Мурманск – Романов-на-Мурмане

Программа Екатерины Степановой

«Русский Север»

Информационное обозрение. Выпуск 122

Эфир 3 июля 2019 г., 10:45

Обычно мы стараемся строить наши рассказы о Русском Севере в традиционном хронологическом порядке. Так мы поступили и в этот раз, говоря о выставке «Строго на север». Мы коснулись древней истории этих земель, узнали, как здесь поселились древние новгородцы, ставшие поморами. Но о самом городе Мурманске говорили немного. Это потому, что город Мурманск один из самых молодых исторических городов. Строго говоря, Мурманск – последний город Российской империи. Поэтому и рассказ о нем мы перенесли ближе к концу нашего большого репортажа о выставке.

Итак, о Мурманске рассказывает директор Мурманского областного художественного музея Ольга Александровна Евтюкова.

«Мурманск – это последний город Российской империи, поэтому его назвали Романов-на-Мурмане. Год он просуществовал в Российской империи, потом революция, интервенция, советский период.

Город очень красивый. Есть слова одного советского поэта, погибшего в Великую Отечественную войну – «город мой широкоплечий грудью там улегся на залив». Это очень образное видение Мурманска. Он расположен очень удобно – в чаше между сопками, которые закрывают от ветров. Это замечательный залив незамерзающий с Гольфстримом. Город, который не был занят фашистами, их остановили в 60 км от Мурманска в Долине смерти. Город работал, город принимал союзников.

Мы находимся сейчас в первом каменном общественном здании, которое было построено в 1927 году по заявке железной дороги. Оно так и называлось «Транспортно-потребительское общество Октябрьской железной дороги». Здесь располагались столовая, конторы, магазины. Оно было очень популярно в течение многих лет. Во время войны здесь показывали кино, город жил. Наперекор всем страданиям в Мурманске были вечера с танцами, вечерние кинопоказы. Конечно, у всех было горе, но в городе пытались помочь это преодолеть – людям нужны были положительные эмоции, поэтому все это проходило здесь, в этом здании. Нельзя было остановить чувства. Люди знакомились, женились и уходили сразу после свадьбы на фронт. Город жил жизнью своей страны.

До этого были только деревянные дома – деревянные бараки и «чемоданы». Так называли полукруглые бараки. Было очень активное строительство железной дороги. Был даже квартал, который назывался Шанхай, потому что на строительстве дороги работали китайские рабочие, которые там жили. Правда, потом их выселили. Все здания были двух или одноэтажные, поэтому это каменное здание выглядело просто как особняк.

О Выборгских землях знали, что там есть залежи полезных ископаемых – камней, которые использовались при строительстве Петербурга, скажем. О Кольском полуострове это тоже знали, но это совсем другие климатические условия. Я поражаюсь, как сюда ехали люди, одержимые строительством нового государства, новых городов! Но сюда же и ссылали бесконечно. Это были ссылки, это были бараки, это был ГУЛАГ, который, может быть, еще не был так развит, как впоследствии, но это все равно были политические заключенные. Почему так быстро появилась еще и интеллигенция? Конечно, потому кого-то на поселение освобождали, кто-то просто не поехал обратно. Но мы даже автора проекта этого здания узнали не так давно. Это Илья Жижмор, выпускник Академии художеств. Он был репрессирован в силу разных обстоятельств. Его брат был революционный поэт, и что-то не понравилось – или национальность, или их оклеветали где-то, – но они исчезли. Архивы были закрыты. Но существует фотография открытия этого здания. Это торжество было, потому что здесь колонны, здесь стеклянный свод. Это надо было придумать в Заполярье. Это конструктивизм, стилистически оно очень выдержано. И это действительно очень красиво смотрится. Строили его ленинградцы, а сам Мурманск входил в Ленинградский военный округ. Поэтому у нас есть и площадь Пять углов, которую однажды пытались переименовать в площадь Советской Конституции, но не прижилось, поэтому, Слава Богу, вернулось Пять углов. И планировка города напоминает какие-то фрагменты Петербурга – есть основной проспект, который упирался в памятник жертвам интервенции и продолжался как раз к этому зданию, которое было самым красивым, парадным. Считали даже, что оно похоже на какого-то великана – многоэтажное здание по сравнению со всеми окружающими.

Далее вдоль проспекта построены так называемые «сталинки», микояновские дома. Есть даже дома, которые были специально построены для капитанов, для помощников капитанов. Ну и город жил так, как положено было жить городу в советской стране. После войны, поскольку на город было сброшено столько же бомб, сколько на Сталинград, т.е. независимо от того, что он не был занят, разрушили его основательно. В наше здание тоже попала бомба, но не разорвалась. В других домах по проспекту тоже такое случалось – попадали бомбы, но не разрывались. Даже в 2000-м году из-под одного жилого дома вынимали такую бомбу. Это был ужас. К счастью, ее очень аккуратно вынули и увезли. А сколько бы она еще пролежала там, страшно даже. Так что военная история не миновала город Мурманск.

А вот уже после войны началось активное жилое строительство, потому что был флот. Даже домостроительный комбинат построили. И были два очень важных профессиональных праздника – День рыбака и День строителя, потому что очень активно шло строительство. Оно, конечно, быстрое, блочное. Были попытки раскрасить город, поэтому появляются ярко-желтые, ярко-розовые или терракотовые дома. Это попытки разнообразить вид. А хрущевки – это, конечно, такая нашего города печаль. Но был большой приток людей, которые хотели здесь жить, поэтому строили их. Конечно, теперь они уже совсем по-другому смотрятся. Но город по-прежнему очень активный, чистый.

Я однажды отдыхала в Севастополе – это было еще в советское время. И оказалась с двумя маленькими детьми без воды, без света, без газа. Страшно, что питьевой воды не было. И когда я вернулась в Мурманск, я так была счастлива, потому что здесь было все и есть все. И было так красиво, и не было этой пыли. Я очень люблю Севастополь и очень хорошо к нему отношусь, но это другой климат. Наверно, северяне могут страстно желать солнца и тепла и ездить туда отдыхать, но возвращаемся мы с большой-большой радостью. Потому что когда есть еще и лишения цивилизации – это действительно было большое испытание. Я понимаю, что севастопольцы тоже переживали это вместе с отдыхающими, но я была счастлива, когда вернулась. Я знала, что здесь будет тепло, будет свет, будет вода, и я со своими маленькими детьми не испугаюсь просто даже отравиться водой.

Поэтому, несмотря ни на что, город стремится быть тем красивым городом – столицей Заполярья. Это же крупнейший город Заполярья. Я не знаю, может ли Мурманск соперничать с Рейкьявиком, но климат очень похож. Думаю, что может. И Мурманск – это самый крупный в мире город за полярным кругом. И это усилиями людей, которые сюда пришли. И потомки тех, кто пришел сюда и в XII веке, и в XIX, потому что строили город не только заключенные, но и местные жители, и очень много людей сюда приезжало жить.

— Вы же тоже из семьи потомственных поморов. Эти места для вас родные.

Да, из поморов. Места родные. Предки – это очень важный момент. Я начинала работу в Доме народного творчества и занималась самодеятельными художниками. У меня был шанс очень хорошо изучить народное искусство. И у меня, наверно, поворот национального самосознания произошел. Я поняла, что в нашей семье так много предметов бытует. Если молоко держат в кринке, которую ставят в печку, потом уже в духовку, и все борются за пенки вкуснейшие, так это кринка-то у нас от бабушки и прабабушки. И таких вещей очень много в семье. Потом поморские семьи стремились, чтобы были очень модные вещи, не только керамические кринки, но и посуда была. Причем посуда была – не только майолика, но был и фарфор. Были серебряные ложки. А мы привыкаем, как будто так всегда и было. А на самом деле – это традиция, это семейная реликвия».

Мы продолжим освещать проект «Освоение Севера. Тысяча лет успеха» российской компании «НорНикель» в наших следующих выпусках.

Аудио, фото – Екатерина Степанова.