«Мне неинтересно воспитывать людей, которые будут только поддакивать»

Программа Александра Крупинина

«Неделя»

Гость: главный редактор радио «Град Петров» протоиерей Александр Степанов

Прямой эфир 4 апреля 2021 г.

ВИДЕО

Темы программы:

— «Братство православных следопытов должно стать всецерковной организацией».

Роль молодежных организаций в церковной жизни.

Скауты, Разведчики, Следопыты, Витязи – актуальны ли они в XXI веке?

Прот. А.Степанов: «У подростков нужно воспитывать критическое мышление, инициативность, созидательность, внутреннюю свободу».

— «Русская Православная Церковь не считает цифровые технологии чем-то греховным по своей природе, однако с инновациями, существенным образом изменяющими модель взаимодействия властей и рядовых граждан, могут быть связаны тревожные тенденции»

— «Западная духовность vs восточная духовность» – беседа главного редактора портала «Сакральные тексты» Алексея Макарова и игумена Петра (Мещеринова)

— «В Русской Православной Церкви нет единого мнения в вопросе об экстракорпоральном оплодотворении человека (ЭКО)»

…

Александр Крупинин:

— Состоялась конференция межрегиональной детской личностно-развивающей общественной организации «Братство православных следопытов» и Владыка Истринский Серафим, который является председателем Синодального молодежного отдела, отметил, что Братство православных следопытов должно стать всецерковной организацией и олицетворять сплочение и общую координацию всех граней церковной подростковой работы. Владыка Серафим также подчеркнул необходимость создания концепции Братства, в работу над которой должны включиться все региональные подразделения, а также указал на необходимость образования, повышения квалификации инструкторов Братства, для чего Синодальный отдел по делам молодежи планирует разработать специальный курс. Ввот я насколько знаю, отец Александр, вы в своем служении связаны с православными молодежными организациями. Как вы оцениваете их место, значение в миссионерской работе Православной Церкви? И насколько, на ваш взгляд, требуется объединение в единую структуру всех православных молодежных и детских организаций?

Протоиерей Александр Степанов:

— На мой взгляд, роль таких организаций детских в деле миссионерства и в деле церковного воспитания детей и подростков – это очень важный момент. И по опыту организации Витязей, которыми мы занимаемся уже, наверное, скоро 30 лет, да, уже 29 лет, так у нас в 1992 году зарегистрирована в Петербурге была организация Витязей. Можно сказать, что да, действительно, эта организация позволила большому количеству детей, подростков остаться в Церкви, не потерять с ней, по крайней мере, связь, создать сообщество ребят, которое можно назвать и просто компанией, в конце концов, а можно назвать чем-то большим, потому что, всё-таки, были какие-то общие принципы, не просто объединение ребят по интересам, как часто возникает в классе, в школе, во дворе или где-то… Какие-то есть более высокие принципы, лежащие в основе такого объединения, чем просто личная симпатия. Так что я считаю, что это опыт, конечно, в целом положительный.

Для меня вопрос – насколько этот опыт сегодня так применим, как это было, скажем, в девяностые годы, может быть, в нулевые годы.

Александр Крупинин:

— А что изменилось?

Протоиерей Александр Степанов:

— Мне кажется, что постепенно возрастает такой, я бы сказал, индивидуализм, и в обществе, и в детской среде, который не подразумевает такие вот общие формы работы с детьми. Ну, понятно, что всегда есть дети, которые склонны к форме, к строю, к порядку, вместе пошли в поход, вместе пошли туда, вместе что-то такое исполнили, а есть дети, которые психологически более расположены к какой-то более индивидуальной жизни, если дружба – то вот один на один, когда двое-трое друзей, к какой-то маленькой компании. Но, тем не менее, конечно же, всегда есть запросы на что-то более широкое, дети разные, но, мне кажется, что этот запрос несколько снизился за последние десятилетия.

Ну, скажем, в эмиграции русской, где эти организации, Витязи, в частности, Скауты или Разведчики, Следопыты существовали и появились в русской среде – там, понятно, был очень большой запрос на то, чтобы собираться вместе и как-то сохранять вместе свою русскость, свою культуру, свои какие-то принципы, которые потом ещё планировали их родители перенести обратно в Россию и здесь как-то использовать. Там были очень понятные задачи, и они, несомненно, разделялись детьми как ценности, которыми жили их родители.

Здесь, сейчас, мне кажется, разноголосица гораздо больше, и запрос на вот такие общественные организации, мне кажется, он ниже, чем он был в девяностые и нулевые годы. Но он, наверное, сохраняется всё равно.

Попытки объединить все церковные какие-то начинания этого рода в какую-то одну большую организацию – делались уже неоднократно. Я с этим, естественно, сталкивался многократно, вот, из Москвы шли импульсы всякого такого рода… Но все они были настолько формальные, настолько, в общем, ну как-то «ни о чём», что они сами собой рассыпались.

Александр Крупинин:

— Надо время от времени заполнять какие-то бумаги, их куда-то отправлять, отчитываться…

Протоиерей Александр Степанов:

— Ну да, что ведется какая-то общая работа в рамках чего-то… Ну, то есть вот тяготение к октябрятам, пионерам, комсомольцам и партии, к некой единой такой структуре, которая объединит всех и всех поставит в один строй, всех нарядит в одну форму, у всех будут красные галстуки (или какого-то другого цвета). Вот это единообразие, унификация – это как отрыжка какая-то, возникает бесконечно. Но, к счастью, вот до последнего времени это не получило какого-то вот такого развития. Просто потому, что там, где эта работа ведётся, и она уже существует в какой-то форме – никто не хочет отказываться от того, что у него работает, уже к этому привыкли. Вот завтра – переменить всё! Переменить какие-то основные лозунги, слоганы, форму, форму проведения лагерей, и так далее. Ну, всё уже разработано под какую-то, у каждого, кто работает, определенную модель. И если вот приходит какой-то человек и говорит –  вот теперь у вас всё будет иначе… Хочется сказать, спаси Господи, вот без вас не обходились. А у него ни опыта, ни умения, ничего. У него в голове только то, что он должен всех построить в одну шеренгу. Ну, и понятно, что надо приложить слишком много энергии разрушительной, чтобы заменить одно другим. Но этой энергии, конечно, нет у этого человека, который поставлен священноначалием руководить этой работой. Поэтому он на бумаге, конечно, напишет, что всё объединилось в некое единое братство, что всё хорошо, восторг, такие-то есть организации, филиалы там, там, там и там. Но это будет абсолютно такая формально зонтичная структура, которая ну просто эфемерное ничто, облако в штанах какое-то. Ни о чём. А то, что делается – ну, оно, наверное, и будет продолжать делаться в тех формах, в каких существует. Организации Витязей, ОРЮР, Юных разведчиков, организация Скаутов, многочисленных и разнообразных, они существуют. Я не могу сказать, что они сейчас вот так прямо торжествуют. Был период такого героического подъёма этого движения, наверное, в девяностые и нулевые, потом это стало всё-таки как-то ослабевать. И, мне кажется, что здесь есть проблемы гораздо, гораздо более серьезные, чем вот все эти объединения-разъединения и какие-то там зонтичные структуры.

Проблема в том, какие цели ставит перед собой эта организация. Когда мы создавали организацию Витязей (ну, то есть мы её не совсем создавали, она существовала в эмиграции, мы здесь ее как-то приняли, адаптировали к нашим условиям и занимались детьми  и подростками, и продолжаем заниматься), всё-таки цель была какая – мы жили на фоне того, что общество очень серьезно меняется, переходит от одной своей формы существования, советской, скажем так, к форме некоей новой, иной, ещё не очень понятно какой. Но для нас были какие-то ориентиры очень важные: какие качества мы должны воспитывать в этих детях и подростках. Ну, я бы сказал, например, критическое мышление людей. Да, в советское время все привыкли ходить строем, что скажет начальство, то надо слушать, и выполнять то, что тебе приказано. Вот такой свободы мысли, критического взгляда на жизнь – совершенно не подразумевалось в советской системе, в пионерской организации… Дальше – инициативность. Проявление инициативы, для того, чтобы что-то созидать, работать на то, что называют общее благо. Да, значит, воспитывать молодых людей в том, что можно что-то делать не за деньги, не ради карьеры, а просто ради того, что мы делаем что-то важное, хорошее, полезное для своей страны, для общества, для моих вот конкретно ближних людей и так далее, и так далее. То есть вот такая инициатива. Это часто подразумевает, например, лидерские качества, они у кого-то есть, у кого-то нет, но у кого есть – то пускай они бы развивались.

Мы имели в виду, что вот такие воспитанные нами дети, подростки, молодёжь, они потом будут активными членами общества и будут вот эти свои качества реализовывать в том обществе, которое мы представляли как общество будущей счастливой России.

Вот так продолжалось довольно долго, лет пятнадцать. Для нас не было никакой проблемы в том, а насколько эти качества нужны, насколько они востребованы. Да, вот эта созидательность, инициативность, внутренняя свобода, критический взгляд на жизнь… И так далее, там можно ещё было бы перечислить ряд качеств, которые нам хотелось бы видеть в наших детях. Но вот со временем, с течением времени, с изменением жизни в России за последние годы, может быть, десятилетия уже, вот мы стали чувствовать, что не очень это востребовано, мягко говоря.

Александр Крупинин:

— Кем?

Протоиерей Александр Степанов:

— Например, властью нашей. И что, скажем, критический взгляд на жизнь – он может привести к довольно неприятным последствиям для молодого человека, да, он может куда-то там попасть, например, если будет слишком критически воспринимать то, что происходит вокруг. Ну, скажем, мы начинали в то время, когда вот эти некоммерческие организации, то есть организации благотворительные, культурные, спортивные и так далее, которые возникали не как инициатива государства, не по указу государства, а просто по желанию, по инициативе людей (вот эта инициативность такая проявлялась в этом, и я в этом процессе активно участвовал, будучи председателем Отдела по благотворительности нашей епархии, и создавая у себя вокруг… довольно много нам удалось создать организаций, которые работали в этой общественной, социальной сфере, но в церковном таком русле, а рядом были организации, которые, может быть, не были церковные по заданности своей, но, тем не менее, тоже выполняли примерно те же функции). Вот здесь эти организации, очевидно, были востребованы, и мы чувствовали, что наши власти относятся к этому с уважением, с заинтересованностью, они готовы даже в какой-то форме это поддержать, и так далее.

С некоторых пор мы стали чувствовать, что это, ну, как-то не очень востребовано. Что государство говорит: знаете, вы, конечно, молодцы, спасибо, но вообще мы сами всё сделаем. Мы сделаем сами. И вот уже где-то, я думаю, в конце нулевых, начале десятых некоторые наши организации стали получать предложения от государства: а становитесь государственной структурой. Вот у нас есть организация здесь государственная, районная, вы просто как подразделение входите туда, а финансирование мы обеспечим, помещение будет… То есть, пожалуйста – входите в госструктуру. То есть государство стало всасывать, вбирать в себя…

Александр Крупинин:

— Это, опять же, возвращение к советской системе…

Протоиерей Александр Степанов:

— К той модели, которую мы хорошо знаем. А в такой модели вот какая-то инициативность, какая-то активность вообще, она не очень востребована. Тут важно четкое выполнение указов начальства. Начальство велело так – делаем так, всё. Шаг влево, шаг вправо – нарушение инструкции и исполнительской дисциплины, и так далее. И это, в общем, убивает очень многое.

Есть у меня на глазах организации, которые, начинаясь как такая инициатива снизу, общественная, стали государственными. Да, они долгое время, будучи государственными, продолжали ещё сохранять очень многие такие, на мой взгляд, важные, хорошие, полезные черты, творческие, какого-то неформального существования, семейного даже такого уклада жизни этой организации. Но постепенно всё больше и больше формализуются. И я бы не сказал, что это организации плохие, они выполняют какие-то свои функции и, может быть, даже довольно четко выполняют. Но что-то ушло, вот ушла какая-то жизнь из всего этого.

Так вот, возвращаясь к теме воспитания детей и молодёжи, я стал чувствовать, что вот эти качества, которые нам казались такими важными, такими существенными для будущих наших граждан, и которые мы можем в своей организации воспитать – они не очень-то востребованы.

То есть общество так трансформируется, что люди с такими качествами окажутся на обочине. Они не очень-то нужны, они даже могут быть немножко и вредны, они могут быть под подозрением, как вообще все некоммерческие организации сегодня немножко под подозрением: а не иностранные ли вы агенты? А в интересах ли страны вы действуете? А вы сегодня там помогаете старикам и детям, сами собравшись, а завтра вот также сами собравшись возьмёте и чего-нибудь такое не туда пойдёте. Понимаете. И у  государства возникает опасение перед вообще любой инициативой.

Поэтому, на мой взгляд, проблема-то главная сейчас в церковной работе, в частности, в  церковной работе с молодежью, это то, а кого мы хотим воспитать. Мы хотим воспитать послушных людей, которые будут смотреть в рот начальству и поддакивать ему во всём, и исполнять в точности его указания? Или мы хотим воспитать вот людей инициативных, интересных, и так далее. Мне неинтересно воспитывать людей, которые будут просто поддакивать всему и будут просто исполнителями, винтиками в этой машине. Это не только мой какой-то личный интерес или не интерес. Я абсолютно убеждён, что если мы христиане, если у нас в голове какое-то цельное христианское мировоззрение, оно подразумевает, прежде всего, что человек – это образ Божий, а образ Божий в человеке – это прежде всего свобода. Свобода, творчество… и так далее. Да, вот эти качества.

Поэтому то общество, которое дает возможность раскрыть эти качества человеку, оно, мне так кажется, христианское, оно должно Церковью поддерживаться. То общество, которое, наоборот, эти качества ограничивает в человеке, и дает человеку возможность быть только исполнителем воли высшего начальства, такое общество, с точки зрения христианской, не очень-то должно приветствоваться. И, соответственно, растить для него вот таких послушных членов, которые просто будут вот такими «чего прикажете», мне не интересно.

Александр Крупинин:

— Так а, может быть, наоборот, надо растить как раз таких, как вы говорили? И как можно больше этому уделять внимания?

Протоиерей Александр Степанов:

— Конечно. Но надо отдавать себе отчет, что если вот в предыдущий период времени я понимал, что воспитанные нами ребята могут найти себе, благодаря этим воспитанным качествам, какое-то достойное место в жизни, быть успешными, быть полезными для общества и для страны, и успешными в личном плане, то теперь я понимаю, что такие люди, в общем, будут если и не обречены на что-то, то, по крайней мере, они будут подвергаться определенной опасности в этой жизни. Вот, они начнут смело высказывать то, что они думают – ну, быстренько они окажутся понятно где сегодня. Так что я не знаю, брать на себя ответственность воспитывать молодежь, которая завтра может пойти в какие-то места малоприятные для нас, мне как-то тоже кажется несколько странно и опасно. Поэтому, в общем, я считаю, что сегодня вот организации, по крайней мере, существующие уже давно и разделяющие те принципы, о которых я говорил сейчас, они перед большой проблемой: что делать дальше? Как существовать? Как воспитывать эту молодежь? Потому что воспитание определенных качеств сегодня приводит к определенным последствиям, которые нежелательны ни для родителей, ни для воспитателей. Не хочется их туда вести, где… Ну, а в лучшем случае они будут просто дураками, когда все зарабатывают деньги, все в жизни устраиваются хорошенько, а вот эти люди окажутся не устроены, потому что они честнее, потому что они не хотят жульничать, а они хотят жить честно, и отдавать что-то… а это не нужно.

В общем, это большая проблема. Ну а если говорить, опять-таки, возвращаясь к этому общему зонтику, мне не кажется, что есть большой смысл в этих всех потугах объединить всё в какие-то структуры. Многообразие, мне кажется, оно всегда лучше. Вообще всё человеческое складывается очень по-разному, каждое дерево вырастает со своей кроной, своими ветками, своими корнями, в зависимости от условий, от того, где оно растёт – в городе, в лесу… Правда? Вот, а мы пытаемся всё вырастить всюду, чтобы было одинаково. А к чему это?

Александр Крупинин:

— Это, опять же, из-за того, о чем вы только что говорили.

Протоиерей Александр Степанов:

— Наверное, так. Но, я говорю, такие попытки делались и раньше, они, может быть, не преследовали таких целей, какие сегодня где-то там у кого-то в голове есть. Я думаю, особо даже никаких целей вот в этой конкретной затее сегодняшней, о которой мы говорим, никаких далеко идущих целей нет, а просто желание унификации. Отчитаться перед начальством, что у нас теперь там 120 тысяч детей объединены в одну организацию – о! вот это да! вот это Церковь работает! А что там внутри «зашито»? Никого не интересует.

Полностью слушайте в АУДИО.

Смотрите ВИДЕО.