«Очень своеобразная война»

Программа Екатерины Степановой

«Русский Север»

Информационное обозрение. Выпуск 137

Эфир 16 октября 2019 г., 10.45

В прошлом выпуске мы остановились на сложном периоде в истории России – периоде безвременья, безвластья после Первой Мировой войны и революции. На Русском Севере новая революционная власть чувствовала себя весьма неуверенно, обосноваться там прочно в первые месяцы ей не удалось, и при первых же признаках опасности для себя спешно покинула суровые места – спешно, если выражаться деликатно, а попросту – сбежала. Но это не значит, что Русский Север миновала Гражданская война. Она настигла эти земли точно так же, как и всю остальную страну, но протекала там несколько иначе.

Об особенностях Гражданской войны на севере рассказывает куратор выставки «Студеное море – северные рубежи: история обороны Русского Севера» Игорь Михайлович Гостев, заведующий отделом военной истории Архангельского краеведческого музея.

«Летом 18-го года, большевики, находившиеся в Архангельске, испугавшиеся подходу к Архангельску кораблей английского флота, бросили здесь все – бросили власть, бросили имущество, взяли с собой только продукты и топливо – и бежали прямым ходом до Вологды, оставив на 800 километров территорию полного безвластия. Естественно, пустота сама по себе существовать не может, это явление для природы человека в принципе не характерное, и власть взяли вначале меньшевики и эсеры, а уже на следующий день генерал Айронсайд взял на себя военное и административное управление Северной областью, поскольку наши меньшевики и эсеры между собой договориться не могли. Как всегда, русская интеллигенция что-то не поделила. Таким образом здесь началась Гражданская война, которая у нас на севере протекала довольно вяло, с довольно небольшим количеством жертв в сравнении с событиями на юге, на юго-востоке, на востоке России. Очень своеобразная война. Если, например, нигде в России применение танков, которые достались России после Первой Мировой, не считалось успешным, то у нас на севере, наоборот, применение танков было самым успешным. Проявлялось это в том, что танки того времени требовали привязки к дорогам, прежде всего к дорогам. И не из-за того, что у них была плохая проходимость, а из-за того, что им нужно было постоянное снабжение и обслуживание. И у нас на севере организация действий бронетанковых войск была привязана к железной дороге. Благодаря этому те самые небольшие отрезки боевого пути танков, когда они перемещались своим ходом, это бои за укрепления железнодорожных разъездов, железнодорожных станций или небольшие марши в сторону от железнодорожных путей, они были удачны, они были легки, экипажи меньше уставали, а пехота под прикрытием танков действовала очень успешно. И это в свое время очень обидело советское командование: когда в 39-м году Архангельску подарили приказом Наркома обороны маршала Ворошилова два танка Марк V для установки в Архангельске в качестве памятников, то Архангельский горком партии отказался от одного, а второй танк был поставлен в Архангельске. И хоть у нас принято считать, что в феврале 40-го года был торжественно открыт памятник, а в феврале 40-го года, когда праздновали 20 лет победы над Белыми на севере в Гражданской войне на севере, об этом танке никто не вспомнил. И долгое время он стоял задвинутый во двор нашего старого музейного здания.

Все эти особенности здесь у нас тоже очень своеобразно представлены. Мы видим с вами, например, вывеску от центральной офицерской столовой на английском языке и надписи на английском, французском и русском языках, что запрещено солдатам посещать эту столовую. Мы видим знамя Дайеровского батальона. Этот батальон был сформирован по инициативе офицера по фамилии Дайер из самых разных категорий граждан России, начиная от интеллигенции и офицеров Русской армии, заканчивая уголовно-преступным элементом – не из кого было набирать людей, некого было мобилизовать. И вот он организовал систему фильтрации, систему отбора людей. Т.е. даже если ты уголовник, но если ты проходишь определенные психологические тесты, ты принимаешься на службу. Этот батальон и знамя у нас сохранилось только благодаря тому, что попав на фронт в полку вспыхнуло восстание по инициативе восьми человек. Восстание удалось. Около ста человек перебежало на сторону Красных. Но только сто человек. А остальной личный состав остался на месте. Двенадцать человек задержали, двенадцать человек растеряли перед строем за измену, и батальон продолжал служить, служить Белым. Но в связи с тем, что часть была на стороне Красных, это знамя, к счастью, дошло до нас, потому что больше ни одного знамени подразделений Белой армии мы не имеем. Просто это знамя потом как бы признали и всем рассказывали, что весь батальон перешел на сторону Красной армии. Ведь советская историография зачастую грешила некоторыми преувеличениями в идеологическом плане таким образом, каким это было выгодно. Это было понятно. И только сейчас мы понимаем, почему это знамя дожило до наших дней.

В этом зале у нас и представлен макет ледокольного парохода «Таймыр», который участвовал в первой Карской хлебной экспедиции. Те же самые «Таймыр» и «Вайгач», которые пришли из Владивостока, они же потом из Архангельска, из Соломбалы, где находился военный порт, отправились в Сибирь, в так называемую Карскую экспедицию на сибирские земли закупать хлеб для нужд голодающей Северной области. Шел еще и грузовой пароход «Соломбала». Но это более слабый пароход, он не был рассчитал на ледовую обстановку и шел, пока была чистая вода. А потом эта традиция возродилась, когда уже снова пришла советская власть. После 20-х годов, когда Вилькицкий уже уехал заграницу, было еще две Карские экспедиции на тех же самых «Таймыре» и «Вайгаче». Задача была пройти этот путь за одну навигацию. Потому что если бы они оставались там на зимовку, то, у нас во-первых, не было опыта зимовки, а во-вторых, нужно было изначально запасаться продовольствием на этой зимовке. А его не хватало.

Вот здесь, например, «Таймыр», «Вайгач» и «Канада», которые мы с вами видим, и «Лебедин» – самый маленький и самый первый ледокольный пароход Архангельского порта – они все в той или иной мере, каждый из них прослужил более пятидесяти лет в Архангельске. И они были списаны в основном уже на рубеже конца 50-х – начала 70-х годов. Представьте судьбу этих пароходов. Каждый из них пережил минимум по две-три войны»

В рамках одного небольшого выпуска трудно изложить всю канву событий такой обширной темы как Революция и Гражданская война, даже если эта тема сужена до одного только ракурса – истории вооружений и обороны. Напомним, что именно истории обороны Русского севера посвящена восьмая выставка проекта компании «НорНикель» «Освоение Севера. Тысяча лет успеха». Поэтому мы продолжим беседу с Игорем Михайловичем Гостевым в следующем выпуске.

Аудио, фото – Екатерина Степанова.

См. также «Белые в Арктике» (Русский север №92)