«Книги, люди, судьбы. Страницы истории Российской национальной библиотеки»

Программа Ольги Суровегиной и Людмилы Вольфцун

«Книги, люди, судьбы. Страницы истории Российской национальной библиотеки»

В эфире с 6 октября 2015 г., по вторникам, в 14:30

В цикле 17  передач

Передача 1

 

О.Суровегина: Здравствуйте, дорогие друзья! У микрофона в студии радио «Град Петров» Ольга Суровегина. Сегодня мы начинаем новый цикл передач, которые будут посвящены юбилею замечательной, всеми нами любимой Российской национальной библиотеки. Это совершенно особое явление в жизни нашего города, это, действительно, наше сокровище, без которого не представить наш город – так же, как без Эрмитажа, без Русского музея… И этот замечательный повод – юбилей нашей библиотеки – дает нам право поговорить о ней более подробно. И для этого мы пригласили в нашу студию Людмилу Борисовну Вольфцун, старшего научного сотрудника Российской национальной библиотеки, кандидата исторических наук. Людмила Борисовна много лет занималась историей Публичной библиотеки, которая теперь называется Российской национальной, и более десяти лет проработала в архиве библиотеки. Поэтому это человек, несомненно, знающий и любящий библиотеку.

И мы решили построить этот цикл как последовательность сюжетов, связанных с историей Российской национальной библиотеки, и назвали наш цикл «Книги, люди, судьбы». Потому что именно из этих сюжетов, может быть, не сложится цельная история библиотеки, но все-таки, мы надеемся, что это вызовет интерес у наших слушателей и еще раз обратит внимание на историю этого удивительного, уникального явления в культурной жизни не только Петербурга, и не только даже России, но и всей Европы.

И первый сюжет мы посвятим чему, Людмила Борисовна?

 

Л.Вольфцун: Первый сюжет я хотела бы посвятить такому мало известному эпизоду в истории Публичной библиотеки, как эвакуация ее фондов в 1812 году. Но прежде чем говорить об этом, наверное, нужно все-таки несколько слов сказать о том, что предшествовало этому.

Вообще, прежде чем начать цикл наших передач, а я считаю, что вот эта мозаика, созданная из разных сюжетов, это, возможно, даже куда более интересно, нежели последовательная история. Поскольку история библиотеки написана, есть несколько ее вариантов, и это вполне возможно прочитать. А вот какие-то наиболее яркие эпизоды, которые не так, может быть, подробно отражены в этой истории, им и имеет смысл посвятить наши передачи.

Мне бы хотелось в качестве эпиграфа привести цитату из «Путеводителя по библиотеке» 1852-го года: «В самом средоточии нашей cеверной столицы, при повороте из Большой Садовой на одну из красивейших улиц в мире – Невский проспект, возвышается колоссальное здание, простое и величавое, как большая часть петербургских зданий. От колоннады на закругленном его углу идут два фасада: один на Большую Садовую, а другой – на проспект; затем третий и лучший – на Александровскую площадь. Вблизи  Собственный дворец Государя – Аничкин дом. Спереди – зелен сквер и павильоны Царского арсенала. Направо – Александринский театр с его висящею почти на воздухе колесницею; налево – место торговой и промышленной деятельности всей России, Гостиный двор. Это здание, перед которым невольно останавливается каждый: иностранец с любопытством, русский с благодарностью, есть Императорская Публичная библиотека».

Мне кажется, что этими словами создатели «Путеводителя» очень точно отразили место – во всех смыслах, от географического до общественного – место Публичной библиотеки, поскольку это, действительно, было средоточие всего того, что было собрано веками, средоточие знаний, талантов и ума.

 

О.Суровегина: Замечателен сам настрой «Путеводителя». Он не только информационный, но и очень пафосный, можно сказать.

 

Л.Вольфцун: Да, пафосный, но пафосный в данном случае в очень хорошем смысле, потому что здесь как раз говорится о роли библиотеки с гордостью, о том, что она занимает место не только в нашем городе, но и во всей России, и место это, действительно, для каждого, кто любит книгу, кто любит свою Родину, место чрезвычайно важное.

Я замечаю, что особенно многие из приезжих – да, собственно, и ленинградцев-петербуржцев, многие с любовью останавливают взгляд на этом здании.

 

О.Суровегина: Перед тем, как Вы начнете наш первый сюжет, я бы хотела обратить внимание на то, что мы можем отмечать юбилей библиотеки два раза. Сама библиотека была основана указом Екатерины Великой в 1795 году – так что в 2015 году библиотеке исполняется 225 лет. Тем не менее открыта она была только в 1814 году.

 

Л.Вольфцун: Да, два дня рождения – это мало у кого есть…

 

О.Суровегина: И первый наш сюжет попадает как бы между двумя этими датами – библиотека еще как бы не открыта, но при этом она уже существует.

 

Л.Вольфцун: Да, все это правильно. И вот эта вторая дата, 1814 год, дата открытия должна была быть раньше. Открытие должно было состояться в 1812 году. Библиотека, как Вы правильно заметили, была основана в 1795 году, это официальная дата основания. Но, к сожалению, указа Екатерины не сохранилось. Сохранилось лишь начертание Екатерины Второй на одном из документов, где она выделяла деньги на строительство вот этого здания на углу Невской перспективы и Большой Садовой улицы. И вот этот документ и является тем официальным документом, от которого и исчисляется история библиотеки. Разговоры о ее создании шли значительно раньше,  уже в 60-е годы XVIII века. Но история ее началась с того, что 1795 году из Варшавы в качестве военного трофея при одном из разделов Польши была доставлена знаменитая в Европе библиотека Залуских. Библиотека эта была, действительно, очень богатой по своему составу, и в Европе она котировалась очень высоко. Но то состояние, в котором она прибыла в Петербург, конечно, требовало очень больших усилий: многие книги очень пострадали во время переезда, который был очень непростым – и морем из Риги, и на подводах. Во время перевозки какие-то книги подмокли, какие-то были повреждены. Вначале книги хранились в павильонах Аничкова дворца. И первым ответственным за библиотеку был назначен секретарь кабинета Екатерины Василий Степанович Попов. Ему была поручена «в надзирание» эта библиотека.

 

О.Суровегина: Специального здания не было предусмотрено…

 

Л.Вольфцун: Нет, здание пока не было. И вот именно в 1795 году Екатерина и распорядилась строить это здание. Первым архитектором стал Егор Соколов. Но до тех пор, пока здание не было построено, книги были завязаны в пачках, находились в этих павильонах, где их потихонечку начинали разбирать, высушивать, просто приводить в физический порядок. Затем книги стали разбирать по языкам, а затем уже, когда было построено здание, это произошло в самом конце 90-х годов, то книги стали уже разбирать по отраслям наук, и начались первая систематизация, классификация и приведение библиотеки в порядок.

 

О.Суровегина: Я читала, что это один из первых опытов библиотечной систематизации…

 

Л.Вольфцун: Вы знаете, поскольку в Европе было много крупных библиотек, в том числе знаменитая Королевская библиотека в Париже, и не только там, но и в Германии, и были библиографы, которые занимались систематизацией, классификацией. И в той же самой Варшавской библиотеке Залуских была сделана прекрасная систематизация. Но дело в том, что системы были разные, а что касается нашей библиотеки, то ее вначале тоже классифицировали по разным образцам. А поскольку один из первых образцов был сделан французским эмигрантом шевалье де Огаром, то он в основу положил ту классификацию, которая была принята во Франции. Но затем, когда Огара сменил на посту помощника директора Алексей Николаевич Оленин, он как человек, глубоко вникавший во многие проблемы, и в том числе проблемы отечественной библиографии, он составил свой собственный «Библиографический опыт». И это, действительно, одна из первых книги в России по библиографии.

Да, все это было сделано. Библиотека несколько раз перебиралась, переставлялась. И особенно большие работы были сделаны в 1809-10 годах, когда Оленин заменил ушедшего на покой шевалье де Огара и стал энергично заниматься перестройкой библиотеки. Уже к концу 1811-го года министр просвещения Алексей Кириллович Разумовский сообщал императору о том, что библиотека уже почти готова к открытию, и просил Государя императора посетить ее до того, когда туда уже придет публика. И, действительно, такое посещение состоялось 2 января, по новому стилю 14 января, 1812 года. И открытие библиотеки было намечено на весну. Александр Первый осмотрел библиотеку; особенно большое внимание он уделил рукописям. Дело в том, что в 1805 году в библиотеку поступила коллекция Дубровского, которая составила ядро будущего Депо манускриптов. Это уникальная и богатейшая коллекция, которая насчитывает в своем составе самые разные рукописи, в основном те, которые удалось Дубровскому добыть в бурные времена Французской революции. Тогда он там находился в составе российского посольства.

Открытие библиотеки было намечено на весну 1812 года, несколько месяцев были дано на то, чтобы окончательно навести порядок в отделении рукописей. К этому времени уже был утвержден штат; штат был совсем небольшой: было семь библиотекарей, семь помощников библиотекарей, сам директор, его помощник и так называемая «сторожевая команда». Сторожевая команда – это очень интересное явление и интересное подразделение. В сторожевую команду брали бывших солдат; многие из них были инвалидами – вспомните «Капитанскую дочку». И эти сторожа осуществляли не только охрану, но иногда и выполняли какие-то технические работы.

 

Посещение императором Александром I Публичной библиотеки 2 января 1812 года

 

О.Суровегина: А на момент открытия библиотеки сколько книг уже хранилось в ней?

 

Л.Вольфцун: Дело в том, что подсчеты с самого начала были совершенно неоднозначными. Давались разные цифры. Но в среднем, если округлить, это было примерно триста тысяч книг.

 

О.Суровегина: Огромное хранилище…

 

Л.Вольфцун: Для того времени – да, безусловно. При том, что из них русских книг было всего восемь.

 

О.Суровегина: Восемь?

 

Л.Вольфцун: Да, всего восемь. Тогда большинство книг было на латинском языке, затем, конечно, на французском языке…

 

О.Суровегина: И тем не менее, библиотека учреждалась и открывалась именно как общедоступная библиотека для русского читателя?

 

Л.Вольфцун: Да, для русского образованного читателя. А русский образованный читатель на тот момент знал языки, и французский язык для него сложностей особых не представлял. Но тем не менее в том числе и Оленин, и сама Екатерина поставили целью, что эта библиотека станет хранилищем всего того, что выходило и будет выходить на русском языке. И одной из главных задач стало собирание всех книг, выходящих на территории Российской империи. Надо сказать, что количество русских книг очень быстро стало увеличиваться. И вообще рост библиотеки шел стремительно. Во-первых, было очень много пожертвований. Во-вторых, со стороны императора тоже передавались книги. Часть книг передавалась из Эрмитажа. И вообще, в начале библиотека должна была представлять из себя не только хранилище книг, но должна была совмещать в себе функции и музея. Поэтому в первые годы в библиотеке было очень много разнообразных коллекций – особенно много было нумизматических коллекций, были даже какие-то палеонтологические экспонаты, которые были присланы из Сибири. Были в том числе фанагорийские древности, которые тоже поступили в библиотеку – но это было чуть позже. Тем не менее библиотека примерно до 30-х годов XIX века являлась собранием всего интересного, как тогда еще говорили – «курьезного»…

 

О.Суровегина: Это что-то вроде Кунсткамеры…

 

Л.Вольфцун: Да, конечно. Но во всяком случае здесь было очень много самых разных коллекций и экспонатов.

Ну а что касается предстоящего открытия, то в июне 1812 года, как известно, Наполеон перешел через Неман, вступил в пределы России. В августе произошло Бородинское сражение, в сентябре Наполеон уже оказался в Москве. И уже ни о каком открытии, конечно же, речи быть не могло.

 

О.Суровегина: Очевидно, речь уже должна была идти о спасении коллекции…

 

Л.Вольфцун: Конечно. И министр народного просвещения Алексей Кириллович Разумовский писал Оленину о том, чтобы тот готовился к эвакуации сокровищ, потому что уже тогда то, чем обладала библиотека, называли сокровищами. Оленин как человек очень деятельный и энергичный отвечал, что на всякий случай он уже заготовил сто ящиков, заготовил такое-то количество мешков, веревки и прочего, и ему – на всякий случай – могут понадобиться сто, а, может быть, более подвод, и сто водовиков, это такие речные суда – если придется эвакуироваться по воде. Эвакуация касалась не только Публичной библиотеки, потому что осенью на север, в безопасные места, в Олонецкую губернию, были эвакуированы очень многие учреждения, в том числе и Академия художеств, и многие учебные заведения. В сентябре 1812 года Оленин получает распоряжение от Разумовского о том, что нужно подготовить библиотеку к эвакуации и заняться упаковкой книг. Оленин, которым невозможно не восхищаться, был в самом хорошем смысле слова очень рачительным хозяином, который продумывал все до мелочей. Буквально за несколько дней были уложены в ящики книги, все ящики были помечены, была составлена опись. Всего ящиков было около двухсот, при том, что более десяти ящиков составляли те, в которых хранились наиболее ценные рукописи. И отдельно были еще ящики с этрусскими вазами, которые тоже хранились в Публичной библиотеке. Часть из них сейчас можно увидеть в Отделе рукописей. Когда все было готово, ящики были обернуты теплыми тканями, укутаны в войлок, перевязаны, уже 15 сентября Разумовский сообщал Оленину, что для библиотеки «выделен бриг, принадлежавший санкт-петербургскому третьей гильдии купцу Якову Паншину, на котором находится шкипер Олонецкой губернии и уезда государственный крестьянин Федор Александров. Бриг сей пойдет в Петрозаводск и находится ныне в готовности на берегу Невы подле Исаакиевского моста». Все было погружено на этот корабль, и ответственным за книги был назначен библиотекарь Василий Степанович Собиков, замечательный человек, человек, происходивший из купцов, который очень любил русскую книгу, который занимался библиографией и которого Оленин заметил за этими его занятиями и взял его в библиотеку. Собиков сделал чрезвычайно много для развития российской библиографии. Это был человек преданный библиотеке и самоотверженный, что, в общем-то, отличало очень многих людей того времени.

Так вот, ответственным за эвакуацию был назначен Василий Степанович Собиков, в помощники ему был придан двадцатилетний, совершенно юный по нынешним временам, коллежский регистратор Алексей Бельщинский, а остальную команду составляли пять сторожей.

 

О.Суровегина: Инвалидная команда…

 

Л.Вольфцун: Да, инвалидная команда. Им были выданы ружья, патроны; для них Оленин добыл теплую одежду, достал – потому что уже начиналась эвакуация, и все было очень трудно добывать – определенное количество мешков муки, сала и прочего. То есть он сам вникал во все вопросы и подробности, сам проводил этот бриг и наказал Собикову, чтобы тот ему ежедневно писал донесения. И те донесения Собикова, которые сохранились, необычайно интересны, и не только своим языком, но и своими впечатлениями, тем, как он описывает вот это очень сложное путешествие.

 

О.Суровегина: А каким путем плыл этот бриг?

 

Л.Вольфцун: Бриг отплыл от Исаакиевского моста и отправился в сторону Петрозаводска. Я хочу кусочек прочитать из донесения Собикова, который пишет о том, как сложно продвигалось это путешествие. Стоял уже конец сентября, начало октября. Погода обычно в наших краях ненастная. Бриг двигался против течения, и поскольку судно это было парусное, то очень зависело от направления ветра. 30 сентября, пройдя по нынешним временам совсем небольшое расстояние, бриг встал, поскольку совсем не было ветра. Вот что писал Собиков по этому поводу: «Вверенный мне бриг с вещами Императорской Публичной библиотеки сего числа в семь часов утра (речь идет о 6 октября – Л.В.), снявшись с якоря с невских порогов, свежим западным ветром прошли оные пороги довольно быстро и счастливо, и в первом часу вышли на Кошкину мель, находящуюся при выходе из Невы на Ладожском озеро, верстах в четырех выше Шлиссельбургской крепости. В сем месте располагаем ночевать, и если теперешний попутный ветер будет нам благоприятствовать, то в третьем часу пополуночи пустимся в путь по Ладожскому озеру. Четвертого числа по получении ордера Вашего превосходительства наняли шестьдесят лошадей, чтобы судно тянуть бечевой. Но по причине сильного полуденного ветра, который валил судно к правому берегу Невы, сего исполнить было невозможно. На другой день, то есть пятого числа, в восемь часов, взяв опять лошадей, пошли опять бечевой и с великим трудом, перетащив около двух верст, при слабом попутном ветре в четвертом часу пополудни распустили все паруса, а в двенадцать стали на якорь у невских порогов. Впрочем, я с помощником моим, воинской командой, и все служители судна находились здоровы и в добром состоянии». И вот так они продвигались очень медленно, с большим трудом. И, наконец, они достигли Ладожского озера. И Собиков пишет: «Судно ночевало на Кошкиной мели, а седьмого числа поутру, в третьем часу пополуночи, как было и предположено, совсем изготовясь, при свежем северо-западном ветре и при слабом лунном свете пошло в назначенный свой путь. В шестом часу вначале небо стало серыми, в разные стороны бегающими облаками, ветер вдруг сделался прерывист и очень окреп. Между тем пошел сильный дождь. Судно, несмотря на то, что подобрало паруса, оставя только два, неслось с такой скоростью, что в течение только девяти часов сто шестьдесят верст перебежать успело. Волнение было жестокое. Качание судна по причине малого числа поднятых парусов было чрезвычайное. Мы все, выключая некоторые опытных водоходцев, заплатили обыкновенную дань свирепствующей стихии, сильно захворали и слегли. Но к счастью, это беспокойное состояние продолжалось не более двух часов пополудни. В третьем часу ветер стал умереннее, дождь перестал, подняли все паруса, через то судно получило полный свой ход, с тем вместе и качание приметно уменьшилось. Больные вышли на палубу и несколько освежились. Около половины седьмого часа ветер совсем стих, и судно положило якорь в семи верстах расстояния от устья реки Свири».

 

О.Суровегина: Удивительно слышать в передаче, посвященной библиотеке, строки как будто из Даниэля Дефо или Жюля Верна… Приключения, путешествия, описания шторма…

 

Л.Вольфцун: Да, очень колоритные описания. Это кажется сейчас совершенно невероятным, но тем не менее то расстояние, которое нынешние наши теплоходы преодолевают за несколько часов, тогда представляло собой очень и очень сложное путешествие.

Дальше было значительно проще по сравнению с теми препятствиями, которые представляло собой Ладожское озеро. Но, пройдя по Свири, все-таки судно не достигло своего назначения – Петрозаводска, поскольку река стала. Начались морозы, поэтому местом зимовки и стоянки было избрано село Усланка. Судно было пришвартовано, бросило якорь. Сам Собиков со своим помощником наняли квартиру, что было тоже очень непросто, потому что эвакуированных было много, и за квартиры приходилось бороться. И это несмотря на то, что у Собикова были различные предписания и бумаги губернатору, все равно на месте возникли свои трудности. Книги оставались на судне, на судне оставались и служители, вот эти сторожа, члены сторожевой команды, которые менялись и  которые должны были постоянно осматривать ящики, постоянно должны были скалывать лед с брига, который вмерзал в реку. И сам Собиков, конечно, тоже каждый день осматривал весь груз, особенно беспокоясь за те ящики, в которых, как и он писал, и Оленин писал, находились «наши бесценные рукописи». И вот эта зимовка, к счастью, оказалась не очень долгой. События на театре военных действий изменились, и Собиков, который постоянно сообщался с Олениным, получил от него распоряжение готовиться в обратный путь.

Уже где-то в конце ноября, получив распоряжение от Оленина о возвращении, Собиков стал задумываться о том, каким же образом его осуществить, поскольку по реке это сделать невозможно, то единственным способом было нанимать подводы. Дело это было дорогое, на севере жили крестьяне свободные, крестьяне, которые занимались разными промыслами и в том числе те, которые осуществляли и доставку разных грузов в Петербург. Вместе со своим помощником Собиков ездил по деревням, нанимал, как тогда говорилось, «охотников», желавших отправиться в Петербург, торговался с ними, поскольку Оленин просил его выгадывать каждую копейку – потому что в свою очередь он получал такое указание от министра. И Собикову удалось, поскольку он все-таки был купцом и умел заниматься такими вещами. На самом деле, там столько колоритных деталей – сколько это все стоило, перечислены все крестьяне, потому что Собиков отчитался полной описью, где все до копейки расписано. У него была специальная шнуровая книга, где он отчитывался по всем тратам. Конечно, все-таки люди тогда были совершенно другие. Это не потому, что умиление по отношению к прошлому – может быть, и это тоже. И тогда был патриотизм без всякого пафоса, совершенно органичный. Человек не мог представить себе по-другому.

 

О.Суровегина: Да, было естественно, что ты проходишь по Невскому – и у тебя дух захватывает от того, что вот здесь, на углу Садовой, стоит такое здание, в котором весь цвет российской культуры…

 

Л.Вольфцун: И естественное чувство гордости, не тщеславия, а именно гордости и счастья, что это есть и что нам так повезло…

И вот было нанято множество подвод, которые составили целый обоз. И довольно долго этот обоз продвигался к Петербургу. Только в самом конце декабря 1812 года обоз въехал во двор библиотеки. Книги встречал, конечно же, Оленин. И весь следующий 1813 год был посвящен тому, чтобы книги разобрать, расставить на места, проверить, все ли было в сохранности. Поэтому то открытие, которое предполагалось на весну 1812 года, в результате произошло только в 1814 году, 2 января – по новому стилю 14 января.

 

О.Суровегина: Я думаю, что торжественному открытию библиотеки мы посвятим отдельный сюжет. А сегодняшний мы, наверное, завершим, потому что время нашей передачи подходит к концу. Я благодарю Людмилу Борисовну Вольфцун за очень интересный рассказ, такой яркий сюжет. Мы узнали, как сопряжена история библиотеки с историей Отечества, с историей Отечественной войны 1812 года, и какие невероятные приключения пришлось пережить книгам, хранящимся в этой библиотеке.

Итак, сегодня мы завершаем нашу первую передачу из большого цикла, посвященного Российской национальной библиотеке, ее истории, ее юбилею. Я благодарю Людмилу Борисовну и приглашаю вас, дорогие друзья, послушать нашу следующую передачу.  Всего доброго!