Митрополит Вениамин никогда не был один

Программа Марины Лобановой

«Возвращение в Петербург»

Тема: 100-летие Петроградского процесса 1922 года

Гости: Иван Васильевич Петров, Никита Владимирович Гольцов

Эфир: 12 сентября 2022 г.

АУДИО

 

Иван Петров:

Конечно, вот этот год, когда мы вспоминали о событиях столетней давности, можно разделить на три такие части. Первая часть это чисто научная работа. Вот по количеству конференций, которые были и будут, действительно, сделано довольно много, собираются учёные, специалисты по истории церкви, просто неравнодушные к биографиям духовенства и мирян, которые пострадали в ходе кампании по изъятию церковных ценностей. Но и как любое научное мероприятие, у них есть очень узкие рамки, то есть о большинстве конференций, после того, как они заканчиваются, узнают совсем немногие. Мероприятия эти не то что закрытые, но, условно, они сориентированы на людей, которые знают и читают научную литературу, церковно-исторические публикации, и, безусловно, здесь основная проблема это узость аудитории этих мероприятий. И здесь то же самое случилось и с событиями, связанными и с Петроградским процессом, с изъятием церковных ценностей и прочими вещами. Вторая плоскость, вторая часть, о которой я бы хотел сказать, это выставки, которые проходили, я не буду их все называть, их было довольно много, их было много и по России, допустим, одна из лучших выставок, по-моему, я уже говорил в прошлой передаче, прошла в Шуе, мне довелось ее, к счастью, посетить в мае этого года.

 

Марина Лобанова:

А почему она – лучшая? Или одна из лучших. Как вы оцениваете?

 

 

Иван Петров:

Я бы сказал так. Действительно, и концептуально мне очень понравилась, по той информации, которую авторы этой выставки представили, мне кажется, она сбалансированная, она не перегружена информацией, но одновременно с этим общие впечатления о шуйских событиях даны. Мне понравилось, что там не выпячивается позиция власти, что во многом говорится о тех преступлениях, которые были, действительно, и о том, что в марте 1922 года власти допустили вот эти насильственные действия против мирных жителей города, которые вышли отстаивать святыни собственного храма. И рассказывается самое интересное о процессе в Иваново-Вознесенске, который последовал. То есть эти события полностью перекликаются и с Московским процессом, и с Петроградским процессом. Действительно, небольшой город, и, так получается, в истории Шуи, наверное, это одно из самых знаковых событий, в XX веке точно, которые происходили. Более того, на такой небольшой город в Ивановской области в двух музеях были представлены выставки.

…

 

Вот я перехожу к третьей части, здесь я могу сказать про общие события, которые проходили, допустим, в Санкт-Петербурге, и были связаны со столетием. Это и оратория  13 августа… Конечно, большой плюс, что события проходили на таком высоком уровне, с присутствием и с выступлением Святейшего Патриарха Кирилла, это, безусловно, очень важно, с моей точки зрения. Безусловно, можно сказать, что весь Петербург (православный, по крайней мере) в этот день был сфокусирован именно на личности владыки Вениамина.

Не в укор организаторам мероприятий, авторам концепции… могу сказать, конечно, слегка удивляет определенная митрополитоцентричность некоторых мероприятий, то есть, действительно, владыка Вениамин Петроградский, безусловно центральная фигура Петроградского процесса, но о многих мирянах, представителях православного духовенства – мы до сих пор знаем совсем немного. Я здесь не имею в виду, допустим, Юрия Петровича Новицкого и вообще вот этих четырех расстрелянных новомучеников, я говорю вообще о всех тех, кто оказался тогда на скамье подсудимых в этом, условно, Колизее и был подвергнут неправедному суду. Конечно, сложно восстановить биографию каждого арестованного, но, мне кажется, что если бы эта задача также была поставлена… То эта  история Петроградского процесса была бы не только историей мученической кончины епископа и подвига расстрелянных с ним мучеников, но эта история – она больше. История, когда миряне, причем самые разные, вышли на защиту собственных храмов, на защиту Православной Церкви. И, кажется, вот эта задача до конца своей цели не достигла, по крайней мере, в этом году.

 

До сих пор мы находимся в начале пути.

 

Начинается, как я знаю, издание следственного дела, издание материалов, связанных с Петроградским процессом. К сожалению, вот лично мое мнение, до сих пор мы находимся в начале пути. Вот уже 30 лет прошло с момента канонизации, с Архиерейского собора 1992 года. Казалось, тогда время было еще более открытое к изысканию, можно было получить доступ к документам, можно было издать их без каких-то таких проблем, именно проволочек каких-то, сейчас это сделать сложнее. Мне представляется, что во многом время было потеряно. И сейчас, конечно, самая главная задача – издать всё. Вот если будет издаваться то же Дело, вот эти тома… с купюрами, с какими-то ограничениями, мне кажется, что это определенное неуважение к памяти арестованных. Да, там есть некоторые моменты, кто знакомился с копиями дел, читал статьи, понимает, что, как в любом таком деле, есть спорные моменты и суждения оценочные по поводу самих расстрелянных. Мне кажется, что задача здесь именно издать это. Задача – я имею в виду и научного сообщества, и представителей Православной Церкви. Издать вот полностью все эти тома. И не сфокусировать внимание, допустим, мы «издаём всё» – всё  посвященное только митрополиту Вениамину, или «мы издаем всё» – всё связанное с Юрием Петровичем Новицким… Если мы поставим эту задачу, а она основная для памяти, потому что пока, скажем так, церковный народ не познакомится со следственным делом, это будет исключительно житийная литература, и в научном плане, в плане издательском, вот в третьей части, мне кажется, очень серьезные упущения были допущены.

 

 

То есть мемориальная часть есть, есть мемориальные доски, но так, чтобы эта история жила и после 2022 года… потому что впереди много еще всяких знаменательных юбилеев. Там, скорее всего, в следующем году, если мы берем историю XX века, это 80-летие будет восстановления патриаршества снова, в 43 году, и события будут вокруг этого, наверное, сфокусированы. То здесь важно, чтобы эта тема не ушла, а она может уйти.

И последнее, что я могу сказать, чтобы временем не злоупотреблять, вы абсолютно правильно сказали, вот провели два сравнения: между 1917 и 1922 годом. Вот те мероприятия… А мы можем, конечно, и с 1914 года начать, со столетия начала Великой войны, Первой мировой войны. Но если мы даже смотрим с 1917 года, я помню те конференции, которые были в 2017 году… сейчас, по сути дела, настоящее завершение и осознание Гражданской войны и осмысление ее итогов. И вот осмысление итогов Гражданской войны для Православной Церкви – это событие важное.

 

Осмысление итогов Гражданской войны для Православной Церкви – это событие важное.

 

И здесь очень не хочется, чтобы вот это осмысление было в двух ключах, оба из них, мне кажется, не совсем верные. Первое – это просто создание Советского Союза, и углубление в тему уже церковно-государственных отношений уже между новой властью, большевистской, и, скажем так, нахождение модуля этих взаимоотношений, и второе – это просто перечисление репрессий.

Конечно, надо помнить про всех репрессированных. Но надо и понимать, какой итог был для Православной Церкви. Понимать, в чем, соответственно, Православная Церковь как организм, в том числе, какой основной итог был Гражданской войны, не только – сколько было изъято, сколько репрессировано, но как она встретила эту революцию, что произошло в феврале и особенно в октябре семнадцатого года, и к чему она пришла к декабрю 1922 года, когда был образован Советский Союз. Вот это, наверное, такая задача, она довольно амбициозная, для дальнейшего осмысления. К сожалению, очень редко вот этот спектр, вот эти выводы как-то звучали в этом году. Хотя, я еще раз повторю, 30 лет прошло… наверное, пришло время перейти к каким-то выводам.

…

 

 

Марина Лобанова:

Именно беседа с вами, Иван Васильевич, и с вами, Никита Владимирович, в цикле программ, посвященных Юрию Петровичу Новицкому, его биографии, подтолкнули меня к такой мысли: у нас считается, что есть канонизация, и это – итог, а вообще-то, вообще-то… сами представители любых комиссий по канонизации, я уверена, согласятся, что их работа (завершение подготовки к канонизации) – это только начало. И задание для всей Церкви, для всех верующих начать вот эту святость переживать. Если мы так будем смотреть, то тогда да. Но, к сожалению… Вместо почитания, да, верующий народ (а это, не знаю, сколько миллионов), если его спросить вот сейчас, что скажет? Скажет: это вы, историки, вы нам не рассказали, это вы, пастыри, вы нас не научили. Историки и пастыри… Поэтому, уж простите, с вас, историков и приходится спрашивать, от вас хочется узнавать не только сами факты, но и их осмысление, и какую-то трактовку вашу авторскую, научную.

Ваше впечатление, Никита Владимирович, поделитесь личным отношением к тому, как мы встретили 100-летие Петроградского процесса. То есть это начало лета 2022 года, конец весны – начало лета… июнь, июль и август (август – уже собственно расстрел мучеников. Вот 100-летие… вы участвовали тоже в каких-то мероприятиях, ваше впечатление, что бы вы отметили, может быть, из того, что не попало в какие-то статьи, обсуждения, сообщения в СМИ?

 

 

Никита Гольцов:

Столетие Петроградского процесса – наверное, наиболее значимое в этом году событие для нашего города. Может быть, я бы несколько дополнил мысли, прозвучавшие у Ивана Васильевича. Несмотря на обилие конференций, которые проходили в этом году, и выставок, мы, я так думаю, не продвинулись как-то принципиально в научном отношении в изучении тех трагических событий.

И та первоочередная задача, которая стоит перед нами, историками, и перед представителями Церкви, я совершенно согласен с вами, что это действительно общее дело – память новомучеников, и силами одних историков двигаться в этом направлении очень трудно. Я думаю, что та первоочередная задача, которая сейчас стоит перед нами, это введение в научный оборот новых источников, чтобы работая с публикациями этих исторических документов, материалов, будущие исследователи уже могли анализировать и делать научные выводы. И отмечу, что в общем-то отрадно для Петербурга, не так давно опубликованы, опубликованы впервые, протоколы допросов митрополита Петроградского Вениамина. Сделано это было по инициативе настоятеля Князь-Владимирского собора протоиерея Владимира Сорокина, и любой желающий сегодня может ознакомиться с протоколами допросов владыки Вениамина на сайте Князь-Владимирского собора. Конечно, это событие отрадное, но хотелось бы, чтобы не только про такую фигуру как митрополит Вениамин, делались публикации, и чтобы слова всех других лиц, проходивших вместе с ним по Петроградскому процессу, слова, прозвучавшие тогда в зале Петербургской филармонии, были доступны, и не только для исследователей, но и для широкого круга читателей.

 

Мы не продвинулись как-то принципиально в научном отношении в изучении тех трагических событий.

 

Действительно, все наши конференции, научные мероприятия, как правило, замыкаются в сугубо тесном научном кругу. Но хотелось бы, чтобы после того, как эти вопросы проходили стадию обсуждения среди ученых, исследователей, чтобы далее проходила популяризации истории, и не только мы, историки, но и широкий круг читателей мог знакомиться с текстами, написанными на понятном, хорошем языке.

Что касается другой составляющей столетия кампании по изъятию церковных ценностей, а именно исторической памяти о тех событиях, то я согласен, что во многом, по крайней мере, в Петербурге, эти события вспоминались под флагом этого вот уже обозначенного «митрополитоцентризма»… Конечно, может быть, это исходит из той парадигмы церковной жизни, которая сложилась сейчас и в которой мы пребываем…

 

Марина Лобанова:

Ну, почему, «сложилась»? Это мы ее так сложили. В чем это проявляется прежде всего? То есть вы, участвуя в этих мероприятиях столетия, что вы видите, что вы называете вот таким термином «митрополитоцентризм»?

 

Никита Гольцов:

Если имя митрополита Вениамина в связи с этими событиями звучало довольно-таки активно, то имена не то чтобы других, более 80-ти, человек, пострадавших, проходивших по Петроградскому процессу… но даже имена 3 расстрелянных вместе с ним, это сподвижники митрополита Вениамина, в августе 1922 года – практически не изучали. Как правило, в заголовках мероприятий стабильно была фраза «К 100-летию мученической кончины митрополита Вениамина» – и всё, точка.

 

Марина Лобанова:

Я могу сказать, что проповедники наши, понятно, что обычно это образованные священники, которые действительно выдвинуты на эти места, в средства массовой информации, не случайно, их выдвигали потому, что, наверное, они больше подготовлены, но… – чаще всего и до этого столетия говорили такую фразу: «митрополит Вениамин и иже с ним». Понимаете? Вот это «и иже с ним»… Неужели не запомнить имена еще трех мучеников?

 

 

Иван Петров:

Здесь даже, наверное, вопрос не в том, что «запомнить – не запомнить». Здесь следующий аспект. Если основные мероприятия проходят – а речь идет только о митрополите Вениамине, то мы отходим от самого образа его. То есть создается впечатление, что митрополит Вениамин это такой преклонных лет архиерей, соответственно, где-то как минимум на восьмом десятке… а не тот довольно молодой представитель епископата, который был избран в семнадцатом году, на гребне февраля семнадцатого года… То есть здесь идет наложение событий современных и современных представлений, в том числе, созданных и культивируемых в православном народе, на личность, которая не соответствует вот этому образу. Вот здесь в чем основная проблема.

 

Если основные мероприятия проходят… и речь идет только о митрополите Вениамине – мы отходим от самого образа его.

 

Я могу сказать так, что вот Юрий Петрович Новицкий, конечно, сложно так сказать, но ему, наверное, в какой-то степени больше повезло, о нем говорили и на выставках, и действительно, здесь очень интересный такой аспект, о чем мы говорили в прошлый раз, что университетский преподаватель… и вот защитник интересов Церкви. Архимандрит Сергий Шеин, на мой взгляд, до сих пор не осмысленная фигура, ни его политическая деятельность, если мы посмотрим… Кто он? Отошел ли он от своих убеждений, скажем так, после семнадцатого года?.. То есть в данном случае биография его, мне кажется, до конца не раскрыта, не осознана. Ну а если мы берем Ивана Михайловича Ковшарова, то здесь вообще сложнее всего. Пока это фигура, к которой обращаются меньше всего. Я знаю, что в Одессе память его сохраняется, и память его как юриста, в том числе, и церковного деятеля, но тут вообще, можно сказать, можно отдельную биографию писать и заниматься его жизненным путем.

 

 

Марина Лобанова:

Я бы хотела еще, чтобы вы прокомментировали мемориальные доски. У нас две мемориальные доски открылись 13 августа, одна открылась здесь, в коридоре епархиального управления, она посвящена священномученику митрополиту Вениамину, потому что здесь его, в общем-то, место рабочее. «Священномученик Вениамин Петроградский» и годы жизни, 1873-1922, то есть ни слова про мученичество на мемориальной доске не сказано. Хотя, это наша, «домашняя» доска церковная, мы что угодно могли написать.  Белый барельеф на камне красноватого цвета. И фраза, цитата: «Я… живу только интересами Церкви и народа, и во всём исполняю веления Господа». То есть церковные люди сами должны знать, что, к чему, почему и так далее. Что касается мемориальной доски, которая открыта уже публично и для всех, не только для церковных людей, в зале филармонии внутри… хотя мы, конечно, в нашей программе говорили, что нужно снаружи, потому что мемориальные доски снаружи вешают… Вспомнить хотя бы мемориальную доску Колчаку на набережной Лейтенанта Шмидта, которую приехали вешать снаружи и в тот же день перетащили внутрь, была такая история, и так она оказалась внутри, и висит она или не висит – сложно сказать…

 

 

Но я все-таки искренне порадовалась вот этой мемориальной доске! Белый мрамор, золотые буквы, простая очень композиция, текст такой: «В этом зале в 1922 году был вынесен смертный приговор митрополиту Петроградскому Вениамину, архимандриту Сергию Шеину, мирянам Юрию Новицкому, Иоанну Ковшарову. Место исполнения приговора неизвестно». Вот как раз в русле ваших рассуждений, Никита Владимирович, текст этой доски немножко прокомментируйте нам. Как вы на него смотрите?

 

И очень хочется верить, что эта надпись если не в ближайшие годы, то, по крайней мере, в дальнейшем, в процессе исторических исследований, уже потеряет свою актуальность.

 

Никита Гольцов:

В данном случае, конечно, приятно, что помимо митрополита Вениамина были упомянуты и трое его сподвижников, расстрелянных с ним в 1922 году. Конечно, это куда в большей степени соответствует образу самого владыки митрополита. Поскольку мы, в продолжение своей мысли скажу, мы часто забываем ту совершенно особую ситуацию, в которой жил митрополит Вениамин. Поскольку в годы его святительства, это были первые пять лет после 1917 года, Церковь могла не только осуществлять свою деятельность, но и, по большому счету, выживать только лишь как соборный организм. Силами не только лишь одного епископа как главы епархии, но и окружавших его мирян, что имело место как раз таки в Петрограде. Одна из фраз, которая была упомянута вами, на доске в зале, Большом зале Петербургской филармонии, как бы актуализирует ту историческую проблему, которую мы до сих пор не разрешили. Место исполнения приговора остается неизвестным. И очень хочется верить, что эта надпись если не в ближайшие годы, то, по крайней мере, в дальнейшем, в процессе исторических исследований, уже потеряет свою актуальность и место исполнения приговора все-таки станет нам известно.

 

Марина Лобанова:

Да, и вообще, вот то, что вы сейчас сказали, это практически делает это событие, эту мемориальную доску, мистическим чем-то.

…

И еще такое небольшое впечатление: вот когда была оратория, на сцене была икона – одного, очень как-то символично одного – митрополита Вениамина. Не четырех мучеников Петроградского процесса. Не фото всех лиц, участников (обвиняемых) этого процесса (более 80 человек…)… Это же – символ нашей памяти. Это маленькая деталь, но она создавала впечатление визуальное. Но вот еще деталь: журналисты, возьмем только телевизионщиков, сделали сюжеты в новостях, на телевидении, где показали разные портреты, которые там показывались на экране очень крупно, в Большом зале филармонии – и ни одного, относящегося к тем событиям, в новости не «прошло». Ну, то есть, организаторам тоже надо бы это учитывать, как это покажут в новостях, этот механизм работы журналистов, которые приехали снимать сюжет для новостей. Это важно, это тоже проповедь же…

И для меня остается самым важным событием пока что этого 100-летия – мемориальная  доска, на которой написано то, что, мы все молимся, должно быть стёрто. «Место исполнения приговора неизвестно». А должно быть известно – это, надеюсь, общее желание всех верующих.

 

Полностью слушайте в АУДИО.

 

 

См. также: