Первая волна «топонимических репрессий»

Программа Марины Лобановой

«Возвращение в Петербург»

Гость: Андрей Борисович Рыжков

Тема: революция 1917 года

Эфир 27 марта 2017 г., 13:30

АУДИО

Краевед и топонимист Андрей Рыжков рассказывает о первых топонимических потрясениях, которыми сопровождалась революция 1917 года.

Первая волна идеологических переименований накатила на наш город в ноябре 1918 года, к годовщине Октября. К этому времени большевики уже осознали широкие возможности наглядной агитации с использованием городских названий. Надо сказать, что ростки идеологического подхода к топонимике пробивались и ранее – самым наглядным примером этому послужило переименование Санкт-Петербурга в Петроград в 1914 году. Да и в феврале 1917 новая власть сразу захотела избавиться от «монархической» Николаевской улицы, попытавшись перекрестить ее в улицу 27 Февраля. На практике попытка эта реализована не была, но коммунисты уже подошли к делу гораздо серьезнее. Как и все отрасли культуры, топонимика была поставлена на службу государственной идеологии.

В первый список на переименование, состоящий почти из 50 улиц, площадей и мостов исторического центра Петрограда, названия попадали по большей части исходя из важности проезда в масштабах города, а не из идеологической неприемлемости. Таковы Невский (25 Октября), Литейный (Володарского), Адмиралтейский (Рошаля), Забалканский (Международный), оба Больших проспекта (Фридриха Адлера и Карла Либкнехта), Гороховая (Комиссаровская), Галерная (Красная), Шпалерная (Воинова), обе Конюшенные улицы (Желябова и Перовской), Марсово поле (пл. Жертв Революции).

Похороны жертв Февральской революции на Марсовом поле

А вот Дворцовая площадь (Урицкого), Миллионная улица (Халтурина), Конногвардейский бульвар (Профессиональных Союзов), Владимирский проспект (Нахимсона) успешно сочетали «старорежимность» с доминантностью и тоже были уничтожены.

Иногда название, сменявшее старое, давалось по принципу противопоставления в понимании правящей власти: Архиерейская ул. — Льва Толстого, Ружейная ул. – Мира…

В любом случае, новое название должно было стать стенгазетой, сообщая жителям о текущей политической ситуации и актуальных героях.

При таком подходе, конечно, ни о какой собственной культурно-исторической ценности названия не могло быть и речи.

Провинившаяся персона (если название неосмотрительно давалось в честь живущего человека) немедленно устранялась с адресных табличек. Пример – упомянутый проспект Фридриха Адлера, который уже в 1922 году стал проспектом Пролетарской Победы. Но столь же неукоснительно уничтожались и просто неактуальные политически названия – Дворянские улицы в 1918 были переименованы в улицы Деревенской Бедноты, а в 1935 году стали улицами Куйбышева и Мичуринской.

Лучом света во мраке господства идеологической топонимии стало возвращение 20 ценнейших названий в январе 1944 года. В тот список вошли многие утраты 1918 года, некоторые возвращались и позднее, уже с конца 1980-х. Но многие имена, павшие жертвой «волны» 1918 года, не восстановлены до сих пор. А ведь это была только первая волна «топонимических репрессий»… И самое ужасное их следствие состоит даже не в большом количестве сверхидеологических, шаблонных названий наших улиц, а в том, что «политический» подход к топонимике до сих пор для многих наших сограждан является естественным и даже единственно возможным.