Плоды Духа

Программа «Пастырский час»

Передачу ведет протоиерей Александр Рябков

Прямой эфир 31 мая 2018 г.

АУДИО + ТЕКСТ

Плоды Духа. Жизнь в Свете Пятидесятницы.

Бог есть Истинное Бытие и Истинное Благо. Дух Святой, сошедший на апостолов, утвердил веру людей в Бытие и Благо и даровал христианам силы менять себя и менять мир вокруг себя. Сошествие Святого Духа и основание Церкви восстанавливает духовность человека.

Святитель Афанасий Великий писал: «Бог сотворил человека как воплощенный дух». Человек был способен к непосредственному общению с Богом.  По слову святителя Афанасия, человек уклонил свой взор ко злу и пришел в рабство смерти. Бог в Пятидесятнице восстанавливает свою духовную связь с человечеством, открываясь людям не как замкнутая монада, а как бытие-участие. Мы не имеем способностей воспринять сущность Бога, но Бог открывается нам в актах Божественной жизни, в которых Он открывается миру и вступает в общение с людьми. Тварь не может стать единосущной Творцу, но по внутреннему содержанию жизни человек может уподобляться до тождества Богочеловеку. Господь об этом говорил так: «Как послал меня живой Отец, и Я живу Отца ради, так и ядущий Меня жив будет Меня ради». (Ин. 6. 57)

Апостол Павел о том же самом предмете писал: «Уже не я живу, но живет во мне Христос». (Гал. 2. 20)

Христианин в таинствах Церкви становится причастником иного мира и на него возлагаются надежды как творения, так и Творца.  Но человек не только наместник Бога на земле, он не только охватывает мир и людей разумом и волей, но он и тесно соседствует с ними. Добрососедство — залог благотворного влияния. Личность, общество и мир слиты, но и различны одновременно. Их единство не слитно, и при этом нераздельно, подобно общению свойств в Ипостаси Богочеловека. И это не просто опьяняющая абстракция, но насущная потребность каждой человеческой души в общении, в свободном выборе добра и осознании своей исторической ответственности.

Дух Святой, наполняя человека, позволяет ему превозмогать отяжелевшую телесную оболочку. Видимый мир из тесной клетки для души должен стать книгой или иконой, в которых возможно узреть Бога. Человек в очистительном покаянии и приобщении вечности через церковную жизнь не только становится самим собой, но и вбирает в себя других.

Быть собой значит и быть всеми другими.

Иеромонах Рафаил Нойка, передавая слова своего духовного отца архимандрита Софрония Сахарова, писал, что отец Софроний, говоря о личности человека и признавая ее уникальность, подчеркивал включение в личность всех и каждого из потомков Адама. Отец Рафаил пишет: «Тело Христа – это Церковь, членами которой мы являемся. Много членов, все разные – но тело одно. И личность – это тот, в ком уже сейчас живет в себе самом все человечество, от первого до последнего родившегося от жены. Ставший личностью человек в вечности становится всецелым, единым телом». Отец Рафаил подчеркивает, что на психологическом уровне это единство означает требование относиться к ближнему как к самому себе.

Если нам скажут, что все это слишком эфемерно и в это невозможно верить, тогда надо разобраться со способностью верить и потребностью в вере.

Испанский философ Мигель де Унамуно писал: «Верить – это значит прежде всего хотеть верить. Разум без Бога и веры в бессмертие, продолжая анализировать, разрушает и разлагает сам себя, то есть действительность своего собственного существования. Если в желудке язва, то он в конце концов переваривает сам себя. И разум в конце концов разрушает непосредственную и абсолютную действительность понятия Истины и понятия необходимости».

Вера в относительность всего и абсолютное сомнение во всем есть высший триумф так называемого здравомыслящего разума, достигшего своей победой лишь встречи с отчаянием. Схема проста: рационализм порождает релятивизм, он в свою очередь порождает скептицизм, который вынужден компенсировать пустоту сознания и души экзальтацией или телесными удовольствиями.

Верить значит творить.

Верующий противостоит «человеку обыденщины», «среднему» человеку», «человеку массы».

Верующий противостоит тому, кто старается избегать всего трагического и имеет целью лишь комфорт и удобство для тела, не понимая призрачности всего этого при всей его рациональности.

Верующий творит жизнь заново и изнутри.

Это новое творение отличается новой нравственностью, очищенной от формализма, фарисейства, лицемерия, ханжества, и всяческого притворства. Эта нравственность основана на вере и свободе, а не на разуме и законе. Вера вытесняет рациональные и интеллектуальные нормативные стандарты, но она же и привносит глубокое понимание свободы. Свобода познается не как свобода творить, а как достижение и производное творчества, которое преимущественно начинается и происходит в душе и сердце.

Смертью смерть поправ – означает, что побеждает тот, кто жертвует.

Благодаря святым мы имеем общество, в котором их жертвы отразились внутренним нравственным императивом в каждом индивидууме. Ему может не всегда следуют, не всегда им руководствуются, но он довлеет и делает свою работу, сдерживая первобытный хаос. Несмотря на то, что стимулы плоти сильны, но идеалы святых и подвижников их сдерживают в узде. Моральное поведение и благопристойность не имеют основания в материализме, но только в проповедуемой религией любви. И то, что этика укоренились среди людей – заслуга не науки и прогресса, а религии.

Архимандрит Софроний Сахаров в своей книге о старце Силуане писал, что беззаконие греха, совершающееся в глубинах человеческого духа, не только отражается на физическом состоянии грешника, но неизбежно выходит за пределы его индивидуальности и отягощает злом жизнь всего человечества. Отец Софроний в своем труде о жизни старца Силуана раскрывает важную истину о том, что только в христианстве грех понимается как убиение любви.

Любовь творит идеальный мир. Задача, стоящая перед христианином, не разрушать наследие, а приумножать. Кант говорил: «поступай так, чтобы максима твоего поступка могла служить нормой поведения для всех людей». Такие усилия предпринимаются для сопряжения человеческого духа с Духом Божиим. В общественном смысле это делается для осуществления «спасения многих», и чтобы эта возможность сохранялась и оставалась действенной. В этом смысл пребывания в мире Церкви, которая помогает достичь познания Бога и спасения в Нем, открывая Христа людям как Путь.

Познание и Спасение здесь сливаются воедино, так как не может быть интеллектуального познания Бога. Речь может идти о принятии человека Богом в ответ на человеческое стремление к Нему как к Жизни и Любви. Истина не может раскрыться разуму вне Жизни и Любви. Истина раскрывается сердцу и внутреннему чувству. Благодать подает возможность видеть Бога душой и сердцем, живя Им.

Спасение – это жизнь, освященная Истиной в полноте даров Святого Духа. Но мы не можем пройти мимо такого понятия как Вечная Жизнь.

Мигель де Унамуно писал: «Вечность! Вечность! Вот чего мы страстно желаем; жажда вечности это и есть то, что у людей зовется любовью; и если ты любишь другого человека, то это значит, что ты хочешь обрести в нем вечность».

Бытие в Вечности начинается во времени.

Быть – значит видеть себя и свой внутренний мир. Быть – значит владеть собой и своей жизнью. Быть – значит иметь жизнь своей.

Испанский философ Хосе Ортега-и-Гассет писал: «Жизнь безумного – не его, то есть строго говоря, не жизнь».

Жизнь одержимого греховными страстями – не жизнь, ибо она не его и ему не принадлежит. Он только маска, скрывающая отсутствие подлинной жизни. Он отчужден от жизни.

Жить – значит быть ясным для самого себя. Жизнь – это то, что мы делаем и осознание того что мы делаем, то есть обнаружение себя в мире и соотнесение себя с миром горним.

Основное условие власти над природой выполняется в форме обуздания собственной человеческой природы. Воплощение в жизни таких идеалов как праведность, благочестие, целомудрие облагораживает не только отдельного человека, но делает единым общество. Инстинктивная тяга плоти к слишком природным и даже первобытным ценностям как сила, безопасность и благосостояние делают человека духовно уязвимым перед многогранностью жизни.  В жизни чрезвычайно мало подтвержденных гарантий, на которые можно вполне понадеяться.  Если общество принимает эти недуховные ценности за основу своего бытия, оно заболевает разделением, которое приводит к разобщенности человеческих индивидуальностей, оборачивающееся физической опасностью для каждого индивидуума.

Нидерландский историк Йохан Хёйзинга в своей книге «Тени завтрашнего дня» отмечал, что в прошлые столетия ценность земного счастья отрицалась по сравнению с небесным блаженством. При этом религия, все-таки признавая относительную ценность земного мира, не позволяла впадать в наивную уверенность в «надежность жизни».  «Добродушное смирение», по слову Йохана Хёйзинги, ставило труднодостижимые материальные блага на их место, но не выше, чем следовало. Йохан Хёйзинга писал: «Именно эта хрупкая достижимость каждой толики земных радостей поддерживала представление об их ценности». Далее он переносит свои размышления на современный ему ХХ век: «Решительная ориентация на потустороннее могла приводить к отрицанию мира, но не допускала Weltschmerz (мировой скорби)». Безопасность и досуг с легкодоступными удовольствиями привели, по мнению нидерландского историка, не к полноте жизни, а к философскому отрицанию жизни, к эмоциональному сплину или, другими словами, к пресыщению жизнью. С другой стороны, в общественном сознании воцарилась и заняла главенствующее положение мысль о праве на земное счастье. Индивид хоть и предъявляет к жизни требования счастья для себя, сам погружается в колебание между наслаждением жизнью и ее полным отрицанием. Таким образом, культ телесной жизни оборачивается духовной смертью, которая без сомнения становится преградой и на пути биологической жизни.

Размышляя о бытии и небытии, отец Рафаил Нойка говорил: «Некогда у нас в монастыре трудился один рабочий, электрик, который был философ в подлинном смысле этого слова. Размышляя, он заметил, что в некоторых европейских языках есть вспомогательные глаголы, чрезвычайно важные по своему значению. Их всего три, а именно «быть», «делать» и «иметь». «Многие люди, – говорил он, – всегда стремятся что-то делать, чтобы что-то иметь, забывая, что самое главное для человека – быть».  Далее отец Рафаил продолжает свою мысль следующими словами: «Духовная жизнь есть становление, или, иначе, путь от биологического состояния к состоянию нетленному, вечному. Путь этот совершается нашим старанием жить по заповедям Божиим. Заповеди – это не нравственные предписания, они превосходят мораль. Заповеди – это онтологические установления, которые приводят нас из небытия в бытие».

См. также:

СКАЧИВАЙТЕ:

Сборник начинается программой, которую ведущий информационно-аналитического обозрения «Неделя» на радио «Град Петров» назвал самой удачной программой года. Тема передачи – духовные причины алкоголизма. В других программах разбираются самые разные актуальные вопросы общественной повестки дня: передача Церкви Исаакиевского собора, суд по поводу мемориальной доски адмиралу Колчаку, последствия революции 1917 года, разрушенные и не восстановленные храмы, теракт в Петербурге 3 апреля 2017 года. А также духовные вопросы: грех и раскаяние, праведность и предпринимательство, аскеза и неравнодушие к ближним, временное и вечное в человеке… Или такие темы: что такое счастье? Или: грозит ли Европе новое переселение народов? Кроме обсуждения новостей, ответов на вопросы слушателей, ведущий – Александр Крупинин – тоже нередко задает сложный вопрос, например: «Господь говорит, что овцы пойдут направо, а козлища налево. Но ведь в каждом из нас есть и то, и другое». В каждом вопросе, в каждой теме протоиерей Александр Рябков умеет найти то зерно, которое помогает слушателям взглянуть на тот или иной вопрос с точки зрения высших ценностей.