Кто такие лексикографы и зачем они нужны? Об истории и пользе словарей – профессор, доктор филологических наук, лексикограф Галина Скляревская

Л.Зотова: Уважаемые радиослушатели, добрый вечер! Мы говорим на русском языке, практически всегда понимаем собеседника, выражающего мысль русскими словами. И в то же время, согласитесь, русский язык, например, 80-х годов уже отличается от языка современного. Что же говорить о языке столетней давности? Меняется стиль речи; некоторые слова исчезают из употребления, а другие, наоборот, прирастают к современному языку. Это и абсолютно новые слова, и, так сказать, обрусевшие иностранные слова, и сленговые выражения. Меняются и нормы языка – ударение, которое считалось некоторое время назад недопустимым, сейчас стало образцовым. Слова, еще недавно относившиеся к просторечным, теперь можно увидеть в словарях как вполне допустимые в официальной речи. Нас уверяют, что язык – это живая субстанция, и поэтому он имеет право на рост, изменение, расширение. И все-таки. Те, кому не безразлична культура языка, пытаются понять, принять, усвоить современные нормы. Одним из наиболее доступных путей совершенствования собственной речи можно считать обращение к словарям. И вот о словарях мы сегодня с вами и поговорим. Я хочу представить гостя нашей студии, гостя, который уже не первый раз приходит к нам на радио «Град Петров». В гостях у нас профессор, доктор филологических наук, автор некоторых словарей, о которых мы сегодня будем говорить, Галина Николаевна Скляревская. Добрый вечер, Галина Николаевна!

Г.Скляревская: Здравствуйте, Людмила! Здравствуйте, уважаемые радиослушатели!

Л.Зотова: Галина Николаевна, я уже сказала, что мы будем говорить о словарях, и Вы являетесь автором некоторых из этих словарей. И вначале я скажу нашим слушателям: вы можете звонить к нам в прямой эфир по телефону 328-29-32 и задавать Галине Николаевне вопросы о русском языке, о словарях… Галина Николаевна является автором серии словарей «Давайте говорить правильно», и сегодня в подарок Галина Николаевна принесла небольшой словарь из этой серии «Лексика православной церковной культуры». И у вас, уважаемые друзья, есть возможность получить в подарок этот словарик с личным автографом Галины Николаевны, если вы ответите на вопросы, которые мы по ходу нашей передачи будем повторять несколько раз. Галина Николаевна сейчас задаст вам свой вопрос, и те из вас, кто могут ответить на этот вопрос, позвоните к нам в студию по телефону 328-29-32 и ответьте правильно на этот вопрос. Галина Николаевна, а почему Вы такой вопрос хотите задать? Наверное, в Вашем словаре такие слова присутствуют?

Г.Скляревская: Да, конечно, эти слова отражены в словаре. Я перечисляю эти слова, запишите, пожалуйста. Что означают в церковной жизни звездица, лжица, фелонь, хиротония?

Л.Зотова: Вот четыре слова. Если вы знаете значение этих четырех слов, звоните к нам в редакцию. Наш оператор Татьяна Брашнина примет ваш звонок, подключит к студии, и тот человек, который первым дозвонится и правильно назовет значение этих слов, получит в подарок от Галины Николаевны словарь. Я повторю эти слова: звездица, лжица, фелонь и хиротония?

Г.Скляревская: Хиротония.

Л.Зотова: Хиротония. Я неправильно ударение поставила. Итак, уважаемые друзья, звоните к нам в студию. Ну, а пока мы начинаем беседу с Галиной Николаевной о той теме, ради которой мы сегодня собрались. Галина Николаевна, кто Вы по профессии?

Г.Скляревская: Моя профессия называется лексикограф.

Л.Зотова: Лексикограф. Дорогие друзья, я думаю, что не все знают, то значит слово «лексикограф», не очень распространена эта профессия, не очень на слуху у наших радиослушателей. И я Вас попрошу, Галина Николаевна, рассказать, что это за профессия. Но сначала мы примем первый звонок в студию. Добрый вечер! Представьтесь, пожалуйста!

Слушатель: Добрый вечер, меня зовут Евгений.

Л.Зотова: Да, Евгений. Вы готовы ответить на вопрос?

Слушатель: Да, на три точно знаю ответ, на один – постараюсь угадать.

Л.Зотова: Попробуйте. Мы четыре слова задаем – это один вопрос из четырех слов.

Слушатель: Да, я знаю. Хиротония – это обряд посвящения во епископа, когда священника посвящают во епископа. Фелонь – это верхнее облачение священника во время богослужения. Лжица – это ложечка, с которой во время Причастия причащают прихожан Телом и Кровью Христовыми. И звездица – насколько я помню, во время Евхаристии дьякон звездицей перекрещивает Дары. Это предмет, применяемый во время Литургии, во время Евхаристии.

Л.Зотова: Спасибо, Евгений, за звонок! Не совсем точно Вы ответили; есть часть ответа Вашего правильная, но часть не совсем правильная. Поэтому мы подождем еще звонков, может быть, кто-то более точно все четыре слова нам скажет. Но если более точного ответа не будет, тогда Вы, как первый, получите этот словарь. Так что подождем еще немного. А пока продолжим нашу беседу. Галина Николаевна, итак, о Вашей профессии.

Г.Скляревская: Лексикограф – это специалист по словарному делу, скажем так, простыми обыденными словами. Это человек, который составляет словари, который разрабатывает концепцию словарей и осуществляет эту концепцию, реализует ее, который участвует в каких-то коллективных проектах. То есть это специалист по словарям. Это человек, который составляет словари, пишет их, который в то же время занимается теорией лексикографии, а лексикография – это наука о словарях, о составлении словарей, о писании словарей. Есть теория лексикографии. Лексикограф может быть практиком, но чаще лексикограф – одновременно и теоретик словарного дела. Вот коротко я ответила на этот вопрос.

Л.Зотова: Спасибо большое за ответ. Итак, уважаемые радиослушатели, вы имеете возможность задать вопросы человеку, который сам составляет словари. Пожалуйста, у вас есть такая уникальная возможность. Звоните по телефону 328-29-32. Галина Николаевна, расскажите, пожалуйста, нам о тех словарях, автором которых Вы являлись. Какие словари Вы успели создать?

Г.Скляревская: В начале своей деятельности – а я уже сорок лет занимаюсь этим – я принимала участие в переиздании Малого академического словаря и Большого академического словаря. А потом, начиная с 90-х годов, я уже по своим концепциям пишу словари. Первый словарь вышел в 1998 году, он назывался «Толковый словарь современного русского языка. Языковые изменения». Этот словарь охватывает не весь язык, а только ту его часть, которая отражает слова, претерпевшие серьезные, глубокие изменения, начиная с 1991 года. Тогда в языке произошли, Вы правильно отметили в своем вводном слове, такие изменения, которые были огромными, глобальными. Они сделали в первое время язык просто неузнаваемым. Как в свое время один ученый, Поливанов, писал, что если бы человек в революцию 1917 года вдруг уснул и проснулся через несколько лет, он бы ничего не понял. Тогда появились такие слова, как «партячейка», совершенно чуждое русскому языку слово, и так далее. Так вот, изменения, которые произошли в 1990-е годы в нашем языке, вполне могут быть сопоставимы с теми изменениями, которые произошли после революции. И действительно, в первое время ошеломительно совершенно звучали, скажем, «комсомольцы-предприниматели» или «советские фермеры», до 1991 года, после 1985 года были еще «советские фермеры». И так далее. Хлынул поток заимствованных слов в русский язык тогда. Изменения произошли глобальные. И вот эти изменения были отражены в словаре, который я сейчас упомянула. Часть лексики ушла в пассивный запас – это были так называемые «советизмы», то есть слова, обозначающие реалии, понятия советской эпохи. Другая часть лексики вернулась в язык, некоторые понятия жизни, быта дореволюционной России, такие, как, скажем, «гувернер», «гувернантка», «кадетский корпус», «акциз» и многие другие. Вместе с этими словами вернулся громадный и чрезвычайно значимый для русского языка массив православной лексики. И мы все это описали в этом словаре. Я говорю «мы», потому что я придумала эту концепцию, а работала группа под моим руководством. И вот одна часть лексики ушла, другая часть вернулась; кроме того, произошли очень глубокие изменения смысла, значения слова. Мы тоже это отразили. И многие слова просто активизировались, слова, которые были на периферии сознания, такие, как, предположим, слово «наркотик». Оно было малозначащим в языке. И вдруг, к великому несчастью для нашей страны, для наших людей, активизировалось само понятие, сама ситуация. Активизировалось и слово; появляется великое множество его производных: «наркомания», «наркоман», «наркологический центр», «наркобизнес». «наркобарон», «наркодоллары» и так далее, и так далее. Всего около сорока подобных слов возникло в то время. Вот такие четыре процесса мы отразили в этом словаре. И тогда же, забегая вперед, я скажу, тогда же возникла идея… Это был первый словарь, надо сказать, первый словарь за годы советской власти, начиная с 1917 года, в котором слова «Бог», «Троица», «Пасха», «Богородица» были написаны с большой буквы. Мы пренебрегли существующими правилами, а по правилу «Первое мая», «Новый год», «День танкиста», например, и так далее, должно были писаться с большой буквы первое слово, а слова «Бог», «Троица», «Богородица», «Пасха», «Богоявление», «Благовещение» и так далее, писались все со строчной буквы. И вот мы впервые эту плохую советскую традицию нарушили, я хочу это повторить, вопреки существующим нормам и правилам. А потом на базе этого словаря возник второй словарь, который вышел в 2000 году, он претерпел уже два издания, и сейчас собираются его уже третий раз переиздавать. И, наконец, в 2006 году вышел большой, очень толстый, более тысячи страниц, словарь, который называется «Толковый словарь начала ХХI века. Актуальная лексика». Я должна сказать, что к началу ХХI века такие бурные языковые изменения уже прошли. Сейчас мы уже не наблюдаем этого, уже все установилось.

Л.Зотова: Спасибо, Галина Николаевна. Давайте примем еще один звонок и продолжим беседу. Добрый вечер, представьтесь, пожалуйста!

Слушатель: Добрый вечер! Меня зовут Денис, я хотел бы задать вопрос. Вы занимаетесь словарями, Вы прослеживаете и историю, и изменения слов, и их количество, все эти вещи. Вот сейчас XXI век, век компьютерный, более технологичный. Скажите, Вы делаете прогноз лет на двадцать вперед, каким станет наш язык в связи с новыми технологиями?

Г.Скляревская: Я поняла, спасибо, Денис за этот вопрос. Нет, прогнозами мы не занимаемся, это не входит в наши задачи. Но общий прогноз для любого языка может быть сформулирован так: любой язык в своем развитии становится более простым; происходит так называемая «демократизация» языка. Наша ведущая упомянула об этом: то, что раньше казалось недопустимым, сейчас уже становится обычным и привычным. Я могу привести Вам такой пример. В 1920 годы считалось, что слова «духовка», «винтовка», «зажигалка» совершенно неприемлемы. Они казались вульгарными, примитивными, плебейскими, просторечными. «Открытка», кстати, тоже входила в это число. А сейчас они стали абсолютно нейтральными, они даже не разговорные. У нас нет для них замены, нет синонима. Мы не знаем уже даже, что «духовка» – это «духовой шкаф», «винтовка» – это «винтовое ружье», что «открытка» – это «открытое письмо», правда? Современный носитель языка просто об этом не догадывается. Они стали обычными, нейтральными словами. Происходит процесс такой демократизации языка. И вот это общий прогноз для всех без исключения языков. И второе, о чем можно говорить с уверенностью. То громадное количество иностранных слов, которые сейчас вторглись, можно сказать, в русский язык, постепенно будут осваиваться языком, и они уже осваиваются. То есть большая их часть войдет в русский язык как его неотъемлемая составная часть. И неспециалисты уже не знают, что слова «котлета», «суп», «макароны» – тоже иностранные слова; слова «зонтик», «кран», «адмирал» – тоже иностранные слова; слово «тетрадь» – тоже не русское, а греческое. Эти слова освоились, они обрусели. А те слова, которые не примут законов нашего языка, как правило, такие слова просто исчезают, уходят. Вот это вторая перспектива развития языка, которую можно, если хотите, назвать прогнозом. Я не очень поняла связь с компьютеризацией. Вы имеете в виду, не повлияет ли всеобщая компьютеризация на законы развития языка?

Л.Зотова: Вполне возможно, но уже другой слушатель нас ожидает.

Г.Скляревская: Ах, вот как. Но я все-таки скажу. Если, может быть, Денис имел в виду, и сейчас очень многие об этом говорят, то, что сейчас на сайтах пишут заведомо неправильно, грубо, искаженно, вот повлияет ли это? Надеюсь, всеми силами души надеюсь, что нет.

Л.Зотова: Спасибо за ответ. Галина Николаевна Скляревская, автор ряда словарей, сегодня у нас в гостях. Принимаем следующий звонок. Добрый вечер! Представьтесь, пожалуйста!

Слушательница: Добрый вечер! Можно попытаться на вопрос ответить?

Л.Зотова: Да-да, представьтесь, пожалуйста!

Слушательница: Нина.

Л.Зотова: Да, Нина, слушаем Вас.

Слушательница: Хиротония – раньше этим словом называлось поставление в диакона, или священника, или епископа. Последнее время называется рукоположением поставление священника, а во епископа – хиротония. Звездица… На дискосе, когда покрывают дискос покровцом, чтобы покровец не соприкасался с дискосом и не прилипли частицы к покровцу, вот две дуги, на которые покровец и полагается, и эти дуги скрепляются посередине винтом. А лжица – это ложечка, которой мы причащаемся. А фелонь – это верхнее облачение священника.

Л.Зотова: Спасибо, Нина, за Ваш звонок. Галина Николаевна, что Вы скажете?

Г.Скляревская: Да, Нина, Вы правильно ответили и про звездицу, и про лжицу, и хиротония – это, конечно, рукоположение вообще, чаще сейчас, действительно, Вы правы, говорят «рукоположение» и во диакона, и во священника, не только в епископа; и звездицу Вы тоже определили правильно. Единственное, что, может быть, Вы не сказали, что она ставится на дискос в конце проскомидии и покрывается тогда воздухом, покровцом.

Слушательница: Да, конечно.

Г.Скляревская: Все ответы правильные.

Л.Зотова: То есть, Галина Николаевна, Вы Нине присуждаете Ваш подарок?

Г.Скляревская: Я ни одной ошибки здесь не нашла, даже ни одной неточности.

Л.Зотова: Хорошо. Спасибо. Что ж, мы продолжим беседу с Галиной Николаевной Скляревской. Галина Николаевна, продолжаем о Ваших словарях?

Г.Скляревская: Дальше я хочу сказать о том, что когда мы описали православную лексику, лексику современного Православия в нашем первом словаре, у меня возникла идея описать ее в специальном, в отдельном словаре. И идея эта была основана на том, что православная лексика, лексика православной церковной культуры, не является замкнутой системой. Она представляет собой часть современного русского языка. И вот эта идея была осуществлена, вышел в 2000 году «Словарь православной церковной культуры», написанный мною, и, кроме того, вот тот маленький словарик из серии «Давайте говорить правильно», о котором сейчас шла речь. Ну и два слова, наверное, о самой серии. Серия этих маленьких карманных словариков возникла в 2002 году по инициативе ректора Университета Людмилы Алексеевны Вербицкой. Первый словарь, инициированный Людмилой Алексеевной, назывался «Давайте говорить правильно. Трудности современного произношения и ударения». Словарик предназначался для Думы, для членов Правительства. И по этому поводу тогда даже появились карикатуры в газете: требование от всех членов Правительства держать в кармане этот словарь, он маленького, карманного формата, и пользоваться им на заседаниях. Потом последовал «Словарь грамматического управления», затем «Словарь заимствованных слов» и так далее. И сейчас эта серия насчитывает уже около двадцати словариков, они все объединены этой шапкой «Давайте говорить правильно», но темы их самые разнообразные. И «Лексика православной церковной культуры» туда входит, и «Юридический словарь», и так далее. Я являюсь автором только некоторых из этих словарей, не всех. Их составляют в основном, преимущественно, сотрудники лаборатории компьютерной лексикографии, где я работаю, ну и несколько словарей делали другие лексикографы.

Л.Зотова: Спасибо. Давайте выслушаем вопрос нашего радиослушателя. Здравствуйте, представьтесь, пожалуйста!

Слушатель: Добрый вечер, меня зовут Вадим. У меня вопрос к Галине Николаевне. Галина Николаевна, скажите, пожалуйста, почему в словарях ударений указано однозначно произносить «патриархия»? А мы в нашей речевой практике, и на радио, и в быту говорим только «патриархия»? Спасибо.

Г.Скляревская: А какой именно словарь Вы имеете в виду?

Слушатель: «Словарь ударений для работников телевидения и радиовещания».

Г.Скляревская: А какого года издания?

Слушатель: Я видел и советского, и постсоветского периода.

Г.Скляревская: И постсоветского переиздания, да? Я думаю, что неправильно дается одно ударение, потому что в речевой практике, действительно, чаще всего мы говорим «патриархия». Это правда. И в современном словаре, я сейчас не помню, есть ли у нас это слово в серии «Давайте говорить правильно», но я обязательно это учту. И надо будет мне посмотреть в моем словаре, я сейчас не помню, как я там поставила эти ударения. Думаю, что оба варианта я дала. Оба варианта правомерны. Вы знаете, надо сказать, что практика употребления слова очень влияет на его статус. Вот, например, «мартиролог» правильно говорить именно так: «мартиролог» – как «диалог», «монолог», «каталог». Но вокруг все говорят «мартиролог». Почему-то все так говорят. И мы в своем словаре написали оба эти ударения, то есть второй вариант как допустимый. То есть практика употребления очень влияет, хотя здесь явно как будто бы ошибка, противоречие вот этой устойчивой норме.

Л.Зотова: То есть получается так, что нормы языка диктует не филолог, а общество. И если слово приживается, то приходится его вводить.

Г.Скляревская: Да, я могу привести другой пример, даже в некотором роде курьезный. Вот все говорят «фольга». Многие и не знают, что возможно другое ударение. Но тем не менее до самого последнего времени в академических словарях было только одно ударение: «фольга». Старинное такое, архаичное. Но никто этому не подчинялся, и теперь уже мы написали «фольга» и «фольга» даже как устарелый вариант не представили.

Л.Зотова: Спасибо большое за ответ. Галина Николаевна, скажите, словари должны ли находиться в доме непрофессионала, в доме рядовой семьи? И если должны, то какие?

Г.Скляревская: Конечно, обязательно словари должны находиться в доме, как Вы сказали, «непрофессионалов». Какие именно? Прежде всего, «Толковый словарь русского языка» – для непрофессионалов это, конечно, словарь Ожегова-Шведовой. Я это подчеркиваю – словарь Ожегова, его сейчас стали издавать как словарь Ожегова, и я хочу всех предостеречь, что это словарь старый, 1956 года, он очень устарел; это словарь, который обновляется примерно раз в два-три года под руководством академика Натальи Юрьевны Шведовой. И вот те словари Ожегова-Шведовой, которые громадными тиражами выходят, очень доступные – не совсем доступные по цене, но совершенно доступные по возможности их купить. Этот словарь, конечно, обязательно нужно иметь, я думаю, каждой семье, для которой небезразлично, как она говорит на русском языке. И я уже сказала, что этот словарь обновляется, каждые два-три года выходит новое издание, авторы пополняют словарь новой лексикой, чутко следят за всеми изменениями, которые происходят в языке, и этот словарь чрезвычайно полезен и высокопрофессионален. Очень полезно иметь «Словарь иностранных слов». Среди них наиболее профессиональный, высокопрофессиональный и полный – это словарь Леонида Петровича Крысина. Он вышел сейчас вторым изданием, он тоже дорогой. К сожалению, словари очень дорогие, но приходится это терпеть. И для тех, кто хочет поспеть в ногу со временем и узнать обо всем, что происходит в русском языке, те словари, которые я назвала, – «Словари языковых изменений». И, конечно, хорошо иметь орфографический словарь, помимо всех остальных.

Л.Зотова: Галина Николаевна, вот словарь, который касается православных церковных слов – вот Ваш словарь «Лексика православной церковной культуры». Когда Вы над ним работали, какая аудитория представлялась Вам, кто будет его читать и нужно ли его иметь в доме, как Вы посоветуете?

Г.Скляревская: Нужно ли иметь в доме – мне трудно советовать; наверное, кому-нибудь и захочется его иметь. По крайней мере, первое издание разошлось довольно быстро, и сейчас вышло второе. Для кого? Конечно же, для мирян. Мне было очень важно показать, что эта лексика не представляет собой замкнутую систему, она вышла в общий язык. Вы сами видите и знаете, что каждый православный праздник газеты наполнены этой лексикой. Иногда, правду сказать, происходят курьезы – журналисты не все хорошо знают, и, стремясь говорить на темы Православия, иногда допускают очень грубые ошибки. Я слышала, как молодая журналистка сказала: «Зазвучал стихарь», имея в виду «зазвучала стихира». И мне трудно представить ту ситуацию, в которой можно было такую ошибку допустить, но тем не менее она была. Я думаю, многие слышали, как по радио, по телевидению говорят «отслужили молебен по погибшим» – по погибшим, конечно, только панихида, молебен – о живых. И так далее. Вот в этом смысле такой словарь имеет значение словаря-справочника, который даст возможность избежать таких ошибок. Но, кроме того, он вводит в мир Православия, и для воцерковленных людей, и для новообращенных, их сейчас очень много, я надеюсь, что он будет полезен и интересен. Там много цитат из литературы. В первом издании было даже из газет много цитат, из периодики и из церковной литературы, из популярной церковной литературы, из книг, написанных священниками и русскими философами. И я даже сознательно взяла тогда периодику, чтобы показать, насколько эта лексика вошла в наш общий язык. Конечно, это не для священства, это для мирян словарь.

Л.Зотова: Вот как раз обладателем такого словаря сегодня стала у нас Нина, наша слушательница. И сейчас Галина Николаевна открыла словарь и нашла то слово, о котором задавал вопрос Вадим: «патриархия» или «патриархия».

Г.Скляревская: Да, Вадим, если Вы продолжаете нас слушать, я могу Вам сказать, что в этом маленьком православном словарике из серии «Давайте говорить правильно» мы даем два варианта ударения как равнозначные. Мы не указываем, что это допустимо или рекомендуется: «патриархия» или «патриархия». И я уверена, что и в православном большом словаре так же сделано, потому что маленький словарь на его базе сделан. И в наших словарях, которые я перечислила, которые отражают языковые изменения, тоже сделано именно так.

Л.Зотова: Спасибо. Галина Николаевна, Вы являетесь автором нескольких словарей, о некоторых из них Вы сегодня нам уже рассказали, упомянули во всяком случае. Какие словари для Вас, если можно так сказать, любимые? И вообще, работа над словарями доставляет больше удовольствия или больше труда, и остается впечатление только усталости после этой работы?

Г.Скляревская: Эта работа трудная. Я не могу сказать, что это легко; это очень трудная работа. Но бывают минуты очень большого счастья. Если говорить о любимом словаре – это, конечно же, православный. Первый словарь, который вышел в 2000 году, – это самое любимое дитя, все остальное, и его второе издание, и вот этот маленький словарь, это его производные. И, конечно, из всех словарей это самый любимый и самый для меня дорогой словарь. И если Господь мне даст силы и время для этого, мне бы очень хотелось сделать еще один православный словарь, уже другой, который отражал бы конфессиональную лексику не как часть современного русского языка, не как ту лексику, которая живет по законам языка, – происходит словообразование по общим языковым законам, тематические группы объединяются, как и в общем языке, ¬– а словарь другой, энциклопедического характера, где будет больше энциклопедических сведений о каждом слове, и цитаты там тоже будут. Цитат будет много, но они будут помещены в конце словарной статьи и будут представлять собой в некотором роде фрагментарную хрестоматию внутри словаря, вводить в круг православного чтения. Вот я открываю уже свои секреты, свою лабораторию, но мне бы очень хотелось его закончить, и я прошу у Господа сил для этого.

Л.Зотова: Галина Николаевна, скажите, пожалуйста, идея создания православного словаря – это Ваша собственная идея или это чей-то заказ? Это первый вопрос. И второй: когда Вы приступили к работе, Вам нужно было получить специальное благословение священника, и был ли у Вас консультант-священник при составлении этого словаря?

Г.Скляревская: Спасибо за эти вопросы. Нет, это, конечно, не было заказом, это была моя идея. Я уже сказала, что мы эту лексику широко представили в первом словаре, я ее разрабатывала сама для словаря – у нас такой принцип работы над словарем: каждый сотрудник занимается своей тематической группой. И у меня была эта группа. И когда все это сформировалось и было описано, я подумала, что было бы очень хорошо сделать отдельный словарь. Конечно, в процессе работы он разросся, но основой был именно вот тот первый «Толковый словарь языковых изменений». Так что это заказом не было. А, простите, дальнейшая часть Вашего вопроса?

Л.Зотова: Получали ли Вы благословение на эту работу и была ли консультация священника?

Г.Скляревская: Да-да, очень важный вопрос. Конечно, ну что Вы, разве я могла бы взять на себя смелость и ответственность самой сделать такой словарь! Конечно, нет. У меня был постоянный консультант, даже два консультанта: отец Георгий Мицов и отец Михаил Браверман, который не раз выступал у Вас на радио, и радиослушатели, я думаю, его хорошо знают. Отец Михаил прочитал уже готовый текст словаря, прочитал полностью, от слова к слову, сделал много очень ценных замечаний, очень для меня ценных. Конечно, я все исправляла в соответствии с его указаниями. Кроме того, у меня был рецензент, отец Владимир Федоров, который тоже сделал ценные замечания, и я очень благодарна всем моим дорогим батюшкам, и в предисловии я, конечно, пишу все эти благодарности. А в дальнейшем, когда уже выходило второе издание, у меня был рецензент отец Андрей Кордочкин…

Л.Зотова: Он тоже был у нас в студии.

Г.Скляревская: Тоже был? Ну, мир тесен. Но были рецензии не только священников, но рецензии и моих коллег-лексикографов. Что касается благословения, я была у владыки митрополита с еще не готовым словарем и получила устное благословение. Я была совершенно неправа, надеясь получить письменное благословение. Я поняла всю дерзость своих намерений и своих желаний, потому что, конечно, как мне владыка сказал, он может дать такое письменное благословение, которое печатают на обороте титульного листа, только при таком условии: если работа выполнена в пределах епархии. Но устное благословение было дано, владыка очень сердечно меня принял тогда. Конечно, я работала под неусыпным взором священников. Есть простые слова, но ведь есть и очень сложные, такие, как фаворский свет – это сложнейшее богословское понятие, как я могла сама отважиться…

Л.Зотова: Галина Николаевна, а где можно приобрести эти словари, в частности, церковные?

Г.Скляревская: Второй теперь уже словарь, первый распродан, продается и в Доме Книги, и в магазине «Слово», и я думаю, что во всех больших магазинах они продаются. А эта серия «Давайте говорить правильно», которая вначале, как я уже сказала, предназначалась для членов нашего правительства, а потом уже стала выходить большими тиражами, точно я знаю, что она продается в книжном салоне филологического факультета. Я знаю, что мой словарь продавался в храме святой Екатерины на Первой линии Васильевского острова. Вот, больше мне не известно.

Л.Зотова: Во всяком случае, если поискать, то можно где-то увидеть эти словари. Я думаю, что их просто интересно иметь.

Г.Скляревская: Вот в магазине «Слово» новый словарь появился, и в Доме Книги, я видела.

Л.Зотова: Спасибо. Галина Николаевна, мы с Вами говорили о нормах языка и говорили, что язык меняется. Вот какие такие особенности современного русского языка Вы, как специалист, можете отметить, и, может быть, на что нам всем, говорящим на этом языке, стоит обратить внимание?

Г.Скляревская: Если говорить о нормах, то современный русский язык, так сказать, остро современный, на тонком хронологическом срезе, как раз отличается некоторой неустойчивостью норм. Я уже сказала, что мы допускаем, мы даем сразу два варианта «патриархия» и «патриархия», «мартиролог» и «мартиролог», заведомо неправильное слово, мы тем не менее даем как вариант, потому что все говорят почему-то «мартиролог». Это ничтожная часть из тех случаев вариантности, которые можно было бы назвать. Обычно варианты, второй вариант дается как обиходное, как просторечное, разговорное и так далее, а вот сейчас такая пора, когда два варианта существуют как равнозначные. Таких не так уж много всегда в языке – вот, «творог» или «творог», классический пример, один из очень немногих, надо сказать. А сейчас, в наши дни, такие варианты существуют в очень большом количестве. И что еще можно сказать о современном языке – он переживает пору некоторой все-таки нестабильности. Я не противоречу себе – сейчас нестабильность намного меньше, чем была в начале 1990-х годов, тогда нестабильность языковая производила впечатление катастрофы, и тогда было очень много высказываний такого рода: «языковой кризис», «порча языка», «трагедия языка», «языковая интервенция» и так далее. Сейчас уже так не говорят. Сейчас уже таких катастрофических явлений мы не наблюдаем. Но тем не менее и то, что уже как будто бы устоялось и стало более или менее устойчивым, но все-таки по сравнению со стабильной фазой существования языка наблюдается это явление. Надо переждать. Какая-то часть заимствований, я убеждена, уйдет – я твердо сказала, что мы прогнозами не занимаемся, но это в некотором роде прогноз. Просто об этом говорит вся история развития языка: все, что не востребовано языком, все, что не показывает, не отражает, не обозначает нового предмета или нового понятия, все уходит, это просто не нужно. Я могу привести пример: «имидж». Многие говорили, что слово «имидж» не нужно русскому языку, потому что есть слово «образ». Ничего подобного. Слово «имидж», я уверена, останется в языке, потому что «образ» и «имидж» имеют разные оттенки смысла, да и разный смысл. Имидж – это не просто образ, это сознательно сформированное представление о ком-либо или о чем-либо, и они не взаимозаменяемы. Нельзя сказать: «твой имидж передо мною», да? Нельзя так сказать. Ну и многие другие слова нужны языку по разным причинам. Мы с вами говорили об этом в прошлой передаче: или слово более коротко, чем словосочетание, существующее в русском языке, или оно, как «имидж», обозначает несколько другое понятие и так далее. Но что-то останется, несомненно. И это обогатит, это не испортит язык, это обогатит. Но что-то, конечно, уйдет. И пока мы должны просто потерпеть и переждать.

Л.Зотова: Спасибо. Принимаем еще один звонок. Добрый вечер, представьтесь, пожалуйста!

Слушательница: Это опять Нина звонит. Простите, пожалуйста, может быть, глупый вопрос: свёкла или свекла? У меня приятельница преподает русский, и она спорит со мной, что раз написано в словаре «свекла» – то ли простонародное, то ли просторечное, значит, так говорить можно. Мне лично режет слух.

Г.Скляревская: Вы знаете, это вопрос не глупый, потому что, к сожалению, очень многие люди говорят «свекла». Это грубая ошибка, грубая, но она имеет свое оправдание и объяснение. Это южный диалект, южное влияние. Нет, «свекла» — это я Вам со всей убежденностью говорю, говорить «свекла» нельзя! Это неправильно.

Л.Зотова: Очень обидно, что преподаватель русского языка…

Г.Скляревская: Ну, к великому сожалению, да. Убедите, пожалуйста, Нина, Вашу приятельницу, чтобы она так все-таки не говорила.

Л.Зотова: Но все-таки в словарях такое слово есть?

Г.Скляревская: Нет, я уверяю Вас, что это какое-то недоразумение. Этого не может быть, чтобы словарь дал бы такое ударение.

Л.Зотова: Спасибо большое. Наше время уже подходит к концу, мы, наверное, не успеем никакую новую тему поднять, хотя нераскрытые темы у нас еще есть. И мы будем уже прощаться с гостьей сегодняшней передачи. Галина Николаевна Скляревская была сегодня в гостях студии радио «Град Петров». Мы говорили о словарях и о нормах русского языка. Спасибо большое Галине Николаевне, спасибо оператору Татьяне Брашниной и спасибо всем тем, кто нас сегодня слушал и позвонил к нам в студию. Нина, пожалуйста, звоните по нашему телефону и получайте свой приз. Галина Николаевна, до свидания!

Г.Скляревская: До свидания, Людмила, до свидания, уважаемые радиослушатели! Всего вам доброго!