Новая книга о блокаде, новые постановки вопросов: «Оборона Ленинграда»

Программа Марины Лобановой

«Встреча»

Гость: Андрей Константинович Сорокин, директор РГАСПИ

8 февраля 2020 г., 20:30

АНОНС

АУДИО + ТЕКСТ

Директор РГАСПИ Андрей Сорокин призвал бороться с «архивным абсентеизмом»

Марина Лобанова: Здравствуйте, дорогие друзья, и мне очень приятно, и мне кажется, это большая честь представить нашего гостя – сегодня в студии радио «Град Петров» Андрей Константинович Сорокин, директор Российского государственного архива социально-политической истории (РГАСПИ) – знаменитый архив, доктор исторических наук, лауреат Государственной премии. Андрей Константинович, здравствуйте.

Андрей Сорокин: Здравствуйте.

Марина Лобанова: Ваш архив сам по себе – это невероятно огромная тема для разговора, тем более, что наши радиослушатели, наверное, видят регулярно новости из вашего архива – ваш архив делает выставки, и личный архив Сталина, например, становится предметом выставки. Ваши выступления по поводу истории XX века прежде всего – пользуются большим вниманием. Но сегодня будем говорить на совершенно особую тему для нашего города. Вы приехали в Санкт-Петербург, чтобы презентовать сборник документов из архива, которым вы руководите, касающихся истории блокады Ленинграда. Логически, понятно, первая презентация этого сборника документов состоится у нас в Санкт-Петербурге (в Государственном музее политической истории). И перед этой презентацией я попрошу Вас рассказать про этот сборник «Оборона Ленинграда. 1941-1945. Документы и материалы». Как появилась идея сделать такой сборник?

Андрей Сорокин: Вы знаете, идея появилась достаточно своеобразно, исходила она извне. В течение трех лет, некоторое время тому назад, я очень тесно сотрудничал с журналом «Дилетант», в каждый номер писал статьи, представляя документы, комментировал их, посвященные тем или иным событиям. И получил в один момент – прекрасный для меня и для судьбы этой книги – предложение от главного редактора Виталия Наумовича Дымарского сделать небольшую статью, посвященную блокаде. Такая статья появилась. Вслед за ней мне пришлось несколько раз участвовать в публичных дискуссиях по этому вопросу. Вслед за этим я получил предложение от Якова Аркадьевича Гордина сделать статью для журнала «Звезда» и такую статью я сделал, и был удостоен премии журнала «Звезда» за эту работу. Еще одним человеком, который поддержал меня в этой работе, был Даниил Александрович Гранин, с которым мы дружили последние 10 лет его жизни. И работая в этой области я понял, что те результаты, которые были достигнуты, те документы, которые были вовлечены в оборот – представляют интерес для очень уважаемых мною людей, представляющих общественное мнение города, более того, людей, которые знают и понимают тему.

После этого пришло решение сделать большой сборник, который представил бы документы бывшего Центрального партийного архива, который хранит документацию высших органов государственного управления Советским Союзом. С этой точки зрения они и интересны, как мне кажется. Поскольку это чрезвычайно важный момент, который, к сожалению, находится на обочине и общественного внимания, и профессионального интереса со стороны историков.

Исследование этих документов, работа с этими документами позволяет поставить самый важный, на самом деле вопрос – на мой взгляд, самый важный – вопрос качества государственного управления накануне войны и в ходе войны.

И отвечая на этот вопрос мы, собственно говоря, получим ответы на вопросы о главных причинах военных поражений 1941 года и, на самом деле, точно также мы получим ответы на вопросы о причинах Великой Победы мая 1945 года.

И стержнем той книги, которую мы сегодня обсуждаем, являются именно эти документы, которые позволяют обрисовать состояние государственного управления, эволюцию органов государственного управления. Увидеть те решения, которые принимались либо не принимались в разных сферах управления – в военной сфере, в организации гражданской жизни, в социальной сфере, снабжении, эвакуации – всех сфер жизни блокированной территории, о которых только можно себе представить.

Еще одна важная вещь – может быть, наши слушатели обратили внимание, что представляя эту книгу, вы употребили термин «блокада», а называя ее, произнесли слова «оборона Ленинграда». Здесь, мне кажется, очень важная история. Я неслучайно назвал эту книгу «Оборона Ленинграда». Поскольку мы слишком часто, как мне кажется, употребляем понятие «блокады» – что делает из города пассивного субъекта того противостояния, в котором город выстоял и победил. Термин «оборона Ленинграда» придает городу субъектность, придает ему статус противоборствующей стороны, что куда более точно, куда более правильно, чем просто термин «блокада».

Город не был просто блокирован, город не просто выживал, город не просто существовал в условиях блокады – город активно оборонялся, город активно работал в огромном количестве направлений: в военном, в промышленном, в культурном. Огромный объем мероприятий, который был проведен руками и усилиями гражданского населения, под руководством, конечно же, органов государственного управления, и мне кажется чрезвычайно важным подчеркнуть именно эту сторону, на которую мы не слишком часто обращаем внимание. Мы очень правильно говорим о драме, мы очень правильно говорим о трагедии блокированного города, но слишком часто забываем поговорить о том, что именно этот город сделал для того, чтобы выстоять и победить.

И еще одна вещь, на которую, конечно же, надо обратить внимание – вот даже сейчас я говорю о городе, а, между тем, открывая книгу, каждый сможет увидеть посвящение – книга посвящена гражданским и военным жителям города Ленинграда и блокированной территории. Говоря о блокаде Ленинграда, мы повсеместно, практически всегда говорим исключительно о самом городе, забывая о том, что были блокированы 33 района Ленинградской области вместе с городом. В этих районах, также как и в городе, продолжалась жизнь, продолжалась работа, на блокированной территории также умирали от голода люди. И мы слишком часто забываем помянуть добрым словом жизнь, деятельность, гибель этих людей, этих граждан Советского Союза, которые точно также выносили на своих плечах все тяготы жизни блокированного города, блокированной территории.

Марина Лобанова: Андрей Константинович, вы сделали сборник, который, наверное, предпринимает такую фундаментальную попытку показать разные – самые важнейшие – части вот этой всей истории обороны и блокады Ленинграда. У вас история гражданского населения и история военная – как сочетаются в тех документах, которые вы подбирали, чего больше?

Андрей Сорокин: Вы знаете, много и тех, и других документов. Есть документы военные, есть документы из сферы гражданского управления, есть документы, исходящие из Москвы, из Государственного комитета обороны, Ставки верховного главнокомандования, аппарата Наркома обороны. Есть, публикуются стенограммы переговоров по прямому проводу между Москвой и Ленинградом. Есть документы из аппарата Микояна, который занимался, как мы знаем, эвакуацией, занимался вопросами снабжения города и блокированной территории продовольствием. Он же занимался эвакуацией и населения, и оборудования, и это, на самом деле, специальная, очень интересная, очень важная и очень проблемная тема, о которой можно и нужно поговорить.

Есть, конечно, документы, исходящие из Ленинграда, очень много документов из личного фонда Жданова, и, кстати говоря, для меня было большим удивлением, и это удивление послужило, кстати, одним из импульсов для того, чтобы сделать эту работу, удивлением было – открывая дела, хранящиеся в личном фонде Жданова, в листах использования не обнаруживать вообще никаких записей, либо обнаруживать единичные записи, что свидетельствовало о том, что эти документы с момента их рассекречивания 16-18 лет тому назад никто из профессиональных историков не удосужился взять в руки.

Я даже позволил себе придумать понятие архивного абсентеизма, который, как мне кажется, поразил сегодня не только наших общественных деятелей и публицистов, которые берутся рассуждать на исторические темы, но и некоторых профессиональных историков, которые избегают сегодня работы с архивными документами, предпочитают конструировать умозрительные конструкции, извините за каламбур, заниматься произвольным интерпретированием исторического процесса, вместо того, чтобы работать с архивными документами. Эта работа трудная, невидная, долгая, но без нее мы никогда не сможем приблизиться к адекватному воспроизведению тех или иных исторических процессов, событий. Назад, в архивы – я бы так сказал об этом.

Есть самые разные документы в этом сборнике, в том числе (чего, как мне кажется, вообще никогда не делалось), там есть документы комсомольские, которые, как мне кажется, чрезвычайно интересны с разных точек зрения. Они рисуют совершенно разнообразную по событиям и по содержанию картину. И дистанцирование молодежи в этот период от общественной жизни, попытка от нее уйти, так называемый эскапизм, это касается и активистов ВЛКСМ, с другой стороны, мы видим ту огромную работу, которую эти молодежные организации в определенный момент жизни начинают проводить с целью мобилизовать молодежь на решение целого ряда насущных проблем социальной жизни города – и эта история целиком вписывается в ту работу по мобилизации населения на решение стоящих задач, которая проводится советскими и партийными организациями. Достаточно сказать, что за период блокады, 1941-1944 год, проведено больше 320 мобилизационных кампаний, в которых приняло участие более 2 миллионов человек. И это самые разные, на самом деле, кампании – по строительству оборонных сооружений, по уборке города от нечистот, снега и мусора, по разборке деревянных сооружений для заготовки дров, кампании по мобилизации на торфоразработки, на сельхозработы – и так далее, и тому подобное. Причем объем этих работ колоссален, на самом деле. Ведь построено, например, 3 тысячи километров оборонительных сооружений. Что это такое? Ну, казалось бы, три тысячи – не очень много? Но если вспомнить расстояние между Москвой и Петербургом, то станет понятно, что было построено четыре непрерывных нитки траншей силами гражданского населения города, вот что это такое. Не считая нескольких десятков тысяч дотов, дзотов, огневых точек за пределами города, в самом городе. Только в 41 году гражданское население города отработало на строительстве оборонительных сооружений 15 миллионов человекодней. И такие цифры можно называть очень много и долго.

…

Я видел свою задачу не в том, чтобы «сказать новое слово» и «открыть всем глаза», а я столкнулся с большим количеством вопросов, которые прямо адресуют нам эти документы. Они не могут не обратить на себя внимание. И сверхзадача этой работы именно в том и заключается, чтобы поставив эти вопросы, сформулировав эти вопросы, призвать всех, кто интересуется историей обороны Ленинграда совместными усилиями начать решать эти вопросы.

…

Полностью слушайте в АУДИО.