Ленин: биография топонима. Передача 3

«Возвращение в Петербург»

Кирилл Михайлович Александров

Цикл передач «Ленин: биография топонима»

Передача 3

2012 г.

Марина Лобанова: Дорогие друзья, здравствуйте. В студии радио «Град Петров» Марина Лобанова, и сегодня мы продолжим рассказ о жизни человека, чьё имя стало многочисленным топонимом в нашей стране и до сих пор оно есть в нашем городе. И даже наш город много лет был назван именем этого человека – Владимир Ильич Ленин. Сегодня третья программа, которая посвящена этому топониму, этому человеку. Рассказ продолжит историк Кирилл Михайлович Александров. В прошлый раз мы остановились на семье, на детстве. Как Вы сказали, сведений очень мало. Понятно, такой пресс…

Кирилл Александров: Они лубочный характер носят. Мы упоминали о переписке двух социалистов в эмиграции – Вольского-Валентинова и Бориса Ивановича Николаевского. Говорили о том, что Вольский в этой переписке, ссылаясь на слова Алексея Ивановича Рыкова — председателя совета народных комиссаров, известного большевика, писал, что комиссия, которая была отправлена в Симбирск после смерти Ленина, раскопала там какую-то жуткую грязь, которую нельзя было никому говорить, это стало государственной тайной. Но никаких подробностей Рыков Вольскому не рассказал.
Мы остановились как раз на том, что Ленин благополучно заканчивает гимназию, заканчивает её совершенно великолепно. В 1887-м году получает рекомендацию для поступления на юридический факультет Казанского университета. Все его способности как раз свидетельствуют о том, что из него может получиться хороший государственный служащий или прекрасный юрист. В то же самое время, когда уже Ленин почти закончил гимназию, он на пороге студенческих лет, происходит трагедия в семье Ульяновых. Я думаю, что это было событие, которое оказало очень сильное воздействие на молодого Ульянова. 17 лет – возраст, когда люди восприимчивы к любым травмам, трагедиям, потрясениям. Тем более, только что умер отец, годом раньше, Илья Николаевич. И вдруг в мае 1887-го года за подготовку покушения на Императора Александра III был казнён старший брат Ульянова – Александр Ильич Ульянов.
Существует легенда о том, что, дескать, казнь не состоялась, а он был признан душевнобольным, помещён в психиатрическую больницу и умер на рубеже XIX-ХХ веков. Но это, по-моему, тоже одна из многочисленных легенд, окружающих семью Ульяновых. Во-первых, конечно, семья могла что-то знать о революционно-народнических взглядах Александра, но вряд ли они представляли себе, насколько далеко эти взгляды сомкнулись с практикой. Во-вторых, власть, травмированная недавно состоявшимся убийством Императора Александра II, решила террористов примерно наказать.
Для молодого Ульяного это событие стало одним из главных в жизни. Он был под жутким впечатлением. Потом, уже в советское время родилась легенда: «Мы пойдём другим путём». Никаких этих слов он не говорил.
Отметьте, пожалуйста, брат государственного преступника! – террориста! — поступает в Казанский университет на юридический факультет. Как будут поступать с членами семей врагов народа в том государстве, которое потом вот этот несостоявшийся юрист создаст, это тема совершенно отдельного разговора. Но он переступает порог этого университета не столько для того, чтобы учиться, сколько для того, чтобы взращивать в себе силы для противостояния, борьбы с этим государством.
И вот впервые душа этого молодого абитуриента наполняется ненавистью. Впервые ненависть становится очень важным фактором, определяющим его поведение и поступки. По-человечески ситуацию понять можно. Конечно, существовала очень распространённая версия (у Зои Воскресенской или Мариэтты Шагинян пущенная в оборот) о том, что Володя очень любил старшего брата Александра, питал к нему какую-то слабость, были какие-то совершенно такие эмоциональные чувства, и его казнь оказала страшное воздействие. Но я не могу сказать, насколько это соответствовало действительности? Гораздо ближе к реальности версия, в соответствии с которой Ленин видел, насколько это произвело травмирующее впечатление на мать.
Вполне естественно, что Ленин уже в стенах Казанского университета оказался вовлечён в нелегальный студенческий народнический кружок. Известно, что через три месяца после поступления в университет Ульянов был исключён из этого университета за участие в студенческих беспорядках. Беспорядки были спровоцированы введением нового университетского устава, ограничивающего внутреннюю студенческую университетскую автономию. Все арестованные за участие в этих беспорядках были исключены из университета.
Первая ссылка Ленина довольно приятная — он был выслан в деревню Кокушкино Казанской губернии. Эта деревня, там имение было, оно принадлежало Ардашевым. Владимир Александрович Ардашев был двоюродный брат Ульянова. Соответственно, владелицей была тётя Владимира Ильича Любовь Александровна. Эта женщина памятна нам по хрестоматийной, вошедшей в детские книжки, легенде о графине, который маленький Володя разбил, играя у тёти, потом долго не хотел в этом признаваться, но совесть его замучила и он признался.
У Ардашевых Ленин жил до зимы 1889-го года. Он попал под полицейский надзор, его родство с Александром Ульяновым сыграло свою роль и ему было запрещено восстанавливаться в университете. То есть тут просто сложилась сумма факторов. Видимо брат государственного преступника мог ещё получить высшее образование в Российской Империи, но человек, который уже будучи студентом вместо того, чтобы прилежно учиться, проявляя серьёзность, оказался вовлечённым в политические беспорядки, это оказалось слишком уже многовато. И вот наступает период, о котором мы мало что знаем. Вот этот четырёхлетний период, три-четыре года, когда Ленин, грубо говоря, бездельничает. Он нигде не служит, нигде не работает. Он живёт за счёт пенсии, очень приличной, которую получает его мать Мария Александровна за честно выслужившего потомственное дворянство покойного мужа. Кстати, эту пенсию она будет получать довольно долго, вплоть до Первой Мировой войны. До самой её смерти она будет материально поддерживать своего Володю.
Этот период, 1887-1888 год, имеет в судьбе Ленина колоссальное значение. У него оказывается прорва свободного времени. Он начинает читать запоем. Читает Ленин, естественно, народническую литературу в первую очередь. Вполне доступные прогрессивные журналы 1860-1870-х годов, «Современник» какой-нибудь. Но, самое главное, что первым политическим наставником, учителем Ленина становится Николай Гаврилович Чернышевский. И произведения Чернышевского воспитывают вот то очень важное качество, которое, как мне кажется, уже один раз в Ленине проснулось – мы начали с этого в начале нашей программы. А потом оно становится определяющим для него на всю оставшуюся жизнь. И вот здесь, как мне кажется, происходит перелом. Ненависть – вот это чувство, которое в нём просыпает, становится определяющим: он ненавидит эту власть, государственный режим, царскую фамилию.
И вот к вопросу, который Вы задавали в предыдущей программе – понимал ли Ленин то, что он делает, то, что он созидает? Я ответил, что, в общем-то, для него ценности человеческой жизни не существовало, она была частью реальности.

МЛ: Но вот смотрите, как Вы выстроили предметы его ненависти: власть, государство… Очень многие отмечают ещё в отдельную графу ненависть к Церкви. Рассказывается такая история, как он растоптал крест, будучи юношей, и, в общем-то, всё это было одобрено и матерью, которая, видимо, была с ним единодушна. Не знаю, чем это может быть подтверждено, но жизнью последующей Ленина это всё подтверждено. Церковь он тоже ненавидел и соответственно к ней относился. Но, всё-таки, даже если он ненавидит вот это государство или, может, государство в целом, на чём он базирует свою идею: то, что человеческая жизнь ничего не стоит?

КА: Я говорю о том, что просто для него эта проблема не существовала. Вы знаете, какое было одно из самых любимых литературных художественных произведений у Ленина? Это «Овод» Лилиан Войнич. Вы читали эту вещь? Молодой человек, очень воцерковленный, которого воспитывает кардинал Монтанелли, становится революционером. Но становится он революционером в первую очередь благодаря тому, что он отвергает Христа и разбивает Распятие, что является одной из кульминационных сцен этого литературного произведения. Два раза экранизировался в Советском Союзе «Овод» — была старая экранизация, по-моему там молодой Стриженов играл. А кто играл в многосерийной версии – я не помню. Там эта сцена поругания Распятия очень хорошо показана и сыграна: мы видим человека абсолютно одержимого. И на приход Ленина в революционное движение два фактора оказали влияние, две вещи: это не только казнь старшего брата, но именно вот это богоборчество, которое у него принимает совершенно сознательный характер. И уже в более зрелом возрасте Ленин будет испытывать не просто равнодушие, а страстную ненависть и к Церкви, и к религии вообще. И даже к Богу, Христу как Боговоплощенной Личности. Он будет писать: «…всякий боженька есть труположство… всякая религиозная идея, всякая идея о всяком боженьке, всякое кокетничанье с боженькой есть невыразимейшая мерзость… самая опасная мерзость, самая гнусная зараза». Это из письма Горькому.
Мне кажется, что ненависть и становится с этого момента движущим мотивом его поступков. Кстати, вполне логично, что Ленин читает Чернышевского – это очень полезная для любого революционера литература, которая тоже проникнута ненавистью к окружающему обществу, общественному устройству. Революционное народничество становится первой доктриной, с которой молодой революционер Ульянов знакомится.
Восстановись Ленин тогда в университете, может быть, как-то могло повернуться иначе. Но все прошения его матери отклоняются. И он видит, что его карьера тоже сломана, а он бы, может, видел себя каким-нибудь Плевако или ещё кем-то. Но теперь все эти образы юридической карьеры ломаются. Он понимает, что всегда будет братом государственного преступника, он всегда будет человеком, исключённым из университета по политическим мотивам. И карьеры благополучной у него не будет. А Ленин был первым учеником в гимназии, кстати, это, честно говоря, очень сильно. Первый ученик в гимназии в Императорской России – это подвиг настоящий, на самом деле. С современными даже университетскими дипломами гуманитарными не сравнить. Первым учеником можно стать по двум причинам: либо от огромной жажды к знаниям, либо от совершенно колоссального честолюбия. И здесь-то как раз Ленин был честолюбив, бесспорно. То есть это человек, который жаждал ещё личного успеха, хотел состояться, бесспорно.

МЛ: Поэтому он сейчас так популярен, кстати, у многих людей, у современного молодого поколения популярен Ленин только за это. Пусть его деятельность убивала, пусть разрушала, пусть он много сделал плохого, но он сделал много.

КА: Вспомнился анекдот на эту тему: грузинское застолье, поднимаются разные тосты: «— Давайте выпьем за Дадико, у него погиб старший брат. Он убил двух его врагов. — Нет, давайте выпьем за Гоги, потому что у него погиб старший брат, а он уничтожил всё село, в котором жили его кровные враги. Потом кто-то встаёт и говорит: — Нет, давайте выпьем за Владимира Ильича Ленина, ах как он отомстил за смерть своего старшего брата!» Печальный такой анекдот. Понимаете, жажда похода вверх по черепам — она стимулирует революционную деятельность. Сталин, Иосиф Джугашвили, у которого были намного более худшие стартовые возможности, несравнимо худшие, чем у Ульянова, — он просто через грабежи, через уголовщину придёт в революцию. Здесь тоже пример такого самостояния через ненависть. Но здесь что важно: и Ленин, и Сталин, и Ульянов, и Джугашвили делают себя в первую очередь через отрицание Христа и попрание Его святынь. Для нас, как христиан, это очень важно. Ленин был человеком достаточно циничным, никакой мистики он не признавал, поэтому все разговоры про дьявола, бесов и прочее для него просто не имели никакого реального наполнения. Но по существу вот именно тогда, на рубеже 1880-1890-х годов, лет в 18, 19, может быть в 20 в нём начинает формироваться его будущая революционная одержимость.
Само слово «социализм» уже было во второй половине XIX века очень популярным. Но каждый, кто его произносил, мог вкладывать в это слово совершенно разные понятия. Ну, например, парадоксально: народники, народовольцы очень Лениным ценились и он их называл «молодые штурманы будущей бури» и прочее, но в то же самое время их прямые политические наследники социалисты-революционеры стали едва ли не главными ленинскими противниками после Октябрьского переворота. Разгон Учредительного собрания, преследования эсеров, политические процессы и так далее. А почему? Потому что то, как представляли социализм народники, а потом социалисты-революционеры, очень отличалось от ленинского социализма. И одни революционеры видели социализм, который станет продуктом народной революции, но это будет государство, в котором будут смягчены социальные проблемы, это будет государство, в котором будут установлены демократические свободы, это будет государство, в котором будет равенство всех перед законом, это будет государство с сильными социальными гарантиями трудящимся и так далее, и если не с ликвидацией власти капитала, то с сильным уменьшением его влияния на человеческую жизнь. То есть это, скажем так, социализм, в основе которого лежала всё-таки доктрина какого-то переустройства существующей жизни. Опять-таки, упаси Бог, я ни в коем случае не принадлежу к тем, кто народникам симпатизирует. Но вот русские и зарубежные историки, особенно второй волны эмиграции, которые изучали марксистское движение, социал-демократическое, народническое – они как раз говорили о том, что в народниках ещё сохранялся человек, в их мировоззрении ещё сохранялась личность. Они чувствовали живого человека и, как ни странно, для них были какие-то нравственные ограничения, даже для террористов. Хрестоматийный пример, когда террорист Каляев отказался в первый раз бросать бомбу в коляску Великого князя Сергея Александровича, потому что там ехала ещё и его супруга. У Ленина бы не было на этот счёт никаких комплексов. Здесь очень важно, что для народников человек – это не «человекоединица», а всё-таки личность. Именно это потом будет постоянно приводить эсеров к конфликтам с большевиками. А для ленинцев – это статистическая единица, которая должна быть вписана в какую-то систему производства, выполнять свою функцию, она бездушная совершенно, да. И ленинский социализм, в отличие от народнического социализма, это социализм разрушения в первую очередь. А потом создание какого-то такого гигантского механизма, слаженного, где всё крутится, один зубчик колеса цепляется за другой, где каждый человек несвободен и обязательно выполняет какую-то полезную функцию.

МЛ: Мне кажется, очень важно, то что Вы сейчас сказали, и это очень много что объясняет, почти всё, что произошло с нашей страной. Действительно, это такая система, ленинская, когда человек должен разрушиться как личность сам и, действительно, создать вокруг себя тоже такое общество разрушенных личностей. Вот то, что советская власть и делала – она разрушала личность.

КА: Безусловно. Речь идёт о создании какого-то мертвящего поля. Если вспомнить, на мой взгляд, один из лучших драматургических шедевров, который в советское время был создан, пьесу с очень тяжёлой театральной судьбой – «Дракон» Евгения Львовича Шварца. Как в 1943 году человек мог такое написать? Когда один из главных злодеев говорит одному из главных положительных героев о том, что человеку отрубить голову легко. Казнить человека – это вообще, на самом деле, примитивнее некуда. Гораздо важнее, чтобы человек остался живым, действующим, но душа у него мёртвой стала. «…я оставляю тебе прожженные души, дырявые души, мертвые души…» А люди-то живые, делай с ними, что хочешь, только в них ничего нет! Они пустые.

МЛ: Это потрясающе. На Шварца, по-моему, тоже собственная судьба здесь повлияла. Он ведь в Белой армии служил.

КА: Я думаю, что он объективно воспринимал реальность. Насколько я помню, эта пьеса была написана в 1943 году в эвакуации в Средней Азии, в городе Сталинабаде (так назывался с 1929 по 1961 год город Душанбе), и была только одна её постановка там же, после чего её тут же запретили. Потом только в начале 1960-х годов поставили в театре Акимова у нас в Ленинграде ещё один или два раза. И опять запретили. Слишком прозаические были параллели и намёки. И только в конце 1980-х, в Перестройку начинается целый бум, когда эту пьесу экранизируют, разные театры ставят.
И тут можно вспомнить Ивана Александровича Ильина, который всегда поражает какой-то отточенностью, чёткостью своих формулировок, особенно когда размышляет о революции. Он как раз и говорит, что революция начинается с Ленина, а заканчивается Сталиным. Поэтому он считает, что революция не в 1918-м, не в 1919-м, не в 1920-м, а в 1933-м году заканчивается – с момента окончания коллективизации, которая касается абсолютного большинства граждан Советского Союза. Что Ильин имеет в виду? Большевизм, пишет Ильин, был только соблазном, а подлинной целью был коммунизм. Русского человека нужно было вначале взбунтовать, сподвигнуть его на бунт (то, что происходит в 1917-1918-м году), для того, чтобы затем превратить в коллективизированного раба, прикреплённого к земле и лишённого каких бы то ни было возможностей для самостоятельного существования. Это происходит в период коллективизации между 1929-1933-м годами. И только тогда, пишет Ильин, заканчивается революция. Правильно, съезд партии XVII, который происходит в январе 1934-го года, стали называть «съездом победителей». Всё, революция завершилась по-настоящему. «Вот они где у нас все теперь сидят!» Ленинский социализм разрушения органично рождает сталинщину. Но это, конечно, уже тема будущего разговора.

МЛ: В следующей программе, наверно, уже профессиональный революционер Владимир Ульянов…

КА: Нет, ещё не профессиональный революционер. Ну, скажем так, потенциальный революционер. Или подготовленный молодой человек – к тому, чтобы стать революционером.

МЛ: И начнём разговор о тех трудах, которые Ленин пишет. Огромное количество источников Ленин оставил.
Мы ведь не отрицаем того, что не случайно все эти топонимы до сих пор здесь в нашей стране, в нашем городе. Прости нас, Господи, но даже среди людей верующих, православных есть те, которые скажут: «Не трогайте дедушку Ленина!». Это очень страшно. Мы вот сейчас говорили о том, что этот человек с собой сделал – разрушил свою личность. А личность — это то фундаментальное понятие христианского богословия и нашей веры, которое принесло именно христианство. Вот именно эту реальность он в себе и убил. А затем убил и в нескольких поколениях, может быть, в ком-то больше, в ком-то меньше. Но, тем не менее, это происходило тотально, и мы до сих пор вот это всё расхлёбываем. И, Вы знаете, когда говорят: «Ленин – это всего лишь теоретик, мы с теориями не боремся»…

КА: О, нет, как раз!

МЛ: Вот это мы и хотим показать в этом небольшом цикле программ. Это же неправда, когда говорят: не нужно убирать улицы Ленина, Ленинские, Ленсоветовские, Ленинградские и так далее, потому что всё это «всего лишь память о какой-то теории». Во-первых, в этих программах мы покажем, что это не так, что это не просто теория, якобы не имеющая отношения к реальности. А во-вторых, мне кажется, здесь подойдет простой пример: смотрите, у нас в Петербурге и окрестностях десятки мест, связанных с Лениным, да. Везде Ленин, Ленин, Ленин – у нас метро и площадь Ленина, и в Кронштадте главный проспект Ленина — в городе Иоанна Кронштадтского. В России 7700 – это данные 2010-го года – 7700 улиц Ленина! Или, допустим, 12870 Советских улиц, 1405 улиц Маркса, до 7000 Октябрьских улиц, 990 Коммунистических, 630 Революционных, 5900 Комсомольских… Можно продолжать подсчитывать улицы в честь большевистских вождей и Ленинских соратников. Но вот смотрите: допустим, это всего лишь теория. Хотя ещё раз – это не так! Давайте вспомним имена – мы на церковной радиостанции – новомученников, давайте будет примерно столько же. Имена людей, которые создавали российскую культуру. Давайте, будет примерно столько же. Важных государей российских, которые строили эту страну, Российскую Империю — давайте, будет примерно столько же. Людей, которые боролись с советской властью и боролись за жизни тех людей, которых большевики убивали, реально убивали — давайте, их будет примерно столько же. Но вот вопрос: а почему их нет? Их нет именно потому, что это невозможно одновременно и рядом с вот этими именами. А почему это невозможно? Потому, что эти «просто названия», «просто слова» до сих пор реально влияют на нашу жизнь. Реально не дают, не позволяют произойти в ней тому, с чем они несовместимы. Давайте над этим задумаемся. И, прежде всего, это проверка, конечно, нашего христианства. Оно вообще есть? Мы даже не говорим – какое оно? Наша вера в Христа есть? Если сказано: только уверуйте во Христа – и спасётесь – так это самый конкретный вопрос, конкретный момент. Если мы веруем во Христа, то вот этих 7700 улиц Ленина не было бы.
В следующей программе о жизни Владимира Ульянова продолжит рассказывать историк Кирилл Михайлович Александров.

Текст: Александра Домоентова

См. также: