«Город имени товарища Ленина»

«Возвращение в Петербург»

Эфир 1 июля 2019 г., 13:30

Андрей Борисович Рыжков

Алексей Юрьевич Алексеев

«Революционные переименования»

Часть 2

АУДИО + ТЕКСТ

Не всегда близость к государственной границе способствовала сохранению исторического названия, как это было с Белоостровом. Наоборот, Ямбург, переживший антинемецкую топонимическую кампанию времен Первой мировой, пал жертвой насущной политической необходимости показать «топонимический кукиш» буржуазной Эстонии (тогда ее граница проходила не по реке Нарове, а в непосредственной близости от Ямбурга). В 1922 году город был переименован в честь коммуниста-подпольщика Виктора Кингисеппа, казненного в Эстонии. В 1952 году уже советская Эстония обзавелась собственным Кингисеппом на острове Сааремаа, в честь подпольщика был переименован его родной город Курессааре. Это название вернулось в 1988 году, а вот Ямбург восстановить все еще не удается.

Таинственная история связана с появлением на ленинградских картах 1930-х улицы Кингисеппа вместо Кронверкской. Официальное решение об этом переименовании в архивах пока не обнаружено, а после Великой Отечественной войны улица Кингисеппа исчезает и со служебных карт и планов (общедоступные к тому времени уже не выпускались) опять-таки без признаков какого-то официального решения.

Интересной особенностью первых лет советской власти было то, что топонимическая «инициатива снизу» была достаточно массовой, с уклоном в «торжественную» форму «имени» (коротко — «им.»)  даже в отношении населенных пунктов. При этом многие города и поселки одновременно хотели называться в честь одних и тех же героев, и в результате, когда к середине 1920-х годов административная процедура окончательно устоялась, многие такие переименования не прошли утверждения ВЦИК, а то и отпали сами собой. Можно проиллюстрировать это на примере Петергофской дороги. Дачное на какое-то время стало поселком III Интернационала, Княжево чуть было не стало поселком имени Огородникова (того самого большевика, в честь которого в 1923-1991 назывался Рижский проспект).  Зато деревня Волынкина в 1924 году превратилась просто в улицу Калинина (к тому времени Михаил Иванович уже вышел на всероссийскую орбиту, став председателем ВЦИК, и не занимался более «изготовлением дощечек» – см. первую часть передачи).

Очень характерным для того времени является хранящееся в архивах дело о переименовании деревни Емельяновки в деревню Алексеевку в 1924 году. Она находилась на нынешней территории Кировского завода (тогда еще только превратившегося из Путиловского в Красный Путиловец), недалеко от нынешней Комсомольской площади у пересечения Кронштадтской и Корабельной улицы. На Путиловском заводе трудился молодой революционер Василий Алексеев, умерший в 1919 году от тифа. Большевики-путиловцы очень хотели назвать что-то в его честь, и в итоге остановились на переименовании его родной деревни – поначалу в торжественной форме «деревня Васи Алексеева». Когда же вопрос дошел до специальной административной комиссии при ВЦИК РСФСР, утверждавшей переименования населенных пунктов, ее резолюция гласила «дать деревне более короткое название, длинное название будет вызывать осложнения при сношениях».

К сожалению, такие резолюции принимались далеко не всегда, и в довоенные годы (да и позже) на карте РСФСР нередко появлялись немыслимые до революции названия населенных пунктов в формате «имени»: поселок имени Желябова, имени Свердлова, имени Тельмана… Но в данном случае все же удалось сочетать политическую идею с требованиями русского языка, и деревня в итоге стала Алексеевкой. Топонимическую память об Емельяновке сохраняла до засыпки одноименная речка, а совсем недавно на углу Кронштадтской и Корабельной улиц появился Емельяновский сквер (формально, впрочем, названный не в память о деревне). Деревенская застройка Алексеевки существовала до 1960-х годов, пока не вошла в расширившуюся территорию Кировского завода. Тогда, в 1958 году, в улицу Васи Алексеева был переименован Чугунный переулок.

Разумеется, в первых рядах кандидатов на повсеместное топонимическое увековечивание еще при жизни находился вождь революции. Известна полулегендарная история с Еленинской улицей в Ораниенбауме, которую революционные матросы превратили в Ленинскую уже в 1917 году путем стирания одной буквы (историческое название по имени великой княгини было возвращено в 1998).

В 1919 году Широкая улица в Детском Селе стала улицей Ленина (название возвращено в 1993). Очень быстро Сергиевская слобода рядом с Троице-Сергиевой пустынью была переименована в поселок имени Ленина. Этот населенный пункт существовал до 1970 года, сейчас в Реестре городских названий соответствующий ему исторический район в Стрельне числится под историческим же названием. Однако советский новодел оказался живуч, обретя новую жизнь по соседству, в квартале жилых домов совхоза Предпортовый, каковой квартал совхозники из бригады «Ленинские Искры» окрестили просто «Ленино». В исторических кварталах нашего города Ленин тоже появился «до Ленинграда» – Широкая улица на Петроградской стороне стала Ленинской в 1923 году. Она позднее приняла форму своей детскосельской тезки – улица Ленина, но историческое название не вернула. А вот проспект Императора Петра Великого превратился сначала в улицу Ленина, потом в проспект Ленина, а в 1944 году стал Пискарёвским.

На Путиловском заводе трудился молодой революционер Василий Алексеев, умерший в 1919 году от тифа. Большевики-путиловцы очень хотели назвать что-то в его честь, и в итоге остановились на переименовании его родной деревни – поначалу в торжественной форме «деревня Васи Алексеева». Когда же вопрос дошел до специальной административной комиссии при ВЦИК РСФСР, утверждавшей переименования населенных пунктов, ее резолюция гласила «дать деревне более короткое название, длинное название будет вызывать осложнения при сношениях»

Но это было слабым подобием того топонимического вала, который поднялся после смерти В.И. Ульянова. Уже через день, 23 января 1924 года последовало обращение рабочих Красного Путиловца, первым пунктом которого было захоронение Ильича в Петрограде, а вторым – переименование его в «город имени товарища Ленина». Петросовет восторженно поддержал эту идею, ну а ВЦИК уже привел форму нового названия города к более приемлемому виду. К сожалению, про первый пункт рабочих пожеланий при этом как-то забыли. Утверждено новое название было прямо на Втором всесоюзном съезде Советов 26 января 1924 года. Конечно, с этого момента увековечивание Ленина во всех видах, в том числе и топонимических, приняло лавинообразный характер.

Мало того, что в мемориальных названиях присутствовал и его рабочий псевдоним, и родная фамилия (переименование Симбирска в Ульяновск в 1924 году). Вождь обогатил русскую топонимию невиданной прежде формой мемориального названия в виде отчества. Упоминавшаяся деревня Волынкина, которая в итоге стала улицей Калинина, чуть было не превратилась в деревню Ильича. Но что там деревня – по  свидетельству историка Никитина, в 1927 году имело место ходатайство 216 партийно-хозяйственных работников о переименовании Москвы в город… Ильич! Оно было снабжено вот такой мотивировкой:

«Новое название больше скажет уму и сердцу пролетариата, чем отжившее и бессмысленное, к тому же нерусское и не имеющее логических корней название Москва».

Знакомая топонимическая «логика», в которой слышатся отзвуки 1914 года и которая живет и здравствует по сей день! Что можно возразить на этакое обвинение? Разве что вспомнить слова Пушкина: «Моcква! как много в этом звуке для сердца русского слилось! Как много в нем отозвалось!»  Эти слова лучше всего показывают истинную ценность «случайных, нелогичных, нерусских» исторических названий, на которые «топонимические идеологи» не устают покушаться даже и в наши дни.

Пушкина, между прочим, в те бурные годы тоже порывались «сбросить с парохода современности», а в итоге в небытие ушел не Пушкин, а пароход…

Но заявители допустили тактическую ошибку в попытках «пристегнуть» Ленина к первопрестольной, назвав его «основателем свободной Руси». Видимо, в 1927 году такое словосочетание уже было не слишком актуально, или же возобладали более рациональные доводы, и столицу оставили в покое.

Однако же более скромные объекты, в том числе и в Ленинграде,  были переименованы в честь Ленина и в таком виде. В первую очередь на память приходит переулок Ильича, в который были переименованы сразу два Казачьих переулка: Большой и Малый. Причем Большой чуть было не стал переулком Ильина – тогдашний директор музея истории города архитектор Лев Ильин нескромно предложил такой вариант в честь… первого литературного псевдонима Ленина. Но в итоге все же под названием переулок Ильича были объединены оба переулка, возвращенные на карту в 1993 году. В народный фольклор это название вошло в виде поговорки «переулок Ильича – не ходи без кирпича». Изощренной местью капиталистов выглядел снесенный на днях бизнес-центр «Ильич», расположившийся на месте абразивного завода «Ильич»…

Вождь обогатил русскую топонимию невиданной прежде формой мемориального названия в виде отчества. В 1927 году имело место ходатайство 216 партийно-хозяйственных работников о переименовании Москвы в город Ильич. Оно было снабжено вот такой мотивировкой: «Новое название больше скажет уму и сердцу пролетариата, чем отжившее и бессмысленное, к тому же нерусское и не имеющее логических корней название Москва»

А вот пример из нереализованных предложений – в феврале 1924 года губисполком отклонил ходатайство военных связистов, предлагавших переименовать Преображенскую улицу в улицу 21 Января «в память о смерти тов. Ленина». Предложение было отклонено, однако, не из-за своей экзотичности, а потому что «ни жизнь, ни смерть Ленина к этой улице никакого отношения не имеет». Через 10 лет такие резоны уже не работали, и в 1935 году улица была переименована в честь Радищева, имевшего к ней такое же отношение, как и Ленин. Зато площадь Финляндского вокзала получила в 1924 году имя Ленина, поскольку тематическая связь с прибытием его в 1917 году в Россию была налицо.

В переулок Ильича были переименованы сразу два Казачьих переулка: Большой и Малый. Причем Большой чуть было не стал переулком Ильина –  в честь первого литературного псевдонима Ленина. В народный фольклор это название вошло в виде поговорки «переулок Ильича – не ходи без кирпича»

Возвращаясь к общим принципам революционной топонимической деятельности, нельзя не отметить и имевшую во многих случаях место чехарду переименований. Часто она была связана с внезапной немилостью, в которую впадал увековеченный при жизни деятель. Помимо упоминавшегося Троцкого, таким же образом «пострадал» поддержавший октябрьский переворот австрийский социалист Фридрих Адлер, в честь которого в 1918 году поторопились переименовать Большой проспект В.О. Но уже в 1920, когда этот деятель разглядел истинный облик русской революции и во всеуслышание заявил об этом в Европе, проспект у него отобрали и превратили в проспект Пролетарской Победы, каковым он и оставался до 1944 года.

В 1924 году военные связисты предлагали переименовать Преображенскую улицу в улицу 21 Января «в память о смерти тов. Ленина». Предложение было отклонено, потому что «ни жизнь, ни смерть Ленина к этой улице никакого отношения не имеет». Через 10 лет такие резоны уже не работали, и в 1935 году улица была переименована в честь Радищева, имевшего к ней такое же отношение, как и Ленин…

В число «топонимических лишенцев» в разное время попадали и верные коммунисты-интернационалисты. Имя поляка Домбаля с 1922 до 1937 года носила нынешняя улица Смольного (ранее – Пальменбахская). А трагикомическую историю с переименованием фабрики им. Бела-Куна (так тогда было принято писать его имя) в 1937 году подробно изложил Даниил Петров. Главному редактору «Ленинградской правды» пришлось объясняться в обкоме, по какой причине в тексте невинной заметки оказалось название в честь внезапно разоблаченного врага народа.

Помимо упоминавшегося Троцкого, таким же образом «пострадал» поддержавший октябрьский переворот австрийский социалист Фридрих Адлер, в честь которого в 1918 году переименовали Большой проспект Васильевского острова. Но уже в 1920 году этот деятель разглядел истинный облик русской революции и во всеуслышание заявил об этом в Европе! Проспект у него отобрали и превратили в проспект Пролетарской Победы (но и таким он оставался всего лишь до 1944 года)

Но иногда деятели кочевали по карте и без всякой «провинности». Например, улицей Герцена в 1918 году была объявлена не известная нам под этим названием Морская улица (с 1993 – Большая Морская, как до 1903 года), а Гагаринская улица, которая стала самой наглядной иллюстрацией еще одного топонимического принципа победившей революции: «чистая доска».  В 1920 году Герцен все-таки «переехал» на Морскую, но уже в 1928 году Гагаринскую на картах города подписывают как Наримановскую – в честь покойного азербайджанского коммуниста. Непонятно, однако, было ли это название, предложенное городской комиссией по переименованиям, утверждено официально. В архивах такого решения найти не удалось, а к концу 1930-х на картах опять появляется Гагаринская. На этом ее приключения не закончились, и в 1954 году она становится улицей Фурманова. В очередной раз Гагаринская улица вернулась в 1998 году, будем надеяться, окончательно.