Марина Михайлова. Беседы на Символ веры. Передача 1

Мы с Вами начинаем цикл лекций, который называется «Беседы на Символ Веры». Меня зовут Марина Валентиновна Михайлова. Я работаю в Чесменской церкви и веду там занятия по введению в Богословие. Кроме того, я кандидат философских наук и работаю в разных высших учебных заведениях.
«Беседы на Символ Веры» – почему это так необходимо для нас, почему мы снова и снова обращаемся к таким простым и самым необходимым вещам? Потому что в настоящее время ситуация в Церкви такова, что в храм приходит очень много людей, которые ничего не знают о богословии. И существует такая парадоксальная возможность быть крещеным и не читать Евангелие; считать себя христианином и в то же время совершенно не задумываться о Символе Веры и не знать даже, что это такое. Ситуация эта очень странная, правда же? Раньше такое было совершенно невозможно, потому что в первохристианские времена человек становился христианином именно после некоторого обучения и образования. До сих пор первая часть нашей Литургии Иоанна Златоуста сохраняет название «Литургия Оглашенных». И при каждом совершении Божественной Литургии Церковь молится об оглашенных: «Помолитесь о оглашенные, Господи, верные об оглашенных помолимся – да Господь помилует их, просветит их словом Истины, откроет им Евангелие Правды, сопричтет их святее своей Соборной Апостольской Церкви». Вот такие слова замечательные. Так вот кто такие эти самые оглашенные? Оглашенные – это и были те люди, которые выразили твердое желание стать христианами и готовились к принятию Таинства Крещения. В те времена, в первохристианские времена, Крещение совершалось однажды в год, в Пасхальную ночь, и приготовление к крещению было очень длительным и занимало, в зависимости от традиций местной общины, от года до трех лет. И вот в этом приготовлении к Крещению со своими молитвами участвовала вся Церковь. Особенно интенсивная подготовка к принятию Таинства приходилась как раз на период Великого поста – вот этот приготовительный период к Пасхе. Но сегодня положение вещей таково, что кто-то был крещен в младенчестве и не мог пройти эту подготовку к Крещению. А кто-то не имел такой возможности по другим причинам. И поэтому наши с вами занятия будут призваны восполнить вот этот пробел в нашем христианском образовании и воспитании. Мы не получили подробного наставления словом, но мы это сделаем сейчас, и будем по мере своих сил приближаться к пониманию Символа Веры.

Что такое Символ Веры? Прежде всего, это, конечно же, богословский текст. И вот здесь мне хотелось бы поставить очень важный вопрос. Мы с Вами знаем, что Бог есть великая, таинственная реальность, это Тот, к Кому мы можем обращать свои молитвы, Тот, Чей голос мы можем слышать своим духовным слухом. Но изучать Его мы не можем никак. И в этом смысле богословие не является наукой в строгом смысле этого слова, потому что научный подход предполагает наличие объекта изучения. Вот Бог не может быть таким объектом, даже нет точки зрения, с которой мы могли бы посмотреть на Бога со стороны и Его как-то изучить, классифицировать, составить про Него какие-то научные суждения. Но, с другой стороны, богословие все-таки возможно. Почему? Потому что существует опыт богообщения, опыт Церкви, прежде всего, и опыт персональный у каждого человека. И вот выражением этого опыта, его артикуляцией и является богословие. И если мы посмотрим на то, как богословствовали отцы Церкви, то мы увидим, что очень часто такие вершины богословской науки являются одновременно вершинами поэзии. Видимо, о Боге можно говорить столько вот таким особым, прекрасным языком. Прочитать много книжек умных и на основании этих книжек написать другую умную книжку – это будет каким-то схоластическим богословием. Но оно не будет иметь отношение к богословию настоящему, корневому. В истоке своем богословская речь есть выражение неповторимого опыта богообщения, который был у отцов и который в какой-то мере очень, может быть, небольшой, но присутствует у каждого человека, у каждого христианина. Вот я недавно разговаривала с одним очень умным человеком, и он сказал, что его отношения со Христом определяются не словом «верю», а словом «знаю», потому что, ну что там верю – не верю? А вот знаю, что Христос – это мой Учитель и Спаситель. Так вот это знание, вот этот опыт встречи с Богом, он, так или иначе, у каждого из нас есть, но мы можем стремиться к расширению этого опыта, к тому, чтобы воспринять не только свои личные, какие-то маленькие такие вдохновения, но прикоснуться к великому опыту Церкви. Потому что Церковь и есть хранительница опыта богообщения, она свидетельствует о нем, она предлагает его нам, она предлагает каждому человеку войти вот в это удивительное пространство встречи с Богом. И поэтому, конечно же, мы с Вами будем заниматься Символом Веры, заниматься основами богословия, именно имея в виду какое-то вот углубление и расширение своего знания Бога.
Так вот Символ Веры как текст есть плод богословского творчества отцов первых Вселенских соборов. Почему этот текст, это вероопределение называется Символ? По-гречески символ – это знак, образ. И вот греческое слово symbolon связано с глаголом «соединять». Дело в том, что у греков была такая традиция: они при прощании с близким человеком разламывали пополам глиняную табличку. И вот это действие было очень важным, потому что половинка таблички оставалась у меня, предположим, а вторую половинку я отдавала своему сыну или брату, который уезжает в другой город. И потом он присылает ко мне вестника, я соединяю тогда эти два кусочка – у меня получается целостная табличка. И я вижу, что этот человек – друг, что его действительно прислал мой брат. Это не разбойник, не обманщик, не авантюрист, действительно это близкий человек. Так вот это соединение частей есть способ узнать своего, узнать близкого. И тем самым мы тоже, произнося Символ Веры, узнаем друг друга как близких людей. С другой стороны, символ в литературе, в искусстве – это возможность такого бесконечного развертывания смысла, бездонность, глубина. Символ веры возникает в связи с развитием Таинства Крещения именно для того, чтобы вот эту глубину богопознания все-таки ограничить какими-то понятиями чтобы сделать этот опыт знаний о Боге сообщаемым – это краткое изложение веры Церкви. И существует в истории христианства, в практике христианства много Символов Веры. Самые известные из них – апостольские; во многих древних книгах христианских есть исповедание, есть Символ Веры. Мы с Вами будем рассматривать Никеоцарьградский Символ Веры, который был принят на Первом Вселенском Соборе в Никее в 325 году, а дополнили его отцы Второго Вселенского Собора, который проходил в 381 году в Константинополе, или в Царьграде – вот отсюда и название Никеоцарьградский Символ Веры. Это текст, который любой человек произносил (если это не младенец) в день своего Крещения, и вот с этим связана такая древняя традиция. В первые века христианства те, кто готовился к Крещению в течение этих семи недель, предшествовавших Пасхальному празднику, ежедневно получали наставления. Они тем самым как бы получали Символ, и вот эти занятия назывались traditium symboli (если на латыни сказать), то есть передача Символа. Наставник, учитель передавал Символ Веры своим ученикам; Символ Веры становился их интеллектуальным, духовным достоянием. И заканчивались эти занятия в Страстную Пятницу, когда проходил чин Оглашения, отречения от Сатаны, сочетание Христу, и заканчивалось это торжественным прочтением Символа Веры уже как выражение собственной веры крещаемого. Человек произносил Символ уже как свое личное мнение по вопросу о Боге. Это называлось «Возвращение Символа», reditium symboli –сначала тебе передают Символ, потом ты его возвращаешь. Кроме того, это, кстати, сохраняется до сих пор, во время совершения Таинства Крещения мы читаем Символ Веры как выражение нашей личной веры, совпадающей с верой Церкви. Кроме того, во время каждой Литургии мы тоже поем соборно Символ Веры. Причем, посмотрите, как интересно, мы поем «Верую…», а не веруем. То есть получается, что, несмотря на то, что мы вместе, каждый из нас пением Символа подтверждает свою собственную верность Христу, свою собственную личную веру. Но, в то же время, пред этим пением Символа дьякон возглашает: «Возлюбим друг друга, да единомыслием исповемы Отца, и Сына, и Святаго Духа, Троицу Единосущную и Нераздельную». То есть получается, что, несмотря на то, что Символ Веры для нас является выражением нашей собственной веры, в то же самое время мы поем вместе и тем самым выражаем свою любовь друг к другу и наше согласие друг с другом в ключевых вопросах веры. Отсюда, как мне кажется, совершенно ясна необходимость для христианина понимать Символ Веры, потому что мы должны знать, во что мы веруем и во что мы крестились.
Изучение Символа Веры будет происходить очень медленно. Мы с Вами будем двигаться постепенно, шаг за шагом, потому что невозможно поговорить обо всем сразу. Может быть, это растянется даже на несколько месяцев, но это не беда, потому что мы никуда не спешим: у всякого христианина впереди вечность перед его лицом. Вот и мне бы хотелось, прежде чем начать разговор уже о самом Символе, продвигаться по уровням его смысла, сказать еще какие-то очень важные вещи. Может быть, впрямую они к Символу не относятся, но все-таки это то, о чем необходимо говорить.
Дело в том, что иногда я вижу людей, которые приходят на занятия по введению в богословие просто из такого интеллектуального интереса. Человек ходил на лекции в Эрмитаж, книжки какие-то умные читал, а вот теперь и сюда пришел: интересно посмотреть, что такое богословие. Это хорошо. Это хорошо, потому что по-разному люди приходят к Богу, да, мы с Вами знаем, что первыми, кто пришел на поклонение Младенцу Христу, были пастухи и волхвы. Так вот это и есть такие два пути к Богу. Человек может прийти к Господу от простоты сердечной, от такой вот чистоты своей, как пастухи пришли. Да, они были чистые сердцем, поэтому увидели ангелов, и ангелы повели их к пещере, где находился Младенец. Но может человек прийти к Богу и совершенно другим путем, а именно так: пришли волхвы (волхвы – мудрецы восточные) от многого чтения книг, от многой образованности, как мы бы сейчас сказали, узнали о появлении звезды, и звезда привела их к той же самой пещере, да, и они увидели Бога-Младенца. Так же и путь в Церковь. Человек может туда прийти и по-детски, так вот спонтанно, наивно, а может прийти и через голову – это не имеет никакого значения, как мне кажется.

Но, однако же, если мы видим в богословии чисто интеллектуальное занятие, мы ошибаемся. И ошибаемся именно по той причине, о которой мы с Вами уже немножко поговорили сегодня. Богословие никак не может быть интеллектуальной практикой, потому что это не наука в строгом смысле, и Бог – это не объект изучения. Этот Тот, с Кем возможны отношения личные –это да. Один философ, такой великий философ XX-го века Мартин Бубер, написал книжку под названием «Я и Ты». Действительно, Бог – это Тот, которому можно сказать «Ты», про Него очень трудно сказать «Он», но можно сказать «Ты, Господи, вот я перед Тобой, вот Ты». Поэтому мы должны понимать, что всякое усилие разума, если мы хотим, чтобы оно было плодотворным, все-таки должно сопровождаться еще какими-то усилиями воли и какими-то небольшими изменениями в нашей жизни.
Вот в свое время отец Александр Мень очень любил такую метафору, он говорил о том, что христианская жизнь похожа на стол, который стоит на четырех ножках. Ну, вот попробуйте у стола отвинтить или выломать одну ножку – он будет шататься (устоит, но будет очень шатким). Если потом еще чего-нибудь оттуда отломать, то стол рухнет. Ну а уж если останется одна ножка, то и говорить не о чем. Так вот точно так же существует три столпа жизни христианской, нормального христианского существования. И эти самые основы христианской жизни – это во-первых, участие в Таинствах Церкви, во-вторых, это молитва; в-третьих, чтение Священного Писания, и, наконец, пребывание в христианской общине. Здесь порядок перечисления совершенно не важен – важно, что скрывается за этими словами. И, прежде всего, участие в Таинствах Церкви. Я имею в виду то, что любой христианин – это человек, призванный участвовать в трапезе Господней, участвовать в таинстве Евхаристии. В первые века христианства человек, который пропустил три воскресные Литургии, считался уже находящимся за пределами Церкви, потому что если ты не хочешь быть с Богом, если ты не любишь Его, и у тебя есть другие дела, то, действительно, зачем быть христианином? Таинство Евхаристии, Таинство Причастия предлагает нам такое глубинное соединение с Богом и это то, что выше и прекраснее, чем все чудеса и драгоценности этого мира. На самом деле, нет ничего более прекрасного и радостного, чем Божественная Литургия и Таинство Евхаристии, которое составляет ее ядро, ее центр. Человек, который приступает к Евхаристии, уже не просто думает о Боге или говорит о Нем, или разговаривает с Ним даже – он с Ним соединяется. Господь сказал, что тот, кто будет вкушать Моего Тела и Крови, тот во Мне пребывает, и Я – в нем. То есть это уже не просто общение на расстоянии, а это действительно такое прорастание Бога и человека друг в друга. Господь принимает нас в Таинстве Причастия в свою таинственную, прекрасную жизнь, и с этим ничто на белом свете сравниться не может. Более того, вот нам очень часто кажется, что мы можем своими силами ну там сделаться получше. Вот я сначала стану приличным человеком, потом пойду причащаться, потому что мне стыдно. Вот я там все, что надо, сделаю, а потом уже приду. Но это заблуждение, потому что если мы как-то можем изменить нашу жизнь, то только силой Божьей, а уж никак не нашими силами. И поэтому, как мне кажется, логика должна быть именно противоположной: если я хочу измениться, то я иду к Причастию. Со страхом Божьим, сознавая свое полное недостоинство, свою такую вот полную нищету перед лицом богатства Божественного, свое ничтожество перед лицом величия, но все-таки иду туда, потому что вот это и есть источник жизни настоящей. Опираясь на самих себя, мы никогда ничего хорошего не сделаем: мы можем только опираться на Господа. И вот поэтому участие в жизни Церкви, в Таинствах Церкви – это, может быть, самый важный фундамент христианской жизни.
Теперь переходим ко второму столпу – это молитва. Молитва – это разговор с Богом, как говорили опытные в этом деле люди. И нет, пожалуй, человека, который никогда в жизни не молился: все люди молятся, так или иначе, в трудные моменты своей жизни хотя бы. Но наша задача состоит в том, чтобы молитву сделать таким повседневным деланьем. Существуют разные формы молитвы, разные ступени молитвы. Молитва может быть церковной и домашней. Мы можем пользоваться молитвословом, тем самым включаясь в такую молитвенную практику Церкви; можем говорить своими словами. Но при любых обстоятельствах молитва обязательно должна быть личной. Когда мы молимся, то мы предстоим Богу. Не выполняем какое-то правило, не просто следуем традиции, но совершаем какое-то вот такое усилие духовное, а обращаемся к Богу лицом и обращаем к Нему свои слова. Иногда у меня спрашивают, а как лучше молиться: по молитвослову или своими словами? Даже так спрашивают: не является ли грехом свободная молитва? Конечно, она не является грехом, потому что любая молитва, которая содержится в молитвослове, она ведь была когда-то произнесена впервые, правда же? Конечно, это произносили, писали святые люди, но, однако же, это был момент их личного творчества, личного предстояния Господу. Поэтому любой человек, конечно, имеет право, ни мало не смущаясь, говорить с Господом своими словами, но при этом, как мне кажется, очень важно все-таки обращаться к молитвослову. Почему? Потому что это источник духовного опыта, очень драгоценного и интересного. Вот те молитвы, которые написали Иоанн Златоуст, Василий Великий, Симеон Новый Богослов и другие великие поэты христианские – эти слова удивительны. Я не знаю, насколько наши души способны дорасти до такого чистого взгляда на Господа. Поэтому, конечно же, мы не можем пренебрегать молитвословом. Здесь, как и во всем остальном, очень важно такое равновесие между разными позициями.
Спрашивают также очень часто, когда надо молиться. Конечно же, молиться можно когда угодно, но существуют какие-то особо отмеченные моменты для молитвы – это, например, утро и вечер. Почему это так? Потому что каждый раз, когда мы утром открываем глаза – это же чудо. Это очень полезное такое размышление христианское: подумать о том, что любой день, который начинается, – это дар, это такой бесценный подарок Господа всем нам, потому что запросто могли бы мы и не проснуться, и не увидеть это небо, это солнце, эти деревья, правда же? И поэтому всякий раз, когда мы утром открываем глаза, у нас есть повод поблагодарить Господа за то, что Он дает нам еще один день нашей жизни, за то, что Он любит нас, снова и снова приводит нас в этот мир. А, с другой стороны, почему очень важно помолиться вечером, почему это хорошо? Потому что вот мы прошли свой день, и понятно, что в этом дне было что-то очень хорошее, и это повод сказать спасибо, правда же? Но в этом дне были и какие-то ошибки: мы говорили лишние слова, мы совершали дурные поступки. Дурные не в том смысле, что они морально чему-то не соответствуют, а просто обижали кого-то, были несправедливы, были жестоки. И зачем это все тащить дальше, может быть, можно именно сейчас покаяться в этом, попросить прощения у Господа за эти вещи. А, кроме того, ведь каждый вечер перед нами открывается бесконечная такая ночь. Ночь – это как маленькая смерть. Когда старцы указывали на ложе свое, они говорили: «Се ми гроб предлежит, се ми смерть предстоит». Наше ложе – это как бы гроб такой, потому что откуда мы знаем, даст ли нам еще Господь один день или нет. И поэтому обратиться к Богу на пороге ночи, на пороге, может быть, смерти тоже очень важно и очень хорошо для души, это дает поддержку и утешение. Ну, принято молиться и в другие моменты, например, до еды и после нее, и тоже понятно, почему это так. Потому что нам ведь только кажется, что мы сами такие умные и сильные, что зарабатываем себе на хлеб, способны прокормить себя и свою семью. Но, на самом деле, конечно, всякая трапеза – это дар Божий, потому что и наше умение, и наши силы, и сами вот эти вот вещи съедобные, которые лежат на нашем столе – все, все это нам дает Господь. И перед едой христиане благодарят Бога за то, что Он по Своему отеческому милосердию, по Своей любви приводит нас за этот стол. Поэтому и до и после еды тоже очень хорошо было бы помолиться. Принято молиться перед началом учения и после него, до и после всякого дела. Я это рассказываю не для того, чтобы заставить человека молиться во все эти моменты, а для того, чтобы человек знал, в какие моменты он предстоит Богу особенно остро. Но, на самом деле, в любой момент нашей жизни мы находимся перед лицом Божьим. Я знала одного мальчика, который по утрам вечно опаздывал, и у него поэтому не было времени, чтобы встать перед иконами и прочитать молитвы, как положено порядочному христианину. И что же? Вместо этого он выучил утренние молитвы наизусть и читал их по дороге в школу. И мне кажется, что это очень хороший путь, да, потому что мы не дождемся того дня, когда все обстоятельства нашей жизни позволят нам быть праведниками, вести нормальное, полноценное христианское существование. Мы можем искать возможность для того, чтобы быть христианином вот в той ситуации, в которой мы находимся сейчас. И поэтому я думаю, что не будет плохо, Господь не обидится, если мы будем молиться, просто идя по улице или во время мытья посуды, потому что в любой момент наша душа находится перед лицом Божьим. И в любой момент мы можем обратиться к Господу, и это будет настоящая молитва.
Теперь что касается третьего столпа в жизни христианской, а именно чтения Священного Писания. На самом деле, количество людей, которые молятся, несколько больше, чем число людей, которые читают Священное Писание. Но, видите ли, ведь молитва – это разговор с Богом, мы об этом сказали. Но если человек только сам говорит, а собеседника своего не слушает, то это очень грубо по отношению к собеседнику, даже если речь идет просто о людях. Нет ничего более невыносимого, чем такой словесный поток, который совершенно не обращает внимания на то, слушаешь ты его или нет, жив ли ты еще вообще. Так вот не поступаем ли мы похожим образом по отношению к Богу, если мы молимся, а Слово Божье, обращенное к нам, мы не слушаем? Мне кажется, что мы рискуем оказаться такими невежливыми говорунами, если наша молитвенная практика не уравновешивается практикой слушания. Процесс чтения, вообще любого чтения, он несет в себе вот этот элемент смирения, молчания, тишины, потому что если мы хотим читать книжку, любую, даже светскую какую-то, обычную книжку, то мы все-таки откладываем все остальное в сторону, и мы оказываемся как в затворе в этом своем акте чтения. Тем более, если мы читаем Священное Писание, то вот мы и принимаем это смиренное положение ученика, мы хотим услышать, что Господь нам говорит, и Писание хорошо бы было читать каждый день. Во-первых, потому что оно говорит о Господе, как говорил Христос: «Следуйте Писаниям, потому что они рассказывают обо Мне». Но, кроме того, Писание говорит о нас, это слово Божье, к нам направленное. Очень часто бывает так, что читаешь какой-то отрывок, который по календарю церковному положено читать в этот день, или просто по порядку чтения там личного приходится именно на этот момент – и оказывается, что в вот этом отрывке из Библии содержится ответ вот на тот вопрос, который сегодня актуален. Я уверена, что Библия – это книга, которая говорит с человеком. Господь как бы и дает нам эту книгу для того, чтобы мы могли Его слушать. Поэтому, конечно, чтение Писания есть вещь очень важная. И опять же, как надо читать? Да как угодно. Можно читать вместе с Церковью по календарю, когда за год прочитывается Четвероевангелие и Послания апостольские плюс Деяния; можно читать по собственному какому-то расписанию. Но важно в этом деле соблюдать какую-то такую твердость: начал читать, значит, читаю; ну, пропустил день-два – ничего страшного, потом возвращаюсь дальше.
И есть еще одна ошибка очень распространенная, о которой нужно сказать. Вот люди берут в руки Библию, и им кажется, что ее надо прочесть от начала и до конца, от первой страницы – до последней. Ну, и вот сначала они читают Книгу Бытия – очень интересно. Такие истории, такие персонажи, человек полон энтузиазма. Потом он читает Книгу Исхода – тоже все очень здорово. Моисей ведет свой народ по пустыне, как бы оторваться невозможно от этого рассказа. Но зато потом начинаются там Книги, которые были обращены уже к священникам иудейским, Книги, в которых содержится просто регламентация культа, всякие вещи, которые, может быть, уже не так интересны современному читателю. Для того чтобы почувствовать вкус Книги Чисел или там Левита, все-таки нужно быть уже подготовленным к этому. И поэтому человек как-то сникает: только что было так интересно, теперь вот пошли такие подробности малопонятные. И человеку кажется, что всё уже он самое лучшее прочитал, а дальше делать нечего. Так вот очень важно не пугаться этого. Вот если какая-то книга показалась скучной и неинтересной, если она пока не вызывает какого-то большого такого в душе отклика – ну, значит, надо ее отложить и взяться за следующую, а к этой можно будет вернуться потом. И еще есть одно правило, с этим связанное. Обычно все-таки советуют начинать чтение Библии и изучение Библии с Нового Завета, потому что все-таки мы христиане, и для нас самые важные тексты, самые значимые – это те Книги, где рассказывается о Христе и Евангелии, Его Благой Вести, о той Церкви, которую создал Господь. И поэтому лучше начать с Нового Завета. Вот после того, как вы прочтете Евангелие и Послания апостольские, вам и Ветхий Завет будет гораздо интересней и понятней. Конечно, очень хорошо читать Священное Писание с какими-то комментариями. Существует множество разных комментариев, очень интересных, и они помогают во многом. И еще одно скажу по этому поводу. Есть люди, которые прочитали, предположим, утром какой-то маленький кусочек. Пусть это будет даже не целая глава, а ее часть. И вот они выписывают оттуда какое-то слово, которое наиболее важным показалось, больше всего затронуло сердце, и обращаются к этому слову в течение дня. У меня была одна знакомая, которая вот эти самые евангельские стихи приклеивала скотчем на холодильник. Это может показаться смешно, потому что место для слово Божье на холодильнике – конечно, нет отчасти. Но зато любая женщина-хозяйка знает, что холодильник она открывает 20 раз в день, и если она при этом 20 раз в день прочитывает евангельский стих – так это хорошо, наверное, это очень достойно. Поэтому пути здесь могут быть разные, да, но цель одна – сделать Священное Писание не просто какой-то такой книжкой, которая где-то там далеко хранится, и ее батюшки иногда читают вслух. Нет, сделать это книгой, которая составляет часть нашей жизни.
И последнее – это вот то самое четвертое положение фундаментальное жизни христианской – пребывание в общине. Дело в том, что можно быть христианином у себя дома сидеть, молиться, книги хорошие читать, хранить свою чистоту душевную и, так сказать, держаться от всего подальше. Но это невозможно. Это просто невозможно, потому что Господь сказал, что «где двое или трое во имя Мое, там и Я среди них», да, все-таки двое или трое, а не я один со своими любимыми книгами и иконами в своем углу. Господь создал Церковь, и поэтому если человек хочет быть христианином, то путь его ведет неизбежно в Церковь. Если в Церкви нам что-то не нравится, что-то вызывает у нас там раздражение, страх, еще какие-то негативные эмоции, то, поверьте мне, проблема, скорее всего, в нас самих. Значит, у нас еще нет ни смирения, ни любви к Богу. Потому что если мы Его любим по-настоящему, то пусть нас там всячески замечаниями смиряют, зато мы все равно к Нему поближе подойдем. В Евангелии есть такая история про одну женщину кровоточивую, которая в толпе пробилась к Господу и прикоснулась к краю Его одежд и исцелилась. Так вот понятно, что ей препятствовали, ее толкали, ей говорили, куда ты лезешь, но она все-таки приблизилась к Нему и ухватилась за край Его одежд. И вот мы должны в чем-то пройти путь этой замечательной евангельской героини. Не смущаясь ни чем, приблизиться к Господу, крепко ухватиться за край Его одежд. Если мы хотим быть христианами, то понятно, что мы должны быть ближе друг к другу. Один древний автор сказал, что если человек видит лицо ближнего своего, то тем самым он видит лицо Божье. И вот эта мысль все время повторяется в литературе христианской: и в священных текстах, и в богословских – в разных. Действительно, можем ли мы любить Бога, которого мы не видим, если мы не любим ближнего, которого мы видим, который перед нами? Нужно сказать, что ситуация христианского одиночества ведь тоже в первохристианские времена была невозможной, потому что в каждой общине люди друг друга очень хорошо знали: они жили рядом, они видели жизнь друг друга. И рождение детей, и смерть родителей – все это переживали вместе. Но сейчас, тем более в больших городах, может быть, это немножко по-другому. Но, однако же, мы можем стремиться к этому и молиться об этом, чтобы Господь каждому из на дал какой-то свой христианский круг, свою общинку, потому что вместе друг с другом мы можем действительно быть ближе к Богу. И я очень рада тому, что в нашей церкви, в Чесменской, действительно существует такая община. Есть очень много разных занятий, разных проектов, как наш батюшка любит говорить, которые позволяют людям чем-то заниматься вместе и тем самым становиться ближе друг к другу, а, значит, и ближе к Господу.
Вот все эти четыре вещи, о которых мы с Вами сейчас говорили, а именно: участие в Таинствах Церкви, молитва, чтение Писания и общинная жизнь. Эти четыре вещи упомянуты уже в одной из самых первых христианских книг, а именно в Деяниях апостолов. Там сказано о том, что после принятия крещения первые христиане постоянно пребывали в учении апостолов, в общении и преломлении хлеба, и в молитвах. То есть видите, изначально это было так, и вот эти четыре основы жизни христианской, они остаются все те же и до сегодняшнего дня. Почему я позволила себе так много об этом говорить? Потому что если мы будем только изучать Символ Веры как богословский текст, но при этом не соединять его со своей жизнью, то это останется довольно бесплодным, таким рациональным, интеллектуальным занятием и больше ничего. Вот будем же стремиться к тому, чтобы наше знание соединялось все-таки с нашей жизнью. И на этом пути у нас будет очень много каких-то препятствий, может быть, но все равно это возможно. И мы можем надеяться на то, что вот именно так наше знание о Боге приведет к живой встрече с Богом, и наше сердце изменится, мы сами станем другими людьми. Мне хотелось бы закончить словами евангельскими. Господь сказал: «Я есть Путь, Истина и Жизнь». То есть мы пройдем какой-то путь, и этот путь приведет нас к жизни настоящей.
В следующий раз мы с вами поговорим уже о первом слове Символа Веры, о слове «Верую…». Что такое вера? Об этом будет наш будущий разговор, и об этом Вы можете поразмышлять пока.