«Очень полезно встречаться с теми, кого мы боимся»

Программа Александра Крупинина

«Неделя»

Гость: иерей Василий Селиверстов

Прямой эфир: 15 мая 2016 г., 16:30

АУДИО 

Темы передачи:

— День святых жен-мироносиц.

— Служение женщин в Церкви: диакониссы.

— Священнические награды: смысл и традиции.

— Патриаршая литературная премия.

— Что читает молодой православный священник?

— Целомудрие.

— Зачем нужно изучение ислама в православной семинарии?

— Предложение неких коммунистов ввести закон о защите прав атеистов. «В чем я готов согласиться с атеистами – в том, что неправильная, искажающая информация о вере, о религии – не нужна».

— Почему православного священника на Украине попросили снять георгиевскую ленточку?

— Кончина Н.А. Струве. Значение личности Н.А. Струве и его издательской деятельности.

Свящ.В.Селиверстов: «Благодаря деятельности Струве и издательству «ИМКА-пресс» мы получали христианскую литературу в СССР. Только благодаря этому издательству мы узнали многие имена».

А.Крупинин: «То, чему я научился у представителей русской эмиграции – трудно переоценить!»

ТЕКСТ

Александр Крупинин: Сегодня у нас в гостях отец Василий Селиверстов. Надо начать с тех событий, которые мы переживаем сегодня вместе с Церковью.

 

Священник  Василий Селиверстов: Сегодня удивительный день – день святых  жен-мироносиц, для нас очень важно их служение и их подвиг. И вообще, сегодня такой женский день в Церкви: традиционно служение женщины, матери, сестры, жены, бабушки – это служение любви, заботы, терпения, нежности. Сегодня я хочу поздравить всех женщин с этим праздником, поблагодарить вас за то, что вы терпите, не сдаетесь, что на ваших плечах этот мир, как на плечах древних  кариатид, держится до сих пор, что вы вдохновляете и не отступаете. Спасибо вам огромное.

 

Александр Крупинин:  Отец Василий, у нас 365 дней в году, из них 364 мужских, а один женский. А ведь апостол Павел говорил, что нет пола ни женского, ни мужеского в Церкви. Почему вот такое разделение у нас: мужские служения и женские?

 

Священник  Василий Селиверстов:  Его нет со стороны лицеприятия, но психо-эмоциональные различия, безусловно, существуют, и харизмы разные, и призвания в жизни разные. И поэтому Господь одним из первых благословлений благословляет союз мужчины и женщины, потому что когда мужское и женское начало соединены в человеке, тогда он достигает полноты, и тогда проявляется его природа наилучшим образом, когда есть гармония. Так, по крайней мере, было задумано. В жизни, к сожалению все гораздо сложнее, и разница присутствует, мир остается мужским, по преимуществу. Тем выше подвиг жен-мироносиц, потому что женщина во времена Спасителя имела совершенно другой статус, возможности и права. И  Христос первым является именно женщинам, а не мужчинам, которые либо вернулись к своим прежним делам, или размышляли над тем, что им теперь делать, потому что Иисус умер, а Царство, о котором Он так много говорил, так и не наступило.

А жены-мироносицы, у которых ничего не было, кроме своего Учителя, Которому они посвятили всю свою жизнь, всю свою любовь – они идут ко гробу, чтобы в очередной раз умастить тело уже погребенного Спасителя, даже не будучи уверенными, что им это удастся. И это доверие, умение отдаться какому-то делу – это такой редкий дар, и в силу каких-то физиологических и эмоциональных особенностей этот дар женщинам чаще свойственен, чем мужчинам. Мужчина чаще сдается и пасует. Хотя все это довольно относительно.

 

Александр Крупинин:  В современном мире место женщин все увеличивается, усиливается феминистское движение, и у нас в дайджесте новостей есть такое сообщение, что Папа Римский Франциск выразил готовность создать комиссию по изучению вопроса возможности для женщин служить в качестве диаконисс. В Англиканской Церкви уже есть священники-женщины и в Лютеранской Церкви есть пасторы-женщины.

 

Священник  Василий Селиверстов:  С введением чина диаконисс  вопросов больше, чем ответов: как это происходило и как это может происходить в современном мире? Попытки вернуть этот чин неоднократно предпринимались не только на Западе, но и на Востоке. В России в начале ХХ века вопрос активно обсуждался, и даже великая княгиня Елизавета Федоровна обращалась в Синод в 1911 году, чтобы тридцати сестрам Марфо-Мариинской обители был сообщен этот сан или статус диаконисс.

 

Александр Крупинин:  Чин дьякона в современной Церкви и чин дьякона в древней Церкви сильно отличаются. Сейчас дьяконы связаны с литургией в первую очередь.

 

Священник  Василий Селиверстов:  Да, очень многое изменилось, и мы очень мало знаем достоверно и точно, чем же занимались диакониссы в древней Церкви, и те свидетельства, которые мы имеем, говорят о том, что в первую очередь это были социальные функции.

 

Александр Крупинин: Но литургия тоже возникла из социального служения: приношения на литургию были реальными приношениями пищи на службу, распределение этой пищи между верующими.

 

Священник  Василий Селиверстов:  В основном речь идет о том, что диакониссы помогали в тех случаях, когда необходимо было помогать при крещении женщин, когда совершалось таинство миропомазания и помазывалось миром все тело (сегодня помазывают миром только отдельные участки тела). В V-VI веках диакониссы посылались со Святыми Дарами для причастия беременных женщин, которые не могли прийти в храм. И прочие, в основном, социальные функции выполняли.

Главный вопрос – было ли это неким священным саном или это было просто служением? В те времена, когда существовали диакониссы, такого разделения на церковные служения и священнослужения еще не было, не существовало учения о Таинствах.

Возникает вопрос, что нам делать сегодня, чем заниматься современным диакониссам? И вопрос, который задали Папе представительницы женских общин (относительно диаконисс), гораздо более актуален для Запада, чем для Востока, потому что после Второго Ватиканского Собора появилось огромное количество различных движений, и некоторые из них имеют выраженную гендерную направленность. Это то, чего на христианском Востоке мы сегодня практически не видим. Такого количества инициатив, такого количества различных служений. Если нам восстанавливать институт православных диаконисс даже как социальных работников, без литургических функций, возникает вопрос: много ли мы знаем примеров служений в больницах, в тюрьмах, в детских  домах? Конечно, они есть, но на уровне Церкви, именно такие движения с инициативой снизу, когда мы, осознавая свое христианство, осознавая побудительный мотив Евангелия, идем и делаем, меняем мир, служим тем, кто в этом нуждается – сегодня это скорее такие отдельные исключения, к сожалению, из общего правила. Мы очень много и хорошо разбираемся в вопросах диеты (которую мы почему-то называем постом), хорошо и много знаем про усопших: как с ними поступать, что делать, как и когда нужно о них  молиться, но очень мало мы знаем про то, как действительно служить тем, кто в этом нуждается, как служить этому миру, который вокруг нас.

 

Александр Крупинин:  Есть, конечно, служения. Мы сейчас в помещении, где Братство святой Анастасии Узорешительницы находится, сестры здесь служат.

 

Священник  Василий Селиверстов:  Но нет тех же женских общин, для которых этот вопрос актуален, а многим женщинам действительно этот вопрос кажется очень важным. Но мы пока еще не дошли до того момента, когда для нашей Церкви это действительно возникнет в таком актуальном звучании. Что касается вообще женского служения и, продолжая эту тему на шаг вперед (женского священства), мне вспомнились слова протопресвитера Александра Шмемана из его дневников, где он писал примерно следующее: не могу точно и аргументировано сформулировать, почему неправильны однополые браки, почему женское священство невозможно, и все аргументы, которые мы приводим, не выдерживают никакой критики, но я просто чувствую, что это правильно.

Вопрос о женском священстве – очень сложный, потому что мы не можем тут абсолютно понятную, аргументированную, безупречную позицию занимать. Мы просто чувствуем, что так сложилось, что таков опыт Церкви, так оно есть и так оно должно быть.

В самом служении диаконисс никакой угрозы христианству нет, а, может быть, оно дало бы импульс развития каких-то талантов, даров Святого Духа. Посмотрим, как будет это развиваться.

 

Александр Крупинин: Следующая новость касается тоже гендерного вопроса: с 7 по 10 мая проходил съезд православной молодежи Казахстана и участники этого съезда предлагают целый ряд мероприятий, в том числе организовать среди православных девушек движение «Преображение» с целью привития понятия «целомудрие». Что понимается под словом «целомудрие» и почему только к девушкам оно здесь отнесено?

 

Священник  Василий Селиверстов:  Действительно, не очень понятно, что кроется за этим предложением, но, конечно, вопросы целомудрия, нравственности, чистоты – актуальны вне гендерного аспекта. Это относится и к мужчинам, безусловно, и мы находим в текстах святых отцов очень много на тему целомудрия. Это посвящено и кандидатам в священство, монашескому целомудрию и целомудрию в целом, которое имеет отношение не только к тем, кто посвятил свою жизнь служению Богу, но и каждого это касается. Целомудрие в браке – чрезвычайно актуальная сегодня тема.

 

Александр Крупинин:  Целомудрие – отсутствие блуда?

 

Священник  Василий Селиверстов:  Целомудрие имеет смысл понимать глубже. Это как мотивация избегания и мотивация достижения. Можно стремиться к чему-то, чтобы чего-то достичь, и можно к чему-то стремиться, чтобы чего-то избежать. Можно не делать плохого, чтобы тебя не наказали, и можно не делать плохого просто потому, что тебе это противно. И целомудрие ближе к целеполаганию достижения, чем избегания. В самом слове мы видим корень целостности и мудрости, сохранение гармонии, то, что позволяет нам находиться в мире с Богом и друг с другом, в браке или вне брака, и в этих отношениях быть полноценными в самом широком смысле этого слова, не только в отношениях половых.

 

Александр Крупинин: Человек разделяется: хочет одного, а делает другое, как говорит апостол Павел.

 

Священник  Василий Селиверстов:  Грех – это всегда разделение, целомудрие – это целостность. Когда мы предаем брак, целостность распадается, так же точно может быть и в отношениях с Богом, в дружбе, вообще в человеческих взаимоотношениях.

 

Александр Крупинин: Следующее сообщение в нашем дайджесте новостей очень интересное: учащиеся Хабаровской духовной семинарии постигают азы ислама. Как Вы думаете, нужно ли православному священнику знать азы ислама?

 

Священник  Василий Селиверстов:  Ничего плохого в этом нет, и знать нужно всем в ознакомительном варианте. А более глубокое знакомство необходимо в случаях, когда ты либо живешь бок о бок с представителями этой религии, либо когда ты намерен миссионерствовать в этой среде. А в целом, знакомство с другой культурой, с другим мировоззрением всегда полезно. В Хабаровской духовной семинарии о мусульманах рассказывает не православный священник или профессор-религиовед, а носитель этого мировоззрения, Верховный муфтий Центрального духовного управления мусульман России, это очень ценно. Мне кажется, очень полезно было бы встречаться с теми, кого мы боимся. У нас в России есть такие социальные группы, люди, которых мы опасаемся, не понимаем их, поэтому мы их боимся. На уровне общества самый простой и правильный путь – встретиться и обсудить. У нас сегодня есть проблема с мигрантами. Но часто мы увиденное в соседнем подъезде распространяем на народ, на нацию. Разобраться в том, кто такие чеченцы, дагестанцы, таджики и узбеки – и потом уже делать какие-то выводы, это было бы правильно. Познакомиться с их культурой, обычаями, национальным достоянием не вредно. И аргументировано вести спор и выдвигать какие-то требования к приезжим, зная их менталитет, их особенности – это более правильно, чем просто сказать «убирайтесь все вон, потому что вы не такие, как мы». А в связи с этим совершенно не лишним было бы изучить и собственное наследие!

 

Вопрос слушателя: Я услышала по радио, что состоялось какое-то собрание коммунистов, которые обсуждали вопрос о защите прав атеистов. Какой в этом смысл?

 

Александр Крупинин:  У нас есть такое сообщение, что в Москве создается организация «Атеисты России» под эгидой партии коммунистов России.

 

Священник  Василий Селиверстов:  С атеистами – странная история, потому что мы не привыкли, что права этих людей нуждаются в защите. Но если я – атеист, не верю в Бога, то что защищать – право на неверие?

 

Александр Крупинин:  Ну, допустим, у вас рядом с домом звонит колокол в то время, когда вы отдыхаете.

 

Священник  Василий Селиверстов:  Я не хочу свысока смотреть на людей, которые пытаются оградиться от  вмешательства в их жизнь, в воспитание, образование. Мне иногда тоже хочется оградиться и оградить своих детей от вмешательства там, где какие-то берега теряются. Пример с тем же религиозным воспитанием: иногда специалисты, которые преподают «Основы православной культуры», это просто педагоги, которые прошли какие-то курсы повышения квалификации, получили дополнительные часы, но они не владеют вопросом настолько хорошо (а вопросы очень деликатные), чтобы преподать детям и показать им то, на чем мы сегодня, как Церковь, настаиваем. Ведь мы же не хотим, чтобы детям просто рассказывали какую-то формальную историю, может быть даже с какими-то фактическими ошибками (Сион с Синаем путая), просто потому, что мы этим не живем, мы этого не знаем. Лучше уж давайте мы детям своим расскажем дома, наконец-то, хоть что-то, проведем с ними время и дадим им положительный опыт.

 

Александр Крупинин:  Дома тоже не каждый может рассказать.

 

Священник  Василий Селиверстов:  Вот хорошая мотивация для того, чтобы научиться, узнать. Ну сколько же можно свечки ставить только правой рукой и передавать их ни в коем случае не через левое плечо? Когда-то надо и Евангелие почитать. Разве нет?

 

Александр Крупинин:  Наверное. Отец Василий, по поводу кончины Никиты Алексеевича Струве. Мы на прошлой передаче с отцом Владимиром Сорокиным касались этой темы, ему довелось лично встречаться с Н.А.Струве.

 

Священник  Василий Селиверстов:  Я, к сожалению, не могу сказать, что был знаком с ним, хотя я видел Никиту Алексеевича, когда он приезжал в Санкт-Петербург. Но мне кажется очень важным сказать несколько слов о том, что он делал, об издательстве «ИМКА-Пресс», которое он возглавлял. Без преувеличения – это важнейшая веха в возвращении Православия в Россию. Новое рождение Православной Церкви в России происходило во многом благодаря деятельности «ИМКА-Пресс». Очень много изданий, выходя в «тамиздате», переправлялись сюда разными путями. К нам приходила серьезная православная литература – книги, периодика, молитвословы. Эта издательская деятельность, которой с определенного момента стал руководить Н.А, Струве, много сделала для того, чтобы мы узнали очень многие имена. И Солженицын вышел там. Те имена, которые перечислены в сегодняшнем дайджесте – и отец Александр Шмеман, и протопресвитер Николай Афанасьев, и Бердяев, и отец Сергий Булгаков  это, безусловно, важнейшие имена, которые люди сохранили, находясь, по сути, в изгнании, и не просто сохранили, а принесли, в итоге, сюда, в Россию, вернули нам всё это богатство нашего Праволсавия. Очень многое, что было немыслимо даже в условиях Синодальной Церкви, и вот они там, находясь в изгнании, по сути, в чуждой среде, проявили то живое интеллектуальное богатство нашей веры, которое сегодня питает активную, ищущую, думающую часть Церкви. И Никита Алексеевич – один из тех людей, которые этому немало способствовали. Вечная память! Это поколение уже сегодня уходит, он из последних людей, кто в эмиграции сохранял, развивал, приумножал веру, открывал какие-то имена, занимался очень серьезной издательской деятельностью.

 

Александр Крупинин:  К сожалению, уход поколений – это естественный процесс, годы идут. Но культура Русского Зарубежья, особенно парижского, совершенно особая. Я с многими людьми там знаком, они к нам приезжают сюда, и мы туда ездим. Огромное значение даже для нашего радио «Град Петров» имеют эти связи, потому что это задает определенный уровень, культурный, и даже уровень общения, уровень осмысления фактов, подходов. Чему я у них научился – это трудно переоценить. Если бы этого не было, то вот этот поколенческий разрыв, который произошел в советские времена, был бы гораздо больше.

 

Священник  Василий Селиверстов:  Прямо на генетическом уровне ощущаем тот дефицит интеллигенции, той, которую можно еще найти в парижском Зарубежье, хотя там тоже почти никого не осталось.

 

Александр Крупинин:  Это культура, которая нам очень важна. И то, что они передают нам – это очень для нас важно. Огромная благодарность и светлая память Никите Алексеевичу!

 

Текст: Надежда Лукьянова