«Как жить во время чумы? У нас есть правила»

«ЩЕДРАЯ СРЕДА»

Встречи в поддержку радио «Град Петров»

ВИДЕО – Анастасия Луговкина

23 апреля 2020 г.

Марина Валентиновна Михайлова

Произведения мировой литературы на тему чумы. Дж. Боккаччо «Декамерон»

ВИДЕО

В рамках проекта «Щедрая среда» при финансовой поддержке Президентских грантов вышла программа Марины Михайловой на тему «Произведения мировой литературы на тему чумы. Дж. Боккаччо. Декамерон».

Видеозапись лекции вы можете увидеть на канале радиостанции «Град Петров» на сайте «YouTube».
Это первая лекция из цикла, объединенного темой «Как жить во время чумы?»
1. Боккаччо. Декамерон.
2. Пушкин. Пир во время чумы.
3. Камю. Чума.

Человек смертен — об этом знают все. Но это знание остается теоретическим и отвлеченным до тех пор, пока пришествие чумы (или холеры, или какой-то иной заразы) не сделает смерть конкретной и ближайшей перспективой, не превратит вопрос о смертности в практический: как жить, когда все вокруг говорит о смерти? Опытом жизни — подчеркнем: не выживания, а именно жизни, в том смысле, как о ней говорит Христос в ночь накануне собственной смерти: Я живу и вы будете жить, — опытом жизни в зачумленном мире делится с нами великая литература в лице Боккаччо, Пушкина и Камю.

Марина Михайлова:
«Как вести себя в такие времена, когда смерть оказывается в центре внимания? Как жить во время страха и неизвестности? Надо сказать, что такие времена появляются в истории человечества постоянно. Как бы ни называлось это испытание — оно может называться войной, чумой, революцией, голодом, но время от времени наступают такие моменты, когда человечество более конкретно сталкивается с вопросом о смерти. И каждому из нас приходится решать вопрос о собственной смертности на фоне всеобщего страха. И поскольку это бывает время от времени, бывает регулярно, то люди уже выработали некоторые правила. И этими правилами они с нами поделились. И я хочу поэтому, чтобы мы с вами сейчас обратились к нескольким произведениям литературной классики, в которых тема чумы, эпидемии, встреча с болезнью, является центральной. Мне кажется, что они все сказали. Мне они все сказали, у меня больше нет вопросов. И эти три прекрасных человека оставили нам инструкцию, как жить во время чумы.
…
Тирания смерти, тирания чумы — это по большей части информационная тирания. Это было так в 14 веке и это так сейчас. Когда я встречаю кого-то из своих знакомых или с кем-то говорю по телефону, или переписываюсь — первый вопрос, который я задаю: все ли у вас здоровы. Люди говорят, как правило: да.
…
Масштаб этого бедствия преувеличен. Преувеличен средствами массовой информации. Это информационный террор.
…
И я хочу вам сказать вот какую вещь. Когда сегодня (мне кажется, что это важно), когда сегодня каждый день, открывая любую страницу в интернете, включая телевизор, мы видим какие-то страшные новости, то здесь очень важно сохранять некоторое здравое разумение. Нам нужно понимать реальны масштаб событий. То есть если взять крошечного насекомого и навести на него увеличительное стекло, то перед нами окажется страшное чудовище, жуткое, леденяще кровь. Когда была великая чума в 14 веке, погибло, по разным оценкам историческим, от 30 до 60 процентов населения Европы и Азии. Задумайтесь над этим. Сейчас — меньше 5 процентов заболевших. То есть в учебниках эпидемиологии говорится о том, что пандемия, эпидемия — это ситуация, когда болезнью захвачено 5 процентов населения и больше. Мы этого не наблюдаем на своем опыте. Нам говорят о том, что есть невидимые носители. Вот они носители, они заражены, но у них никаких симптомов нет. Ну, знаете, я как-то осторожно относилась бы к таким утверждениям. Потому что хочется всегда спросить: чем вызвана такая большая забота о нашем здоровье? И не решаются ли в этот момент какие-то параллельные задачи?»

Цитата из «Декамерона»:
«Вот почему и здесь, и в других местах, и дома я чувствую себя нехорошо, тем более, что, мне кажется, здесь, кроме нас, не осталось никого, у кого, как у нас, есть и кровь в жилах и готовое место убежища. Часто я слышала о людях (если таковые еще остались), которые, не разбирая между приличным и недозволенным, руководясь лишь вожделением, одни или в обществе, днем и ночью совершают то, что приносит им наибольшее удовольствие. И не только свободные люди, но и монастырские заключенники, убедив себя, что им прилично и пристало делать то же, что и другим, нарушив обет послушания и отдавшись плотским удовольствиям, сделались распущенными и безнравственными, надеясь таким образом избежать смерти. Если так (а это очевидно), то что же мы здесь делаем? Чего дожидаемся? О чем грезим? Почему мы безучастнее и равнодушнее к нашему здоровью, чем остальные горожане? Считаем ли мы себя менее ценными, либо наша жизнь прикреплена к телу более крепкой цепью, чем у других, и нам нечего заботиться о чем бы то ни было, что бы могло повредить ей? Но мы заблуждаемся, мы обманываем себя; каково же наше неразумие, если мы так именно думаем! Стоит нам только вспомнить, сколько и каких молодых людей и женщин похитила эта жестокая зараза, чтобы получить тому явное доказательство. И вот для того, чтобы, по малодушию или беспечности, нам не попасться в то, чего мы могли бы при желании избегнуть тем или другим способом, я считала бы за лучшее (не знаю, разделите ли вы мое мнение), чтобы мы, как есть, покинули город, как то прежде нас делали и еще делают многие другие, и, избегая паче смерти недостойных примеров, отправились честным образом в загородные поместья, каких у каждой из нас множество, и там, не переходя ни одним поступком за черту благоразумия, предались тем развлечениям, утехе и веселью, какие можем себе доставить. Там слышно пение птичек, виднеются зеленеющие холмы и долины, поля, на которых жатва волнуется, что море, тысячи пород деревьев и небо более открытое, которое, хотя и гневается на нас, тем не менее не скрывает от нас своей вечной красы; все это гораздо прекраснее на вид, чем пустые стены нашего города. К тому же там и воздух прохладнее, большое обилие всего необходимого для жизни в такие времена и менее неприятностей».

Марина Михайлова:
«А что же делать тому человеку, который вынужден находиться в городе? А тут я вам скажу такую простую вещь, что можно быть в чудесном месте, но если твои глаза устремлены в телевизор или же в новостную ленту интернета — ты все равно будешь находиться в суете большого города и внутри чумного сообщества. Если же ты находишься — пусть даже в своей квартире на 9 этаже, пусть даже тебе больше 65 лет и предписана самоизоляция (заметьте, что всем остальным она рекомендована, а рекомендована — это, ну, спасибо за рекомендации, за заботу о моем здоровье, но все-таки я имею право пойти и посмотреть на первые цветочки у моего дома, я имею на это право и этим правом можно пользоваться).
…
Нас терроризируют с помощью дурных новостей. Мы смотрим через увеличительное стекло — кто-то умер, но мы не смотрим на другие 50% — а кто-то жив и здоров. Кто-то умрет, но кто-то и выживет.
…
Именно поэтому прекрасное сообщество «Декамерона» отправляется загород. И что они делают загородом? Они поселяются в имении (ну пусть у нас с вами его нет, это совершенно неважно) и они начинают рассказывать друг другу истории. И вот это мне тоже кажется очень важным. Что это значит — рассказывать историю? Мы все когда-нибудь рассказывали сказку каким-то знакомым детям. И мы все знаем, что когда человек рассказывает историю, то в этот момент захвачено все его существо. И память, и жизненный опыт, и речевые способности. Человек, когда он рассказывает, он начинает жить. Понимаете, нас сейчас очень часто ориентируют на потребление информации, ну, то есть: возьми и почитай в Википедии, возьми и на Ютубе открой что-нибудь, ролик какой-нибудь, и тебе все будет. Это очень милая вещь, но мы потребляем. А в нормальной живой старой школе нас все время заставляли отвечать урок. То есть все, что ты потребил, ты должен был усвоить. Усвоение материала — был такой педагогический термин. И ты должен был его вернуть. Так вот, они рассказывают истории, и для них это очень мощное подтверждение собственного бытия.
Такой первый великий урок антипандемического поведения (который дает Боккаччо) заключается в том, чтобы не бояться живого ближнего. Не прекращать живого общения с живыми людьми. Это первый урок. Причем для них это цена жизни. Когда эти десять человек уезжают в это имение — возможно, среди них есть носитель вируса, возможно, это будет стоить им всем жизни, но они на это идут. Потому что скучно сидеть одному запершись в десяти стенах и дрожать за свою жизнь, бояться. Гораздо веселее сказать: да, Господи, я принимаю Твою волю, вот это — круг моих друзей, я разделяю их судьбу. И мы будем сидя за столом в цветущем саду рассказывать друг другу истории».

ВИДЕО