Крест, серп и молот

Программа «Культурная реакция»

Прямой эфир 28 апреля 2020 г.

Тема: мозаики построенного к 75-летию Победы в Великой Отечественной войне храма Вооруженных сил РФ в парке «Патриот»

В передаче принимают участие искусствовед Ирина Языкова, протоиерей Евгений Горячев, протоиерей Алексей Уминский, протоиерей Георгий Митрофанов

АУДИО + ВИДЕО + ТЕКСТ

Ведущий:
Одной из главных новостных тем на прошлой неделе, за исключением, конечно, новостей о коронавирусе, стало сообщение, посвященное мозаичным изображениям на стенах будущего главного храма Вооруженных сил России. На одной из мозаик можно увидеть портреты президента России Владимира Путина, министра обороны Сергея Шойгу, главы Совета Федерации Валентины Матвиенко, председателя Госдумы Вячеслава Володина, секретаря Совета безопасности Николая Патрушева и директора ФСБ Александра Бортникова, а также надпись «Крым наш». Эта мозаика посвящена присоединению Крыма к России в 201 году. Другая мозаика, посвященная параду Победы в 195 году, и вовсе содержит изображение Сталина. Реакция на опубликованные изображения мозаик была и остается различной. Президент Путин, по словам его пресс-секретаря Дмитрия Пескова, считает, что пока таким образом рано увековечивать его заслуги. Член Патриаршего совета по культуре протоиерей Леонид Калинин заявил, что к мнению Путина строители храма прислушиваются, однако исполнители категорически отказались сбивать мозаику. По словам священника, у двоих из работников, которые делали мозаику, в Крыму есть родственники, и они благодарны Президенту России за решение «о бескровном присоединении полуострова». Сегодня мы обсудим мозаику в храме Вооруженных сил. У нас в студии — главный редактор радио «Град Петров» протоиерей Александр Степанов.

Протоиерей Александр Степанов:
Да, действительно, это событие, которое очень сильно нас как-то взволновало, и многих людей: насколько уместны вообще подобные изображения в храмах? Как-то сразу мысль двинулась в сторону: где, собственно, такое бывало? У нас много храмов, которые посвящены каким-то победам Это, действительно, традиционно для нашей страны. Другой вопрос: насколько это хорошо или плохо. Но это, действительно, было в традиции, начиная от храма Василия Блаженного, всем известного Покровского храма, который был построен после победы — взятия Казани. До этого на этом месте были деревянные храмы, посвященные другим победам, сражениям с монголами и так далее. конечно мы знаем храм и наш Казанский собор в Петербурге, Воронихинский, который был построен тоже как памятник победы — над Наполеоном. И потом уже после него, гораздо позже, был построен Храм Христа Спасителя — по тому же самому поводу. Я нигде в этих храмах не видел, естественно, никаких батальных сцен, ни парадов, ни изображений императоров, ни чего-то еще подобного. Кроме того, у нас есть очень большая в Петербурге, наверное, как нигде в мире, традиция полковых храмов военных. Это огромные соборы. Это, конечно, Троице-Измайловский собор, это и Преображенский собор, из тех, которые стоят. Это была Введенская церковь — главная церковь Семеновского полка. Благовещенская церковь — Конной гвардии. Все эти церкви были военными храмами. Но, действительно, никому просто в голову не приходило изобразить там каких-то военачальников наших — Кутузова, Барклая-де-Толли… Есть памятники, которые стоят вне храмового пространства, на улице, перед Казанским собором, что вполне уместно и естественно. Но вот помещение уже в само храмовое пространство, в сакральное пространство таких очевидно профанных изображений — это какое-то страшное понижение того духовного настроя, к которому в храме мы призваны. Приходим в храм Божий, чтобы молиться Богу, Его святым, Божией Матери. Храм открывает для нас пространство в горний мир. А совсем не задача храма погружать нас в проблематику нашей сегодняшней, политической, или какой-то героической даже жизни. Поэтому мне кажется, что это очень странно. Очень. Конечно, не только мне.
И второе, что хотелось бы мне сказать — конечно, там вот это вот изображение Сталина, который, так сказать, гордо реет над головами огромной толпы, которая запруживает собою площадь, на первом плане там стоят все маршалы, которые на тот момент (Парада Победы) были живы, потому что некоторые все-таки погибли, и над всеми ними как некий бог Марс реет гордо Иосиф Виссарионович Сталин.

Ведущий:
Это изображение все-таки на плакате.

Протоиерей Александр Степанов:
Оно на плакате, да, но оно тем не менее доминирует над всей этой массой народа. Конечно, это очень символично звучит. И мне кажется, что это настолько неуместно в храме — что бы ни говорили светские люди, какие бы не велись дебаты о роли Сталина в нашей истории (на мой взгляд, это вопрос совершенно однозначно решаемый), но для Церкви, которая была практически уничтожена полностью его руками, расстреляно огромное количество священников, и просто мирян, и вообще просто невинных людей. И вот человека, который питался, так сказать, человеческим мясом, изображать в храме — ну, это что-то совершенно для меня запредельное.

Ведущий:
Есть последняя новость, я ее зачитаю. Архитектор, автор проекта главного храма Вооруженных сил России Дмитрий Смирнов сообщил, что эскиз мозаики, изображающей сцену воссоединения Крыма с Россией, так и останется эскизом. Речь идет о наброске фрагмента, который уже несколько дней обсуждался, в том числе в эфирах федеральных телеканалов. На нем был изображен Президент России Владимир Путин, а также министр обороны Сергей Шойгу, простые крымчане… Цитата» «это такая тема, художники ее выложили, но в реализацию это пока еще не пошло, то есть всё в виде эскиза было». По словам архитектора, мозаика, по замыслу художников, могла появиться в месте, куда прихожане не попадут. Это было в виде эскиза, который попал в сеть, но не был до конца утвержден, — добавил автор проекта храма. На уточняющий вопрос, будет ли утвержден эскиз, архитектор ответил: я думаю, что нет. Вот такая новость.

Протоиерей Александр Степанов:
Эта новость просто бальзамом на душу ложится. Но, кстати говоря, речь шла только о мозаике одной, а вот вторая, о которой как раз я говорил, и о том, какие приоритеты наше общество для себя имеет, какие ориентиры… Это вот такое силовое начало или христианское начало? Для меня, опять-таки, вопрос ясен: что в целом для нашего общества христианство не является чем-то существенным, по крайней мере, обязывающим к чему-то в нашей жизни. А вот то, что в церкви уже христианство оказывается на втором плане, по сравнению с громом победы и с демонстрацией мощи, силы, власти, беспощадности, то есть всего того, что противостоит решительно евангельским заповедям, вот эта мозаика, я так понимаю, где-то будет. Все-таки, звучало очень внятно, что обе эти мозаики должны быть именно в пространстве храма. Если бы они размещались, действительно, в каких-то отдельных компартиментах или в комплексе музейном, который при храме, в конце-концов, мы могли бы это оставить на совести Министерства обороны, которое само обустраивает свои пространства так, как ему нравится. Но если это действительно в пространстве храма — это, конечно, абсолютно невозможно, на мой взгляд. Вот вторая мозаика — не менее, чем та первая, которая просто не очень внятна даже, что она хочет сказать. И там еще были тоже изображены, между прочим, на мозаике Крыма — какие-то солдаты с мощным стрелковым оружием в руках, даже не Калашниковы наши любимые традиционные, а что-то гораздо более современное и устрашающее, и, главное, в масках, в черных масках. Но это совсем было бы дико в храме. Когда человек с открытым лицом приходит в храм предстоять Богу, может, единственное место, где мы свое лицо истинное можем как-то открыть и показать — и вот там размещены люди в тих страшных черных масках. То есть это просто запредельно, на мой взгляд, совершенно.

Ведущий:
Да, и рабочие сказали, что отказываются сбивать эту мозаику, то есть — она уже размещена, получается.

Протоиерей Александр Степанов:
Считается, что они ее налепили — эскизно, посмотреть, как это будет выглядеть. Понятно, что имеется некоторая попытка, так сказать, уйти из неловкой ситуации, когда, действительно, и я очень рад, такой широкий резонанс, такое возмущение поднялось в обществе, когда это появилось.

Ведущий:
По крайней мере, есть сейчас у нас заявление, что этот эскиз не утвержден еще.

Протоиерей Александр Степанов:
Да. Ну и слава Богу, что, по крайней мере, этого не будет. А вот насчет второго — ничего не сказано. Увидим.

Ведущий:
У нас сегодня будет в эфире мнение нескольких экспертов звучать. В записи первым будет протоиерей Евгений Горячев, председатель Отдела религиозного образования и катехизации Тихвинской епархии, настоятель собора Благовещения Пресвятой Богородицы в Шлиссельбурге. Отец Евгений хорошо знаком нашим слушателям по многим передачам.

Протоиерей Евгений Горячев:
Здравствуйте, дорогой отец Александр, здравствуйте, уважаемые радиослушатели. Мыслей у меня достаточно, но все, к сожалению, грустные. Если одной фразой, то я воспринимаю наличие таких изображений в храме как свидетельство церковного архитектурно-мировоззренческого упадка. Если же выражаться еще категоричнее, то, на мой взгляд, это кощунственное надругательство над самой сутью христианского храмового пространства. Превращение его в неоязыческий символ сакрализованного государства, его армии и руководителей. Прошу прощения, если кому-то такая реакция придется не по душе. Но, поверьте, для нее у меня есть самые серьезные интеллектуальные, эмоциональные основания. Канонический принцип воздействия церковных интерьеров на человека сводится, если мне не изменяет память, всего лишь к нескольким концептуальным вещам. Во-первых, изображения обучают, они выполняют функцию книги для неграмотных. Во-вторых, изображения создают у молящихся ощущение единства между земным и Небесным миром. И я стою в храме не в одиночестве, но в окружении многих, взирающих на меня с Небес, праведников. И, наконец, любое священное изображение — это, как говорил отец Павел Флоренский, окно в другое измерение, и я смотрю через него в мир Бога и Его святых, и оттуда, в свою очередь, смотрят на меня. Все эти принципы нельзя без ущерба перенести на людей и события, весьма далекие от христианской святости. То, что вполне закономерно может быть экспонировано в светском музее, да и то с определенными оговорками, совершенно неуместно в православном храме. Общественно значимые события или исторические деятели государства, которые могут быть весьма выдающимися, но которые не являются, тем не менее, носителями живой, очевидной христианской морали, а уж тем более святости, не могут и не должны быть предметами иконического творчества. Святейший Патриарх Кирилл не раз говорил о Церкви как об институте, который принципиально возвышается над всеми политическими, партийными предпочтениями. Об этом уместно вспомнить и в данном случае. Любые личности и события, вызывающие широкий противоречивый общественный резонанс, не смогут умиротворить и солидаризировать присутствующих на богослужении людей своими псевдоиконными изображениями. А вот обратный эффект практически гарантирован. В этом случае как никогда уместно вспомнить, что Богу — Богово, а кесарю — кесарево. Однако, какими бы неуместными ни казались мне в этом месте мозаики, запечатлевающие фигуры современного политического руководства нашей страны, гораздо больше меня ужасает наличие в новом храме изображения Иосифа Сталина. Это не просто абсурд, это полная этическая и богословская дезориентация. Абсолютная неспособность художников и их заказчиков различать добро и зло, опираясь на новозаветные, евангельские критерии. Увы, но эти горе-мастера пытаются художественными средствами воцерковить невоцерковимое. Портрет Сталина в храме, внутри ритуального богослужебного пространства — как же такое возможно? Для людей, тысячами гнивших в лагерях, для всех этих обездоленных, обесчещенных, прошедших через коллективизацию и ГУЛАГи, для детей расстрелянных отцов и сосланных матерей, для всех, кто остался при большевиках без семей, без призвания, без родины, без всего в настоящем, кроме израненной жизни, с одной лишь памятью о прошлом, о той стране, где когда-то всё было иначе… Так вот, для всех этих, либо уже перешедших в другой мир, либо для все еще живущих среди нас людей — красные флаги, серп и молот, портреты коммунистических вождей в храме — это страшное, ужасающее кощунство. Это то же самое, что поместить у себя в квартире рядом с семейным портретом фотографию палача, убившего большую часть членов твоей семьи. Интересно, как бы отнеслись евреи к предложению разместить в помещениях их синагог нацистскую символику? Или даже изображения руководителей Третьего Рейха. Говорят, в том числе и некоторые духовные лица, что такова православная традиция. Не знаю. Не уверен. Но даже если такие примеры действительно встречаются в нашей и византийской истории, ни в коем случае нельзя возводить их в канонический и мировоззренческий идеал. В конце концов, любая традиция без истины — это всего лишь ошибочный застарелый обычай. Вот этими словами Киприана Карфагенского я и закончу.

Протоиерей Александр Степанов:
Насколько я могу судить, в традиции ни византийской, ни русской подобного рода изображений в храме не бывало. Бывали изображения в храме императоров, конечно. Но, во-первых, император сакральная фигура, во-вторых, как они обычно изображались (ну, в той же Константинопольской Софии, на которую некоторые апологеты этих изображений ссылались) — это императоры, которые стоят в преклоненных позах либо перед Божией Матерью, либо перед Спасителем, а никак не сами по себе, являя просто самих себя и ничего больше.
Но, я думаю, уместно, может быть, задать вопрос о традиционности подобных изображений Ирине Константиновне Языковой, также хорошо известной нашим слушателям. Проректору Библейско-богословского института святого апостола Андрея в Москве, кандидата искусствоведения.

Ведущий:
Ирина Константиновна уже на связи с нами.

Ирина Языкова:
Да, здравствуйте.

Протоиерей Александр Степанов:
Насколько вам кажутся вообще традиционными и уместными такие изображения? Вот уже новость, не знаю, вы слышали или нет, прозвучала в начале нашей программы, что вроде бы отказываются от одного из этих изображений, а именно «Крым наш». Насчет второго еще ничего не сказано. Не исключено, что и то, и другое. Во всяком случае, не стоит как-то нам расслабляться в этом смысле. И все-таки твердо, мне кажется, стоит отстаивать позиции того, что и та, и другая мозаика неуместны в таком виде по крайней мере, и, я думаю, в любом виде в православном храме. Вот что вы можете сказать по этому поводу?

Ирина Языкова:
Да, безусловно, то, что я видела, во всяком случае, что передается от одного, другого человека в интернете, вот все очень удивляются, меня, конечно, тоже поразило. Потому что ни стиль, ни сами изображения совершенно неуместны для храма. Да, императоров изображали, но, как вы правильно сказали, что их изображали всегда преклоненными или, по крайней мере, смиренно стоящими перед Престолом Божиим или перед Божией Матерью. А здесь — Христос отодвинут, в лучшем случае — Он где-то там в алтаре. А здесь — сплошной человеческий триумф. Это немножко люди перепутали, это не для храма — такие изображения. И, конечно, в храме неуместно прославлять такие земные победы, здесь все-таки прославляется единственная победа — победа Христа над смертью, Его жертва, Его воскресение. Поэтому, что тут говорить о традиции. Конечно, традиции были разные, мы видели и императоров, и полководцев, и так далее, но все-таки они более или менее были но хоть как-то причастны к духовной жизни, кто-то из них святой, кто-то благоверный… А здесь такие мелкие политические деятели и вдруг они в один ряд стоят. Это просто люди не понимают, что они строят. Потому что храм — это не мемориал. Да, может быть храм-памятник, как там Храм Христа Спасителя или там другие храмы, когда строили в память о победах, но чтобы молиться там о людях, положивших свои жизни за эту победу. Но не так, чтобы делать из этого советский плакат. Вот мое мнение.

Протоиерей Александр Степанов:
У нас есть еще один эксперт, который записал для нас свое мнение, это протоиерей Алексей Уминский, настоятель храма Троицы в Хохлах в Москве.

Протоиерей Алексей Уминский:
Во-первых, в этом нет ничего удивительного. Я в этом вижу совершенную закономерность всех последних лет и, может быть, десятилетий последних двух, когда церковь и государство вдруг стали вместе изобретать некую новую такую скрепу, где христианство становится идеологией, а идеология использует для себя все привычные внешние символы христианства. Это, собственно говоря, некий результат уже давно движущейся такой тенденции. И мы видим все такое мистическое гражданское и религиозное в пламенных речах Проханова, совершенно безумных символах какого-то «Хирурга» православного какого-то, вот этого всего православного сталинизма, который постоянно несется из граммофонов «русской народной линии», то есть всего такого прочего.
В общем, это такое совершенно естественное событие, к чему шло вот это сближение Церкви и государства. И это, конечно, с одной стороны, вызывает саркастически-карикатурное настроение, а, с другой стороны, от этого становится страшно. И здесь, в этом смысле, великая русская литература снова и снова нас заставляет задуматься: с одной стороны, конечно, это великий Федор Михайлович, который все уже давно про нас рассказал, с другой стороны, это совсем не великий Владимир Владимирович Войнович, который со своим «отцом Звездонием» здесь, понимаете, тоже нам совершенно раскрыл всю вот эту сущность такого советского антихристианства и использования Церкви в своих интересах. Это, конечно, катастрофически смотреть, но, с другой стороны, наша русская литература все время нас ставит в известность, что называется. Вот это все нам уже предсказали. Нас уже предупреждали — наши писатели, наша русская культура, которая очень чутка к истинности и к христианству, в том числе, и к подлинности. Предупреждала об этих страшных явлениях, которые начались давно. И вот сегодня воплотились в таком безобразном, безумном, отвратительном событии, как вот этот псевдохрам — псевдохристианский и псевдопобедный, который пытаются нам сейчас преподнести на тарелочке с голубой каемочкой, как нечто такое удивительно прекрасное событие в жизни нашей страны. Это позор всему тому, что с нами случилось в последнее время. Я думаю, что нам всем стоит сильно почесать затылок в связи с этим всем и подумать, до чего же мы, собственно, дошли. У нас есть прекрасный памятник победы — это храм Христа Спасителя, который воздвигнут в честь победы над Наполеоном. И мы можем обратиться к этому образцу храма победы, и увидеть, что там нет ни одной батальной сцены, ни одного исторического персонажа, Кутузова, например. Но — имена павших воинов, которые свидетельствуют о поминовении тех, чьими силами, чьим подвигом та победа нам досталась. Вот это — два храма антипода. Два храма, которые друг другу противоречат. Два храма, которые не могут быть вместе на одном пространстве иеротопическом, понимаете. Потому что есть вот храм — действительно храм победы — храм Христа Спасителя, совершенно очевидный и подлинный, и есть такой псевдо-, ложный. Есть о чем подумать, конечно. Тем, особенно, людям из Московской Патриархии, которые за это отвечают с точки зрения художественной достоверности. Это будет памятник эпохи, это будет та самая страница истории, о которой так любят говорить те самые «искусствоведы от православия», которую точно уже не вычеркнешь и никак ее не забудешь. Это будет таким позорным пятном. Имена этих людей история не забудет — тех, кто трудился над этим, в кавыках, произведением искусства. История запомнит эти имена, я совершенно в этом уверен.
Еще пару слов скажу. Напомню про вот эту традицию изображать императоров храме (все говорят про Софию), а все помнят вот этот позор — когда на мозаичных изображениях императоров они сбивались и вместо них набирались новые лица императоров, а потом и эти лица сбивались, а потом другие лица набирались в мозаике… Это как раз свидетельство о том, что, якобы, из истории «слова не выкинешь». Но вот эти лица императоров в храме — это анекдотично, и «исторические вещи» — они были историческими до поры до времени, пока не приходил следующий император.
Еще одну историческую деталь я могу вспомнить — про храм Архистратига Божия Михаила в Берлине — из которой тоже слова не выкинешь, который был построен Гитлером для Русской Православной Церкви Зарубежной. И в качестве витражей стекольных там были использованы свастики, а в качестве пола были плиты чугунные с восхвалением фюрера. Этот храм был специально построен, его освящал, по-моему, митрополит Серафим Ляде, Русской Зарубежной Церкви, и сказал слово такое громкое в похвалу фюреру на освящении храма. Ну, и? И где эти исторические знаки сегодня? Это вот аллюзия к тому, что из истории «слова не выкинешь» — это просто смешно. История — как раз то самое пространство, из которого все время выкидываешь эти слова, потому что история — она подвластна идеологии, которая царит. И сегодня храм Архистратига Божия Михаила в Берлине не может даже напечатать буклета исторического о своем происхождении, потому что за этот буклет их тут же в тюрьму посадят. Вот и всё.

Ведущий:
Отец Александр, у нас будет еще один комментарий, скажите, кто сейчас выступит?

Протоиерей Александр Степанов:
Сейчас у нас, я надеюсь, выступит протоиерей Георгий Митрофанов, заведующий кафедрой церковной истории Санкт-Петербургской духовной академии.
Отец Георгий, что вы хотели бы сказать по поводу этих замечательных изображений и по поводу самого храма?

Протоиерей Георгий Митрофанов:
Вы знаете, коль скоро я выступаю сейчас в прямом эфире и уже прослушал до меня выступавших участников нашей беседы, я могу попытаться подвести какие-то итоги, одновременно обозначить какие-то проблемы, для меня важные. Так вот, я должен сказать, что тема нашей беседы — мозаики — для меня важной совершенно не представляется. Вот уже более полутора лет созидается этот так называемый «Храм Вооруженных Сил». Обратите внимание, что многие даже не знают, в честь кого будет освящен престол этого храма. «Храм Вооруженных Сил» — хотя это храм Воскресения Христова. Вот. И в общем была тишина. Была тишина, когда говорили о том, что этот храм будет посвящен вооруженным силам, их истории, а затем акценты сместились, прежде всего, на память о Второй Мировой войне, о приурочении постройки и освящения этого храма к 75-летию окончания Второй Мировой войны. Затем речь зашла о том, как будет отражена эта история, что будут созданы витражи, мозаики, фрески, разного рода изобразительные полотна, площадь которых, оказывается, будет, если я не ошибаюсь, 1418 квадратных метров, что соответствует дням, которые длилась война — уже не Вторая Мировая, а война Советского Союза с фашистской Германией (которую великий писатель Александр Исаевич Солженицын назвал советско-нацистской войной). Оказалось, что на этих изображениях будет доминировать чисто-советская символика, в частности, ордена (включая изображение одного из основателей богоборческого советского государства). Далее говорилось о том, что на этих витражах, на этих барельефах будут изображаться основные сражения этой войны, в идеологизированном, часто, советском виде, включая, например, не имевший место так называемый подвиг панфиловцев, который уже давно историками разоблачен как фальсификация. Это все будет. В храме будет до 6 тысяч мест для прихожан, хотя какие могут быть прихожане в парке «Патриот»? Разве что приведенные строем военнослужащие. Но, с другой стороны, в вооруженных силах нашей страны процент практикующих христиан, наверняка, и полпроцента не составляет, ибо это в основном мужчины и мужчины молодые. А у нас по всей стране и 3 процентов практикующих христиан не наберется. Перед нами была какая-то заведомая химера. Ну, а теперь на этой химере появились еще несколько дополнительных мозаик, которые очень органично укладываются (и вот тут я поспорю с отцом Александром) — не только укладываются вот в этот замысел этого так называемого храма, они укладываются в традицию храмового зодчества и русскую, и православную, только в этой традиции не все было по христиански приемлемо. И все эти ведомственные храмы, военные или гражданские, уже в самом определении своем профанировали понятие храма. Храм Божий может принадлежать только одному «ведомству» — Церкви Христовой. И люди, пребывающие в храме, должны ощущать себя прежде всего членами этого «ведомства», служащими этого «ведомства», а не какого-то другого.
Мне кажется, что дискуссия об этом храме должна была начаться гораздо раньше. Но я прекрасно понимаю, почему она не началась раньше — потому что у подавляющего большинства тех, у кого этот храм вызывал вопросы и даже отторжение, сложилось глубокое убеждение, что они уже никак не в силах повлиять на происходящее.

Ведущий:
Отец Александр, может быть, вы подведете какие-то итоги?

Протоиерей Александр Степанов:
Будущее, на мой взгляд, конечно, не за такими имперскими постройками, которые никогда и не были по-настоящему храмами, а были именно такими манифестациями — политическими, общественными. А там, где духовная жизнь была — это все-таки были, как правило, небольшие приходские храмы. И будущее, на мой взгляд, абсолютно и только — за вот этими небольшими христианскими общинами, которые собираются вокруг пастырей, которые ставят себе единственной задачей самим как-то идти и приближаться ко Христу и помогать тем людям, которых Господь им дал в качестве паствы, тоже этим путем идти. Помогать и в жизни, в самых разных жизненных ситуациях, и помогать, конечно, в духовном плане. Все это более уместно, более возможно и востребовано именно в маленьких храмах, которых бы на те огромные средства, которые были затрачены на данный храм, можно было построить в большом количестве.

Полностью слушайте в АУДИО.

ВИДЕО