«Отсутствие превозношения – отсутствие принуждения»

Программа Александра Крупинина и Натальи Фаниной

«Истина и Жизнь»

Гость: священник Игорь Иванов, кандидат философских наук, преподаватель Санкт-Петербургской духовной академии

Тема: современное православное богословие. Часть 1

26 января 2016 г.

АУДИО

Наталья Фанина:

Тема смирения действительно очень интересна. Если её немножко раскрыть: что же всё-таки такое смирение? Один из мифов: смирение – это если ты постоянно подавляешь любое желание, никак не реагируешь на происходящее искренне, то есть ты всё время как ничто. «Я хуже всех», «я ничто», то есть такие вот формулировки. А на самом деле, что такое смирение?

Священник Игорь Иванов:

У греков, например, было такое слово «апатия», бесстрастие. Можно принять смирение за апатию, то, что в русском языке связано со словом «равнодушие». Но слово «равнодушие» этимологически восходит к слову «ровно», «ровно-душию». То есть когда душа ровная, они ни от  чего не приходит в волнение, в колебание. С другой стороны, есть у греков понятие «софросина» – целостное  мудрствование. То есть когда человек адекватно воспринимает то, что с ним происходит, то, что вокруг него происходит. Когда он стремится идти по золотому, серединному пути. Это ведь тоже смирение, но уже с элементами интеллектуального подхода. А с другой стороны, есть смирение практическое, то есть когда человек просто покорен, допустим, тем, кто над ним:  родителям, начальникам и так далее. Послушание, что называется. В принципе, можно говорить про некую комплексную модель смиренного жития, когда и то, и другое, и третье взаимосвязано, они взаимодействуют. Это будет своего рода смиренномудрие уже.

А есть смиреннословие и самоуничижение. Смиреннословие можно сколько угодно из себя производить. Очень будет умильно, оно очень будет благоговейно, возможно, восприниматься. Но будет ли здесь подлинное смирение? На самом деле, возвращаясь к очевидному богословию, и промысл Божий виден, и благость Его видна, и премудрость видна из простых, обычных вещей. Как мы говорили вначале, даже элементарное принятие той пищи, которую даёт нам природа, созданная Творцом, уже приводит нас к мысли о благодарении за это. Нигде же не подписано: «сделано таким-то и таким-то». Эта мысль сама приходит. То есть Бог, создав этот мир, Он то что называется «почил от трудов Своих», это значит скрыл Своё присутствие. Хотя Он имеет место быть в мире и в жизни человека, но это неявно. То есть получается некий парадокс – очевидное богословие неявно. Здесь требуется некое усилие, воли, ума, души, чтобы сказать «аминь», «алиллуйя». И вот, наверное, это высшее смирение.

Я уж не говорю про то, что Сам Господь сказал: «Научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем». То есть вот это смирение сердцем, отсутствие гордыни, отсутствие превозношения и, соответственно, отсутствие принуждения, признание свободы иного. То, что Сам Господь сотворил это иное, даровав ему бытие, даровав ему свободу быть ещё и в отношении к Нему, то это, скажем так, высшее проявление свободы.

Абсолютная свобода у нас возможна только тогда, когда мы говорим Богу «да» или «нет». Всё остальное  –  это проявления относительной свободы, в плане передвижения, жизнеобеспечения и так далее. Абсолютная свобода возможна только в отношении абсолютного Бога. И вот нам Господь даровал такую абсолютную свободу, будучи Сам абсолютно свободен. И вот это есть абсолютное смирение. Как есть абсолютное смирение сказать Богу «да», принять всё, что Им сотворено, принять всё, что происходит. Потому что кто вместит ум Божий? Вот этот пафос Книги Иова.  И доброе, и то, что мы называем «злое» –  всё человек принимает.

ФОТО: сайт СПбДА