Монументальная власть: «тяжело пожатие каменной десницы государства»

Репортаж Елены Абламской

О выходе книги «От монумента до граффити» рассказывает А.Д. Боровский, искусствовед, заведующий Отделом новейших течений Государственного Русского музея. Часть 2

Эфир: 25 октября 2023 г.

АУДИО

Елена Абламская:

Предлагаем продолжение знакомства с новой книгой «От монумента до граффити» Александра Давидовича Боровского, искусствоведа, художественного критика, заведующего Отделом новейших течений Государственного Русского музея, заслуженного деятеля искусств РФ. По словам автора в предисловии: «В этой книге речь о монументах и росписях, мозаиках и рельефах, граффити и оформлении улиц, средовых объектах и инсталляциях, созданных в нашем городе за сто с лишним лет. Об искусстве на виду. Оно не нуждается в каких-то специальных режимах допуска: музейном, приватном, корпоративном. Это искусство общественных пространств и публичного доступа».

Итак, слово Александру Давидовичу Боровскому.

Александр Боровский:

Конечно, идеология всегда влияла на паблик-арт и у нас, во времена монументальной пропаганды, и в Штатах, во времена Рузвельта, когда государство вынимало каких-нибудь художников, и они неожиданно изображали Ленина или Маркса, потому что были все левые и демократичные. Но у нас это все было в концентрированной форме, от Натана Альтмана с его агит-рельефами … до крупного памятника Ленину у Финляндского вокзала. Мы отворачиваемся, потому что уже Ленин как бы всем надоел, но это великолепный памятник и его постамент абсолютно в духе конструктивизма. Мы просто это уже не хотим смотреть, забываем. Потом опять скульптура приобретает культовый характер, где-то в середине тридцатых годов, хотя великолепные зодчие типа Евгения Анатольевича Лансере, Фомина – они уже сочетают эти конструктивные начала с культовыми. И появляется огромное количество гербов, огромное количество иерархических имиджей, – очень хорошо исполненных. Даже на Московском проспекте дворец Советов, это огромное здание архитектора Ноя Троцкого, рельефы там великолепные Томского, но это уже не пластика, не арт, а это уже иерархия, это уже государство в бетоне, в граните, тяжелая поступь государства. И, конечно, бесконечное количество культовых памятников, у нас много очень Кировых, и были и Сталин, и Ленин, и Чапаев – кого только не было в разной степени успешности. И там уже не стояла задача public, публичности, какого-то контакта. Контакт только был один – тяжело пожатие каменной десницы государства. Это были чисто ритуальные вещи. Они как бы застолбляли землю… Древний какой-то хтонический культ возрождался.