Планета Земля: движение, покой и пространство

Программа Артема Гравина

«Исследования и исследователи»

Цикл бесед «Христианская космология»

Гость: Алексей Всеволодович Нестерук

Тема: экзистенциальный геоцентризм

Эфир: 24 февраля 2022 г.

АУДИО

Программа посвящена проблеме смысла «выделенного места» планеты Земля, соотношению физического и экзистенциального измерений человеческой жизни, понятию «космического прельщения».

Алексей Нестерук:

Согласно богословским представлениям, история космоса включена в историю спасения, что предполагает не только то, что человек единоприроден с видимой вселенной, но и то, что, по сути, человек на данном этапе истории спасения определяет ее судьбу. В подобном утверждении можно узреть не только геоцентризм, связанный с Землей как местом, где творится история, но и духовный антропоцентризм. Легко понять, что этот антропоцентризм подразумевает определенный взгляд на человека не только как на природное существо, подчиненное необходимостям физико-биологического порядка, но как на личность, то есть ипостасное существование, изнутри которого только и можно говорить о существовании вселенной как артикулированной реальности. Когда богословы говорят о человеке как ипостаси вселенной, они указывают на то, что архетипом человеческой личности является Христос как воплотившийся Логос, в ипостаси которого существует вселенная и сам человек. В этом смысле богословские геоцентризм и антропоцентризм космологии означает ее Христоцентризм, ибо именно на Земле произошла встреча Божественного и человеческого, нетварного и тварного, и именно поэтому Земля духовно центральна как то место, из которого происходит манифестация и раскрытие смысла всей тварной вселенной. Обратим также внимание на то, что Христоцентричность космологии придает определенное обоснование самой возможности познания вселенной как целого. Действительно, только образ Христа, воплотившегося в человеческой плоти в отдельно взятой точке пространства и не оставившего своего места одесную Отца (и, тем самым, присутствовавшего ипостасно во всех точках им же творимой вселенной), дает нам историческое свидетельство такого видения вселенной, в котором ее разделенные и дистанцированные объекты в то же время составляют единство по отношению к Тому, кем и через кого они сотворены.

Так называемая «духовная» космология естественно является геоцентричной, ибо она антропоцентрична. Но эта геоцентричность в основании своем снова имеет богословскую подоплеку: именно на земле произошла встреча Бога и человека, в контексте которой базовые разделения между различиями в тварной реальности были преодолены, морально и эпистемологически соединены в событии Христа. Но тогда геоцентризм, присущий раскрытию вселенной из конкретного, в общем-то случайного положения человека во вселенной является иновыражением Христоцентричности космологии, ибо сама возможность интегрального познания физически разделенного мира оказывается проистекающей из архетипа божественного образа в человеке, то есть Христа, осуществляющего сотворение и опеку на всех масштабах и во всех уголках вселенной.

Если же рассуждать философски, то для каждого существа его жизненный мир, будучи «здесь и сейчас» связанным с планетой Земля, является геоцентрическим. Земля онтологически центральна в смысле места, «в котором» осуществляется манифестация вселенной и раскрытие ее смысла. Несмотря на то, что астрономия и космология трактуют видимую вселенную как совокупность объектов, движущихся в пространстве, именно на Земле научная мысль развила такие концепции как движение, покой и пространство, понимаемые в объективном смысле. Утверждения космологов, касающиеся невыделенного положения Земли в космическом пространстве (космологический принцип) получают свой смысл как результат опыта именно здесь, на планете Земля. «Здесь», как «место» изначального опыта жизни и восприятия космоса, тем самым не является местом в пространстве, ибо оно является «местом» происхождения самого представления о пространстве. В этом смысле космологический принцип как философская гипотеза, утверждающая однородность пространства вселенной на больших масштабах, входит в противоречие с тем сингулярным и уникальным «здесь», радикально несравнимым с любым «там», предопределяя тем самым неоднородную топологию в любых идеализациях глобального пространства. Нетривиальность последнего замечания следует из феноменологической трактовки пространства не как некого объективно предсуществующего аспекта реальности, представление о котором возникает в процессе его «созерцания», а как среды, определяемой активностью человека в ней.