Новости невозвращений

«Возвращение в Петербург»

Андрей Борисович Рыжков рассказывает о текущей ситуации с возвращениями исторических названий в Петербурге

Эфир 24 сентября 2018 г., 13:30

АУДИО + ТЕКСТ

С большим сожалением приходится признать, что топонимическая оттепель 2017 года, когда было возвращено 6 исторических названий в центре Петербурга и в пригородах, в 2018 году сменилась очередной заморозкой. Кульминацией стало ноябрьское прошлогоднее решение Топонимической комиссии, которая в очередной, пятый (!) раз за последние 20 лет рекомендовала вернуть Рождественские улицы с переулком и Знаменскую улицу. Однако дело не дошло даже до разработки проекта постановления Правительства Санкт-Петербурга, а разработанные по предыдущим рекомендациям комиссии проекты возвращений Полюстровской набережной и Театральной площади в Петергофе были отклонены районными администрациями. Подвис и свежий проект постановления по возвращению Смоляной улицы вместо улицы Книпович, поскольку Комитет имущественных отношений после смены руководителя вообще перестал согласовывать любые проекты, связанные с историческими возвращениями.

Что же вызвало такой поворот в официальном отношении городской исполнительной власти к вопросам исторических возвращений? Ведь никакой «протестной активности» по уже реализованным инициативам в 2017 году не наблюдалось. Даже многолетние колпинские страсти после подписания губернатором постановления о возвращении Адмиралтейской ул., Соборной ул. и Вознесенского шоссе улеглись мгновенно! И свершившееся возвращение Лафонской улицы в самом сердце Петербурга тоже не вызвало «волну протестов». Более того, в конце 2017 года губернатор в интервью СМИ излагал весьма обнадеживающие перспективы по возвращениям Рождественских и Полюстровской, оперируя самыми что ни на есть культурными резонами.

Но с наступлением 2018 года все изменилось. В подвешенном состоянии оказались не только свежеподтвержденные Топонимической комиссией рекомендации по возвращениям. Другие давнишние (и новые) предложения топонимистов и жителей города о реставрации ценных топонимов просто не выносятся на заседания комиссии, которая должна была их подтвердить согласно действующему порядку. Исключение составила инициатива депутата Законодательного Собрания Михаила Амосова о возвращении исторического названия Александровский проспекту Добролюбова. Она попала в апрельскую повестку заседания комиссии, но по существу не рассматривалась. А ведь обоснование этого предложения было весьма изящным — учитывая грядущее строительство нового комплекса Верховного суда, а также недавно присвоенное название улицы Сперанского, можно было перекинуть мостик к отцу великой русской судебной реформы, императору Александру II, в честь которого и был назван проспект. Более того, депутат предложил не уничтожить топоним памяти Добролюбова, а перенести его название на безымянную площадь на Большом проспекте П.С., где Добролюбову и установлен памятник. Однако это не помогло — устами чиновников от культуры на заседании было заявлено об  «отсутствии концепции возвращения названий» в Петербурге.

Разумеется, это лукавство — мы видим, что в 2017 году никакое «отсутствие концепции» не помешало возвращениям.

Тем не менее, чиновникам можно было посочувствовать, ибо с принятием очередной рекомендации по возвращениям Рождественских на них налетел шквал политизированной критики, в основном от представителей коммунистической партии. Напор представительницы коммунистов в полной мере смогли ощутить на себе и члены комиссии, на которых она обрушилась на том заседании. Но тогда это привело к противоположному эффекту — топонимисты просто таки сплотились под этим натиском, а вот губернатор не устоял и письменно пообещал возмущенным коммунистам, что «при принятии решения будет учтено мнение петербуржцев».

Казалось бы, бесспорное утверждение о необходимости учета общественного мнения и породило (в том числе) существующий тупик в вопросе возвращений. Дело в том, что никакой официальной процедуры этого учета нынешний петербургский топонимический порядок не содержит. Предполагается, что комиссия анализирует это самое мнение при рассмотрении различных обращений граждан, но и в этом процессе нет никаких количественных и территориальных ограничений и требований, за исключением места жительства инициаторов в «большом» Санкт-Петербурге. Губернатор не решился сослаться на действующие юридические документы, а его подчиненные, очевидно, колеблются в собственном понимании смысла топонимической деятельности. Отсюда и требование «концепции возвращений», которая могла бы стать неким подобием спасательного круга для наших чиновников. Конечно, топонимисты были бы в состоянии сформулировать некие общие принципы, которыми они сами руководствуются при принятии рекомендаций. Но по каким критериям в этой концепции должно учитываться общественное мнение — вопрос открытый.

Пока суд да дело, Смольный провел небольшой социологический опрос в масштабах всего Петербурга, который показал, что за возвращение Рождественских выступают 33% опрошенных горожан, а против — 55%. Любопытно, что в другом вопросе того же опроса об отрицательном отношении к абстрактным «переименованиям» заявили уже 75% опрошенных, что наглядно показывает важность четкой опросной формулировки.

Эти данные достаточно хорошо соотносятся, например, с недавним голосованием (уже не соцопросом!) по поводу возможного возвращения городу Кингисеппу исторического названия Ямбург. Там соотношение сторонников и противников составило 40 на 60. Очевидно, это можно считать объективным срезом существующих в настоящее время настроений в обществе.

Вообще-то 40% сторонников возвращения — это очень впечатляющая цифра, учитывая массу причин, по которым гражданин, не вовлеченный в топонимическую тематику, может выступать против изменения существующего названия. Тут и вечная страшилка о «смене всех документов», которую, несмотря на все официальные разоблачения, продолжают распространять коммунисты. Тут и внезапное ощущение нарушения личного пространства, важным элементом которого является домашний адрес. Тут и банальное непонимание того, зачем вообще нужна топонимическая реставрация, чем одно название лучше другого. Наконец, если мы говорим о соцопросе, в ходе которого у респондента нет времени на размышления, частой психологической реакцией является отрицание, даже если до этого момента гражданин не задавался подобными вопросами. Чисто политические мотивы, как показывает практика, у противников возвращений все же в меньшинстве.

Все это говорит о том, что концепция возвращений — и даже в более широком смысле — концепция топонимической деятельности как таковой, пригодится не только чиновникам, но и поможет лишний раз объяснить гражданам истинную иерархию топонимических ценностей. Да и самим топонимистам совсем не будет лишним артикулировать, что такое хорошо и что такое плохо в топонимике. Раньше, когда Топонимическая комиссия была в целом коллективом единомышленников, в этом, возможно, не было особой нужды. Но теперь, когда в ее рядах находятся, например, и сторонники масштабных программ по увековечиванию, такая концепция нужна, как видно, всем.

В ней в первую очередь должно быть четко сформулировано положение о самостоятельной культурной ценности топонима, место увековечивания в топонимической деятельности, принципы связи с местностью, критерии возвращения исторических названий, по которым проводится их сравнение с существующими.

Должны ли топонимисты в своих рекомендациях ориентироваться на мнение арифметического большинства? Ведь не всегда вопросы культуры могут решаться демократическими методами. А требование свести сферу принятия решения к мнению только жителей улиц, которым предполагается вернуть название, ставит, например, крест на возвращении Полюстровской набережной, поскольку жители всех трех ее жилых домов выступают против. Но тут можно провести параллель с сохранением и восстановлением материальных памятников культуры, которые, увы, частенько страдают от своих же собственников!

Научные методы подхода к решению топонимических проблем были сформулированы еще в конце 1980-х годов усилиями Д.С. Лихачева и других выдающихся ученых. Именно на них должна основываться и общая концепция топонимической деятельности в Петербурге, и концепция петербургских возвращений. Пока она не будет рассмотрена и принята Топонимической комиссией, активным сторонникам топонимической реставрации, увы, придется подождать.