Перспективы завтрашней радости, или Проблемы взрослых детей начинаются в детстве

Программа «Семья»

СКАЧАТЬ

Основная задача нашего времени – дать возможность всем детям пережить нормально свое детство.

(Прот. Василий Зеньковский)

Л.Зотова: Тамара Григорьевна, часто мы сетуем на сложность общения с нашими взрослыми детьми, на наше взаимное непонимание, на разность нравственных позиций. Но вот такое положение возникает не вдруг. Если обратиться ко временам детства наших взрослых детей, там можно найти много предпосылок тем проблемам, которые затем нас начинают серьезно тревожить.

Т.Г.Клещунова: Если учесть, что нравственность нации начинается с колыбели, давайте посмотрим, кто сейчас качает эту колыбель. Кто воспитывает наших чад? Что собой будет представлять нация, если современные отцы порой настолько безответственны, настолько инфантильны, что часто сами норовят пристроиться к молодой женщине в качестве очередного ребенка. Они не могут и не хотят взять на себя роль отца семейства. В то же время матери сейчас так «зациклены» на своих проблемах, что забывают о проблемах детей. Мать до года должна полностью отдавать себя детям, а она не в состоянии. Ей хочется спать, когда ребенку нужно вставать; она сидит у телевизора, когда ей нужно гулять с ребенком. Это, кстати, не худший случай. Совсем плохо, когда мать начинает пить, уходит в наркотики; когда мать строит свою личную жизнь, бросив ребенка на бабушку или совсем отказавшись от него. Что же происходит с нашими детьми? Почему они так отличаются от нас, воспитавших детей в далекие советские годы? Какие причины привели их к такому состоянию? Здесь не только наша вина, хотя наша педагогическая несостоятельность часто доказывает, что мы – бестолковые родители; и мы только постфактум понимаем, что же мы натворили на самом деле. Но есть еще детали, не всегда нам известные. Вот о них мы и поговорим. Потому что знание поможет нам не относиться к взрослым детям с таким пристрастием, с такой жесткостью и исправить что-то сейчас, когда они уже выросли. Что можно изменить? Итак, мальчики. Основным в воспитании маленьких мальчиков является формирование у них ответственности и самостоятельности. Если по какой-то причине у ребенка не сформируется достаточно ответственности, он останется инфантильным, то он обречен быть несчастливым в своей будущей семье. Как бы глубоко ни любила его молодая жена, она долго не протянет. В итоге, надорвавшись от жизни с таким человеком, она может с ним развестись, оставив детей без отца. По ее словам, ей приходится и семью кормить, и его воспитывать. Почему такое происходит? К сожалению, мы не учитываем один факт: начиная с конца 1970-х годов, ребятишки имеют патологию, которая, может быть, не так и заметна. Сейчас детей с этим видом патологии уже около 80%. Это минимальная мозговая дисфункция и патология шейного отдела позвоночника. Причин ее возникновения может быть множество: проблемы во время беременности, переживания матери, экология, затруднения в родах. Патологии четко диагностируются у гиперактивных и астеничных ребят. Так, астеничные дети часто болеют и объективно не могут хорошо учиться, а ведь успешность в учебе – важный показатель. Однако первые предвестники подобного рода патологии появляются только года в три, когда дети приходят в садик. Там ребенка считают необучаемым: ему называют цвета – он не может их запомнить лет до пяти; ему говорят о геометрических фигурах – он их тоже не запоминает. Воспитательница говорит, что ему вообще не следует ходить в сад. Ребенок приходит в школу – проблемы идут за ним. Ребенку тяжело. А родителям каково? Начальная школа, именно эти четыре первых года, дают ребенку возможность обрести уверенность в себе, научиться трудолюбию. Психологи называют это скрытым латентным периодом. Ребенок или набирает в этот период определенные показатели – самооценку, трудолюбие – или не набирает. Если дела у него идут все хуже и хуже, он машет на себя рукой и переходит в среднюю школу уже проблемным, трудновоспитуемым ребенком. Только по той причине, что в начальной школе у него ничего не получалось, в средней школе ребенку будет не интересно. И что ему делать? Конечно же, он идет в соответствующую компанию, где его и примут, и приласкают, дадут покурить, а потом и приобщат к наркотикам. Обращаю внимание на то, что патологию шейного отдела позвоночника можно в течение первых семи лет как-то компенсировать, если мы будем бдительны. И к школе мы могли бы такого ребенка особо подготовить. Я рекомендую, кстати, этих детей отдавать в школу лет в восемь. У детей с такой патологией замедляется процесс обволакивания голеньких при рождении нервных волокон органическим веществом миелином. В детском саду сразу все видно: ребенок держит карандаш хорошо, подклеивает, приклеивает, держит нормально ножницы – все, вроде бы, нормально. А у некоторых эти навыки приобретаются замедленно. Все к ним придет, но позже. Если родители и учителя не будут делать акцент на том, что он не такой, он отличается от других детей, то у ребенка все пройдет незаметно, его самооценка не пострадает. Если у него все плохо, и он это хорошо осознает, то в школу он уже идет с заниженной самооценкой: я буду плохо учиться, я хуже всех. И если у него потом интеллект, как говорят, будет «зашкаливать», он все равно его не реализует. Но мы всегда делаем ударение на интеллект. Если у ребенка есть проблемы с интеллектом, действительно, у него есть какие-то патологии. При патологии шейного отдела позвоночника нарушается приток артериальной крови, обогащенной кислородом, и отток венозной крови. Таким образом, отделы головного мозга неправильно омываются кровью. И нас всегда волнует именно тот отдел, который отвечает за интеллект. Если умственные способности нормальные, то вроде бы и все остальное в порядке. Но ведь существуют и другие отделы: отвечающие за эмоциональную, волевую, за мотивационную и другие сферы жизни человека. У некоторых детей, даже если они умненькие, явно просматриваются несамостоятельность и инфантильность. И родители, имея таких детей, находят выход в повышенной опеке: если я ему не положу то, что нужно, он придет в школу неготовым. Это и раньше родители у ребенка наблюдали: он может забыть то, что ему надо сделать в данный момент. Ему говоришь то, что он должен сделать, он слушает, но не понимает, о чем речь и т.д. Эта безответственность и инфантильность имеет природные корни. Поэтому мы должны были бы с этими ребятами вести себя иначе. Психическое созревание у них идет замедленно. У них даже совесть замедленно просыпается. В 12 лет он, такой-сякой, не понимает то, что должен бы понимать в 7 лет. Что нам делать? Мы делаем то, что, нам кажется, единственно правильное: мы его стыдим, стыдим, стыдим. Бесконечно стыдя, мы можем вырастить бессовестнейшего человека. А у тех ребят, которые правильно воспитывались, совесть просыпалась годам к 20. Если эта безответственность у ребенка врожденная, мы должны с любовью его научать. Не только буковки с ним учить, не только читать и писать, но и колготочки помогать надевать и не ругать, не стыдить его при этом: «Четыре года, а ты не умеешь сам надевать колготки!» Да, он не может! У него пальчики не работают. Надо помочь, и в какой-то момент он осознает: «Да я же сам могу!» В этом деле наша роль – соучастие. Итак, сама по себе безответственность может быть вызвана дефектом при рождении. Но если мы его все время будем подстраховывать и надеяться исправить положение, говоря: «Делай так, как я тебе сказала, и все будет хорошо», – то мы ошибаемся. Он должен пытаться все делать сам, в соответствии со своим возрастом, конечно. Постепенно он научается все делать правильно. Но его научение должно идти на фоне того, что у ребенка есть возможность выражать свои чувства. Пусть он все говорит, не боясь, что его за это ткнут. Вот идут из магазина мама с ребеночком: «Я мороженое хочу!» «Ишь ты какой – мороженое захотел! И так денег нет в доме». А он хочет. Что тут особенного? Он хочет. Почему бы не сказать так: «Вот скоро зарплату получу – куплю тебе мороженое. Понимаю тебя. Я маленькой была, тоже хотела мороженого». Надо вдохновить малыша. А с мальчиками это особенно важно. Или вот еще: если мальчику больно, мы что ему обычно говорим? «Как это тебе больно? Надо терпеть!» Вот он бежит, ушиб коленку, хочет пожаловаться отцу. Кстати, отец-то, скорее, и пожалеет его. А вот прибежит к матери – та сидит, смотрит телевизор: «Ты что, коленку ушиб? Терпи, ты же мальчик!» А коленка болит. В следующий раз он будет говорить: «Мне не больно». А на самом деле – больно. Надо помочь мальчику не бояться выражать свои чувства. Только тогда он может четко знать, что он представляет собой на самом деле, что он чувствует. Чувство ответственности, понимания жизни взращиваются по капельке. С другой стороны, этим ребятам, которые у нас так безответственны, так инфантильны, не повезло с родителями. Так бывает очень часто, это надо признать. Не говорю уже о том, что отец, бывает, пьет, а мать только и занимается этими проблемами отца. И ее можно понять: ей надо вести хозяйство, работать, проверять уроки и все прочее. А если еще отец агрессивный? Мальчик растет, не желая быть похожим на отца. Но каким надо быть, он не понимает, он не знает. У него нет образца. Хорошо, если ему повезло, у него есть дед, или дядя, или он ходит в гости к другу, у которого есть хороший отец. В былые годы мы поощряли такие визиты ребят в семьи, где есть хорошие отцы. Сейчас стараются от этих мальчишек избавиться, потому что они могут испортить наших ребят. Как часто встречаются семьи, вроде бы интеллигентные, где могут неделями молчать, обижаясь друг на друга. Мы все сетуем на экологию, а дома экология такая, что ребенок задыхается в этой обстановке. Ребенок чувствует, что между родителями что-то происходит. А если еще и явные конфликты, а потом и развод? Ведь он своего отца любит, хоть тот и такой-сякой. Дети к отцам относятся иначе, чем матери думают. При разводе он не просто теряет отца – он теряет часть себя, и теперь очень усложняется процесс идентификации. Представьте себе, каково оставшейся частичке в такой обстановке жить? Мать, мстя отцу, изо всех сил старается его очернить. Как говорят психологи, она попадает в психологическую ловушку «Борьба с образом мужа». Когда развод состоялся, она должна оправдаться перед собой, перед ребенком, за то, что оставила его без отца. Мать утверждает, что она говорит правду. Очень может быть. Но правда эта всегда немножко приукрашенная. Хотя, может быть, и нет, не важно. Еще хуже, если плохо говорят про матерей. Что ребенок должен думать о себе, если он рожден от «гнилого семени»? Если у меня такой отец, значит и я такой же? Вот с такой самооценкой они и растут дальше. По существу, тревожность у ребенка может быть разного вида. Я всегда выделяю четыре блока: когда плохо со сверстниками, когда плохо с учебой, не сложились отношения с учителями, когда у ребенка неважные отношения с матерью. Но самое страшное для ребенка, особенно для мальчика, когда между родителями существуют плохие отношения. Сейчас женщины в четыре раза чаще подают на развод. Это объяснимо. Мужчины, бывает, пристроились в своей семье и живут неплохо. А вот все проблемы ложатся на женщину. И ей приходится порой идти на развод, и, бывает, что этот шаг просто необходим. Например, если муж – азартный игрок, или агрессивный пьяница, или еще какие-то серьезные причины. Социальная беспомощность ребенка начинает просматриваться на фоне этой внутренней тревожности, которая постепенно перерастает в депрессию. Наши подростки депрессивны практически все, в большей или меньшей степени. Существует легкая, средняя и тяжелая степень депрессии. При тяжелой депрессии надо вести ребенка к специалисту. А легкая депрессия не видна, никогда не скажешь, что ребенок депрессивен. Тем более, что на наших глазах он ведет себя так, что ни о какой депрессии и мысли не возникает. Например, юноша учится нормально в школе, но не хочет поступать в институт, потому что, по его мнению, он не соображает достаточно хорошо. А у него действительно могут быть фрагментарные выпадения в мышлении в силу этих вот депрессивных состояний. Ребята, прошедшие через органические поражения, вдвойне склонны к депрессии. Чтобы избавиться от депрессии, многие из них уходят в наркотики. Вот тогда мы начинаем сетовать: как в нашей стране много проблем, она «на игле», мы можем спросить себя – а почему? Да потому, что состояние наших детей требует выхода, а понимания от родителей нет. Мы его убеждаем, что он должен учиться, требуем от него серьезности отношения к учебе. Но забываем, что ему сейчас не до учебы, не до внутренних исканий. У него сейчас на первом плане – взаимоотношения со сверстниками, взаимоотношения с противоположным полом, да и с родителями хотелось бы бесконфликтных отношений. А все это у него не ладится. Мысли о будущем приводят его просто в ужас. И правда, там есть такие варианты, что ему просто не представить себя в этом будущем. Такой ребенок обладает повышенным уровнем тестостерона, мужского гормона, и если выход он ищет не в наркотиках, не в суициде, то в каком-то преступлении. Это неизбежно. Предпосылки такого поведения можно обнаружить у ребенка уже в 3-4 года. Если мы заранее не определили его в какие-то экстремальные виды спорта – горные лыжи, футбол, где это «мужское неистовство», обусловленное повышенным уровнем тестостерона, может найти себе выход, мы обрекаем его и себя на серьезные проблемы в будущем. Все осложняется и отношением с противоположным полом – он не нравится девчонкам. Тогда он как бы надевает на себя маску и начинает о себе выдумывать всякие небылицы. Он начинает о себе всякое говорить, даже писать, и родители могут в дневнике прочитать, что он прошел огонь, воду и медные трубы. На самом деле он может быть девственником лет до 25, потому что и не представляет даже, как к этой девочке подойти. Таким образом, его социальная беспомощность усугубляется тем, что он отвергается сверстниками и противоположным полом. В конце концов, он, может быть, и женится, но женится, будучи несостоятельным как друг. К сожалению, он не умеет реализовать романтическую часть любовных отношений, эту важную составляющую отношений с девушкой. Он не научился это делать в течение своей жизни. Но самое главное, на что я хочу обратить ваше внимание, это зависимость ребенка от матери. Наши сыновья во многом потому такие несамостоятельные, что они очень зависят от своих матерей. Мы желаем им добра. Мы их научаем, как надо себя вести. Но если мальчик воспитывается в женском кругу, да еще деспотичной, контролирующей матерью, он в конечном итоге будет соответствовать ее ожиданиям. Но, увы, как мужчина он не состоится. Поэтому мальчика в возрасте 6-7 лет просто необходимо перевести собственными руками в мужской мир. Мы сами это должны сделать, потому что нет таких парней, которые оторвались бы от своих матерей. А мы, к сожалению, этого не делаем и, в конце концов, обрекаем его на несчастливую жизнь. Не будет счастлив мужчина, если он не в состоянии в доме создать то гнездо, где будут жить его дети и мать его детей. Теперь обратимся к девочкам. Почему же они у нас такие агрессивные, жестокие? Действительно, к 7-му классу агрессивность девочек гораздо выше, чем у мальчиков. А ведь в нас, женщинах, должны быть на первом месте высшие человеческие ценности: доброта, способность к пониманию, готовность сразу прийти на помощь. Кому-то это передается из поколения в поколение, а кто-то и сам не получил того, что должен бы передать своим детям. Ребенок, мальчик или девочка, должен до года получить сполна от матери то тепло, ту любовь, которые ему необходимы. Это достигается и через кормление грудью. Хорошо бы кормить грудью по крайней мере до 7-9 месяцев. Кстати, нужно знать, что в полтора года кормление грудью бросать нельзя. Уж если докормили до полутора лет, то надо держать его у груди до 2,5 лет. Но оптимально – кормить грудью 7-9- месяцев. В 7-9 месяцев ребенок как бы исследует мир, он держится за мать одной рукой, в этот период ему проще от матери оторваться. А в полтора года он двумя руками держится за мать. Бросать кормить грудью в этом возрасте не надо бы. Когда мы говорим, что он агрессивен, непонятно, почему – исследуем, оказывается, мама кормила грудью до полутора лет. Вот в том-то и дело! Это самый ранимый возраст. При правильном грудном кормлении элементарно снимается тревожность, которая может быть приобретена с рождения. Ведь когда ребенок рождается, он теряет все: и биение сердца матери, и тот комфорт, который имел. И вот он попадает в такую сферу, где слишком яркий свет, и холодно, и матери рядом нет. И как часто раньше бывало, что детей, получивших травму при рождении, не приносили матерям по пять дней! Первое, что снимет тревожность от процесса рождения, от прохождения через этот ад, это руки матери, ее грудь. Отметим, что это замечательно, если ребенок рождается сам. Это его первый успех, когда он преодолел трудности рождения. Это положит начало его волевым действиям. И плохо, когда ребенок рождается путем кесарева сечения. Некоторые женщины, стремясь избавить себя от родовых мук, просят сделать им кесарево сечение. Такого ребенка воспитать волевым будет очень трудно, придется приложить много усилий. Конечно, такая операция бывает неизбежной по медицинским показаниям. Но просить ее добровольно недопустимо. Итак, если ребенка при рождении тут же подхватывают руки матери, то все будет хорошо. Следом включается механизм тревоги, но он идет уже следом. А если рук матери нет, не произошло то, что должно было произойти, приходит тревога, которая будет сопровождать затем ребенка по жизни. Я столкнулась с этим со своим старшим сыном, которого не приносили мне пять дней после родов. Он сейчас взрослый, состоявшейся, благополучный человек, но я вижу в нем те следы тревожности, возникшей в первые дни жизни. А я ведь всю жизнь положила на сглаживание этих последствий, благо, я знаю, как это делать. Он был очень гиперактивный мальчик и заучился только к 5-му классу. Интеллект у него при этом был высокий, он закончил в те времена Военмех, учился на Ленинскую стипендию. Но вот какая-то тревожность в нем осталась. При кормлении ребенка грудью сосок прижимается к небу. К небу подходят и нервные окончания, которые от соприкосновения с соском снимают тревожность, агрессию и многие другие негативные состояния ребенка, которые он имеет на момент рождения. Причины врожденной агрессии или тревожности могут быть разные: трудные роды, патология шейного отдела позвонка, а может быть генетическая наследственность. Таким образом, грудное кормление ребенка может существенно поправить это положение. А мы думаем, что просто даем ребенку пищу. Поэтому так легко и переходим на искусственное вскармливание: это ведь тоже молоко. Но там ребенок снимает пищу только губами. А сосок матери – это передача любви. До года он должен получить такое благо, которое дано не всем, даже если мать очень хочет кормить ребенка. Это приносит ребенку радость восприятия мира. Дальше у него будут другие задачи. И если эта первая задача не реализована, то трудненько придется дальше. А некоторые рождаются изначально нытиками. У такого ребенка – пониженный уровень эндорфинов изначально. Ему особенно нужно помочь выстроить перспективы завтрашней радости. Ведь мы своих детей должны воспитывать именно в таком плане, кстати, это была программа Макаренко. Мы все время должны думать о том, что нашему ребенку будет доставлять радость – труд, забота о других и т.д. Но это все должно сопровождаться нашей материнской любовью. Каково тем детям, от которых матери отказываются! Если девочка до года получила все то, что ей было необходимо получить от матери, она будет способна передать своему ребенку любовь. Но это еще не все, что необходимо девочке для формирования материнских качеств. Посмотрим, с чем сейчас играют наши девочки. С Барби. Это что за игрушка – ребенок? Пупсик, которого она может нянчить, укладывать спать, катать в колясочке и т.д.? Хорошо в многодетных семьях: там материнство взращивается в девочке, пока она еще маленькая. Если нет младших детишек в семье, девочке нужны куколки, но ни в коем случае не Барби. Даже не знаю, для чего ее придумали. Она может восприниматься в качестве подружки взрослой девочки. Но взрослой девочке куклы уже и не нужны. У нас, в основном, в Барби играют наши малышки. Приходит время, наша девочка вступает в подростковый возраст. Эта будущая барышня должна будет состояться как мать, как жена, как женщина. Надо иметь в виду, что энергия пола – это ведь не половая энергия. К ней относится и энергия материнства, и энергия женственности. Так вот наше современное сексуальное просвещение идет на уровне диверсии: с помощью средств массовой информации у многих девочек вся энергия пола превращается просто в половую энергию. Поэтому девчонка в 18-20 лет только и думает о том, как ей выглядеть более сексапильно, как устроить личную жизнь именно в этом плане. Я знаю одну такую барышню, кстати, из хорошей семьи, которая кричит: «Я ненавижу этих детей!» Речь идет при этом о нерожденных детях, которые могут помешать ей жить привычной легкой жизнью. Эта открытость нашей страны для всей макулатуры Запада сделала свое черное дело. Все программы сексуального просвещения, которые идут к нам с Запада, очень вредны для нас. Традиционно интимная сфера для нас – сакральна. В нашем повседневном языке даже нет слова, обозначающего интимное действо: это или нецензурное слово, или медицинское. Потому что, повторяю, это – сакрально. Очень важно уберечь подростка от ранних интимных отношений. И в прошлые времена в воспитании детей это считалось программой номер один. Профессор Бажович в 1974 году писала, что ни в коем случае нельзя допустить ухода подростка в эту сферу. Для девочек это чревато тем, что они теряют материнский инстинкт. Мало того, что сейчас он не взращивается, так и природные его остатки истребляются вот таким способом. Если у девочки в дальнейшем не состоится совместная жизнь с отцом ее ребенка, что она сделает? Она будет искать очередного «рыцаря души», а ее ребенок при этом неизвестно, как и с кем будет жить. Хорошо, если его подхватит бабушка. А сколько таких бабушек, которые говорят: «Мне этого выродка не надо!» Я даю консультации в приюте «Дом милосердия», где таких брошенных ребятишек собираем, отогреваем и устраиваем в приемные семьи. Так вот, у многих этих ребятишек есть родные бабушки. К счастью, находятся добрые люди, забирающие ребенка к себе. Но представляете, какой путь проходят такие дети до этого? Какие страдания они переносят? Никакой компенсации того, что прошлая его жизнь имела такой уродливый вид, при органических поражениях такие дети, как правило, не получают. Наоборот, этот неврологический круг обогащается патопсихологическим кругом, когда ребенок ведет себя, как психопат. Это зависит от его генетики. Как же быть нам, если мы уже совершили ошибки: допустим, драли ребенка за то, что он получал «двойки», не понимая при этом, что школа дает знания в расчете на здоровых детей. А в каждом классе есть 4-5 явных астеников или гиперактивных ребят. Есть и просто активные, которым тоже нелегко живется, которых могут записать в отряд «трудных». Есть ригидные дети, которые долго думают, прежде чем ответить на вопрос учителя. У учителя, естественно, не хватает терпения ждать его ответа, и к нему формируется негативное отношение. А при таком отношении – трудно ждать успехов. В процессе обучения разделяют прием информации, ее переработку и выдачу результатов. Ребенок не может принять, усвоить информацию от человека, который плохо к нему относится, будь это учительница или будь это мать. Когда мы на него орем, считая, что он плохо делает уроки, ребенок вообще не в состоянии воспринимать информацию. Социальное давление, стресс, негативное отношение к ребенку – это те факторы, которые мешают принять информацию. Переработка информации зависит от того, насколько у него хорошо развито внимание, мышление, память. Но ведь у ребят, прошедших через органические поражения, как правило, низкий уровень концентрации внимания. Такой ребенок не в состоянии сосредоточиться. Вот, порой, даешь гиперактивному ребенку задание: убери в комнате. Парню 8 лет, что же ему не убрать? А он не в состоянии этого сделать. Дело в том, что такому ребенку надо давать задания поэтапно: вот сейчас убери полку, вот тут вытри пыль и т.д. Вся инструкция делится на части. И так – во всем. И очень может быть, что это надо успеть сделать до вступления ребенка в подростковый возраст. А если мы это не сделали, ребенок погружается в иррациональный образ жизни. Он закрывается от реальной жизни, потому что она слишком тяжела. Это в особенности значимо для девочек. Им настолько бывает тяжело, что они начинают мыслить как бы мифологически, иррационально: на самом деле у меня все хорошо. «Как дела в школе?» «Все хорошо». «Ты сделала дела?» «Да, сделала». А на самом деле ничего не сделано. «Ах ты лгунья! Зачем врешь?» И тут действительно у ребенка патология закрепляется таким образом, что ему сложно справиться со всеми этими проблемами. Мы, психологи, отмечаем, что у таких детей сформировалось мифологическое мышление. И это, кстати сказать, является одним из шести показателей криминогенного комплекса. Ребятам от этого плохо, но сами они не знают, как изменить ситуацию. Более того, они не способны делать никаких выводов. «Вот ты учился в школе плохо, ты теперь понимаешь, почему у тебя все так неудачно складывается?» А он этого не может принять. Он считает, что на самом деле у него все было хорошо. Ребята не могут делать конструктивных выводов по той причине, что свое прошлое они не оценивают так, как оцениваем его мы. И вот дети так растут. Если мы отмечаем, что в начальной школе гиперактивных мальчиков в 4 раза больше, чем гиперактивных девочек, то в подростковом возрасте количество девочек и мальчиков с патологическими отклонениями одинаково. А дальше девочек с патологиями в два раза больше. Такие девочки и вырастают матерями с психопатическим образом мышления и характера.

Л.Зотова: Тамара Григорьевна, мы немного рассмотрели проблемы детей младшего возраста и проследили, как они выливаются в крупные проблемы больших детей. Родители взрослых детей не могут вернуться в детство и что-то изменить в воспитании ребенка. Что им теперь делать? Давайте обобщим, какие проблемы у взрослых детей сейчас наиболее часто встречаются? Во-первых, это проблема зависимости. Второе – неумение выбрать свой профессиональный путь и нежелание работать. Отсутствие самостоятельности – третья проблема. Может быть, сюда нужно еще прибавить невнимание к своим родителям, отсутствие должного уважения. И вот вырастает наш ребенок с таким набором проблем или хотя бы с наличием одной из них. Можете ли Вы дать советы для родителей таких детей?

Т.Г.Клещунова: Надо делить проблемы своих взрослых детей с ними пополам. Давайте подумаем, почему они такими выросли-то? А может быть, они рождены были после наших абортов? Или беременность протекала таким образом, что женщина в тот период много страдала? Может быть, она курила? И еще много всего прочего может быть! Если ребенок имеет такой набор отрицательных качеств, не надо его одного винить во всем. Вспомните свои ошибки по отношению к нему и все разделите с ним пополам. С этими проблемами нам надо справляться вместе: и тогда, когда ребенок растет, и тогда, когда он уже стал взрослым. Родители часто сталкиваются с проблемой нежелания взрослого ребенка работать. Он сидит на маминой шее, ведет себя просто нахально, съедает все, что есть в холодильнике, причем купленное на пенсию матери. И он еще заявляет: «А ты обязана меня кормить». Чаще всего этот эгоизм и циничное отношение к матери бывают просто ширмой. Ребята просто не могут выйти в этот мир и начать себя реализовывать так, как мы этого хотели. Причины бывают довольно многослойными. И в таком случае речь идет о невротическом состоянии взрослого ребенка. Могут иметь место два варианта ситуаций. Первый: он хочет работать, но не может. Здесь нам ясно, что он нуждается в нашей помощи. И второй вариант: он может работать, но не хочет. В этом случае ему помогать просто нельзя. Часто родители не в состоянии отличить один вариант от другого и действуют совершенно неправильно. В силу разных обстоятельств у нашего ребенка может быть сформирована боязнь этого мира. Он, например, получил в этой жизни так много затрещин и ударов, что теперь боится взаимодействовать с миром, особенно в возрасте 18-21 год. Мы считаем, что это возраст уже взрослого человека. А вот на Западе такой возраст называют возрастом моратория. Вспомним, что у нас мальчишки в это время в армию идут. Очень многие из них не могут вынести такой нагрузки и становятся в полном смысле слова психическими больными в силу предъявляемых к ним требований. Требования естественные, но юноши не в состоянии с ними справиться. Поэтому я сторонница того, чтобы ребят брали в армию после 20 лет. Но у нас этого нет. Мы должны понять такого ребенка и воспринимать его в чем-то как маленького. Да, действительно, затянулся процесс взросления. Но если его без конца пилить и упрекать, а не помочь ему выстоять в этом мире, положительных изменений не произойдет. Хорошо бы, если бы специалист разработал последовательность шагов реабилитации такого молодого человека. Например, подросток не учит уроки. И вот, после серьезного разговора, он твердо решает изменить жизнь и начать выполнять домашние задания. На следующий день он в тетради напишет число, «Домашняя работа» и номер упражнения. И больше ничего. Мы ему должны сказать: «Молодец! Завтра у тебя будет лучше». И завтра он, действительно, уже сделает часть упражнения. Так и пойдет постепенное улучшение. Взрослые не просто должны его ругать и бороться с плохими качествами, а взращивать положительные качества, противоположные нежелательным. Да, он несамостоятельный. Как развить в нем эту самостоятельность? В каждом случае по-разному. Если отец с матерью живут вместе, у них все более или менее сложилось, то тут исправить ситуацию довольно просто. А если мать выращивала его одна, без отца, и социальный мир для него опасен еще и тем, что отец его никчемный человек, здесь все гораздо сложнее. Надо рассматривать конкретно каждый случай. Но одно я знаю наверняка: нельзя ребенка выкидывать из своей жизни! Мы с мужем можем развестись, что само по себе тоже плохо. А с ребенком мы не разведемся. И все-таки некоторые мамы умудряются «развестись», вычеркнуть его из жизни. Знаю одну семью, в которой мама со своим 15-летним ребенком имеет разные холодильники. Мама заявила: «Раз ты меня не слушаешься – живи отдельно». Там, к несчастью, все кончилось плохо. Некоторые мамы, жалуясь, что ребенок трудоспособного возраста не работает, денег в дом не приносит, спрашивают, как им быть. Можно найти выход. Надо не просто с ребенком поговорить, а пожить какое-то время полностью вместе с ним, его жизнью. Я через все это прошла в собственной жизни. У нас должна быть установка, исходящая из христианской этики: не клеймить этого человека. Клеймить нужно то, что он делает неправильно, но не его самого. Надо помочь ему выстоять и сформировать качество, противоположное отрицательному. Если в нем есть вороватость – надо взращивать честность, при лживости – взращивать правдивость. Мы должны взращивать и поливать этот росток слезами, оттого что опять не устоял и опять сорвался. Взращивать и радоваться тому, что что-то сдвинулось с места. И только так можно от этих пороков постепенно избавляться. На первых порах он оставит свои пороки просто из чувства страха, что про них узнают. Потом, может быть, даже и брезгливость к ним появится. И так постепенно можно прийти к позитиву. Если это великовозрастное чадо начинает нам говорить всякие пакости, надо как следует задуматься: не мстит ли он нам за прошлое? Некоторые девочки при разводе родителей становятся на сторону матери; а потом, в какой-то момент, повзрослевшая девочка может обвинить ее: «Ты виновата, что папа от нас ушел! Посмотри на себя, во что ты превратилась». Она может бить по самому больному, мстя матери даже не за то, что ушел отец, а за то, что мать ее без конца унижала. А уж как мы можем унижать наших детей – об этом можно писать диссертации. Нам кажется, что этим путем мы их воспитаем. Не воспитаем. Раздраженный родитель еще может чего-то добиться, а раздражающий не только не добьется желаемого, но и вызовет обратную реакцию. Одна девочка мне говорила: «Да я знаю, что мать права. Но мне уже сам голос ее противен, и я делаю наперекор тому, что она говорит». Вот чего мы добиваемся. Мы говорим: «Надо нести свой крест». Но ведь и крест нести надо тоже с любовью.

Вопрос из зала: Как быть, если ребенок все свободное время посвящает компьютеру?

Т.Г.Клещунова: Вот это страшно! Компьютер и телевизор, если дети подолгу сидят у экрана, вредны с той точки зрения, что ребята уходят на пассивный способ восприятия информации. Здесь дело даже не в том, что портится осанка или они получают дозу радиации. Сейчас компьютеры выпускают такие, что облучение от них несущественно. Надо только пыль вытирать вокруг компьютера, потому что именно пыль, двигаясь с большой скоростью, ударяет в лицо, и там могут даже язвы образовываться. Я знаю ребенка с нежной кожей, у которого именно так и произошло. Но самая большая опасность не в этом: дети на эмоциональном уровне уходят в виртуальный мир. Если ребенок играет в «стрелялки», то ему там приходится постоянно убивать. При этом ребенок переходит на такой уровень, что его уже не пугает мысль убивать и в реальной жизни. И это иногда случается. Если он играет в другие игры, то, уходя от своих реальных проблем, например, от неладов со сверстниками, ребенок погружается в мир виртуальный и теряет способность разрешать действительные проблемы. Время, проведенное ребенком за компьютером, должно равняться количеству лет, умноженному на 2-3 раза. Если ему 10 лет: 10х2(3)=20 (30) минут; значит, не более получаса. Потом – перерыв, и можно разрешить еще 2-3 раза подойти к компьютеру, если это, например, воскресенье. Компьютерная зависимость близка к наркотической зависимости. Некоторые ребята считают, что компьютер поможет им в дальнейшей работе. А на самом деле останавливаются на поверхностной функции компьютера, не вникая в его действительно развивающую функцию.

Вопрос из зала: Как помочь ребенку в 16 лет выбрать специальность?

Т.Г.Клещунова: Интересно, а сама мама в свои 16 лет уже могла выбрать себе специальность? Это непросто. Но вообще-то я бы посоветовала с помощью психолога определить наклонности ребенка, к какому типу по профессиональной классификации он относится: человек-человек; человек–техника и т.д. Психологи это делают. И тогда уже ориентироваться на технический или гуманитарный вуз. Но я рекомендую всегда так: если не удается определиться, любыми путями помогите получить ему хоть какую-то специальность, любое высшее образование, а потом, когда он сможет определиться, можно будет переучиться. Сейчас на базе высшего образования возможно получить другую специальность.

Вопрос из зала: Как справляться девушке с неразделенной любовью?

Т.Г.Клещунова: На этот вопрос нет универсального ответа. Нужно рассматривать каждый случай в отдельности. А вообще-то это вопрос непростой. Неразделенная любовь – это всегда травма. Но мы должны помнить, что главное не в том, чтобы тебя любили, а в том, чтобы любил ты сам. Пусть этот человек на тебя и внимания не обращает, но ты его любишь! Все дело – именно в нас. Этот же закон действует и в семейной жизни.

Л.Зотова: Спасибо, Тамара Григорьевна, за Вашу интересную беседу и ответы на вопросы.