«Мы жили единым духовным стремлением…» Беседа об истории Русского Христианского Студенческого Движения с Е.Ю.Бобринской

Программа протоиерея Александра Степанова

«Экклесия»

«Мы жили единым духовным стремлением…»

Беседа об истории Русского Христианского Студенческого Движения (РСХД) с Еленой Юрьевной Бобринской

2005 г.

АУДИО + ТЕКСТ

Прот.А.Степанов: Здравствуйте, дорогие братья и сестры. У микрофона протоиерей Александр Степанов. Сегодня у нас в гостях Елена Юрьевна Бобринская, ответственная за комитет помощи русским приходам и братствам при архиепископии Западноевропейских приходов. Здравствуйте, матушка.

Е.Ю.Бобринская: Здравствуйте, отец Александр.

Прот.А.Степанов: Я обращаюсь к Елене Юрьевне как к матушке, потому что она супруга протопресвитера Бориса Бобринского, декана Свято-Сергиевского богословского института в Париже и председателя общества «Голос Православия» с самого начала его основания. Мы давно знакомы, и всегда очень рады, когда вы оказываетесь здесь, в России. К сожалению, отец Борис в этот раз не смог приехать, но, тем не менее, мы пользуемся случаем побеседовать с Вами. Сегодня, матушка, мы хотели бы попросить Вас рассказать о Русском Студенческом Христианском Движении, членом которого Вы многие годы являетесь, и о том прежде всего, что это за движение, что это за организация. У нас в России все-таки не слишком многие об этом знают, знают «Вестник РСХД», но в целом о движении знают довольно мало.

Е.Ю.Бобринская: Я очень Вам благодарна за такую возможность поделиться с вами воспоминаниями о той организации, в которой я была не очень долгие годы, потому что вышла довольно рано замуж, потом уже не могла участвовать активно, но все же самые мои молодые годы, формирование моего внутреннего духовного мира как раз прошли под эгидой Русского Студенческого Христианского Движения. В этой организации я встретила людей, которые направили мой дальнейший жизненный путь. Я эту организацию знаю довольно хорошо, ее историю, как она разворачивалась, потому что сама жила многие годы в семье Льва Александровича Зандера, который был многие годы ее генеральным секретарем, у которых много фотографий, который сам мне много рассказывал о возникновении этого движения. Ее корнями были московские и петербургские студенческие кружки, которые зародились в начале ХХ века в среде студенчества. Тогда под влиянием таких крупных лиц, как будущий отец Сергий Булгаков, Бердяев и другие известные мыслители, в среде учащейся молодежи в России зажегся опять интерес к вере, но еще не в плане церковном, а просто в плане мировоззрения и главным образом изучения Евангелия. И эти кружки собирались в Москве еще очень не организованно, тут или там, и я сейчас боюсь, так как у меня нет с собой точной документации, назвать определенные имена, но в России остался такой очень замечательный человек, который впоследствии был канонизирован, это отец Владимир Амбарцумов, который участвовал в то время в этих кружках, еще будучи сам не православным, а лютеранином. Эти кружки были внеконфессиональные, в них участвовали и протестанты, и православные. Даже это был их лозунг, чтобы они не были подчинены никакой конфессиональной группировке. Но когда произошла революция, многие члены этих кружков оказались за границей, и в частности, Лев Липеровский и Зандер. Они оказались в Китае, и там им удалось встретиться с таким очень известным доктором Моттом на всемирной встрече, которая произошла в Пекине, где были члены YMCA, международной организации студенчества, Young Men Christian Association. Эта организация встретилась с членами этих кружков, была ими заинтересована. И когда первые члены русских кружков оказались в Чехии в 1923 году, то был устроен съезд в Шероли. На этом съезде были и члены YMCA, и были православные, и православный был священник, уже гремевший своим именем, отец Сергий Булгаков. Собрались из Чехии русские студенты, приехали из Сербии, такие как семья Зерновых, очень известные потом по своей деятельности в эмиграции, и другие, и Василий Васильевич Зеньковский тоже приехал из Сербии на этот съезд. На этом съезде произошло что-то совершенно необычайное. Эти студенты, молодые профессора, как-то себя все осознали православными. И они почти единодушно решили себя явить как православное христианское движение студенчества и приняли имя Русского Студенческого Христианского Движения, но христианского именно православного движения. Этот съезд был большим событием в православной жизни, и просто в жизни молодежи, русской молодежи в Праге. На этом съезде каждый день была Литургия. Начиналась она в 6 утра. Сперва думали, что никто не придет на эту Литургию. Но все участники съезда участвовали, пели и в последний день исповедовались и причащались. На этом съезде был выбран председатель, которым оказался Василий Васильевич Зеньковский. Он и остался бессменным председателем до своей смерти в 1962 году. Вскоре после этого был еще, кажется, второй съезд в Чехии, а после этого все эти деятели и студенты переехали в Париж. Так центром Русского Студенческого Христианского Движения стал Париж. И под свое крыло взял это движение, и его очень любил и поддерживал митрополит Евлогий. Но все же во всех странах, таких как Сербия, как Чехия, прибалтийские страны, зародились ячейки религиозной работы со студенчеством. Форма работы была вначале кружковая. То есть собирались вместе студенты, приглашали какого-нибудь либо руководителя, либо просто лектора на определенную тему, религиозную, конечно, касающуюся разных злободневных тем, которые их мучили: отношения между Церковью и культурой, о цели духовной жизни, о молитве, на самые разнообразные темы разрабатывались ответы в этих кружках. Постепенно создавались кадры, которые были в этих кружках, люди, участвующие в этих кружках регулярно, читающие много религиозной литературы и уже примкнувшие к жизни Церкви в приходах. Создались кадры, и довольно скоро стали также устраивать и детские лагеря, чтобы воспитывать и детей эмиграции в религиозном сознании, в духе Православной Церкви. Затем каждый год или два раза в год устраивались большие съезды. На этих съездах были блестящие лекторы, самые наши большие духовные силы, которые зажигали молодежь. Конечно, был и отец Сергий Булгаков, и Бердяев, и Франк, и Ильин, и многие, многие другие имена, всем известные. РСХД развивалось очень бурно, но его деятельность остановилась во время войны, потому что немцы относились к ней подозрительно, так как у них было немало связей в Англии и даже в Соединенных Штатах. И они очень подозревали членов РСХД в шпионаже, и в частности, сам Василий Васильевич Зеньковский был арестован. Он просидел целый год в лагере в Эрне. Лев Александрович Зандер просидел 3 месяца в лагере Компьен, и многие другие. Организация была официально запрещена. Тем не менее она каким-то образом существовала во время всей войны, но уже не под именем РСХД. После войны организация опять как-то воспряла. И некоторые уже ушли, из тех, которые участвовали вначале: отец Сергий Булгаков скончался, митрополит Евлогий скончался, Бердяев скончался, но оставались еще многие активные члены, и в 50-х годах РСХД было еще в полной своей мощи. В те годы я уже участвовала в этой работе молодой студенткой, и участвовала в съездах, в кружках и в работе с детьми в лагерях. У меня об этом периоде моей жизни самые светлые воспоминания. Еще тогда ни у кого не было никаких автомобилей, ни возможности передвигаться с легкостью. Это было большое преимущество, потому что неподалеку от Парижа было очень приятное имение, принадлежащее протестантской Церкви, называлось это место Бьевр. Это был маленький замок в чудесном парке. И вот на католическую Пятидесятницу нам безвозмездно одалживали это помещение. Это было большое помещение, которое могло вместить до 200 человек с особым помещением для студентов и очень хорошими комнатами для лекторов. Все приезжали к началу этого съезда и уже там оставались, не уезжая, до конца. Съезд длился обыкновенно 3 дня. Выбирали определенную тему съезда, и на эту тему было несколько докладов. Скажем, отношения Церкви и культуры. Это была одна из тем, которая особо была дорога председателю Василию Васильевичу Зеньковскому, который ратовал очень всегда за воцерковление культуры. Какая может быть связь между Православием и той культурой, в которой мы живем? Ну главным образом тогда все это было, конечно, русская культура, русские писатели. Так что мог, например, быть доклад о Блоке, мог быть доклад о Достоевском, религиозное мировоззрение Пушкина, или самые разнообразные. Но и более чисто церковные: отношения Церкви и мира. Ну и другие темы могли быть о духовной жизни, об отцах Церкви – самые разнообразные. Это была установленная программа, разрабатывалась она руководителями; совет РСХД этим занимался, предлагал темы, но это тоже исходило и из кружков. Четыре-пять главных докладов, а потом разбивались на маленькие группы, человек по 20. Каждая группа руководилась кем-то достаточно компетентным. Иногда это были молодые профессора Богословского института или даже студенты, которые могли вести этот кружок. И тут на тему этого доклада ставились вопросы и обсуждались. А потом уже в пленарном собрании, которое шло за этим, руководители этих кружков ставили эти вопросы, и докладчик отвечал. Это было очень живо, интересно. Потом у нас были ежедневные службы, и в последний день все исповедовались. Было до десяти священников, которые исповедовали во всех углах. И потом вся церковь причащалась. Хор был составной. Какой-нибудь талантливый регент – молодой Осоргин или Фортунатов или кто-то другой регентовал. Все, кто хоть что-то могли петь, шли и пели с большим воодушевлением, и кончалось это причастием всех участников съезда. Это было необязательно, но все, конечно, этим жили и все, конечно, причащались. На моей памяти блестящие доклады самого тогда уже отца Василия Зеньковского, который принял священство в 1944 году, отца Александра Шмемана, отца Иоанна Мейендорфа, Зандера, Ильина, епископа Кассиана, – вот имена тех докладчиков, которые я особенно помню. В моей собственной жизни, конечно, РСХД имело особое значение, потому что на этом съезде я познакомилась с моим единственным другом жизни, мужем отцом Борисом Бобринским. Эта была та среда, в которой мы встречались, и было много, конечно, браков. И эти браки были очень удачные, потому что жили единым духовным стремлением. Затем, конечно, все наше, я бы сказала, до сих пор, религиозное восприятие очень сильно было создано в этой среде, на этих съездах.

Прот.А.Степанов: А как Вам кажется, матушка, возможно было бы в России теперешней попытаться что-то подобное организовать? И вообще, не делались ли такие попытки этот опыт передать сюда, именно опыт работы с молодежью, со студентами?

Е.Ю.Бобринская: Да, но до сих пор на самом деле это своих плодов не дало, и я не совсем знаю, почему. Но и, может быть, среды такой не было, потому что в России, насколько я имела возможность встречаться, либо среда студенческая, которая о вере ничего не знает, и среди них очень трудно иметь кадры; или же церковная среда, которая немножко боится мысли. Конечно, в среде молодежи бывают такие трудные вопросы, на которые не так просто ответить, и надо иметь очень широкие познания во всех областях, не только в чисто духовной, чтоб ответить. В среде РСХД, когда мы были, были такие люди, имеющие не только духовное образование, но и широкое гуманитарное и даже научное образование, и им может быть было легче отвечать. Но, тем не менее, я думаю, что это могло бы как-то зародиться в университетах. Сама мысль такой работы в среде студенчества, я уверена, имеет большое будущее. Нам, конечно, очень помогло то, что митрополит Евлогий взял это под свое покровительство. Поэтому даже если и бывали какие-то вопросы или какие-то выступления, все-таки вся структура была православной, и не было ухода в неизвестно что. В какой-нибудь, например, оккультизм, или, наоборот, чисто социальный уклон или что-нибудь такое. И много было священников.

Прот.А.Степанов: Сейчас РСХД во Франции от русской культуры уже стало отходить, потому что носителей этой культуры в третьем, в четвертом поколении все меньше, но тем не менее РСХД существует сейчас, может быть, оно как-то трансформировалось во французской среде?

Е.Ю.Бобринская: Оно существует. Во-первых, детский лагерь существует, и в лагере много детей, около двухсот. Чтобы быть записанным в этот лагерь, надо быть православным, но уже, конечно, богослужение служится на французском языке, чтобы все понимали. Во-вторых, у них тоже бывают съезды. И их очень, конечно, занимает вопрос создания поместной церкви, французской или французско-язычной во всяком случае. И отношения между Церковью и, я бы не сказала, государством, но национальным самосознанием. У нас есть и православные греки, и православные румыны, и французы, и русские, потерявшие язык, и русские, сохранившие язык, и все они ищут свое место во Франции. Этот вопрос их очень, очень занимает, как быть дальше, чтобы не потерять свою молодежь. Это, конечно, очень насущный у нас вопрос, это много обсуждается. Ну и, конечно, литургическое объяснение богослужения.

Прот.А.Степанов: Может быть, возможно было бы устроить встречу, скажем, деятелей РСХД, которые хорошо знают историю этого движения, и активных членов теперешних с церковной нашей молодежью в России?

Е.Ю.Бобринская: Была такая встреча не так давно где-то в русской глубинке. Приезжали с нашей стороны очень активная пара – Лидия Оболенская и ее муж, он грек; затем Кирилл Сологуб, сын Петра Сологуба, внук писателя Зайцева, который сейчас тоже очень активно занимается этим. Они пытаются завязать какие-то связи с Россией. Но я ничего не сказала о «Вестнике». Конечно, «Вестник РСХД» – это замечательный журнал. И я ничего не сказала о «Помощи верующим», которая была организована в 1961 году Кириллом Александровичем Ельчаниновым и много-много помогала России. Но «Вестник» это уже самостоятельное издание, а «Помощь верующим», так раньше она называлась, теперь переменила свое имя и называется ACER-RUSSIE. «Вестник РСХД» продолжает редактировать Никита Струве, этот журнал выходит на двух языках, по-русски и по-французски.

Прот.А.Степанов: Спасибо большое, матушка Елена, за Ваш рассказ. Будем надеяться, что действительно этот замечательный опыт и вдохновение еще воспламенят верующую молодежь в России, и то, что накоплено было в эти долгие годы в эмиграции, не пропадет, и в аспекте именно работы с молодежью в рамках РСХД, будет как-то творчески воспринято и будет перенято у нас в России.

Е.Ю.Бобринская: Хотелось бы. И чтоб кто-нибудь, может быть, из России занялся бы написанием труда, книги, пока еще живы кое-какие старые члены, несомненно было бы очень, очень много интересного. Так что это может быть призывом к людям, интересующимся или заинтересовавшимся этим вопросом.

Прот.А.Степанов: Спасибо, матушка. Мы беседовали с Еленой Юрьевной Бобринской, ответственной сотрудницей комитета помощи русским приходам при Архиепископии русских приходов Западной Европы, мы беседовали сегодня о Русском Студенческом Христианском Движении, членом которого матушка была в течение достаточно долгих лет и сейчас продолжает быть тесно связанной с этой организацией.