«Как можно жить в одной горизонтали?»

Программа Александра Крупинина

«Неделя»

Гость: протоиерей Владимир Сорокин

Прямой эфир 3 октября 2021 г.

ВИДЕО

 

Темы программы:

 

— блогеры, образованность и смысл жизни

«У человека должно быть хобби».

— как должен выглядеть памятник репрессированным?

«Молодых архитекторов и скульпторов не учат смыслу символического».

— как через символизм вводить детей в православный храм

«Господь дал человеку фантазию».

— материализм

«В основе идеологии потребительства лежит материализм».

— участие мирян в управлении церковной жизнью

«Участие мирян – проявляйте в своем приходе».

— материальные блага и церковь

«Материальные вопросы должны быть упорядочены».

— молодые священники: искушение богатыми жертвователями

«И батюшку развращаете, и храму не помогаете».

— богатые жертвуют неправильно, а как надо?

«Батюшке – десятину от того, что потрачено на храм».

— образованность других отравляет жизнь тем, кто менее образован?

«Зависть и комплекс неполноценности. От этого мне всегда помогал принцип со-поставления – он обогащает. У нас революция произошла оттого, что в народе разожгли зависть. Гражданская война – уничтожение друг друга по принципу зависти».

— биоэтика: ЭКО – это допустимо или нет с точки зрения православия?

«Не монахам заниматься экстракорпоральным оплодотворением».

— вера образованных и необразованных

— многодетная семья

— монархия

«России монархия не светит».

— «культ архиерея»

— Бабий Яр

 

Александр Крупинин:

Здравствуйте, отец Владимир. Очень приятно вас видеть у нас.

 

Протоиерей Владимир Сорокин:

Добрый день, дорогие братья и сестры, рад здесь присутствовать. Спасибо.

 

Александр Крупинин:

Ну и тогда приступим к нашей программе, у меня вот тут есть дайджест новостей прошедшей недели, вот первое у меня стоит:

«В Русской Православной Церкви обратились к молодежи с призывом не равняться на малообразованных, но хорошо зарабатывающих блогеров. «Качество жизни определяется не только материальным благосостоянием. Если мы этому не научим наших детей, наше студенчество, то мы тогда самого главного им не расскажем — о том, в чем заключается смысл жизни. Благосостояние — лишь одна из составляющих человеческого счастья. Если человек мало знает, если он плохо образован, то, встречаясь с людьми более образованными, встречаясь с людьми, которые знают больше, он всегда будет ощущать свою недостаточность, свою неполноценность, это будет отравлять его жизнь», — сказал глава синодального Отдела внешних церковных связей митрополит Иларион… «Приобретать знания нужно не только для того, чтобы получать материальное вознаграждение, хотя все-таки опыт очень многих людей, я бы сказал большинства людей, показывает, что чем больше человек знает, если он умеет эти знания применить на практике, тем больше он в итоге получает», — отметил представитель Церкви». Источник.

Ну вот тут есть в этом сообщении несколько вопросов, о которых я хотел спросить ваше мнение, мне тоже очень это интересно, потому что у меня некоторые такие вот высказывания здесь вызывают, скажем так, сомнения некоторые. Ну, первое, наверное, в том, что… (с этим можно согласиться) что не только материальное благосостояние составляет смысл жизни человека. А что ещё?

 

Протоиерей Владимир Сорокин:

Да, это интересно, конечно. Но вот в моей жизни, если я по себе сужу, другие люди, наверное, тоже, у каждого своя ведь и жизнь, и свои возможности, но в моей жизни, я уже 82 года прожил, было так, что я ведь родился в простой крестьянской семье и ни о каких таких высоких университетах что ли или о каком-то высоком образовании мыслить мне не приходилось. Я закончил среднюю школу, потом пошел в иподьяконы, в семинарию, в академию, и как-то так Господь судил, что я всё время связан с церковью. Но что для меня важно, вот я сейчас уже в таком возрасте, я понимаю, очень важно, чтобы у человека было… сейчас есть такое слово – хобби, такое модное слово хобби, то есть у человека должно быть какое-то такое специальное увлечение, что ли, или специальный интерес, или, я бы сказал, такое какое-то предпочтение. Мне так Господь судил, что я с детства как-то увидел разницу между верующим человеком и неверующим, между тем, что божественное, а что не божественное, что светское, гражданское. Я уже как-то здесь говорил, что советская эпоха отличалась тем, что там чётко разница была: вот это церковное, вот это божественное, вот это духовное… а вот это – материальное, вот это гражданское, это безбожное. И я как-то с детства… мной занималась в религиозном плане не мама или папа, они работали, в основном мною занималась соседка, Параскева, она меня как-то приобщала к тому, что ну есть в жизни Господь, есть церковь, я начал ходить в церковь… Тем более, мне жизнь подсказывала, что те люди, которые как-то себя показывали, что они неверующие, что они коммунисты, что они против Бога – и вели себя самым недостойным образом. А то поколение старых людей, поколение, которое держалось церкви и веры в Бога, оно в силу традиций, потому что наше село было всё-таки традиционное, старообрядческое, а там, у старообрядцев, всё-таки форма дух бережёт (я уже сколько раз говорил это). И вот эта форма, она выдерживалась, и вот на меня как ребёнка тогда и молодого человека это как-то оказывало влияние, и я проникся этим – давать почтение тому, что связано с Богом, с церковью, с состраданием, с милосердием, просто это такая особенность. И вот это в моей жизни стало таким, я бы сказал, хобби что ли, увеличением. И я в школу ходил когда, и когда уже в семинарию поступил, то мне всегда была всё-таки интересна вот эта область духовного. И когда я интересовался житиями святых, меня как раз интересовала вот эта сторона: а как они в простой жизни? В житиях много всего такого самого положительного, но всё-таки там всегда есть простая жизнь. И вот это меня в жизни вело. Я потом чем больше учился, уже в духовной академии, интересовался, меня всегда интересовала вот эта система, я уже говорил, не противопоставлять, а сопоставлять. А для того, чтобы сопоставлять, для этого надо знать не только своё, но ещё и другое, чтобы всё-таки как-то сопоставить. А потом меня Господь направил, что я представлял церковь на международных конференциях, а там интересно же: другие другую позицию высказывают – протестанты своё, католики своё, православные своё. И когда сравниваешь и чувствуешь, что у тебя есть своё положительное, свой какой-то положительный опыт, хоть это советская система была, но всё-таки меня уже тогда жизнь заставляла как-то защищаться, находить аргументы. И вот эти знания, вот это желание увидеть себя как христианина, а тем более уже как студент духовной академии, потом я священник стал, как-то себя увидеть вот в этой сравнительной обстановке, она мне помогала приобретать всё новые и новые знания, потому что когда сравниваешь – тогда вы обращаетесь. Когда при сравнении что-то у людей интересного, оно как-то западает в душу. Это действительно мне помогало и в образовании, и в подходе к решению каких-то проблем, и с людьми. Поэтому когда владыка говорит о том, что знание это великое дело, я понимаю. Но сейчас почему-то много говорят о том, что вот все увлекаются материальным, но я бы не сказал, что все, но действительно жизнь заставляет людей искать какие-то свои возможности получать какие-то средства, без этого трудно молодому человеку. И правильно, что образование даёт человеку какую-то возможность себя реализовать. Ну вот я вам скажу, вот простой пример приведу, я не помню, говорил я об этом уже здесь или нет, но поскольку я в Горном университете являюсь настоятелем храма, а рядом с нашим храмом там архитектурный факультет, и поскольку последние годы моей жизни, уже не одно десятилетие, я увлекаюсь, и не только увлекаюсь, но уделяю самое большое внимание сохранению исторической памяти эпохи гонений, новомученикам, вот этой самой, я бы сказал, трагической истории России, XX век, это вообще такая, знаете, глыба, в которой очень много всяких противоречий и всё прочее. Но самые большие, мне кажется, противоречия – это жертвы, которые понесла наша страна, наш народ и наша церковь, сколько у нас погибло людей – это просто уму непостижимо. И поскольку я занимаюсь синодиком, то есть выявлением памяти профессоров и преподавателей Горного университета, сейчас готовится университет к 250-летию, и вот моя помощница заведующая канцелярии Екатерина Михайловна очень много внимания и трудов употребляет на то, чтобы выявить за все 250 лет положительные такие имена героев, учёных, людей, которые создали, как-то вписали себя в историю. И когда мы 20-м веком стали заниматься, то увидели, что почти 220 человек – геологи, при царском правительстве ведь это Горный институт был великим…

 

Александр Крупинин:

Элита.

 

Протоиерей Владимир Сорокин:

Элита! Самые грамотные люди были, самые почётные, действительно учёные… И вот их, после того, как она пришла советская власть, их начали самым жестоким образом эксплуатировать. Раз ты кончил Горный, раз ты инженер, вот езжай на север и там ищи руду, уголь, газ. Всё, что стране надо. Элита была, но кто ж сразу так согласится? Не хочешь по согласию – 10 лет давали сразу и поехал бесплатно. И таковых оказалось на сегодняшний день где-то 210 или 220 человек.

 

Александр Крупинин:

В одном Горном институте?

 

Протоиерей Владимир Сорокин:

Но вот выпускники. Мы их вычислили. И вот поскольку мы соседи с кафедрой архитекторов, то естественно, как-то пришлось мне войти в знакомство и мне не организовали встречу с молодёжью. Я пошёл на встречу и рассказал им, что такая история,  такая эпоха. Сидят – совершенно молодёжь, 18-20 лет, ну молодые люди совершенно. И говорю: хорошо бы им поставить знак на Левашовском кладбище, памятник – достойные люди! Уже кончилась эпоха, когда нельзя было об этом говорить, сейчас уже пора. И что вы думаете? Прониклись идеей. И начальство. Сделали конкурс. Добровольно человек 30 студентов составили свои проекты. Вот как вы себе представляете? И мне было интересно и сейчас очень интересно: современные люди – как они себе представляют, какой памятник можно поставить вот этим пострадавшим, репрессированным людям? Большинство из них были расстреляны…

 

Александр Крупинин:

Крест, наверно.

 

Протоиерей Владимир Сорокин:

Ну, какой крест. Они написали, дали задание, мы объявили конкурс, и они выполняли его. И выполнили. И дали мне работ 30 или 40. Очень интересно. Вот посмотреть – это же срез современного человека, как он себе представляет вот эту эпоху гонений, вообще как это можно увековечить. Это же очень интересно. Очень интересные проекты, замечательные некоторые проекты есть. Но что я заметил у всех у них, что для них характерно, я тут встречался с профессорами этой кафедры, вы знаете – у всех одна горизонталь, нет вертикали. Вот по горизонтали там, значит, то какие-то минералы в каком-то таком изображении, то человек через стену проходит, то какие-то ещё моменты – решётка там, проволока, ещё что-то такое… и нет такого, знаете ли, чувства, вот я когда посмотрел на всё это, меня это, действительно, удивило и озадачило. Если ребёнку с детства вообще не говорят, что человек состоит из души и тела, что есть божественное, а есть не божественное, есть земное, а есть небесное. Если у человека с детства отсутствует вот это представление, что человек живёт на земле, но всё-таки наша классика, литература –  она же вверх зовёт. Вот поэзия настоящая – куда она человека тянет, намекает человеку о чём? Всё-таки туда. И что душа человеческая тянется от земли к небу. Вот я так вырос, в такой системе, и я чувствую, что если без мысли о том, что есть что-то выше, чем то, что мы имеем на земле, если что-то есть такое, что над человеком, что человека зовёт ввысь… Но я не знаю… я такое состояние испытывал и поэтому я могу его описать. Но вот у студентов… представляете, 30 вариантов, все разные, ну в одной только работе есть какие-то там сочетания камней и ещё что-то вроде того, что птица так сидит в верхней части, в другой работе где-то там цветок и написано, что это надежда, что человек страдал не напрасно. А в основном это просто…

 

Александр Крупинин:

… просто страдание.

 

Протоиерей Владимир Сорокин:

… страдание и всё. И я потом сказал преподавателям и студентам: ну как же вы… как можно жить в одной такой горизонтали без вертикали?

…

А в основном, действительно, у людей чистая горизонталь. Поэтому как можно сегодняшнему человеку… и когда я стал говорить, что надо было как-то студентам хотя бы символику объяснять, вот в православной церкви очень много символики эта символика помогает человеку как-то повернуть голову на небо. Хотя бы это сделать. Не говоря о том, что в храм заходите – и там сплошная символика, но вы в ней не чувствуете себя чужеродным, она как-то естественна…

…

И поэтому я согласен с владыкой Иларионом, что надо как-то всё это исправлять, но в государстве я этого совсем не вижу. Ну дайте тогда новую какую-то концепцию, но надо людей оторвать от земли, и хотя бы они подняли свой взор к небу. Но такого же нет. У нас как в семнадцатом году материализм ввели в психологию людей, тогда перекодировали людей, я считаю, не просто революция произошла, а перекодирование людей, их совсем перевернули, всё это перекодировали, а теперь как их назад вернуть? Это же, представляете, тысячелетие у нас это воспитывалось. И очень мало людей среди преподавателей, среди интеллигенции, такой думающей, грамотной… я вот слушаю иногда и лекции, интересуюсь… как им объяснить, что без того, чтобы у человека не появилась внутренняя тяга… Вот я говорю, меня с детства как-то Господь так направил, что я путём сравнения сделал для себя вывод, что вот с Богом, с церковью, с духовной частью в гармонии жить – это интересней, это полезнее. Вообще если оторваться совсем? Ну а как вот современному человеку, который и в школе, и по телевидению, и по радио и везде он одно и то же видит, сидит только в этой своей компьютерной версии и у него не остаётся для души времени. Разум он как-то натренировывает, настраивает, и вроде грамотный человек, но я по этим студентом сужу: они же не виноваты, прекрасные люди, прекрасные работы, они действительно хотят эту трагедию или вот эту эпоху как-то высветить. Но как же им, бедным, трудно, когда у них мысль только на земле, только здесь. А что им и фантазировать нельзя? А у них не хватает для этого материала, почвы под ногами, они боятся просто вторгаться в эту область. Эта область всё-таки очень деликатная, там где касается вопрос души, совести, Бога. У меня такое представление.

…

Александр Крупинин:

«28 сентября 2021 года в Национальном художественном музее Республики Беларусь в Минске состоялось торжественное открытие выставки работ участников VI Международного художественного пленэра «Святость земли Белорусской», посвященного памяти митрополита Филарета (Вахромеева), первого Патриаршего экзарха всея Беларуси, и Году народного единства. … Приглашенные гости ознакомились с экспозицией, в которую вошли 26 портретов митрополита Филарета, 14 экспликаций с фотоматериалами, отражающими земной путь архипастыря, и выставка его облачений…». Источник.

Вы же наверняка знали митрополита Филарета?

 

Протоиерей Владимир Сорокин:

Знал, да.

 

Александр Крупинин:

Какая память о нём, что вот выставка, где 26 его облачений, 26 портретов… оставил он о себе такую память, да, какой он был человек?

 

Протоиерей Владимир Сорокин:

Я вам скажу своё мнение, которое может показаться несколько странным. У нас почему-то в последнее время, я имею в виду «у нас» – среди православных, культ архиерея существует. Культ просто. Такой культ, который и при жизни – архиерей издаёт о себе всякие книги, всё, что он сказал, всё передаётся, как будто это – всё. А уж когда скончается… то ищут возможность сделать его то ли национальным героем, то ли что… Критерии, мне кажется, в этом отношении отсутствуют. Нужно ценить человека не потому, сколько у него портретов было написано. Сколько там? 26 портретов что ли.

 

Александр Крупинин:

26 портретов митрополита Филарета.

 

Протоиерей Владимир Сорокин:

Ну зачем это делать? Или там сколько-то облачений. Я не знаю. Я бы считал, что архиерея нужно ценить по добрым делам. Что при нём стало больше школ, больниц, учебных заведений, храмов или что…  А что касается личных вещей… И делать из этого какой-то культ. Я это не понимаю и не приветствую. И считаю, что это, я уже сказал, это только развращает – и молодое поколение, и всё. Надо на Господа смотреть, нужно на то, что у нас для простого народа делается. Для меня является всё-таки идеалом святитель Иоанн Златоуст, когда он стал Константинопольским патриархом, то что он сделал? Он всё сразу превратил – архиерейские покои в больницу, и все сокровища – на бедных отдал. И для меня всё-таки является образцом митрополит Антоний (Блум). Вот я когда был в Лондоне проездом однажды, пришёл к нему туда в храм, смотрю – по храму ходит монах в подрясничке скромном, подсвечники убирает… Мы с ним попросту побеседовали… Но что-то я не вижу, чтобы образ митрополита Антония, его образ поведения и жизни, простота такая была, чтобы она была присуща нынешнему поколению архиереев. … А здесь выставляют: вот смотрите с разных ракурсов, смотрите, сколько надо было позировать? Потом все эти фотографии… Ну сколько можно, ну одно и то же ведь. Вот меня интересует митрополит Филарет с точки зрения музыки. У него отец был музыкант, он сам разбирался. Вот меня интересует, какой он внес вклад, вот это более интересно. А портреты и облачения меня совсем не вдохновляют. Я знал одного архиерея, у которого было 200 подрясников. Зачем? Я не понимал этого.

 

Александр Крупинин:

Помню, в Париж приехали, и там один священник говорит: сейчас мы тут найдём облачение, в котором в моём храме служил отец Александр Шмеман. И тогда и вы в нём послужите. Искал-искал, не нашёл, где оно – неизвестно. А наш говорит: что же вы фетишисты какие-то, какое-то облачение, ну, служил в нём отец Александр Шмеман или не служил, что от этого меняется?

 

Полностью слушайте в АУДИО.

Смотрите ВИДЕО.