«…Нет православного кино, а есть режиссер, исповедующий Православие. И тогда совершенно не важно, о чем он снимает»

Программа Марины Михайловой

«Образ жизни»

«…Нет православного кино, а есть режиссер, исповедующий Православие. И тогда совершенно не важно, о чем он снимает кино». Режиссер Валентина Матвеева, автор фильмов о владыке Сурожском Антонии, о современном российском кинематографе

М.Михайлова: Здравствуйте, дорогие братья и сестры, с вами радио «Град Петров», программа «Образ жизни», ее ведущая Марина Михайлова. И сегодня у нас в гостях Валентина Ивановна Матеева, режиссер документального кино. Мы попросили сегодня Валентину Ивановну рассказать нам о фестивале «Покров». Это фестиваль православного кино, который проходит уже не первый год в Киеве. Здравствуйте, Валентина Ивановна! В.Матвеева: Здравствуйте! В этом году у «Покрова» был юбилей, он существует пять лет, я была на трех фестивалях из пяти, и все эти три, что я посетила, меня поразили, надо сказать. На первый я ехала со страхом, потому что был самый разгар всяких настроений на Украине – «оранжевые революции» всякие, распри с Россией… Как-то было страшновато ехать русскому человеку в Киев. Но и в первый и в последний приезды я с удивлением и радостью обнаружила, что этих распрей мы просто не заметили. Во-первых, мы были гостями Киево-Печерской Лавры, мы там жили. Первый фестиваль весь проходил в ограде Лавры, мы жили в их гостинице, просмотры были, у них есть просмотровый зал специальный для таких дел. Кормили нас в трапезе монашеской. Мы практически были просто за оградой Лавры и были абсолютно спокойны. Но когда мы вышли за ее пределы и нас повели и повезли по городу, то мы встретили очень много доброжелательных людей. Не заметили никакого негативного отношения к себе. И напротив, как мне даже показалось, люди, с которыми мы встречались и разговаривали, были нашими единомышленниками во всем. А на последнем фестивале, когда был заключительный фуршет, я даже осмелилась, преодолев смущение, произнести тост. За столом сидело человек двести, и там были люди из разных стран. Было два грузинских режиссера, был литовец, латыш, режиссер из Сербии, и много очень наших и украинских режиссеров. И я рассказала о своих страхах, а потом говорю: «Сегодня я пришла к выводу, какое счастье, что мы друг у друга есть, потому что мы все родственники по крови – мы все Христовы. Мы все единой национальности, мы православные». Это вызвало такую положительную реакцию. И вот этот последний фестиваль меня поразил еще тем, что в первый день, когда он открывался… Открывал его блаженнейший Владимир митрополит Всея Украины и Киева. Но вместе с ним на сцене присутствовали просто представители украинского правительства. Там был министр культуры, там был министр по чрезвычайным ситуациям, там был президент «Энергоатома» Украины Деркач Андрей Леонидович, который являлся президентом фестиваля. И там, наконец, был спонсор фестиваля Порошенко Петр Алексеевич, председатель национального банка Украины. М.Михайлова: Очень серьезные люди. В.Матвеева: Очень серьезные люди, и они все очень неформально подходили к этому фестивалю, с большим энтузиазмом, награды были замечательные, и они же и закрывали этот фестиваль. И конечно было очень много интересных фильмов, и неожиданных совершенно. Например, все долго с криками «браво!» аплодировали одному грузинскому фильму, который назывался «Путь Христа». Я когда начинала его смотреть, все думала, кто же такую смелость на себя взял на экране изобразить путь Христа и каким образом? Актеры там будут или что? А оказалось, в этом фильме не было ни единого слова, дикторского текста кроме музыки и изображения икон, выполненных с помощью чеканки по меди. М.Михайлова: Это национальная грузинская техника. В.Матвеева: Да, национальная грузинская техника. Ничего подобного я вообще в жизни не видела и зал, видимо, тоже, потому что зал просто рыдал от восторга и кричал «браво!» на последних кадрах этого фильма. Это еще и год столетнего юбилея Игнатия Брянчанинова, поэтому привезли целых три фильма об Игнатии Брянчанинове, сделанных в разных городах разными режиссерами. Но это было очень интересно, потому что они как-то пресекались друг с другом и все время звучали тексты Игнатия Брянчанинова. Очень симпатичный фильм был сделан, молодой и талантливый, по-моему, режиссером Еленой Дворецкой из Ярославля. Фильм назывался «Путь времени». О детях, которые учатся в гимназии, носящей имя Игнатия Брянчанинова. Кино пересказывать – неблагодарное дело, надо видеть лица этих детей, которых с мальства, первых классов обучения незаметно вводят в Православие, в обучение нормам каким-то библейским, евангельским и в изучение трудов самого Игнатия Брянчанинова, на каких-то незамысловатых примерах. Им дают сначала написать сочинение и т.д. Но лица, лица говорят о том, что результат уже этого обучения есть. М.Михайлова: Это частная школа? В.Матвеева: Я этого не поняла, это просто гимназия, по-моему, городская гимназия имени Игнатия Брянчанинова. М.Михайлова: Т.е. возможно, оказывается, в системе нашего образования вот такое обращение к православной культуре. В.Матвеева: Я убеждена, что возможно, убеждена. Это, как и во всем любом другом деле, инициатива людей, которые хотят, могут, умеют и дерзают. Людей харизматичных, знающих, чего они добиваются и, главное, озабоченных будущим России. Потому что сегодня тема детства, тема юности стала настолько важной и актуальной, что следующий шестой фестиваль «Покров» устроители фестиваля хотят посвятить только теме детей и юношества. Т.е. иных фильмов не принимать на конкурс. Не знаю, как это получится у них, потому что снимать детей – это особый талант. Найти хорошие примеры трудно, и дай Бог им удачи, как говорится, потому что у них есть сейчас соперник в Галиче. В Костроме существует ежегодный фестиваль «Семья России», и они собирают каждый год тоже, по-моему, уже четвертый или пятый, фильмы на эти темы. Им присуждают там всякие премии. Т.е. тема поддерживается кинематографистами, но поддерживаются ли кинематографисты кем-нибудь, вот в чем вопрос? Потому что невозможно было на круглых столах этого кинофестиваля уйти от темы финансирования. Тема эта грустная, я ее касаться не буду, она очень больная. М.Михайлова: Понятно, что кино – самое дорогостоящее и сложное из искусств. В.Матвеева: Да, те, кто делают кино, знают, что хорошее кино – это хорошие деньги. Конечно, существуют темы, по которым можно сделать малозатратное кино, но мне это слово не нравится. Малозатратное кино – это выход из положения. А если хочешь сделать настоящее, хорошее кино и приложить все свое умение, нужны деньги, потому что сейчас все стоит дорого. Из-за этого, я только что вот разговаривала с директором фестиваля Александром Абдуловым, все-таки на фестивале было много слабых фильмов, просто слабых. И хотя зал был полон, кстати, это одно из отличий этого фестиваля, потому что в стране сейчас много фестивалей, на которых идут православные фильмы, но только в Киеве я видела в Доме кино зал, который заполнялся в 12 часов дня и не расходился до половины десятого или до десяти вечера. М.Михайлова: Удивительно. В.Матвеева: Кто-то уходил, приходили другие, занимали их места. К вечеру уже люди стояли вдоль стен, сидели на ступенях. И это было приятно, потому что очень часто, к сожалению, бывает так, что сидит жюри, несколько зрителей и фестиваль как бы идет не для зрителей, а для членов жюри. Это очень обидно, потому что наше кино по телевизору не показывают по разным соображениям, и увидеть его негде, кроме как на фестивалях или на личных встречах режиссеров со зрителями. М.Михайлова: А можно я сразу задам вопрос: где можно увидеть эти фильмы киевского фестиваля «Покров»? Вы рассказываете, и мне сразу захотелось увидеть и грузинское это кино, и ярославское. В.Матвеева: После фестиваля «Покров» все фильмы-номинанты, т.е. отмеченные дипломами или наградами собираются в такой дисковый альбом, и продаются, на Украине, во всяком случае, я это видела. Думаю, что это же самое делает и фестиваль «Семья России». Что касается фестиваля «Золотой витязь», главного среди православных фестивалей, у них просто есть кинозал, где они устраивают после каждого фестиваля такой долгий-долгий просмотр всех фильмов, бывших на фестивале. Т.е. зритель у нас свой есть, мы живем как бы в параллельном мире, не соприкасаясь с телевидением. Телевидение это одно, а мы – это совсем другое. И надо сказать, что зритель у нас есть, зритель довольно постоянный. Фильмы наши каким-то образом доходят до них, потому что существуют еще некоторые кинотеатры, которые это берутся показывать, хотя и за небольшие деньги, на наших фильмах много не соберешь денег. И каким-то образом они распространяются по всей стране и даже за ее пределами. Ну, телевидение помогает, сейчас появился канал «Спас», появился канал «Союз», наши фильмы идут по этим каналам, хотя эти каналы можно смотреть, только имея «тарелку», но все равно каким-то образом люди смотрят, потому что многие подходили ко мне и говорили, что видели мои фильмы по «Спасу». Или видели выступление там-то и там-то. Т.е. это небезнадежное дело. Дождаться времени, когда наши фильмы будут показывать и по телевидению… Я не знаю, придет ли оно на все каналы телевизионные, частные или пока, наконец, не будет создан общественный совет, который, наконец, поставит преграду порнографии и эротике. М.Михайлова: И просто вещам, которые своим низким качеством духовным растлевают зрителей. В.Матвеева: Да. М.Михайлова: Не обязательно речь идет о порнографии. В.Матвеева: Об этом я когда-то делала фильм, который называется «Виртуальная агрессия», ему уже несколько лет. Его смотрел думский комитет по телевидению, хватался за голову, но вышел некто на трибуну с центрального телевидения, произнес волшебное слово «рейтинг». Все осталось по-прежнему, а, кроме того, у них там большая проблема в этом комитете по телевидению существует. Они много лет не могут найти тонкую грань между эротикой и порнографией. Потому что эротика разрешена к показу, а порнография нет. Вот они ищут, ищут как в темноте грибы и никак не могут эту грань найти. М.Михайлова: Пусть они обратятся к нам, мы поможем. В.Матвеева: А зачем? Им это не надо, потому что эту эротику и порнографию можно заливать экраны пивом, памперсами и всякими другими глупостями, от которых народ наш превращается в идиота, извините за грубое слово. Но я просто не знаю, что делать с нашим телевидением. Иногда мне хочется в него бросить башмак. М.Михайлова: Скажите, пожалуйста, Валентина Ивановна, вот Вы говорите о совете общественном. Уже есть какие-то люди, которые работают над созданием такого совета? В.Матвеева: Я не уверена, что есть такие люди, может быть я не в теме. Мне даже казалось, что принято постановление о таком общественном совете. Потому что эти советы есть в любой цивилизованной стране. Они есть в Америке, в Англии, во Франции, в Германии, в Норвегии, в любой стране, которая озабочена нравственным воспитанием подрастающего поколения и не хочет, чтобы из детей вырастали убийцы, такие советы есть, а у нас нет. Почему – вопрос открыт. М.Михайлова: Ну, это тоже тема для размышления. В.Матвеева: Это тема для размышления, но не нашем уровне, потому что мы бессильны что-либо изменить. Я даже не буду об этом говорить, чтобы не наврать или не углубиться в какие-то дебри, в которые страшно углубляться. М.Михайлова: Давайте мы вернемся к фестивалю. Расскажите, с чем Вы приехали на «Покров», что Вы привезли туда. В.Матвеева: Я привезла свой последний фильм из серии «Апостол любви». Два фильма было уже показано на этом же фестивале, а теперь я привезла третий, который называется «Встречи в России». В 1957-м году отцу Антонию, будущему владыке, было присвоено звание митрополита. И с тех пор он обязан был являться на все официальные совещания в России, на священные синоды, на выборы патриархов, и так далее, и так далее. Он долго не ехал, как я узнала из очень интересной книги, вышедшей недавно. Бельгийский епископ Василий Кривошеин писал о своих встречах с митрополитом Никодимом в конце 1950-х годов, и митрополит Никодим спросил, почему не едет владыка Антоний в Россию? И тот ему шутя ответил, что он боится, что его паства решит, что он вернется отсюда коммунистом. И владыка Никодим подхватил шутку и сказал: «Пусть приезжает, он не вернется отсюда коммунистом». Так был решен этот вопрос, и, кажется, в 1961-м году владыка впервые приехал сюда в Россию читать лекции по приглашению ректора московской духовной академии будущего митрополита Минского и Слуцкого Филарета. Это длилось не очень долго, потому что он говорил как человек, приехавший из свободной страны, не знавший никаких запретов, никогда не шедший ни на какие компромиссы. Поэтому говорил иногда довольно дерзко, резко, прямолинейно, и случалось так, что никаких лекций не было. Он выходил на трибуну, приветствовал собравшихся, и на этом все кончалось. М.Михайлова: Почему? Его останавливали? В.Матвеева: Нет, просто не разрешали выступать. Всем же командовал в Церкви тогда Совет по делам религии. М.Михайлова: Да, я еще помню эти времена. В.Матвеева: Совет по делам религии запрещал выступать. Уполномоченный, который мог лишить регистрации священника и запретить ему служить, был главным человеком в Церкви. Все большие заседания, где присутствовали наши иерархи, обсуждали только одну тему, которой якобы занималась Церковь, – наша Церковь борется за мир. Никаких других тем, о спасении души человека или о том, чтобы найти путь истинный, идти путем Христа, этого просто не существовало. Церковь борется только за мир. Я нашла кадры неизвестной старой хроники, где владыка в нескольких местах на таких советах сидит просто с трагическим лицом. Вот видно было, что ему невыносимо было это слушать, но он молчал, слушал все это. Он понимал все, что происходит, он очень хорошо понимал все, что происходит здесь в России. М.Михайлова: Думаю, что лучше многих, живущих здесь. В.Матвеева: Лучше многих, да. Когда ему не разрешали выступать в храме или делали так, что приходили его послушать в одном храме, в это время его переправляли в другой, не предупредив верующих, т.е. старались так его популярность немножечко ограничить, то один из священников, с которым он подружился, стал устраивать встречи у себя дома в трехкомнатной квартире, из которой выносили всю мебель, оставляли два стула для него и для старого человека еще. А иногда владыка просто садился на пол как все, чтобы уровняться со зрителями. И там собиралось до ста человек, и вот свидетели этого – я нашла их и в Москве, в Англии – рассказывают, как это было, как они боялись, что провалится пол или что придет КГБ. На этот случай они решили, договорились, жена священника отца Николая Ведерникова была регентом, и они договорились, что у них спевка. Об этом рассказывает бывший редактор религиозной программы Би-Би-Си отец Сергий Гаккель, шутит: «Хорошо, что ни разу не пришли, потому что если бы мы запели, это был бы такой страшный рев, что было бы ясно, что это никакая не спевка. Вот об этом фильм. Но я по-прежнему говорю, что фильм пересказывать неинтересное дело. Фильм я показала на фестивале «Покров», получала там из рук Петра Порошенко премию, диплом за преданность духовному пастырю и премию за вклад в развитие православного кино. Привезла это сюда, показала я его еще до этого на всемирном конгрессе памяти митрополита Антония в конце сентября. Так что на «Покрове» был второй показ. Прошло вроде хорошо, был потом круглый стол, вопросы всякие задавали. Об этом времени мы с вами знаем, а молодежь, которая сегодня идет в храм, даже представить не может, что это было за время, когда Хрущев обещал показать последнего попа по телевизору, и когда страшно было лоб перекрестить. Я помню, я еще не была крещена в 1971-м году, я защищала диплом на высших режиссерских курсах, не зная о распоряжении Брежнева о том, чтобы из всех фильмов, даже старых, нужно было вырезать все признаки церковной архитектуры – купола, кресты… М.Михайлова: Ужас какой. В.Матвеева: Сами церкви и так далее. Я этого не знала и снимала фильм о русской академической капелле Юрлова, в репертуаре которой было десять тысяч наименований церковных песнопений, и мы с ними просто ездили по старым городам, по Суздалю, по Владимиру, в Ярославле были, пели на паперти или в тех соборах, которые еще были как бы музеями. Нас пускали туда, пускали небольшое количество иностранных зрителей, только иностранцев. Билеты покупались в придачу к путевке еще там, за границей. Пели церковные песнопения, и комиссия решила мне диплом не давать. 1971-й год. Совсем недавно. Все это длилось до 1988-го. Уже ЮНЕСКО объявило 1988 год годом Тысячелетия Крещения Руси… М.Михайлова: А мы еще нет. В.Матвеева: …а мы еще нет. За два месяца до конца года правительство все еще колебалось, наконец, они назвали этот год очень странно, я до сих пор не могу понять, как это произнести, чтобы язык не вывернуть: «Год введения Руси в христианство». Слово «крещение» не было произнесено. «Введение в христианство». М.Михайлова: Я очень хорошо помню то время, я тогда работала экскурсоводом, а это была очень идеологически ответственная работа. Такие большие решались вопросы: вот Петербург, как его показывать, про дедушку Ленина экскурсии и так далее. И вот нас собрали и сказали нам, что 1988-й год – это «год тысячелетия русской культуры, письменности и государственности». И вот нам сказали: «Это вот вы и говорите, ничего другого про Церковь, про крещение, про князя Владимира, который выбирал веру, этого не нужно». «Тысячелетие введения письменности, государственности и культуры». И к счастью, они передумали, потому что потом все-таки начался какой-то… В.Матвеева: Под натиском общественности, Вы знаете, даже не церковной. Церковную они не слушали. М.Михайлова: Думаю, что тогда люди, конечно, сыграли решающую роль. В.Матвеева: Интеллигенция воцерковленная. Просто люди напирали на правительство, и правительство вынуждено было присоединиться к ЮНЕСКО, это было стыдобище не отметить так или не заметить, что такой год наступил. М.Михайлова: Да. В.Матвеева: Ну, фильмов никаких тогда еще не было, никто на это денег не давал. Я снимала по заказу телевидения фильм о русских колоколах, и мне через день звонили и говорили: «Вы только так снимайте колокола, чтобы там не было колокольни или креста какого-нибудь». Я говорю: «А на каком же фоне мне колокол снимать?» – «Ну, как-нибудь на фоне облака…» М.Михайлова: Удивительные люди. В.Матвеева: Я уже понимала, что ситуация меняется, поэтому я снимала все, как я задумала – и разрушенные колокольни, и целые колокольни, и кремлевские колокольни. И когда наступило 3 февраля 1988 года, и в нашей тогда ленинградской духовной академии было какое-то международное заседание, приехало очень много людей и им решили показать какой-нибудь православный фильм. И ничего другого не нашли, кроме как мой фильм «Зову живых». Это был фильм о русских колоколах и о колокольном звоне. К счастью, я объездила тогда полстраны и нашли кое-что, и впервые сняли запрет с огромных ростовских колоколов, и там звонила молодежь вместо умерших стариков. Они просто записали на нотах те старые звоны, которые они еще помнили, и исполнили их. Такая была обстановка. И на этом фестивале на «Покрове» был фильм, который со мной конкурировал. Назывался «Холодная оттепель 1961-го года», и каждый из нас, так я думаю, втайне думал, что он получит премию. Я думала, что он, а он думал что я. Но вот дали все-таки премию мне. Фильм был сделан с очень интересной хроникой тех времен и откровенно рассказано о том, какой урон нанес Хрущев тогда Церкви, гораздо больший, может быть, чем тот, который был нанесен в 1920-е годы. М.Михайлова: Пожалуй, потому что это уже было последним таким решительным искоренением веры и церковности. В.Матвеева: Вот вспомните, тогда у нас взорвали греческую церковь, где теперь стоит зал «Октябрьский». М.Михайлова: Да. В.Матвеева: Когда взорвали церковь, на месте которой стоит метро «Площадь Восстания»… При мне взрывали церковь посреди Сенной площади, чтобы строить там метро, хороший предлог был. Вообще почему-то метро очень любило строить свои станции на фундаментах разрушенных церквей. М.Михайлова: Это подземный мир, это преисподняя такая в современном варианте, цивилизованном. В.Матвеева: Может быть, да. Я еще помню греческую церковь и помню, как Иосиф Бродский написал: Теперь так мало греков в Ленинграде, что мы сломали Греческую церковь. М.Михайлова: Я тоже очень люблю эти стихи. Валентина Ивановна, а как Вы познакомились с владыкой Антонием? Когда Вы начали снимать его? В.Матвеева: С владыкой Антонием я познакомилась сначала заочно, за десять лет до знакомства личного. Познакомилась, как многие в стране, по напечатанным на машинке «Юность» листочкам, которые ходили по стране, уже такие помятые, немножко замызганные, но очень желанные. Давали на ночь проповеди и беседы. Или, там, на три дня, потом ты должен был предать еще кому-то. Ну, как всякий «самиздат», как ходил когда-то Солженицын, которого тоже давали на ночь или на две ночи почитать. Это был 1980-й год, а в 1989-м я приехала в Англию и там увидела его и попросила о встрече, рассказала, кто я. Вначале у меня не было даже никакого замысла снимать его, у меня и в мыслях этого не было. Я хотела, я снимала тогда фильм о трагедии петербургских кладбищ, и у меня он как-то не складывался, потому что очень много было страшных фактов вандализма, такого страшного отношения к могилам предков. И это количество фактов не переходило в качество. Мне нужно было, чтобы меня кто-то подтолкнул, рассказал, что такое христианское понятие смерти, что такое покойник, могила. И я вот предложила ему эту тему. Камеры у меня не было, и мы решили, что вот в октябре 1989-го года он приезжает по делам в Москву, и я его тогда буду снимать. Так и было, и он в первый раз произнес очень длинную такую беседу о смерти, он сказал, эта тема интересна, уже тогда. Замечательные слова, там все встало на свои места. Могила – это не место, куда складывают покойников, а место, где ждут воскресения. И сразу стало понятно, что ее нельзя разрушать и строить завод на этом месте. Покойник – это же покой… М.Михайлова: Который тоже грешно нарушать. В.Матвеева: «Успение», «сон», – такие слова прекрасные в славянском языке. М.Михайлова: Конечно. В.Матвеева: Ну, и всякие другие вещи он мне рассказывал. И когда моя подруга, у которой я жила в Англии, увидела это все на видео, она сказала: «Ты должна снять о нем фильм». Я говорю: «Ты что, с ума сошла?! Фильм о владыке Антонии! Кто он и кто я!» – «Ты должна снять о нем фильм». Ну, в 1993-м году я получила такое разрешение от нашего Госкино, после очень долгих настойчивых просьб. И мы поехали в Англию, сняли там первый фильм. Ну, это особая история. М.Михайлова: Скажите, пожалуйста, а как Вы думаете, православное кино – это какое-то особенное кино? Или оно в русле кинематографа как целого находится? Я поясню, почему я спрашиваю. Потому что иногда люди говорят о православном кинематографе, православной поэзии просто по тематическому признаку. Вот если кино про батюшек и там есть церковные купола и кресты – это православный фильм. Но ведь, как мне кажется, может быть кино совершенно без антуража такого. В.Матвеева: Я уже много раз говорила, отвечала на подобные вопросы и боюсь, что я уже надоем своим ответом. М.Михайлова: Думаю, что наши слушатели с удовольствием еще раз услышат. В.Матвеева: Во-первых, на фестивале «Покров» на Круглом столе я встала и сказала: «Давайте объявим конкурс на замену выражение «православное кино»». Нет такого жанра. Есть документальное, учебное, научно-популярное. Но православного кино нету! Это просто наиболее короткое и доступное выражение жанра этого, что ли, но это неправильное выражение. Все зашумели, но никто ничего не придумал. И я всегда говорю, что нет православного кино, а есть режиссер, исповедующий Православие. И тогда совершенно не важно, о чем он снимает кино. Его взгляд исповедника Христова будет в каждом кадре его фильма – будь это фильм о повороте рек, о синхрофазотроне, не знаю, об очистке города. О чем угодно, в том числе и о человеческих отношениях. Понимаете, мне уже не раз запрещали снимать батюшек в моих фильмах, но я просила их снять, скажем, подрясник и просто снимала их в обычной домашней обстановке с детьми и женой, и мы не говорили на религиозные темы. Но всякий раз зрители говорили «Это батюшка?» и тогда я говорю, что да. М.Михайлова: Еще в советское время это происходило? В.Матвеева: Нет в начале 2000-х годов. М.Михайлова: А почему в 2000-х годах запрещали снимать священников? В.Матвеева: Не все просто: я начала снимать уже давно православное кино, и когда мне давали деньги на какой-нибудь фильм, «Кто качает колыбель» или «Виртуальная агрессия», то вслед звонили и говорили: «Ну пусть она попов-то уже не снимает, хватит уже». М.Михайлова: А, вот так, т.е. Вы человек «с испорченной репутацией». В.Матвеева: С испорченной репутацией, это точно. Привожу пример всегда. Вот такой был у нас режиссер Саша Сидельников, он погиб у Белого дома в октябре 1993-го года, как раз незадолго до своей смерти снял такое вроде бы невинное кино под названием «Компьютерные игры», это было ироническое название. Потому что на компьютере в Москве решили, скажем, осушить Аральское море, или повернуть реки вспять, или прорыть какой-то канал, который должен был там чего-то орошать. Там не было ни слова о Боге, о том, как Он сотворил землю, ничего, что можно было бы назвать православным. Но это был крик православного человека о том, что Творение не смеет поднимать руку на замысел Творца. Все эти поворотчики рек привели к тому, к таким трагедиям, которые мы расхлебываем до сих пор. Я не говорю уже о потопленных деревнях и городах и о храмах, которые стоят, как корабли, полуразрушенные в воде. Я не говорю об этом. А о том, что вымирают целые народы. Например, народ, живущий вокруг Аральского моря, вымирает, потому что Аральское море, которое давало много рыбы, это было просто озеро большое, которым кормился целый народ, теперь высушено, корабли стоят на сухом грунте. М.Михайлова: Страшное дело. В.Матвеева: Воды нет никакой, и все жизнь остановилась. Маленький народ каракалпаки вымирает. Только потому, что кому-то захотелось повернуть в другую сторону реки. «Минводхоз» знаменитый, они ведь на время как-то успокоились, их лишили огромных денег, а сейчас они снова как-то так собираются с силами, не оставляют замысла, скажем, повернуть Обь или Лену в обратную сторону. М.Михайлова: Удивительно. Неужели ничему не учит опыт? В.Матвеева: А зачем? Деньги очень большие идут на это, огромные деньги, которые можно… М.Михайлова: Можно их иначе истратить? В.Матвеева: Я не знаю. М.Михайлова: Я тоже не знаю, тут много загадочного, да. В.Матвеева: Так что это к вопросу, что такое православное кино. К сожалению, когда разрешили снимать церковь, пошел поток, скажем, не очень удачных православных фильмов, которые и ограничивались внешним антуражем: церковь, колокольня, кресты, крестный ход. М.Михайлова: Да, свечечки-платочки. В.Матвеева: Свечечки, платочки как-нибудь, там, издалека снятая проповедь или исповедь, слава Богу, не записанная со звуком. И всё. А вера наша огненная. «Огонь принес Я на эту землю», – сказал Иисус Христос. Если этого огня нет в фильме… Он на экране виден всегда, если он есть. А если его нет в душе, если снято вот так поверхностно, неумело, не пропущено через сердце, вы знаете, эти фильмы приносят больше вреда, чем пользы. М.Михайлова: Думаю, да. Это такое этическое Православие, когда оно становится просто… В.Матвеева: Я их так и называю, «этнографические фильмы». М.Михайлова: Да, такой фольклорный жанр. В.Матвеева: Даже за фольклор обидно, если по-настоящему говорить. Люди, которые на пути к Церкви, увидев такой фильм, не пойдут, не дойдут просто. Поэтому я считаю, что лучше надо находить ярких людей в Церкви, не обязательно священников, это может быть и мирянин. И о них снимать фильм, потому что владыка Антоний когда-то сказал замечательно: «Никто не может прийти к Богу, пока не увидит в глазах другого человека свет вечной жизни». Т.е. только встреча с глубоко верующим человеком, в котором горит огонь этой веры, на которого захочется быть похожим, стать таким, как он, – только это может привести к Богу. Встреча, в сущности… Ведь Бог для неверующего человека – это абстракция, Он ему ни о чем не говорит. А если он встречает человека, который ему нравится, приятен, он видит в нем какого-то другого, вот встреча с таким человеком заставит задуматься и сказать: «А я хочу туда, куда и ты». Вот так приходят в Церковь люди. М.Михайлова: У меня был такой проект несбыточный, я даже никому о нем не рассказывала – «Православный Петербург». Вот взять и снять серию очень коротких документальных фильмов, путь они будут даже по пять минут. И каждый день показывать их вечером после программы вечерних новостей. И пусть там будут священники, режиссеры, я не знаю кто, музыканты, сталевары, водители – кто угодно. Но это будут верующие люди. И вот тогда мы увидим, что наша страна – она живая, и она вполне себе способна пойти по пути… В.Матвеева: А кто Вам разрешит показать это по телевидению? М.Михайлова: Вот это первый вопрос, а второй – кто мне даст денег для того, чтобы снять это кино? Никто. В.Матвеева: Этот вопрос тоже первый. Я просто к тому говорю, что наше телевидение пока – это камень, который никто не может сдвинуть с мертвой точки. Нет, стали кое-что показывать, но кое-как и между прочим. Гораздо интересней показать какое-нибудь убийство, изнасилование. А человека, который пришел к Богу и начал другую жизнь, и вокруг него началась другая жизнь… Ведь человек, который приходит к Богу, он собирает вокруг себя людей, как магнит. И эти люди преображаются, я это много раз видела, наблюдала. Я понимаю, что с ними происходит – вот об этом надо снимать! М.Михайлова: Ну что же, спасибо Вам, Валентина Ивановна, за очень интересный разговор, и я хочу напомнить нашим слушателям о том, что с вами была программа «Образ жизни», ее ведущая Марина Михайлова. И сегодня в гостях у нас была Валентина Ивановна Матвеева, режиссер документального кино, автор замечательного фильма о владыке Антонии Сурожском «Апостол любви». Спасибо Вам большое!