Петербургские топонимические правила изменились

«Возвращение в Петербург»

Гость: Андрей Борисович Рыжков

Эфир 9 декабря 2019 г.

Андрей Рыжков снова рассказывает об официальных топонимических новостях Петербурга. На этот раз речь пойдет не об очередных рекомендованных или свежеприсвоенных названиях, а об изменениях в  правовом акте, который устанавливает правила и порядок присвоения и изменения названий петербургских улиц и скверов. С его действующей редакцией можно ознакомиться по ссылке docs.cntd.ru/document/822405130

Размещен он и на официальном сайте Комитета по культуре, в разделе Топонимика. Чтобы не цитировать длинное название этого важного документа, будем называть его сокращенно – «Порядок и правила».

Появление в топонимике имен выдающихся людей оправдано лишь в том случае, когда оно является не самоцелью, а инструментом формирования гармоничного топонимического ландшафта

А.Б. Рыжков:

Как ни странно, в Санкт-Петербурге этот документ был принят совсем недавно — в августе 2015 года. До этого момента, с самого 1991 года, городские власти довольствовались рекомендациями Топонимической комиссии как таковыми, не всегда принимая их к исполнению, но и практически никогда не «перескакивая» через ее голову, хотя формального запрета на это и не было. Таких случаев применительно к новым названиям набралось всего два — присвоение названия улице Электропультовцев губернатором В.А. Яковлевым (2001) и присвоение названий площади и парку Академика Сахарова мэром А.А. Собчаком (1996). Последний пример имеет самое прямое отношение к сегодняшним изменениям в Порядке и правилах, так как относится к одним из самых острых и болезненных вопросов практической топонимики — увековечиванию выдающихся деятелей.

Мы ищем имя для улицы, а не улицу для имени

Первоначальная редакция Порядка и правил содержала лишь одно указание на этот счет — лаконичный запрет на посмертное топонимическое увековечивание до истечения 20 лет с момента смерти выдающегося лица. Топонимисты пытались настоять и на прямом упоминании необходимости связи увековечиваемой персоны с Петербургом-Ленинградом, однако юристы тогда не сочли необходимой такую оговорку. А не прошло и полгода с момента принятия Порядка и правил, как некие влиятельные граждане обеспечили серьезную редакцию 20-летнего «посмертного моратория». С декабря 2015 года он не распространяется на Героев Советского Союза и Российской Федерации, Героев Труда, почетных граждан Санкт-Петербурга, лиц, награжденных некоторыми видами советских и российских орденов. Среди этих наград присутствуют и вызывающие, прямо скажем, удивление в сравнении с высокими званиями Героев, степени ордена «За заслуги перед Отечеством», начиная с IV степени! Но, по крайней мере, требование посмертности для топонимического увековечивания сохранить удалось.

Иногда возникает резонный вопрос — в документе много написано о том, как нельзя называть улицы, но очень мало — о том, как их нужно называть

А уже в 2016 году оказалось, что отсутствие в Порядке и правилах требования о связи увековечиваемого с Петербургом может привести к серьезным потрясением в общественном пространстве. Такого накала страстей, как при обсуждении (и осуждении) присвоения названия известному мосту, город не видел даже в постоянной дискуссии об исторических возвращениях. Однако все формальности, в том числе и рекомендация Топонимической комиссии, при этом были соблюдены… И только через три года удалось добиться того, что должно было присутствовать в Порядке и правилах с самого начала. С ноября 2019 года здесь открытым текстом прописано требование о связи увековечиваемого лица с Петербургом.

Топонимисты соблюдали это правило 25 лет (и не поддерживали вышеупомянутые наименования в честь А.Д. Сахарова) не по причине местечкового патриотизма и нелюбви к выдающемуся деятелю науки и демократического движения. Аналогично и топонимический раскол 2016 года не был вызван обострением ксенофобии или политической несовместимостью. Просто личность на карте должна иметь связь с городом, а в идеале — и с местонахождением топонима. Появление в топонимике имен выдающихся людей оправдано лишь в том случае, когда оно является не самоцелью, а инструментом формирования гармоничного топонимического ландшафта. А основное правило при этом — связь топонима с местом, носит ли он «нейтральный» или «мемориальный» характер. Память места — базовое понятие в обосновании культурно-исторической ценности топонима, а мы сейчас творим новый культурный слой, оставляя его нашим потомкам. Название улицы должно даваться навсегда.

Необходимо соблюдать равновесие между видами топонимических привязок, чтобы конкретные кварталы не резали глаз однообразием

В идеале мы ищем имя для улицы, а не улицу для имени. Скептическое отношение к топонимическому увековечиванию как таковому вызвано чудовищным мемориальным перекосом XX века, но ранее в топонимике отлично использовались имена и фамилии как разновидность местных ориентиров. Почему бы их не использовать в таком качестве и сейчас? Однако приверженцы топонимических шаблонов напрочь отрицают такой взгляд на вещи. Для них название на карте — просто очередная медаль или орден на грудь выдающейся личности. Отсюда — требование многократного повторения одних и тех же имен во всех уголках страны, а также прямо-таки ненасытность в увековечивании одного и того же человека в конкретном городе. В советское время существовал некий топонимический пантеон, «джентльменский набор» из Ленина, Кирова, Дзержинского, Пушкина и Мичурина, обязательный везде. Но изживание этого подхода не означает механическую замену одного пантеона на другой. Это и пытались объяснить топонимисты, не согласные с появлением площади и парка Академика Сахарова и моста Ахмата Кадырова. Если самый замечательный человек слабо или вовсе никак не связан с городом, не нужно и называть улицу его именем. И все-таки печальная история с мостом послужила толчком к коррекции городского законодательства — в положительном смысле. Отныне деятель, чье имя мы хотим поместить на карту, должен быть связан с Петербургом.

Положительная роль «Порядка и правил» состоит в самой возможности возвращений… Но процедура возвращения улице ее имени в Петербурге отсутствует

Разумеется, устранен не единственный недостаток «Порядка и правил». Иногда возникает резонный вопрос — в документе много написано о том, как нельзя называть улицы, но очень мало — о том, как их нужно называть.

Культурно-исторический подход к топонимике почти не закреплен юридически. Но, с другой стороны, при попытке именно юридического ранжирования принципов топонимического творчества мы сталкиваемся с неразрешимой задачей поверки алгеброй гармонии. Как шутят некоторые юристы, если все прописать в Правилах, то и Топонимическая комиссия будет не нужна. На практике необходимо соблюдать равновесие между видами топонимических привязок, чтобы конкретные кварталы не резали глаз однообразием.

Очень хочется сдвинуть с точки замерзания процесс возвращения исторических названий в Петербурге. Положительная роль «Порядка и правил» в этом смысле состоит в установлении самой возможности возвращений.

Неужели возрожденный храм Рождества Христова – на 6-й Советской улице?

Если такая возможность прописана в правовом акте, ее уже не выдать за каприз каких-то городских сумасшедших, как частенько представляют топонимистов и сочувствующих некоторые политически ангажированные личности. Отдельная же процедура возвращения имени улицы в Петербурге отсутствует, что позволяет городскому руководству бесконечно откладывать принятие решений, ссылаясь на «неоднозначное мнение жителей города». По крайней мере, именно такие ответы получают граждане на свои обращения с резонным вопросом: неужели возрожденный храм Рождества Христова – на 6-й Советской улице?

Если бы в «Порядке и правилах» была зафиксирована конкретная процедура выявления мнения горожан по топонимическим вопросам, возможно, с такой волокитой мы бы не столкнулись. А в настоящее время чиновники получают информацию о топонимических настроениях по конкретной инициативе следующим образом. Приходят обращения с просьбой вернуть историческое название, комиссия принимает рекомендацию или подтверждает предыдущую, и начинается… информационная буря. Следующий этап — получение обращений уже с просьбами не возвращать названия, по определению они обычно более агрессивны, чем обращения «за». Некоторые — по политическим причинам, некоторые — просто потому, что люди ощущают вторжение в свое личное пространство в виде будущего изменения адреса. Вся эта картина порождает ощущение неприятной для каждого бюрократа турбулентности. При этом еще и не находится никого (влиятельного «локомотива») могущего продавить решение на верхнем уровне и проигнорировать поляризацию мнений, как это произошло с известным мостом. Результат — консервация существующей ситуации…

Удивительно, что при этом никто не вспоминает предыдущие примеры возвращений уличных названий, последние из которых датированы 2017 годом. Во всех случаях исторической реставрации, особенно недавних, буря успокаивалась сразу после подписания официального постановления о возвращении. Потому что реально-то для граждан никаких неудобств (кроме возможных психологических) оно не несет.

Тем не менее при каждой новой топонимической инициативе все повторяется заново, и опять в ход идут старые страшилки о «смене всех документов».

Удивительно, что при этом никто не вспоминает предыдущие примеры возвращений уличных названий, последние из которых датированы 2017 годом

Так нужно ли в «Порядке и правилах» прописать необходимость конкретной процедуры выявления мнения петербуржцев по вопросам возвращений (а может, и по всем топонимическим вопросам)? В каком масштабе ее проводить — город, район, улица? И должно ли выявленное демократическим путем мнение в данном случае иметь императивный характер для окончательного решения, если оно расходится с мнением экспертов? Между прочим, иногда и топонимисты признают, что погорячились, сталкиваясь с непредсказуемой (с их точки зрения) реакцией народа на какой-нибудь «Снайперский переулок».

Эти вопросы не уникальны, с ними мы встречаемся каждый раз, когда возникает необходимость формализации процедур общественного участия в изменении городского облика во всех смыслах. Напомню, что именно активнейшая общественная позиция петербуржцев (а не только отдельных экспертов) спасла город от небоскреба на Охте. С другой стороны, иные «демократические» решения в культурной сфере, к которой, безусловно, относится и топонимика, зачастую просто-таки пугают.