Икона Божией Матери Всех скорбящих Радость с грошиками

Лада Елецкая: У нас в гостях Татьяна Александровна Трефилова, автор книги «Из истории Санкт-Петербургской благотворительности». Татьяна Александровна, Ваша книга посвящена достаточно известной иконе Божией Матери Всех скорбящих Радость (с грошиками). Во-первых, не понятно, как она точно называется, по-моему, никто толком даже и не знает. Почему именно этой иконе Вы посвятили книгу, была какая-то история, что-то связано с этим, из-за чего Вы начали писать эту книгу?

Татьяна Трефилова: Если отвечать точно на первый вопрос, то, честно говоря, точного канонического названия этой иконы я Вам не могу и сама назвать. Потому что книга, выпущенная недавно священником Геннадием Белововом, называется «Санкт-Петербургская икона Божией Матери Скорбящая (с грошиками)», в других вариантах я встречала это название по-другому – икона Божией Матери Всех скорбящих Радость (с грошиками). Эта икона настолько известна в Петербурге, что она стала называться именно петербургской иконой, так как это единственная чудотворная икона, явленная именно в Петербурге. Все другие чудотворные иконы, которые существуют в нашем городе, которым мы поклоняемся, были явлены в других городах и принесены сюда в Петербург уже как прославленные иконы, как чудотворные. А вот икона Скорбящей Божией Матери с грошиками прославлена была именно в Санкт-Петербурге.

Лада Елецкая: А как все происходило, как она была явлена в Петербурге?

Татьяна Трефилова: Эта икона была прославлена Небесным Огнем. 23 июля 1888 года, когда над Петербургом разразилась страшная гроза, то второй, самый сильный удар молнии был направлен в часовню, которая стояла на берегу Невы на Шлиссельбургском тракте. Эта дорога сейчас называется проспектом Обуховской обороны. А тогда это была местность достаточно удаленная от центра, недалеко от Александро-Невской лавры. Там находилась часовня, которая называлась Тихвинской, так как здесь хранилась первая икона, поступившая в эту часовню – Тихвинская. Тут хранилось несколько других икон. И в эту часовню ударила молния, часовня загорелась, люди прибежали тушить ее. Пожар был потушен довольно скоро. Иконы из часовни выносили и складывали тут же на траву около часовни. И вот когда стали поднимать иконы, лежащие на траве, то обратили внимание, что многие иконы обгорели во время пожара, многие из них почернели. А вот икона Скорбящей Божией Матери, небольшая икона, предположительно суздальского письма, мало кому до того известная в Петербурге, которая до грозы была наоборот почерневшая, после грозы просветлела, и на этой иконе непонятным и чудесным образом, не вдаваясь в краску, держится одиннадцать мелких монеток – грошики, полукопейки и четвертькопейки. Удивительно, что перед этой иконой раньше стояла в церкви кружка, в которую собирались пожертвования, но к иконе пристали только самые мелкие монетки – копейки и полукопейки. И в этом все видели напоминание о евангельской лепте вдовицы. Весть о чудесном обновлении иконы Небесным огнем в тот же день разнеслась по всему Петербургу. Не было еще телефонов, не было быстрой связи, просто люди передавали друг другу весть о том, что произошло чудо обновления иконы.

Лада Елецкая: Всем известна икона Всех скорбящих Радость (с грошиками), но никто я думаю, не знает, что она связана с историей отечественной олигофренопедагогики. Что случилось, что произошло в жизни людей, из-за чего они обратились именно к этой иконе? Я имею в виду больных людей.

Татьяна Трефилова: От этой иконы происходили совершенно явные чудеса. Люди получали исцеления, недаром они все стремились в эту часовню. И вот произошло одно чудо, исходящее от этой иконы, которое по своим последствиям оказалось важным не только для исцеленного одного человека, но и для многих других детей, страдающих психическими заболеваниями в России. После того, как от этой иконы был исцелен болящий отрок Николай Грачев от тяжелых припадков эпилепсии, эта весть распространилась по Петербургу, и архимандрит Игнатий Малышев, настоятель Троице-Сергиевой Пустыни, ученик святителя Игнатия Брянчанинова, услышав об этом чуде, сам приехал к Грачевым, о которых он раньше не знал. Со слов сестры исцеленного отрока Екатерины Грачевой он составил описание чуда, которое разошлось по всей России. И вот архимандрит Игнатий в этом чуде исцеления психически больного отрока, страдающего тяжелыми эпилептическими припадками, увидел то, что Царица Небесная указала сама на психически больных и умственно отсталых детей, которых было множество в России, как и в любой другой стране, но для которых в России не было еще ни школ, ни приютов. В то время как в Петербурге был уже приют, целый институт для слепых детей на Петроградской стороне, было Императорское училище для глухонемых на Гороховой, 18, для умственно отсталых детей не было ни приютов, ни школ. И архимандрит Игнатий, которому в это время было уже восемьдесят лет от рождения, решил именно на том месте, где было явление Божией Матери болящему отроку, устроить первый в России приют для умственно отсталых и психически больных детей. Он решил выкупить этот дом, это святое место, и именно на этом месте устроить приют для умственно отсталых детей. И дом был куплен. Как раньше говорили, с кредитным обязательством. В течение трех лет братия Троице-Сергиевой Пустыни выплачивала долги по покупке этого дома. Этот дом, небольшой деревянный дом на Петроградской стороне, недалеко от церкви Введения во храм Пресвятой Богородицы, был выкуплен, и там разместился первый в России приют для умственно отсталых. Сначала были выкуплены лишь три небольшие комнатки. И в той самой комнате, где было явление Божией Матери, архимандрит Игнатий решил устроить сначала часовню, позднее переосвященную в храм. Сестра исцеленного отрока, его родная сестра девятнадцатилетняя, как называет ее старая дореволюционная литература, благочестивая девица Екатерина, стала первой начальницей и основательницей этого первого России приюта для умственно отсталых. Оставив уроки, которыми она жила прежде, она посвятила всю свою жизнь обучению, воспитанию и призрению умственно отсталых детей. Была создана первая школа для умственно отсталых детей. Были созданы первые в России курсы по обучению сестер-нянь для ухода за умственно отсталыми детьми. В этом приюте не служили сестры милосердия, тут служили сестры-няни. Именно звание сестры-няни присваивалось девушкам и женщинам, которые заканчивали курсы при этом приюте. Курсы были двухгодичные. Первый курс закончило всего лишь девять человек, группы были небольшие. И вот тут, в приюте на Белозерском стала развиваться наша отечественная олигофренопедагогика. Этому приюту покровительствовала Георгиевская община сестер милосердия, которую возглавляла Елизавета Петровна Карцева, известная сестра милосердия. Постепенно в этот приют пришли известные русские врачи, среди них известный, наверное, всем профессор Владимир Михайлович Бехтерев со своими студентами. Стали писаться первые методики, первые пособия для сестер-нянь. Когда я начинала работать в Павловском детском доме для глубоко умственно отсталых детей, то тогда я не знала, как с ними работать, потому что по истории глубокой умственной отсталости у нас в институте было всего лишь несколько лекций. Нас ориентировали на работу во вспомогательной школе, а тут, когда я пришла, поняла, что никак не могу с ними работать – у меня ничего не получается. И тогда я вспомнила портрет из своего институтского учебника и список литературы, указанный в этом же учебнике. Эти книжки в советское время никогда не переиздавались, их можно было прочитать только в Публичной библиотеке. Все эти книги дореволюционные, написанные Екатериной Константиновной Грачевой. Я стала ходить в Публичную библиотеку, и читать эти книги. Эти книги мне очень помогли в работе, потому что в этих книгах было подробно написано, о том, как нужно одевать, кормить, учить этих детей, так как это очень даже не просто. Оказывается, очень не просто даже одеть и накормить глубоко умственно отсталого ребенка. К этим книгам были приложены различные варианты наглядных пособий, которые могли быть использованы в работе с такими детьми, выкройки фартучков специальных, которые годятся для детей. Поэтому, конечно же, когда мне потом, позже, попалась книга по истории иконы Скорбящей Божией Матери, то имя Екатерины Грачевой я, конечно, вспомнила сразу. Я тут же заглянула в свой учебник проверить, она ли это. Да, оказалось, действительно, это она. И тогда произошло соединение этих двух историй. Истории из моего учебника олигофренопедагогики и истории иконы Скорбящей Божией Матери (с грошиками). Вот так и родилась эта небольшая книга.

Лада Елецкая: Как явилась в Петербург икона Всех скорбящих Радость?

Татьяна Трефилова: Эта икона была пожертвована в часовню на берегу Невы одним купцом, который принес эту икону в часовню в знак благодарности за спасение во время бури на Ладоге. Эта икона совсем небольших размеров и совсем простого письма, какого-то суздальского писца. В отношении иконописном она может быть даже не является произведением искусства, как принято, в общем, судить об иконах. Эта мало кому известная икона хранилась в часовне до прославления ее Небесным Огнем. В создании приюта принимали участие те люди, которыми теперь гордится наша страна: отец Иоанн Кронштадтский, матушка Ангелина, настоятельница Иоанновского монастыря, в котором хранятся мощи отца Иоанна Кронштадтского, отец Философ Орнатский, настоятель Казанского собора, причисленный к лику святых, принявший мученическую кончину, митрополит Вениамин Казанский, тоже причисленный к лику святых, митрополит Владимир Богоявленский, принявший мученическую кончину, Великая княгиня Елизавета Федоровна, посещавшая этот приют (Московское отделение) и делавшая щедрые пожертвования на нужды приюта, известный писатель Евгений Поселянин, написавший книгу по церковной истории, а об истории этого приюта – книгу с совершенно замечательным названием «Земное дело Царицы Небесной». Царица Небесная далеко, да, а Земное дело – в становлении таких приютов. Такие замечательные люди как епископ Трифон Туркестанов – на картине Корина «Русь уходящая» он изображен такой маленький, худенький на переднем плане, профессор Бехтерев, профессор Остроградский, директор Императорского училища глухонемых, приезжал в этот приют ставить звуки больным детям. То есть лучшие люди России принимали участие в создании приюта для умственно отсталых детей, которые, казалось бы, не нужны нам совсем. В 1915 году состоялось освящение нового дома и нового храма, о котором говорил архимандрит Игнатий Малышев тогда еще, в конце девятнадцатого века, уже в последний год своей жизни: «Меня не будет, а все здесь будет – и новый дом, и новый храм, не оставит Божия Матерь милостию этот приют». И так все произошло по слову архимандрита Игнатия – и новый дом, и новый каменный храм. Храм был освящен в июне 1915 года, и на освящении храма присутствовал и митрополит Владимир Богоявленский, тогда он был архиепископ, и митрополит Вениамин Казанский, и отец Философ Орнатский, и Николай Грачев, мальчик, исцеленный от иконы. Тогда, несмотря на то, что шла Первая мировая война, на счет этого приюта была выделена огромная сумма денег. Даже во время Первой мировой войны нашлись, оказывается, у нашего государства деньги на приют для умственно отсталых детей. Совсем недавно было девяносто лет со дня освящения этого приюта на Белозерской улице. Поскольку я праздную все дни, связанные с этим приютом, для меня это важно, то 15 июня я пришла в этот приют, в часовню. Я позвонила сначала (те женщины, которые продают там свечки, молятся, мы с ними знакомы) и спросила, знают ли они, какое событие будет у них в ближайшее время? Они ответили: «Нет, а что?» Я сказала: «Девяносто лет со дня освящения храма приютского». И тогда мы собрались в этом храме, пригласили священника, и устроили там такое празднование небольшое, священник прочел проповедь, но, видимо, он не очень был знаком с этой тематикой и, к сожалению, все совершенно перепутал. Мы ели пироги, пили чай в этом приюте. А до этого мы еще праздновали 110 лет со дня основания первого в России приюта для умственно отсталых. Это было в декабре 2004 года. Я таким же образом позвонила в часовню и спросила: «Знаете ли вы, какой у вас будет праздник?». Они сказали: «Нет, а что?». Я сказала: «Давайте праздновать». И мы небольшим количеством, всего лишь там было человек семь, праздновали основание первого в России приюта для умственно отсталых. А не далее, как этим летом, нашлась могила родителей Екатерины и Николая Грачевых на Смоленском кладбище. Я просто проводила экскурсию для своих знакомых, и один из экскурсантов показал на могилу и сказал: «Татьяна, посмотри, тут похоронены Грачевы! Не те ли самые, которые были при чуде явления Божией Матери?». Я подошла к могиле, и в буквальном смысле слова возрадовалась душа моя, потому что мы нашли родителей Грачевых, погребенных на Смоленском Православном кладбище. Могила эта находится недалеко от места захоронения родителей митрополита Серафима Чичагова. Здесь как раз произошел первый припадок с отроком Николаем Грачевым. К сожалению, судьба Екатерины и Николая Грачевых после революции нам и не известна. Известно, что Екатерина Константиновна скончалась в 1934 году, и место ее захоронения неизвестно. Можно с достаточной вероятностью предположить, что она похоронена на Смоленском кладбище, вот там, где могила ее родителей, которых она очень любила. Там целое семейное место Грачевых. И хотя говорится, что они были бедными людьми, но, судя по размеру, по красоте, по прочности памятника, стоящего на могиле, не были они уж настолько бедны. Там целое семейное место, большой участок, огороженный поребриком, где, может быть, похоронена и Екатерина Грачева. И конечно, это мечта моей жизни – найти могилу Екатерины Грачевой и поставить памятник или хотя бы крест на ее могиле, и привести туда нынешних студентов-дефектологов, и рассказать всю историю на ее могиле, чтобы это нашло конкретное подтверждение: вот могила, вот человек. Но где похоронена Грачева, никто не знает. А судьба ее брата еще более для нас неясна. Сохранилось прошение, в 1918 году написанное иеромонахом Троице-Сергиевой Пустыни Николаем Грачевым (он остался с тем же именем, данным ему при крещении), на имя митрополита Вениамина Казанского, в котором он просит митрополита никуда его не перемещать, а оставить на том дорогом и важном для него месте, где ему, четырнадцатилетнему болящему мальчику, лежащему на одре болезни, была явлена Божия Матерь. О судьбе иеромонаха Николая Грачева мало что известно. Все мои попытки расспросить людей, которые, казалось бы, должны были знать более меня (и настоятеля Троице-Сергиевой Пустыни я спрашивала), привели к тому, что предположительно, он должен был быть похоронен на кладбище Троице-Сергиевой Пустыни. Но на самом деле…? Вот, например, книга монахини Амвросии Оберучевой «История одной старушки», в ней есть другие сведения (монахиня Амвросия Оберучева, такая замечательная монахиня, которая училась в Первом Медицинском институте, написала прекрасные воспоминания о Первом Медицинском), что она была знакома с Екатериной и Николаем Грачевыми. И она пишет, что ей известно, что Николай Грачев скончался где-то уже в сороковом году, то есть он пережил закрытие Пустыни. Могила Николая Грачева нам неизвестна. Как и неизвестна его судьба после революции. Есть только предположения, но мы не знаем могил Николая и Екатерины Грачевых, хотя было бы, конечно, важно для нашей истории, вообще для нас почтить память этих людей. Иеромонах Николай Грачев был одно время даже настоятелем приютского храма, а вообще он был монахом Троице-Сергиевой Пустыни, и от Пустыни был откомандирован на служение в храме на Петроградской стороне, где ему было явление Божией Матери. И когда мы сейчас проезжаем по Петроградской стороне, там большими, просто огромными буквами написано: «Место явления Пресвятой Богородицы». Именно ему, четырнадцатилетнему мальчику, лежащему на одре болезни, на день именин в 1890 году было явление Божией Матери. А в декабре 1990 года на этом месте митрополит Иоанн Санкт-Петербургский и Ладожский освятил часовню. И в этой часовне служатся сейчас молебны и акафисты, читаются они мирским чином. Никакой священник не приписан к этой часовне. После того, как нашлась на Смоленском кладбище могила Грачевых, мы поставили в известность священника Смоленского кладбища и пригласили служить панихиду, может быть впервые после многолетнего перерыва. Пришли женщины из этой часовни, убрали, помыли там все, цветочки посадили, какие могли, собрали части креста рухнувшего и разбросанного по территории этой могилы. Прибрали эту могилу, просто как могли женскими силами, сфотографировали, но на большее не хватило сил. Я понимаю, что мало кто из людей знает, кто такие Грачевы, и мало кого радует обретение этой могилы, может быть, кроме меня. Не знаю, кто из людей еще так обрадовался, что нашлась, наконец, эта могила, но для меня это была радость, и я ею поделилась с женщинами из этой часовни, и они, конечно, тут же собрались и пришли. Хотя там женщины уже не молодые, даже старенькие, пришли они со щетками, с ведерками, с тряпочками и все, что могли, прибрали, посадили цветочки. Потому что это действительно единственное в Петербурге место – место явления Божией Матери на Петроградской стороне.

Материал для сайта подготовлен при поддержке Православного общества «Азбука веры»