«Христианство и страх»

Программа Марины Лобановой

«Книжное обозрение»

Гость: преподаватель Института богословия и философии Константин Андреевич Махлак

Эфир 27 сентября 2020 г.

АУДИО

Впервые на русский язык переведен труд основателя христианского психоанализа. Книга учит разделять пастырское душепопечение и работу психотерапевта с неврозами.

Это полезно понимать и священнику, и прихожанину: где невроз, а где духовная жизнь.

Оскар Пфистер — протестантский пастор, вдохновленный появлением психоанализа, состоявший в многолетней переписке с Зигмундом Фрейдом, горячо верил в возможности психоанализа с христианских позиций. Ведь именно христиане могут понимать по-настоящему глубоко, зачем освобождать свою внутреннюю жизнь от неврозов (страхов) — для того, чтобы дать место подлинной духовной жизни. И, с другой стороны, именно христианство с его универсальной моралью дает основания для нахождения своего «срединного пути» каждому человеку и благополучного общественного устройства любому государству. Христианская мораль — верный способ и путь устроить наиболее счастливо и жизнь индивидуума (его души прежде всего), и жизнь социума.

Однако нельзя не признать что за столетия христианство «обросло» различными традиционными проявлениями, за которыми часто не стоит никакого духовного содержания, кроме классического невроза. Например, все эти охоты за ведьмами, постоянный поиск врагов — дьявольских слуг — и жестокие расправы над ними, а в более близкие нам времена — страх оказаться не таким успешным и правильным в глазах других, и этот страх не менее силен и приводит к таким же практически массовым проявлениям ненависти.

Как с этим бороться прежде всего внутри самого христианства?

Для начала надо научиться видеть этот невроз страха, и отдавать себе отчет, что это такое, и как с этим неврозом справиться.

Это один из способов видеть в христианской традиции главное и второстепенное, но не только. Пфистер хочет найти в христианстве и прямо вредное — прежде всего страх и порождаемую им ненависть. И этот путь — путь христианской любви.

Любовь, провозглашенная христианской верой, личная встреча с Богом — дают человеку силы справиться со своими страхами, превращенными в глубокие неврозы. Именно верующему христианину всегда есть на что опереться — вот на эту христианскую любовь — поэтому именно христиане могут наиболее эффективно справляться с губительными для человеческой цивилизации неврозами страха, вызывающими всепоглощающую ненависть.

Книга построена как анализ разных направлений христианства, в каждом из них автор пытается вычленить негативное проявление, основанное на культивировании страха вместо любви. Наиболее критично автор относится к католичеству, но мы с иронией относим это к собственным «неврозам» основателя христианского психоанализа — швейцарского протестантского священника.

Теоретическая часть книги, написанной в 1944 году, заслуживает гораздо большего внимания. В ней мы с удивлением можем узнать «западную», «Европейскую» секулярную мораль. Но, как представляется, Оскар Пфистер прав в том, что такая мораль есть не что иное как гражданское, светское выражение морали христиан.

Весьма интересен анализ «коллективной психологии». Вот что автор пишет в главе «Толпа»:

«Мы даже вынуждены поставить перед собой сложный вопрос: применимо ли Евангелие Христово, несмотря на его социальный и несомненно универсальный характер, хоть в какой-либо мере к толпе. … Если распределить характеристики личности в толпе по психологическим функциям, то получи следующее. Интеллект значительно снижается. Личностное мышление прекращается, критика и логика отходят на второй план, слабеет стремление выяснять причины и доводы; мысли, вдолбленные толпой, принимаются на веру. Лозунги оказывают гипнотическое воздействие, однако человек мало задумывается над их духовным смыслом. Ум довольствуется аналогиями, не проникая в суть. Человек верит в то, во что хочет верить…»

Нетрудно догадаться, что автор сравнит социальные группы с церковными сообществами и найдет много общего с такой формой соединения людей в толпу.

«Есть два типа утраты личности, и в обоих мы наблюдаем регрессию в инфантильность и примитивизм, а также навязчивые идеи, запрещающие свободное использование имеющихся в наличии душевных сил. Наряду с этим есть и различия, которые большей частью основываются на том, что невротик, захваченный своим неврозом, изолирует себя от общества, в то время как человек толпы растворяется в массе».

Одним из страшных именно для Церкви проявлений этого невроза становится переход целой социогруппы из одной толпы — в другую, когда испытав историческое падение идеалов своей толпы-массы, ее члены «христианизируются» с высочайшей скоростью, создавая в виде церковных сообществ полную аналогию прежнего невротического «кокона», защищающего невротическое сообщество от их глубинных страхов.

«Толпа теряет связующую силу и заменяется новой толпой или некоей организованной группой, при следующих условиях: вера в силу вождя, которая помогает преодолеть страх и страдания, угасает, особенно если лидер терпит неудачу; вождь теряет уважение своих ведомых, чья уверенность в себе растет, и они начинают стыдиться того, что позволили лишить себя личности». И вот тут человек оказывается на распутье — он уже на пути к свободе, он видит в себе свет этой свободы, но «перейти из одной толпы в другую легче, чем оставить толпу и стать полноценным ответственным членом общества».

Невротическое в виде страхов присутствует в христианстве и может быть опознано, вычленено и упорядочено — ведь это не предмет нашей веры, считает Пфистер. Так, например, предметом веры не является богослужение. Если богослужение не предмет веры, а форма ее проявления, то не возникает обсессивного отношения к богослужению. Обсессия как форма невроза предполагает такие проявления как страх изменить хоть что-то в богослужении, например язык или одежду, а также невротическое восприятие регулярности участия в христианском обряде. Пфистер говорит о том, что призыв участвовать в богослужении на основе страха-невроза неприемлемо с точки зрения духовного отношения к богослужению как соединению с Богом. Подлинная любовь к Церкви, храму и Слову Божию должна быть лишена всякого страха, всякого невроза.

Книга Пфистера очень поздно впервые появляется на русском языке и во многом кажется наивной и устаревшей. Но остается классической в своей области.