«Их разделял только Днепр»

Репортаж Екатерины Степановой

Дискуссия о монографии д.и.н. Татьяны Геннадьевны Таировой «Между Речью Посполитой и Россией. Правобережная Украина в эпоху гайдамаков»

Эфир 11 мая 2021 г.

АУДИО + ТЕКСТ

В конце апреля 2021 г. в Санкт-Петербургском Институте истории РАН состоялась дискуссия о монографии профессора СПбГУ, одного из ведущих специалистов по истории Украины, д.и.н. Татьяны Геннадьевны Таировой «Между Речью Посполитой и Россией. Правобережная Украина в эпоху гайдамаков». Этой презентацией открылась новая научно-популярная программа СПбИИ РАН «Дискуссии в доме Лихачева». Эта программа посвящена обсуждению новых монографий и исследований историков из разных научных и образовательных учреждений и нацелена на популяризацию этих изданий.

Соорганизаторами встречи стали Центр по изучению истории Украины СПбГУ и Харьковское историко-филологическое общество, но в самой дискуссии приняли участие ученые различных академических учреждений и ВУЗов России и Украины. Встреча проходила как в очном формате, так и онлайн.

О важности совместного изучения истории и особенно и изучения и публикации архивных материалов сказал в начале встречи директор СПбИИ РАН, д.и.н., член-корреспондент РАН, Алексей Владимирович Сиренов.

«Для нас особенно сейчас становится очевидным – история России и Украины неразрывно связана. Невозможно изучать историю России, не обращаясь непосредственно к сюжетам украинской истории, к героям этой истории, к библиотечным и архивным фондам. И нельзя изучать историю Украины без обращения к российской истории. Особенно мне кажется эта переплетенность исторических судеб хорошо заметна и очевидна при обращении к архивным фондам».

Монография Т.Г.Таировой посвящена истории казачества в XVIII веке и, в частности, той его части, которая оказалась между двумя государствами – Речью Посполитой и Российской империей – гайдамакам. Восстание гайдамаков, известное как Колиивщина в 1768, и противостояние королю Станиславу Августу Барской конфедерации привело к значительным политическим изменениям в самом центре Европы второй половины XVIII века.

О сложных исторических вопросах, затрагиваемых в монографии, и подводимых в исследовании итогах рассказывает автор Татьяна Геннадьевна Таирова.

«Надо сказать, что Колиивщина и вообще гайдамацкое движение в исторической памяти широко представлена, наверно, только у поляков. Согласно исторической польской памяти и историческому нарративу, который существует и доминирует, прежде всего, это легенда о «Золотой грамоте», якобы данной Екатериной II гайдамакам. Большинством даже современных польских историков эта легенда признается как реальность. А, с другой стороны, это представление о гайдамаках как об убийцах и разбойниках, которое было во многом создано теми псевдодневниками польскими, которые были опубликованы в начале XIX века. «Псевдо», потому что они были написаны через 50-70 лет после событий.

Украинская историческая память в основном базируется на Шевченко, на его знаменитой поэме «Гайдамаки». А российской исторической памяти относительно гайдамаков в принципе не существует.

В связи с этим я пошла от обратного. Я попыталась просмотреть историю вопроса. Откуда на этой территории возникло гайдамацкое движение и как оно было связано с предысторией. И стало совершенно очевидно, что колонизация, освоение Брацлавского воеводства, начавшееся в XVI веке, всегда было связано с историей украинского казачества. Именно они были в центре этих процессов, именно в этом регионе возникают основные казацкие реестровые полки, именно эта территория окажется в центре восстания Богдана Хмельницкого и дальнейших событий, и казачество будет там сохраняться до событий начала XVIII века. А уже в 20-е годы XVIII века на смену казачеству приходят гайдамаки, которые и продолжают те идеи и мечты, которые исповедовало казачество.

Еще один очень важный момент в понимании гайдамацкого движения. Если мы посмотрим на карту 1764 года, то мы поймем, что Правобережная Украина, вот тот центр гайдаматчины и старый казацкий цент – Черкассы, Корсунь, Канев, Бела Церковь, Умань – все, находившиеся в составе Речи Посполитой, были на самой границе с Гетманщиной, с украинским гетманством, входившим в состав Российской империи, соответственно, были теснейшим образом связаны, их разделял только Днепр.

Еще очень важный момент. К этому времени в результате русско-турецких войн Российская империя получает большой кусок Правобережья и формирует Новую Сербию и новослободские казацкие поселения, а также возрождает Запорожскую Сечь. Возрождение Запорожской Сечи в 1733 году становится ключевым моментом для толчка гайдамацких восстаний. Т.е., грубо говоря, гайдамаки абсолютно реально считали, что следующий этап экспансии Российской империи – это присоединение этих частей Правобережной Украины. И анализ первых гайдамацких восстаний 1734 и 1750 годов свидетельствует о том, что гайдамаки рассчитывали на то, что российские войска присоединятся к ним в борьбе против польской шляхты, и результатом станет присоединение этих территорий и воссоединение их с Гетманщиной.

На основании очень большого количества документов – переписки Екатерины с Паниным, Репниным и прочими, прочими документами – я рассматривала политику Екатерины и того взгляда, того отношения, которое существовало в ее окружении до момента Колиивщины. И, безусловно, можно говорить, что Правобережье Украины для русского дворянства представляло собой польский пограничный край, где находили приют беглые русские крестьяне. Никакой ассоциации с Гетманщиной по отношению к Правобережной Украине ни у Екатерины, ни у ее окружения не было. Что же касается той поддержки, которую Екатерина оказывала диссидентам, т.е. православному населению, это, конечно, был, прежде всего, вопрос инструмента русского влияния в Речи Посполитой, а Малая Россия, Гетманщина, занимала вторичное коммерческое место в системе ценностей Екатерины, т.к. больше всего ее интересовала возможность получать оттуда доходы. Это такой печальный вывод, но тем не менее. И, в связи с этим, априори отношение Екатерины и ее окружения к Правобережью и к православию в этом регионе. Отсюда исходит и то отношение, которое Екатерина демонстрирует, когда начинается Колиивщина.

Собственно говоря, для Екатерины и ее окружения становится шоком начало Барской конфедерации – восстание польской шляхты против короля и против его союза с Россией, против любых поблажек диссидентам. И когда в ответ на страшные зверства, которые осуществляли участники Барской конфедерации, начинается Колиивщина, на первом этапе Екатерина и ее окружение смотрят на это очень сдержанно, критически. Даются указания «благосклонно уговаривать обращать в дома», т.е. ни на кого не нападают, никого не собираются убивать. И все меняется в тот момент, когда отряд гайдамаков, преследуя польскую шляхту, совершенно неожиданно пересекает границу и нападает на местечко Балта на территории Оттоманской империи. Там они убивают эту польскую шляхту и еще несколько мурз. Оттоманская империя считает это вторжением подданных Екатерины и объявляет войну Российской империи.

Для Екатерины это становится страшным ударом. Она считает, что Россия не готова воевать с Оттоманской империей. И Панин с Репниным предлагают такой вариант: чтобы загладить вину перед Оттоманской империей, они захватят гайдамаков и показательно их накажут на границе с Оттоманской империей, пригласив на это зрелище всех мурз, с тем, чтобы показать, что вот, мы их так жестоко наказываем. Им присудили от 70 до 150 ударов кнутом, т.е. забить насмерть на глазах у турок.

Особое мнение было у Петра Румянцева, который совершенно по-другому смотрел и на гайдамацкое движение, и на Правобережную Украину, считал, что Барская конфедерация – это великолепный повод присоединить Правобережную Украину к Российской империи. И вообще, он гораздо лучше понимал и разбирался в регионе, у него было особое мнение, и об этом я подробно пишу в своей монографии.

Еще один важный вопрос, который неоднократно поднимался в историографии. Были ли запорожцы в Колиивщине, или это были только отдельные бандиты и разбойники, а настоящих запорожцев и Запорожской Сечи не было, и как они мотивировали свое участие в этом восстании. Теперь можно говорить однозначно, что, во-первых, там были настоящие запорожцы, записанные в куренях, присягавшие на верность императорам. Мы знаем присягу Петру III. Присяги Екатерине II, к сожалению, не сохранилось. И десятки, десятки дел, которые я ввожу в научный оборот – это допросы гайдамаков, которые участвовали в восстании. Допросы проходили в Киеве в основном, некоторые в Глухове. И вот во всех этих допросах запорожцы, говоря, из какого куреня они пришли, мотивируют свое участие тем, что прошло известие о том, что матушка императрица призывает на защиту Православия, благочестия на Правобережной Украине, на защиту своих братьев, на защиту своей веры, и вот они вышли и пошли в поход, абсолютно уверенные в том, что все делается в рамках поддержки со стороны императрицы. Даже старшинское руководство Запорожской Сечи тоже считало, что следующим этапом должно быть присоединение этого региона, поэтому они разрешили молодежи запорожской пойти в поход.

На этом фоне совершенно по-другому на это смотрели «два великих призрака», как я их назвала в своей книге. С одной стороны, это Речь Посполитая, которая видела в религиозном движении и в гайдамацком движении угрозу своей государственности. А, с другой стороны, это украинское гетманство, которое абсолютно абстрагировалось от этого региона и никак не выражало ему своей поддержки, своего участия. К тому времени Кирилл Разумовский уже не гетман, но еще член Сената и человек, который мог бы сказать свое веское слово, но этого не делает.

Огромный блок посвящен вопросу религиозной войны и диссидентов, которая раскрывает эти трагические события, которые разворачиваются в 60-е годы XVIII века на территории Правобережной Украины. Усилиями епископа Гервасия и его представителя Мелхиседека (Значко-Яворского), настоятеля Чигиринского Матронинского монастыря, начинается восстановление Православия на Правобережной Украине, десятки, десятки церквей либо строятся, либо ремонтируются, туда приезжают православные священники, паства возвращается из унии в Православие. Этот огромный религиозный подъем встречает жуткое неприятие и со стороны польской шляхты, и со стороны униатской церкви, которое достигает в несколько этапов жесточайшего противостояния. Над православными священниками, теми, кто исповедует Православие, совершаются жуткие вещи – их убивают. Знаменитая, воспетая Шевченко история, когда раскаленный свинец заливали в горло, чтобы он больше не читал православные тексты и т.д. Совершенно невероятный уровень религиозного фанатизма и религиозной войны, которые вообще-то для конца XVIII века совершенно поразительны.

И главный вывод такой. Екатерина и официальный Синод ни в коем случае не участвовали в этой политике восстановления Православия на Правобережной Украине, но их официальная политика поддержки диссидентства создала такую иллюзию, что якобы Екатерина и Синод поддерживают восстановителей Православия. С другой стороны, для польской шляхты уступки диссидентам воспринимались как угроза своей государственности, и гнев их фанатичной мести обрушается на православное население Правобережья. А Барская конфедерация, в свою очередь, становится провалом политики Панина и служит сигналом для Колиивщины. Очень хорошо по этому поводу высказался Станислав Понятовский, который очень хорошо понимал и саму ситуацию, и весь трагизм этой ситуации.

И последняя моя глава посвящена развенчанию некоторых мифов, которые существуют устойчиво по отношению к Колиивщине. И лично для меня одно из таких наиболее приятных открытий – это судьба гайдамаков, которые были на Левом берегу. Всех подданных Екатерины ей выдали, их судили в Киеве, приговорили к страшнейшему наказанию кнутом, о котором я говорила. Но, в связи с тем, что русско-турецкая война началась, и извиняться перед турками было уже неактуально, то их никаким кнутом не били, а отправили в Сибирь через Москву. Они добрались до Тобольска. По дороге познакомились с теми ссыльными каторжанками, которые вместе с ними шли на каторгу. Прямо по прибытии в Тобольск все переженились-перевенчались, после чего им были выданы крупные средства и всех зачислили в Сибирское казачество с возможностью построить дома, обзавестись хозяйством и прочее. Причем очень интересно, что воеводы буквально дрались между собой за право как можно больше гайдамаков в свой острог затащить, потому что, они о них писали, это совершенно потрясающие воины, которые разгромили этих ляхов, да такие профессионалы, да у нас в Сибири… это просто вот… потрясающая история.

И все это закончилось тем, что многие участники движения Колиивщины потом участвовали в подавлении Пугачевского бунта. А вот скорее всего Максим Железняк, один из главных лидеров, был как раз правой рукой Пугачева, но это мне надо еще до конца разбираться.

Что касается тех гайдамаков, которые были подданными Польши, их выдали полякам. Их ждала чудовищная расправа – с них живьем сдирали кожу, сажали на кол, в общем жесточайшим образом в основном были казнены. Эта чудовищная расправа над гайдамаками в Речи Посполитой становится прелюдией для разделов самой Речи Посполитой.

Один, наверно, из самых главных выводов этого исследования, что Колиивщина, этот всплеск романтичной идеи восстановления казачества на Правом берегу и восстановления доминирования православной церкви, оно приводит к грандиозным геополитическим изменениям. С одной стороны, начинается русско-турецкая война, которая приводит к изменениям границ Российской империи, присоединению Крыма, в результате изменения границ Запорожье становится в центре Российской империи, Запорожье становится ненужным, его ликвидируют, гетманское правление к тому времени уже не существовало, а сама структура Гетманщины тоже в ближайшее время будет уничтожена, и Речь Посполитая, которая в результате русско-турецкой войны, Барской конфедерации и гайдамацких восстаний находится в катастрофическом положении, Пруссия и Австрия выступают с идеей ее раздела, и к России присоединяется часть ее территории. Т.е. Речь Посполитая как один из крупнейших игроков Центрально-Восточной Европы прекращает свое существование. Т.о. вся карта Восточной Европы меняется после этих трагических и очень противоречивых событий».

Хочется отметить, что в этой истории больше всего потрясает невероятная жестокость обеих сторон – как страшная резня, устраиваемая гайдамаками в захваченных поселениях, так и расправа шляхты над ними. С трудом верится, что все это творилось ради отстаивания своей веры – в одном случае православной, в другом – католической. Невольно возникает вопрос: присутствовал ли образ Христа в религиозных представлениях противоборствующих сторон?

Впрочем, можно сделать и еще один вывод – любая запретительная или принудительная политика всегда приводит к обратному результату, и часто весьма кровавому. Но эта тема не входит в рамки нашего репортажа.