О фильме «Адмирал»: образ адмирала Колчака в кино и в нашей истории сравнивают священники и историки

Прот.Г.Митрофанов: Здравствуйте, дорогие радиослушатели. Наша сегодняшняя передача посвящена рассмотрению фильма, который не так давно появился на экранах наших кинотеатров и который вызвал очень бурную полемику. В эту полемику оказались вовлечены как профессиональные киноведы, так и самые разнообразные кинозрители. Я имею в виду фильм режиссера Кравчука «Адмирал». Об этом фильме сегодня мы будем беседовать со священником Дмитрием Симоновым и старшим научным сотрудником Санкт-Петербургского государственного университета кандидатом исторических наук Кириллом Михайловичем Александровым. А программу буду вести я, протоиерей Георгий Митрофанов. Сразу хочу оговориться, что наша дискуссия не будет иметь характера дискуссии профессиональной. Мы вообще не являемся киноведами, и будем размышлять о этом фильме просто как кинозрители. Причем как кинозрители, наверное, подходящие к этому фильму с различным позиций. Объединяет нас разве что только одно: убеждение в том, что тема, которую поднимает этот фильм, чрезвычайно актуальна не только для нашего киноискусства, но и для нашей страны в целом. Священник Дмитрий Симонов является именно священнослужителем, мыслящим, но отнюдь не являющимся каким-то профессиональным киноведом. Он посмотрел этот фильм, и фильм произвел на него довольно значительное впечатление. По-своему не менее значительное впечатление фильм произвел на Кирилла Михайловича Александрова, который, опять-таки, выступает здесь как кинозритель, но является при этом профессиональным историком, занимающимся именно военной историей России ХХ века. И наверное, уже с этой точки зрения, их подход к фильму будет различен. А я, будучи священником, церковным историком и одновременно уже многие годы своеобразным комментатором отечественного кинематографа в своих лекциях, попытаюсь подвести определенные итоги нашей дискуссии, имея в виду как исторический ее аспект, так и аспект чисто кинематографический. Начал бы я наш разговор с обращения к отцу Дмитрию, как к самому молодому участнику нашей дискуссии, как к человеку, значительная часть поколения которого выросла под влиянием кинематографа. Как бы Вы могли сформулировать, отец Дмитрий, свое отношение к фильму «Адмирал»?

Свящ.Д.Симонов: Здравствуйте! Действительно, фильм на меня произвел большое впечатление. Я очень порадовался, когда услышал, что этот фильм выходит на экраны, фильм не просто о каком-то периоде истории, а об очень сложном периоде, и фильм именно об Александре Васильевиче Колчаке. Поэтому, конечно, я не мог пройти мимо такой картины. И скажу сразу, что фильм уже буквально с первых кадров на меня произвел положительное впечатление, причем, как совершенно справедливо Вы сказали, отец Георгий, не с точки зрения киноискусства, я очень далекий от этой темы человек. Фильм на меня произвел впечатление именно тем, что это повод задуматься для очень многих современных людей о том, что произошло в России в начале ХХ века. Я очень много работаю среди молодежи, стараюсь как-то миссионерствовать, и для меня этот фильм – прежде всего повод обратить внимание современных молодых людей на эту сложную историческую тему, которую подчас, к сожалению, в наше время пытаются замолчать.

Прот.Г.Митрофанов: А какую именно тему Вы имеете в виду?

Свящ.Д.Симонов: Я имею в виду тему революции и тему гражданской войны. Очень часто, в отличие от 90-х годов, как мне кажется, в наше время стараются обойти эти темы, промолчать. А моя позиция в том, что нельзя замалчивать какие-то вещи, потому что молчание подчас приводит к какому-то недомыслию, к какому-то недопониманию, и это мешает полноценному формированию личности. И этот фильм мне очень понравился именно тем, что он выводит перед зрителем тех людей, о которых они даже, может быть, никогда и не слышали. Как сам Александр Васильевич Колчак, как генерал Каппель. То, что эти имена прозвучали, то, что эта тема обратила внимание на себя – это замечательно, на мой взгляд.

Прот.Г.Митрофанов: Ну а как на Ваш взгляд, насколько адекватно и с точки зрения исторической, и художественной представлены в этом фильме, в частности, указанные Вами исторические деятели?

Свящ.Д.Симонов: Вы знаете, я сразу могу сказать: когда я узнал, что Сергей Безруков играет генерала Каппеля, я был очень смущен. Но мне понравилось то, как Безруков сыграл Каппеля. Более того, конечно, там есть, наверное, какие-то исторические ошибки и неточности, но, мне кажется, дело даже не в этом, потому что большинство тех людей, которые смотрят фильм, вообще не знают истории, и мне кажется, что видя генерала Каппеля, молодые курсанты, вообще молодые люди вдруг задумаются, что вот это пример для подражания, пример мужественности, патриотизма, верности своему слову. Долг, честь – вот эти слова встают не просто какими-то картинными героями, а реальными персонажами. И на мой взгляд, это замечательная возможность потянуться к книге, что-то почитать об этих героях – уже историческую литературу, какие-то воспоминания, исторические труды, жизнеописания их…

Прот.Г.Митрофанов: То есть, даже констатируя, что этот фильм имеет какие-то свои определенные недостатки в плане соответствия историческим фактам и с точки зрения его как художественного произведения, произведения кинематографа, Вы считаете, что в общем и целом факт появления этого фильма является положительным событием в нашей жизни, и реакция на него, в частности, молодежной аудитории свидетельствует о том, что фильму удалось какую-то часть нашей молодежи заставить задуматься о событиях гражданской войны, о участниках Белого движения как силы, которая в гражданской войне была, безусловно, позитивной. И с этой точки зрения Вы оцениваете этот фильм преимущественно как положительное явление.

Свящ.Д.Симонов: Да, безусловно.

Прот.Г.Митрофанов: Кирилл Михайлович, что Вы скажете со своей стороны по поводу этого фильма? Я бы хотел, чтобы Вы тоже оценили его, имея в виду как сторону историческую, которая, конечно, прежде всего была для Вас важна, так и сторону художественную.

К.М.Александров: Сторона историческая как раз для меня играла второстепенную роль, потому что под влиянием Ваших, отец Георгий, кинокурсов, очень внимательным посетителем и зрителем которых я был, я в общем постепенно пришел к точке зрения, что все-таки оценивать художественный фильм с исторической тоски зрения в первую очередь, даже если фильм посвящен исторической проблематике, было бы неправильно. Я старался все-таки свои собственные пристрастия, оценки, знания отодвинуть на второй план. Я старался смотреть этот фильм не как историк, а как зритель. Но для того, чтобы эту тему закончить, я скажу, что с исторической точки зрения фильм вообще не выдерживает никакой критики, поэтому говорить на эту тему я не буду.

Прот.Г.Митрофанов: Но все-таки, коли уж Вы делаете такое категоричное замечание по поводу фильма, проиллюстрируйте его хотя бы несколькими примерами, потому что ведь это очень важно. И коль скоро фильм исторический оказался совершенно, с Вашей точки зрения, надуманным, то нужно дать возможность зрителям, которые этот фильм посмотрели и которые через него будут воспринимать эту эпоху, что-то понять, указать несколько принципиально важных моментов.

К.М.Александров: Во-первых, я скажу, что я не удивлен, потому что на исторических консультантах обычно экономят. И даже если исторические консультанты в титрах мелькают, очень редко они реально имеют возможность указывать режиссеру, или актеру, или сценаристу на какие-то ошибки или несоответствия, потому что, как правило, их точка зрения редко принимается во внимание. Но тем не менее. Не было той атаки, которая была показана в фильме. А это просто один из самых ярких батальных эпизодов, который мне в память врезался, и который занимает одно из центральных мест. Это бой под Иркутстком, кажется.

Прот.Г.Митрофанов: Это просто «каппелевская атака-2»…

К.М.Александров: Да, «каппелевская атака-2», причем что интересно, в принципе она задумана была правильно. То есть действительно в такие атаки белые ходили только тогда, когда у них не было патронов. Потому что при плотности огня и уже при наличии пулеметов такие атаки, которые были показаны в фильме «Чапаев», приводили бы к совершенно огромным и бессмысленным потерям. Но вот той атаки, которая была показана в фильме «Адмирал», просто не было.

Прот.Г.Митрофанов: Вот видите, мы сразу поднимаем очень важный исторический факт, потому что большинство наших обывателей считают, что это у красных не было патронов, а у белых они были в изобилии. Здесь получается как раз наоборот. Значит, в принципе, эта атака, показанная в фильме, не соответствует действительности, но подобные атаки имели место.

К.М.Александров: Подобные атаки имели место. Следующее: все события, связанные с выдачей Колчака союзниками иркутскому Политцентру, который какой-то непонятный – то он называется «Политцентром», то «Политсоветом», то просто «Советом», причем это в сценах, которые следуют одна за другой. Это запутывает зрителя, и человек, который этот фильм, допустим, смотрит, не зная совершенно истории гражданской войны в Сибири и на востоке России, вообще не поймет, кто, кому и зачем выдает Колчака и кто его расстреливает.

Прот.Г.Митрофанов: А Вы просто сейчас кратко сформулируйте ответ на этот вопрос – кто?

К.М.Александров: Дело в том, что действительно зимой 1920-го года положение в Сибири было очень сложным, и эсеры, которые после провозглашения Колчака Верховным правителем России фактически перешли на сторону его противников, и играли очень важную роль в дестабилизации белого тыла на востоке Сибири, несмотря на решение Центрального комитета партии социалистов-революционеров, все-таки из двух зол, выбирая между красными и Колчаком, фактически сделали выбор в пользу красных. И те силы, которые подняли восстание в Иркутске, были довольно разномастными. Поэтому и название органа власти, который они создали, получил название Политического центра, в него входили представители разных политических групп «левой» направленности. В кино показана ситуация, когда абстрактный представитель этого Политцентра говорит генералу Жанену, что если союзники не отдадут Колчака, Политцентр не сможет обеспечить безопасность союзникам. Там речь идет о взрыве туннелей. И таким образом, возникает ситуация, что союзники выдают Колчака для того, чтобы получить некоторые гарантии. А главное, непонятно, куда потом эти французы и чехи деваются – из фильма непонятно. Они Колчака отдают. Там сказано: «Адмирал, Вы можете собирать свои вещи. Мы Вас передаем местным властям». И потом союзники исчезают. Так куда они делись-то?! Куда эти люди, соответственно, исчезли? Ситуация с выдачей Колчака иркутскому Политцентру была, в общем, намного сложнее. Сейчас на эту тему мне не хотелось бы вести разговор. Кроме того, я уж не говорю о бое в самом начале, о сцене, с которой начал отец Дмитрий. Соотношение сил для морского боя совершенно неравное, этот корабль был бы уничтожен в случае встречи с германским крейсером в первую же минуту. И в принципе они об этом говорят довольно честно: «У нас сорокапятимиллиметровое орудие, а у них – двести сорок». Одного залпа было бы достаточно, чтобы от этого корабля совершенно ничего не осталось. Кроме того, в момент проходки по минному полю командир корабля вместо того, чтобы управлять кораблем, читает молитву с командой. Может быть, представить себе теоретически это и возможно. Но командир должен быть на мостике в этот момент, осуществлять управление кораблем. Молитву должен читать корабельный священник. Я бы мог и про Каппеля много вспомнить, и то, что декабрь 1918-го года, парад, и Колчак говорит о том, что они взяли Пермь, и тут же докладывают о том, что красные прорвали фронт, хотя фронт они прорвут только через полгода… Но моя главная серьезная претензия – очень плохие актерские работы. Вы знаете, Станиславский говорил актерам, когда они играли кого-то: верю или не верю. Вот верю ли я этим актерам? В фильме очень много крестятся, по разным поводам и без повода. Но актеры, которые крестятся, видимо, сами-то этого в жизни не практикуют, поэтому крестятся довольно неубедительно, за одним исключением – за исключением фрагмента, когда крестится врач перед тем, как отрезать ноги Каппелю. Вот в этом эпизоде это было сделано с чувством, с искренним чувством. Совершенно, на мой взгляд, провальная работа – актер Хабенский. Он талантливый актер и может сыграть офицера, но только не Колчака. Он произносит текст, смысла которого не понимает, судя по выражению его лица. Лиза Боярская в образе Тимиревой – тоже провальная актерская работа. Тимирев сам, кстати, в отдельных фрагментах выглядел, на мой взгляд, более-менее убедительно. Но главные работы все неудовлетворительны. Совершенно меня убил – я просто не выдержал и зарыдал – Государь-император Николай Второй. По-моему, из всех вообще образов в отечественном кинематографе при советской власти хуже снять не могли. Единственно, кто мне понравился субъективно…

Прот.Г.Митрофанов: …кому Вы поверили…

К.М.Александров: Да, кому я поверил, кто мне понравился и как историку, и как зрителю… Я не знаю фамилии этого актера… Кстати, Каппель мне тоже совершенно не понравился, Каппель, который внешне очень похож на генерала Маркова и, по-моему, Безрукову все равно кого играть: Каппеля, Иешуа, Есенина – у него один и тот же типаж всегда. Такая «Бригада», белогвардейская «Бригада». А вот кто мне понравился и кому я поверил – это было, конечно, просто удивительно, – мне очень понравился Попеляев. Я увидел такого действительно русского интеллигента, который травмирован тем состоянием, в котором Россия находится, и который никогда не был военным, но переживает всей душой то, что с Россией происходит. И вот эта его фраза в самом конце: «Вам завязать глаза?» – «Спасибо, я так». Она была сказана вот так по-интеллигентски, но очень убедительно. На меня это произвело достаточно сильное впечатление. Я сразу же хочу сказать, что с точки зрения и исторической достоверности, и актерских работ по сравнению с фильмом, тоже, кстати, очень неудачным, «Конь белый», этот фильм проигрывает совершенно. То есть «Конь белый» я тоже не могу отнести к киношедеврам, он очень эклектичен. Но там все-таки Колчак и Каппель выглядят намного убедительнее…

Прот.Г.Митрофанов: К сожалению, как показывает дискуссия по фильму «Адмирал», фильм «Конь белый» мало кто помнит. Действительно, он редко шел у нас.

К.М.Александров: Можно даже вспомнить и фильм «Моонзунд», 1989-го года, там тоже Колчак более убедителен. Ну и наконец последняя ипостась. Вот как кинозритель, я увидел не художественный фильм, а два часа рекламных роликов, которые между собой никак не связаны. Я увидел отдельные фрагменты, отдельные сцены, которые никак не связаны никакой сюжетной линией. Поэтому для зрителя фильм распадается на разные куски, никак не связанные, никак между собой не спаянные. И все это производит полное впечатление винегрета. У человека, который вообще очень слабое имеет представление об истории, после того, как он выйдет из кинотеатра, в голове вообще будет полная каша. Вот матросы только что вместе с Колчаком ведут огонь по германскому кораблю, а через пятнадцать минут эти же матросы, или другие матросы, совершенно непонятно, почему, зачем и с чего, убивают своих офицеров. Или опять-таки чужих офицеров? Сначала показана сцена чуть ли не благостной картины 1913-го года, белые шляпки, экипажи, солнце, которое садится за горизонт в море. Через пятнадцать минут все это взрывается, и появляются какие-то непонятные люди, которые прикладами стучат в дверь дома, где живет жена Колчака, проверка документов, непонятно, куда жена Колчака девается… И на все это накладываются бесконечные железнодорожные переезды и сцены в купе, тоже плохо между собой связанные. Вот это у меня самая большая претензия – то, что фильм как единое произведение не состоялся.

Прот.Г.Митрофанов: То есть из Ваших суждений вывод может быть только один: лучше бы этого фильма не было, так?

К.М.Александров: Да, я очень долго колебался. Я принимаю точку зрения отца Дмитрия. Я ее слышал и от других зрителей. Я считаю, что эта точка зрения обоснованна, и что благодаря этому фильму кто-то из молодых зрителей может узнать такие фамилии, как Каппель, Колчак, и кто-то захочет что-то про них прочитать. В общем, с этой точки зрения можно было бы так к этому произведению относиться. Но, мне кажется, что предел допустимого был перейден.

Прот.Г.Митрофанов: Отец Дмитрий, Вы можете что-нибудь по этому поводу сказать? «Лучше бы этого фильма не было»? Или все-таки не так?

Свящ.Д.Симонов: Я согласен со многими претензиями Кирилла Михайловича, более того, я смотрел этот фильм вместе с супругой и как человек, знакомый, в том числе и благодаря Вам, с историей России этого периода, я, конечно, ей что-то комментировал. Я пытался ей сказать, что там к чему, и я согласен с Кириллом Михайловичем, что, действительно, образ Александра Васильевича Колчака создается каким-то неполным: несколько раз он выступал на парадах, а потом все ездил в поездах из одной стороны в другую. Но был при этом очень честный и благородный человек. Но тем не менее, я могу сказать, что моя позиция по-прежнему остается незыблемой, и вот по какой причине: мне кажется, что повод заговорить на эту тему – я об этом уже сказал, повторюсь – лучше такой, чем никакого. Потому что подчас в современном обществе даже если просто начинаешь говорить на эту тему, то просто от тебя отмахнутся, скажут, что все уже все об этом знают: раньше были красные хорошие, теперь белые хорошие, все понятно – времена поменялись. Реакция у людей, к сожалению, как у комичного персонажа фильма «Свадьба в Малиновке»: там старичок такой был, который все менял одну шапку на другую, когда власть менялась… Вот мне все-таки не хотелось бы, чтобы наши современники, особенно молодежь, реагировали именно так. Понятия, о которых я говорил, – чести, верности своему слову, – мне кажется, этот все-таки фильм ставит эти вопросы. И этот фильм, несомненно, лучше, чем все эти милитаристические сериалы о разведчиках и шпионах, которые вроде как тоже положительные персонажи, но несравнимо уступают этому фильму. И хотелось бы, чтобы воспитание начиналось как раз не с таких фильмов. Меня очень сильно в этом фильме расстроил другой факт. В принципе, не совсем понятно, как Александр Васильевич стал тем, кем он был. Я очень опечалился тем, что совершенно были вычеркнуты все этапы его жизни до Первой мировой войны, то есть ни русско-японская война, ни его деятельность в экспедициях…

Прот.Г.Митрофанов: Есть надежда, что что-то об этом будет сказано в телевизионно-сериальной версии этого фильма. Но во всяком случае, много об этом они явно не скажут. К сожалению, получилось так, что ваши выступления, в которых я предполагал был третейской стороной, меня побуждают все-таки выступить в качестве еще одного участника нашей дискуссии. Я попытаюсь, одновременно в чем-то соглашаясь, а в чем-то с вами обоими споря, высказать свое суждение, а от вас потом услышать ответную реакцию. Потому что я, как один известный литературный и кино-герой, многими очень любимый, «не согласен с обоими – и с Энгельсом, и с Каутским»… Прежде всего, когда я услышал, что снимается такого рода фильм, я порадовался. Порадовался прежде всего потому, что, действительно, более чем за двадцать лет возможности свободно снимать фильмы о гражданской войне и о Белом движении у нас так и не появилось ни одного фильма, который бы мог выразительно представить нам не просто гражданскую войну, а именно участников Белого движения. Я не буду говорить о том, что появлялось у нас в советское время, я буду говорить о нашем времени. И вот попытка снять такой фильм уже сама по себе хороша. Потому что то, что снималось, например, «Гибель империи», сериал Владимира Хотиненко, он гражданской войны практически не касался. А «Конь белый» – тоже, как сказал Кирилл Михайлович, неудачный получился фильм, но некоторая попытка. И опять Колчак. Действительно, Колчак – одна из самых ярких фигур, и не только гражданской войны. И попытаться сквозь призму описания его жизни дать образ и русского офицера, и русского патриота, и русского ученого, и русского путешественника, и вообще человека, выражавшего в своей личности все многообразие русской жизни начала века, – этот подход был вполне оправдан. Правда, по мере того, как шла информация, о чем будет, собственно, фильм, выяснялось, что фильм будет о Колчаке не столько как об адмирале, сколько как о муже двух жен. Вы знаете, я бы и это готов был принять, что вот именно личная жизнь Колчака, его сложные взаимоотношения с Софьей Федоровной и Анной Васильевной будут выступать на первом плане в этом фильме. Почему? Да просто потому, что я понимал, что в одном фильме отразить все стороны многообразной личности Колчака, видимо, действительно будет сложно. Да ведь и для многих наших современников это сейчас уже и не так интересно. Вспомним, как наиболее популярные фильмы на историческую тему – «Турецкий гамбит», «Статский советник» – постоянно предполагают какую-то любовно-приключенческую канву. Ну, думал я, может быть, здесь режиссеры через личные отношения Колчака вот с этими двумя женщинами, которые будут развиваться на фоне, конечно, всей его замечательной жизни, представят нам, опять-таки, личность русского человека начала века. Конечно, меня насторожил триумвират актеров: Хабенский, Боярская, Безруков. Потому что я, к сожалению, сразу вспомнил «Иронию судьбы-2», где этот триумвират выступает по-своему очень хорошо. Но что меня поразило в том фильме – я сознательно вспоминаю этот фильм – то, что если рязановская «Ирония судьбы-1» является, на мой взгляд, шедевром с точки зрения отображения советской пошлости и бездуховности (вот, оказывается, можно пошлость талантливо изобразить, ярко, выразительно), то «Ирония судьбы-2» оказалась вообще никаким фильмом. И несмотря на наличие вот этих самых актеров. Хотя к этим актерам я отношусь по-разному, считаю, что наиболее удачные работы в кино были все-таки у Хабенского из всей этой группы актеров. Но я, как человек алкавший и жаждавший эпохального или психологически-драматического полотна гражданской войны, и это готов был бы принять, если бы это получилось. Тем более, что у меня ведь в голове постоянно стоят замечательные полотна Голливуда – фильм еще до выхода упрекали в том, что он идет по стопам голливудских фильмов. Ну что ж, думал я, в добрый час! Пускай он пойдет по этой стезе. Ведь в Голливуде были созданы такие фильмы, как, например, «Геттисберг» и «Боги и Генералы». Это такое воспевание гражданской войны, покаянно-торжественное, это такие портреты генералов обеих армий, и армии Севера, и южан, и портреты их семей, которые, действительно, позволяют пережить даже стороннему зрителю гражданскую войну в Америке как трагедию. Ну пусть будут голливудские ориентиры, в конце концов, подумал я, ладно! А далее, когда я посмотрел этот фильм, конечно, мое сознание тоже раздвоилось и в историческом, и в художественном плане. Исторические моменты я обозначу вот какие. Прежде всего, мне было очень грустно видеть исторически, подчеркиваю я, а значит, и психологически недостоверную картину взаимоотношений Колчака с двумя его любимыми женщинами. Софья Федоровна Амирова, его первая жена, на роль которой совершенно оправданно выбрана Анна Ковальчук. Эта роль была бы прекрасно сыграна, если бы сценарий предполагал описание реальной Софьи Федоровны, выпускницы Смольного института, владевшей шестью языками, яркой женщины, властной, самолюбивой, которая несколько лет пребывала в состоянии невесты по отношению к Колчаку, который не находил времени для их венчания, совершая свои полярные экспедиции. Чего стоит хотя бы их венчание в Иркутске в 1904-м году, когда полубольного Колчака привозят из экспедиции, где он пытался найти барона Толля. Софья Федоровна приезжает в Иркутск с его отцом, ожидает его, они венчаются, и вместо свадебного путешествия Колчак отправляется, хотя он не подлежал службе на флоте после своих ревматизма и цинги, полученных в экспедициях, в действующий флот на русско-японскую войну, а она отправляется в другую сторону, в Петербург со своим свекром. И так продолжались годы. Эта женщина постоянно ломала себя, будучи человеком не менее, наверное, сильного характера, чем Александр Васильевич Колчак, неся бремя жены такого яркого флотоводца. Но мы видим совсем другую Софью Федоровну в фильме. Может быть, соответствующую образу классической русской жены, всепонимающей, всепрощающей, не нуждающейся ни в каком завоевании себя со стороны мужчины. Она была не такой, и трагизм их отношений здесь, по сути дела, не представлен. Что касается Анны Васильевны Тимиревой, то я не мог отделаться от ощущения, что передо мной женщина, в которой нет ничего интересного. Очень вульгарная, очень грубая, и я совершенно не мог понять, не мог представить, что эта женщина, которую я вижу на экране, писала эти письма Колчаку, которые известны и должны были быть известны и авторам этого фильма. У меня иногда возникало ощущение, что сами авторы этого фильма пытались эту ситуацию каким-то образом драматизировать и нагнетать, но делали это очень неумело. На самом деле знакомство Колчака с Анной Васильевной началось в 1914-м году, и около полутора лет продолжались их платонические отношения, которые действительно были осложнены не только тем, что они оба были в браке, но Колчак и Анна Васильевна прекрасно понимали, что ее уход от мужа к Колчаку и его уход от жены к ней должны были не просто поставить крест на карьере Колчака, но должны были подвергнуть их настоящей обструкции со стороны всего офицерского общества. Ему нужно было бы уйти в отставку, потому что уход жены, да еще подчиненного офицера к командиру, его развод с женой, по представлениям, в особенности, морского офицерского сообщества, был настоящим предательством. Жена моряка должна хранить верность, как и моряк должен хранить верность своей жене. Это была трагедия, трагедия, которая несколько смягчилась с его переводом на Черноморский флот, продолжением в переписке, а затем, собственно, произошло то, что было гораздо честнее и драматичнее того, что мы увидели на экране. Направляясь летом 1918-го года во Владивосток, в поезде, при встрече со случайным лейтенантом, с другом и сподвижником Колчака, будущим адмиралом Смирновым, Анна Васильевна случайно узнает, что Александр Васильевич в Харбине. Она приезжает к нему. Уже нет той России, в которой они жили; нет того общества, в котором их любовь была бы подвергнута остракизму. И она решает связать свою жизнь с Колчаком. Она едет во Владивосток, честно объясняется со своим мужем, продает свое ожерелье, чтобы купить билет и приехать в Харбин, а затем, приехав в Харбин и не застав Колчака, едет вслед за ним в Японию и с этого времени, с лета 1918-го года, она сопровождает его как гражданская жена. Сопровождает, конечно же, понимая всю ту меру греха, который она совершила, они об этом с Колчаком не раз будут говорить; понимая, что она грешит не только в отношении своего мужа, но и в отношении своего сына, оставленного у матери в Кисловодске. Но она была всегда рядом с ним, хотя жили они, например, в Омске на разных квартирах. Они не подчеркивали свои взаимоотношения. А свое жалованье Верховного правителя Колчак направлял своей жене, Софье Федоровне, в Париж. Но в фильме нам представлена какая-то, вопреки всякой исторической хронологии, ее тайная поездка в Омск, с этой яркой сценой присяги. Мне казалось, что так могли присягу в каком-нибудь отряде корнета Коробейникова принимать. Но эта сцена по-своему эффектна. Она никогда не была медсестрой. Она действительно принимала участие в снабжении армии в каком-то тыловом учреждении, но не было ничего такого, что здесь подгоняется под стереотипы соответствующие, как под стереотипы подгоняется очень многое, кинематографически в этом фильме. И здесь, конечно, была глубокая неправда. Неправда и историческая, и, что самое печальное, художественная. Коль скоро мы сейчас невольно в нашем разговоре историей поверяем киноискусство, как в свое время Сальери алгеброй гармонию, то я бы хотел киноискусство театральным искусством как-то поверить. Когда я размышлял над этим фильмом, мне почему-то вспомнился замечательный монолог Протасова из пьесы Толстого «Живой труп». Помните, Протасов, имитируя свое самоубийство, исчезает из жизни своей жены, она вступает в брак с Карениным, с его другом, они живут совершенно спокойной жизнью, но вдруг выясняется, что Протасов жив, и начинается следствие. И Протасов должен объяснять следователю, что это за странная ситуация. Вот вы знаете, я дерзну пофантазировать. Мне показалось, что если бы вдруг материализовался бы сейчас Колчак, пришел бы он к режиссеру Кравчуку и произнес бы слова, которые я не могу не зачитать из пьесы Толстого: «Ах, господин следователь! (то есть режиссер) Как Вам не стыдно! Ну что Вы лезете в чужую жизнь? Рады, что имеете власть? (то есть власть завораживать сознание обывателей кинематографическими сказками) И чтобы показать ее, мучаете не физически, а нравственно людей, которые в тысячу раз лучше Вас. Живут три человека – я, он, она. Между нами сложные отношения, борьба добра со злом. Такая духовная борьба, о которой Вы понятия не имеете. Борьба эта кончается известным положением, которое все развязывает. И Вы, получая двадцатого числа по двугривенному за пакость (то есть, добавим от себя, за количество съемочных дней), надеваете мундир (опять-таки добавим от себя, запускаете очередной кинопроект) и с легким сердцем куражитесь над ними, над людьми, которых Вы мизинца не стоите, которые Вас к себе в переднюю не пустят. Но Вы добрались – и рады». Конец цитаты. Я сразу прошу прощения за некую условно-художественную резкость. Более того, созерцание режиссера Кравчука на экране с его попытками рассказать о творческом замысле убедило меня в том, что намерения у этого человека были хорошие, просто он сам не понимает, с кем он имеет дело. Вот именно, с кем он имеет дело! И вот сейчас я ведь не случайно эту цитату вам предлагаю. Я ведь тоже мог бы продолжить говорить и о художественных, и об исторических недостатках этого фильма. Но в частности, скажу о церковно-историческом недостатке. Конечно, Вы совершенно правы, Кирилл Михайлович, исполнение Бурляевым роли Николая Второго – это глумление над образом Государя-страстотерпца. Нам предлагается лубочный, воспеваемый нашими «квасными патриотами» Государь, совершенно на себя не похожий. Но, что называется, Бог шельму метит. Вспомним эпизод их общения: Государь сидит при появлении адмирала…

К.М.Александров: Да, а он – полковник… Более того, он говорит историческую фразу, от которой я чуть не упал. Он сказал: «Вы назначаетесь командующим Черноморским флотом, Вам предоставляется звание адмирала»…

Прот.Г.Митрофанов: Да, он сидит в разговоре с адмиралом, хотя по сути своей император был человеком именно военным. У него было развито чувство корпоративного единства. И не стал бы он сначала сидя, а потом просто забросив ножку на ножку, говорить с адмиралом о таком важном назначении. Вы говорите, что неумело крестятся Хабенский с Безруковым. А когда еще более неумело император пастырским (!) благословением не крестит, а благословляет как священник уходящего Колчака, – это уж совсем никуда не годится, учитывая фестиваль православного кино «Золотой витязь», в котором председательствует Бурляев. Я лишний раз вспомнил самого замечательного Николая Второго в нашем кино – в фильме «Агония». В фильме, снятом в советское время, в котором Ромашин создает безупречный образ Николая Второго по пониманию сути этого человека. Но это мы оставляем в стороне, как оставляем в стороне золотые вместо белых погоны на плечах у моряков в этом фильме – видимо, образ «золотопогонников» так и остался в сознании авторов фильма. Оставляем в стороне и то, что в этом фильме по сути дела представлено совершенно фантасмагорическое описание батальных сцен… Но я размышляю прежде всего о том, почему же этот фильм, который снят, я убежден, с лучшими намерениями, кажется столь искусственным, фальшивым? И вот здесь для меня главное значение этого фильма, которого я так ждал, в котором во многом обманулся и значение которого я все-таки не перестаю рассматривать как в некотором смысле условно положительное, но все-таки – положительное. Этот фильм высветил самое главное, он высветил то, что наше современное общество – а умонастроение общества находит отражение, конечно же, в массовой культуре, которой является и кинематограф – духовно уже настолько потеряло связь с исторической Россией, с Россией, от которой нас отделяет всего лишь один век, что у нас просто не могут воспроизводить такие картины русской действительности, которые хотя бы соответствовали ей в такой степени, в какой соответствовали эти картины в советских фильмах, не то, что довоенных, а даже послевоенных, 1960–70-х годов.

К.М.Александров: А почему в советское время соответствовали?

Прот.Г.Митрофанов: Это касается уже не фильма «Адмирал», эта проблема связана уже с другого рода явлениями. Действительно, советский период был характерен тем, что ни одна страна в мире не теряла в такой короткий промежуток времени такое большое количество активных людей, которые являются активными носителями исторической памяти. И не только на уровне идей, а на уровне манер, интонаций, умения себя держать. Когда мы размышляем об этом, я не могу не вспомнить двух актеров. Один из этих актеров, Бероев-младший, играет в фильме «Адмирал» адмирала Смирнова. Действительно, милый, смазливый офицерик, не более того. А между тем его отец – Вадим Бероев, известный многим прежде всего по роли майора Вихря, который прошел довольно трагический путь в нашем кинематографе, он мало что сыграл, а у него была мечта сыграть белого офицера. И вот я убежден, что Вадим Бероев сыграл бы белого офицера, да просто русского офицера, гораздо более органично и подлинно. Когда я размышлял о том, что Хабенский, а не Домогаров играет роль Колчака, я решил, что это «плюс» фильма. Но с самого начала в моей голове стоял другой актер на эту роль. Конечно же, Кайдановский. Опять-таки актер, который не имел никакого отношения к русскому офицерству. Сын еврея-энкаведешника и донской казачки, но в нем было нечто, что в общем и целом делало его вполне натуральным белогвардейцем даже в таком бесшабашно-приключенческом вестерне, как «Свой среди чужих, чужой среди своих». Я бы сейчас мог вспоминать очень многое из этого советского кинематографического прошлого. Самый несуразный фильм советского кино – с точки зрения серьезности – «Новые приключения неуловимых», полный бред с точки зрения истории, художественности, но вот одна, никак с фильмом не связанная сцена: пение Ивашовым написанного на музыку Яна Френкеля «Русского поля». Вроде бы ничего белогвардейского нет, но перед нами уже возникает тема, которая даже в комментариях не нуждается. Вот мы видим обреченных на поражение белых в борьбе с этими непобедимыми «неуловимыми мстителями», и мы начинаем чувствовать, что оттого нам так мерзко живется в советской жизни, что вот тот самый поручик с гитарой, пропевший эту печальную песню, потерпел поражение, а обаятельные «мстители» победили. Понимаете, мы можем много говорить о том, насколько советский кинематограф с его идеологической зашоренностью был органичнее и подлиннее в изображении той России, которая уходила, но это было. А сейчас – при том, что ведь и талантливые актеры перед нами – достаточно вспомнить фильм «Гибель империи»…

К.М.Александров: Но, может быть, это проблема режиссера, который не может поставить задачу?

Прот.Г.Митрофанов: Я думаю, перед нами стоит проблема не искусства даже как такового, а проблема нашей страны и нашего общества. Мы перешли какой-то критический рубеж, после которого для нас стало невозможным хотя бы на экране, хотя бы на сцене органично воспроизвести ту самую русскую жизнь, которая была сто лет назад. Вот так много мы потеряли в советский период, что эти потери уже вырыли между нами и Россией начала ХХ века непроходимую пропасть. И я вполне могу допустить, что у нас все-таки будут появляться художественно талантливые фильмы о России. Но мы там будем видеть такую Россию, которая будет мало чем отличаться, скажем, от какой-нибудь экзотической страны, с нами непосредственно не связанной. Ведь снимают же в западном кинематографе фильм, например, «Гладиатор», исторически тоже очень уязвимый, художественно очень зрелищный, увлекательный. Конечно, американцы понимают, что этот фильм был снят не для того, чтобы показать, какой была Римская империя. Здесь все в значительной степени условно. Но это американцы снимают фильм о Римской империи. Когда они снимают фильм о своей гражданской войне, перед нами нечто совсем другое. И не только знание исторических деталей, но и ощущение своей причастности к этому. Посмотрев фильм «Геттисберг», мы понимаем, что главное военное кладбище в США находится на плантации, которую пожертвовал побежденный генерал Ли для похорон участников этой войны с обеих сторон. И сразу возникает живая тема, она перед всеми американцами, у них на глазах.

К.М.Александров: Ну даже если вспомнить не гражданскую войну, а фильм Гибсона «Мы были солдатами», который посвящен вьетнамской войне, – все равно, это очень убедительно.

Прот.Г.Митрофанов: Я вполне могу допустить, что и у нас могут появляться настоящие фильмы, скажем, об афганской войне. Таковых я пока, правда, не видел, «Девятая рота» не такой, безусловно, фильм. Но вот главный итог фильма «Адмирал», который бы я хотел подвести сегодня, для меня заключается в том, что этот фильм обнаружил эту острую и для меня, в общем-то, уже не разрешимую проблему нашей культурно-исторической жизни, а именно проблему нашей духовно-исторической отторгнутости от России начала ХХ века, отторгнутости, которая уже не позволяет нам даже в художественных произведениях воспроизводить эту жизнь так, чтобы она была убедительна. Сбываются зловещие слова Бунина, писавшего в 1920-е годы о том, что нашим детям уже невозможно будет представить ту страну, в которой мы жили и которую так не ценили. А отсюда для меня и разномыслие в ваших подходах. Я в данном случае, принимая и даже углубляя критику Кирилла Михайловича, вместе с тем принимаю и позицию отца Дмитрия. Пожалуй, самая лучшая характеристика фильма – он стал «информационным поводом» для размышлений нашей молодежи о нашей недавней трагической истории. Хотя для любого произведения киноискусства определение «информационный повод» является приговором. Я благодарю вас за участие в нашей программе, я надеюсь, что мы дали возможность с разных сторон взглянуть на фильм «Адмирал» нашим радиослушателям. А их мнение, как по поводу этого фильма, так и о той исторической трагедии, участниками которой были адмирал Колчак и все те, кто предстал на экране, должен определить их собственный и духовный, и исторический выбор нашей. Напомню, что в передаче участвовали священник Дмитрий Симонов, старший научный сотрудник Санкт-Петербургского государственного университета и кандидат исторических наук Кирилл Михайлович Александров. Вел передачу протоиерей Георгий Митрофанов. До свидания!