«Главная проблема современной церковной жизни – вовсе не обрядоверие, а магизм мышления»

В программе «Неделя» события прошедшей седмицы обсуждают Александр Крупинин и протоиерей Александр Рябков

Прямой эфир 17 января 2016 г., 16:30

Александр Крупинин:  Сегодня у нас в гостях клирик храма во имя святого великомученика Димитрия Солунского в Коломягах  отец Александр Рябков. Начнем с того, что каждый год, когда доходит до Крещения, обязательно возникает вопрос о проруби. Может быть, несколько слов о предстоящем празднике Крещения, его духовном смысле?

Протоиерей Александр Рябков: Слова отца Александра Сорокина абсолютно верны: коль есть такая традиция, ее надо контролировать церковно – мудрая мысль. Надо ее использовать для проповеди людям, которые еще вне Церкви. Они себя ассоциируют через это купание с церковной традицией, но в ней не укоренены, потому что все таинства им заменяет это купание раз в год. Такая традиция есть не только в России, но и в Греции, на Афоне, в Болгарии. Это нужно стараться не оставлять, потому что если дать этому негативную оценку, то «свято место пусто не бывает». Это надо использовать для проповеди, напоминать людям, что необходимо дополнять эту этнографию глубокой церковностью, участием в таинствах. Церковь должна регламентировать, вмешиваться в проведение этого купания, чтобы этот церковный день, день святой не превращался в какой-то языческий культ, языческий шабаш.

Александр Крупинин: Но ведь освящают же Иордань.

Протоиерей Александр Рябков: Конечно, обряд освящения существует. И священник должен сказать при этом глубокую проповедь, что водное вещество освящается – это глубокая символика, освящается жизнь. Вода – это жизнь, но вода – это еще и стихия, она несет и символику смерти, освящаются все стороны нашей жизни. Господь сошел в воды Иордана и освятил их тем, что войдя в эти воды, взял на Себя те грехи, которые были смыты уже этими водами в Крещении Иоанна. То, что освящается вода, мы понимаем, что освящается наша жизнь, которая так или иначе искажена. И мы должны избегать еще больших искажений этой жизни и при этом понимать, что вся наша жизнь (не только сегодняшний день), а каждый день должен быть днем подвига, но не такого, ухарского, а подвига, направленного на созидание именно жизни – своей, семейной, церковной, общественной, чтобы это не было заменой подлинности. Эти экстремальные увлечения связаны с тем, что жизнь кажется людям неполноценной, и стрессы, которые они ищут, заменяют некую бессмысленность жизни. Так вот, надо сказать, что не одним днем, а регулярно участвуя в таинствах, жизнь приобретает смысл, настоящий смысл общения с Богом, который доступен не только в один день Крещения, а каждый день. Будем подсказывать, чтобы этот шаг стал поворотным моментом к тому, чтобы прийти, или вернуться, или укорениться в Церкви, чтобы каждый день был встречей со Христом, подобной той, которая была у апостола Павла по дороге в Дамаск.

Александр Крупинин: Вот как раз по поводу подвигов: выступал после литургии в Успенском соборе Святейший Патриарх Кирилл и среди прочего говорил о полицейском Данииле Максудове, который при снежном заносе отдал свою одежду замерзавшим людям. Давайте поговорим на тему: что такое подвиг?

Протоиерей Александр Рябков: Подвиг – это самоотрешение, самозабвение. И самое глубокое в христианском подвиге, что любой подвиг, который совершается за человека, за ближнего, ради людей – он христианский. И это самоотречение, самозабвение оборачивается серьезной самореализацией, человек становится актуальным. Именно в подвиге человек и становится человеком. И даже в любом деле, когда человек забывает себя, думает не о своей славе или выгоде – это тоже подвиг. Подвиг может быть очень разным. Отшельничество или юродство, монашество – это самоотрешение, отказ от самого себя оборачивается обретением самого себя. Когда же человек, наоборот, принимает, забирает, устраивает свою жизнь, особенно внешнюю – он растворяется во всем этом внешнем. Когда же он готов внешнее, материальное, физическое отдать – он приобретает огромный духовный потенциал, на котором, как ни странно, и многое внешнее, земное, материальное и строится, утверждается, укореняется. Забвение самого себя в труде, в служении, в творчестве порождает плоды.

Александр Крупинин: Бывает подвиг, когда женщина с больным ребенком 10 лет, 20 лет ежедневно за ним ухаживает, она и не считает, что она совершает подвиг.

Протоиерей Александр Рябков: Это тоже подвиг. И для подвижника не важно, что кто-то скажет, что он совершает подвиг, для него важен подвиг сам по себе. Понятие подвига настолько обширно: не только отдать куртку замерзающему, не только взойти на крест, не только уйти в пустыню, но и такой подвиг ухода за своим больным ребенком, родственником. Человек на себя это не принимал, но он сделал выбор в пользу того, чтобы это служение нести, это было ему дано. Здесь мы уже приходим к крестоношению, некий крест человеку дан. Разумеется, он может с него сойти, и здесь мы приходим к смыслу страдания. Мы видим, что подвигом может быть и страдание, и что в страдании может быть тоже смысл, и страдание тоже может делать человека человеком. Но страдание может и разрушить человека, если человеком не осмысленно страдание как крест, крест, который преображает его и дарует ему Воскресение.

Александр Крупинин: По поводу абортов есть у нас в дайджесте новость.

Протоиерей Александр Рябков: Конечно, это тема очень серьезная, очень острая. Я вчера по «Радио России» слушал выступление главного акушера-гинеколога России Лейлы Адамян. Я еще 5 лет назад встречался с тем, что молодые мамочки, приходящие в женскую консультацию, сталкивались с предложением сделать аборт, было такое подталкивание. Лейла Адамян говорит, что сейчас доабортное консультирование есть в женских консультациях и поликлиниках, и она утверждает, что 68% женщин, обратившихся по полису ОМС в клиники, чтобы сделать аборт, были с помощью этой консультации нацелены на рождение ребенка. Лет пять назад этот процент был гораздо ниже (около 7%). Это изменение очень радует. И это благодаря гражданской позиции, в том числе ассоциация «Жизнь», которая очень много делает в этом направлении. Хорошо, что у нас есть такая гражданская позиция, что люди напоминают об этой ужасной беде. Но есть и частные клиники, которые готовы сделать аборт, есть еще и такое понятие, как химический аборт, то есть сделанный медикаментозными средствами, но который приносит вред организму женщины гораздо больший, чем аборт обыкновенный, вплоть до невозможности впоследствии рожать. Но есть еще и фетальная медицина, которая использует этот абортный материал человеческого плода для лечения (в частности, омоложения), и одна инъекция такого препарата стоит 500-2000 долларов. Это цивилизованное людоедство, и оно поставлено на поток – это беда, разрушающая общество – ценой человеческой жизни продление молодости.

Александр Крупинин: Есть люди, которые считают, что не родившийся человек – это просто биоматериал.

Протоиерей Александр Рябков: Да, для некоторых прогресс – это самое главное, неважно, к чему это приведет – будет ли это атомная бомба  или какие-то гомункулы, но я думаю, что таких фанатиков не много, и здравое, рациональное зерно есть в каждом человеке. Душа человека – христианка. Я верю в это.

Наша сегодняшняя проблема, когда мы говорим о каком-то обновлении или традициях, у нас царствует некий магизм, что просто надо переставить местами слагаемые, и все заработает: например, убрать иконостас, или открыть Царские врата, или заменить язык богослужения, или упростить посты, сократить их. И сразу люди придут в храм или не будут уходить из храма – вот такой философский магизм мышления. А мне так представляется, что надо идти в глубину.

Александр Крупинин:  Вопрос по поводу взаимоотношений государства и Церкви, «клерикализации» власти, влияния Церкви на государство. Вот тут у нас в дайджесте новостей приводится высказывание Владимира Легойды по этому поводу. Как бы вы оценили его?

Протоиерей Александр Рябков: Очень взвешенное и здравое  высказывание. Мы говорили сегодня о Крещении и видим, что есть конкретный момент, в который Церковь должна вмешаться. Есть такой вектор направления православной мысли (начиная с 90-х годов), как выход Церкви из православного гетто или борьба за то, чтобы Церковь выходила из состояния этнографического музея-заповедника. Это хорошее направление, но всем нам свойственно увлекаться, и кто-то пытается стереть границы между профанным и сакральным. Хотя суть Церкви в том, что она освящает мир, наши отношения, нашу жизнь, нашу гражданскую активность. Но здесь мы можем уйти в крайности: первая – это стирание границ между сакральным и профанным, а вторая – навязывание своих правил обществу, «клерикализация», некий фундаментализм, что, как выразился Владимир Легойда,  недопустимо в обществе и никакой пользы не принесет, это не христианский подход к проповеди и миссии. Против этих крайностей и выступает В.Легойда, и это здравая позиция. Наша сегодняшняя проблема, когда мы говорим о каком-то обновлении или традициях, у нас царствует некий магизм, что просто надо переставить местами слагаемые, и все заработает: например, убрать иконостас, или открыть Царские врата, или заменить язык богослужения, или упростить посты, сократить их. И сразу люди придут в храм или не будут уходить из храма – вот такой философский магизм мышления. А мне так представляется, что надо идти в глубину. Опыт Новомучеников говорит нам, что они жили  глубокой религиозной жизнью даже в лагере. Наш путь – в глубину. А у нас или глубокая консервация (в одной части православного общества) или глубокая расконсервация (в другой части общества). Я считаю, что ни то, ни другое результатов никаких не дадут.

Александр Крупинин: Должно быть какое-то духовное движение, которого нам не хватает у нас в стране.

Протоиерей Александр Рябков: Да, одухотворение жизни, углубление нашей жизни в плане подвига.

Александр Крупинин: Переосмысление нашего смысла жизни.

Протоиерей Александр Рябков: Путь к смыслу жизни, который никак не связан с внешними атрибутами.

Александр Крупинин: Можно что-то предлагать, менять, но это не главное.

Протоиерей Александр Рябков: Не работает это, и пример Западной Церкви нам это хорошо показывает. Влияние Церкви – духовное. Оно может быть связано с присутствием даже в школе, но важность заключается в том, что Церковь сильна не своим внешним присутствием, а своей глубиной. Приходя в храм, общаясь со священником, пусть хоть один человек смог бы увидеть другую жизнь. Почему люди скатываются в ложь, в неправду, в коррупцию – да потому, что они никакой другой жизни не видят, они не верят ни в какую другую жизнь, но такая жизнь называется смертью. И сегодня человеку Церковь должна бы рассказать о том, что его жизнь должна стать жизнью, по-настоящему, и перестать быть смертью. И что его проблемы в семье, с детьми, с самим собой (при всем наличии возможности поехать на курорт, купить машину, дачу, квартиру) – никак не связаны со счастьем, такая жизнь не несет его. Люди задумываются: почему же так происходит, что для меня, например, большое значение имеет алкоголь, или блуд, или что-то еще. Но зачастую люди не меняются, потому что им никто не раскрыл и не показал, что жизнь может быть по-настоящему радостной без этих атрибутов. У людей есть тяга к православию, их нужно правильно направить.

Александр Крупинин: У нас есть сообщение о том, что доктора Гааза католики собираются канонизировать. Мне кажется, пусть он католик, но можно брать пример с такого человека, который свое христианство реализовывал, спасая конкретного человека: вот этого больного, вот этого заключенного.

Протоиерей Александр Рябков: Да, он очень много сделал как христианин, многих спас, вылечил, улучшил условия заключения.  Его известное выражение: «Спешите делать добро». Но он своей жизнью очень часто и обличал общество, обращался к нему. Не только в частном порядке (к человеку одному), но говорил о язвах общества в целом.

Текст: Н.М. Лукьянова

Слушайте полностью: