к России. Мы знаем, что при дворе Иоанна Грозного было много иностранцев. Но чем ближе к нашему времени, тем больше людей перемещалось по миру, просто потому, что проще стало добираться из одного государства в другое. Потом, XVII век, особенно для нашего государства – это более спокойное время, когда больше контактов с иностранными государствами и больше путешественников: дипломаты приезжают, купцы приезжают, приезжают ученые. Уже через наше государство отправляются в другие страны, дипломатические миссии, т.е. они как бы проезжают через Московию. Именно потому появляется много различных воспоминаний, путевых дневников начиная с XVII века, и такой специальный корпус литературы  имеет свое собственное название – россика, литература о России. Надо сказать, что очень хорошая коллекция россики, наверное, одна из крупнейших в мире, есть в Петербурге, в Российской национальной библиотеке. Там много книг, которые переведены на русский язык уже позднее были, но и много литературы, которая на русский язык так до сих пор и не переведена. Так что можно все с удовольствием это читать. Россика – это очень большой корпус. Уровень тоже очень разный. Конечно, то, что переведено на русский язык, а многое было переведено в советское время, это литература, которая интересна даже с точки зрения языка. Это люди, которые на своем языке пишут очень хорошо, выразительно, подробно описывая какие-то ситуации, вещи, с которыми они сталкиваются во время путешествия.

Обращают внимание путешественники на самые разные вещи. Мне, например, очень нравятся письма леди Рондо. Это жена английского посланника, которая живет в Петербурге времен Анны Иоанновны. Она описывает двор, то, что она видит. Какие-то истории, которые она описывает, вызывают у нее искренний интерес, и она своей подруге в Лондон пишет то, что она видит. Например, зимой она видит, как в Петербурге строят ледяные горы. И катаются на санках с этих самых ледяных гор. Это где-то 1730-е годы. Для Лондона эта забава абсолютно экзотическая, непонятная и, надо сказать, очень страшная. Потому что забраться на эту гору, съехать с нее, прокатиться по Неве – это достаточно опасное времяпрепровождение. И она с удовольствием об этом упоминает. Кто-то, например, Фридрих Вебер в своей книге «Преображенная Россия», достаточно подробно пишет о всяких событиях, которые он видит при дворе царя Петра. Кто куда пошел, какие там были события, кто с кем встретился, как выглядел государь-император и т.д. Бывали какие-то странные истории, связанные с путешественниками-иностранцами. Например, есть такой дипломат Берхгольц, который приезжал в Петербург дважды. Ему большое спасибо, во-первых, за то, что он оставил свои дневники, это замечательно, все, что он видел сначала при дворе Петра, а затем уже значительно позднее, в 30-е годы. Так вот он умудрился из России в Стокгольм вывезти архив, большой архив, который сейчас хранится в Национальном королевском музее, и это чертежи всех петербургских зданий».

Частично изображения из этого архива публиковались в различных альбомах по истории города. Чертежи Берхгольца настолько подробны, что можно рассмотреть детали каждого здания Петербурга на 30-е годы XVIII века, некоторые даже вполне узнаваемы.

Кстати, на этих же чертежах есть и изображение здания Ростовского (Ярославского) подворья на Васильевском острове, в этом здании сейчас находится домовый храм святой великомученицы Анастасии Узорешительницы, а также – редакция радио «Град Петров».

Мы продолжим беседовать о тех образах, которых сложились у иностранных путешественников о России как о северной стране, в нашем следующем выпуске.

Аудио, фото – Екатерина Степанова.