«Покаяние – это не только изменение ума, но всей жизни»

«Пастырский час»

Протоиерей Александр Рябков

Прямой эфир 4 мая 2017 г., 20:30

АУДИО

— Что лучше для веры – читать Библию или жития? Библию, особенно Ветхий Завет, читать тяжело, там много убийств.

— Как можно определить, что у меня есть покаяние и что оно истинное?

Протоиерей Александр Рябков:

Покаяние – это не простое сравнение своего поведения сначала с неким эталоном, а потом с перечнем грехов. Святые Иоанн Лествичник и Исаак Сирин писали, что покаяние – это возобновление крещения, вторая благодать и возрождение, даруемое от Бога. Покаяние – это не только изменение ума, но всей жизни. Покаяние – это обретение мира и созерцательности. Покаяние – это  осознание или понимание самого себя. Кающийся человек беспристрастно видит себя, и принимает решение, и просит помощи Божией, чтобы изменить себя, освободить себя, свою душу от мрака и яда внутри себя самого.  Осознание – это не рассуждение, это созерцание себя. Плакать в покаянии надо не слезами печали о потерянной славе мирской, по причине того, что, падши, уже не можем гордиться собой. Плакать в покаянии надо о потерянной Славе Божией, которая единственно согревает сердце и душу человека и услаждает его ум успокоением в Боге. Тогда достигается сосредоточение ума, души и сердца на надмирных тайнах. Это называется созерцанием и созерцательной жизнью. Постоянная опасность падения заставляет нас не терять покаянного чувства и не прерывать молитвы, связующей с Богом.  Созерцание – это настроение, связанное с аскезой и смирением, когда ум и сердце устремляется к Богу и через Его Благодать смотрят на мир. Человек через отрешение от суеты видит таинственность мира и его наполненность Богом. В мистической жизни христианина происходит удивительное сочетание вечного и временного.  Созерцание –  это мир, покой и тишина, то есть отсутствие внутреннего хаоса, что позволяет чисто молиться не только в молитвенном правиле, но и как бы ощущать присутствие Бога рядом в будничной повседневности. Обыденность освобождается от налета рутинности. Она преображается в каждодневную встречу с Богом. Великий подвижник XX века святой Силуан Афонский учил об опыте вечности, в котором человек на некоторое время бытийно и с неопровержимою очевидностью вводится в вечную жизнь. Человек, разумеется, приобщается в земной жизни этому дару лишь по мере внутренней собранности, изредка и на короткое время. Но это переживание глубоко меняет его жизнь.  Человеку не вырваться из круга суеты, если он не обретет созерцательный образ жизни. Таким образом, получается, что созерцание можно понимать как образ жизни. Человек вынужден участвовать в мирских делах и отдать дань некой внешней деятельности.  Но имея высшие цели и смыслы, он не поглощен всем этим. Он наблюдатель. Может быть, даже вынужденно он играет по внешним правилам, но не отождествляет себя с ними. Он не растворяется в мутном сумбуре социума. Он независим от мiра, храня мир в душе. Созерцательность как образ жизни дает подлинную свободу. Святой Максим Исповедник  говорил: «У человека два крыла, дабы возлетать к Богу: свобода и благодать». Человек находит убежище не в самом себе, не во внешнем авторитете, а в Боге. Пребывая со Христом в сердце, он независим от внешних обстоятельств. Он со Христом. Но сначала надо обрести мир в душе.  Созерцательность освобождает от власти рассудка, но не разума. Разум преображается. Это означает остановку работы на постоянной «строительной площадке», в которую превратился наш бедный ум, где человек постоянно ворочает в своем сознании громадные глыбы каких-то желаний, замыслов, тщетных надежд, строя воздушные замки. Отправной точкой постройки воздушных замков является желание земных гарантий и ясных внешних идеалов. Но это желаемое прочное убежище для земной жизни оборачивается тюрьмой для духовного бытия. Господь Иисус Христос  принес в мир не новую систему ценностей или идеалов, а новый способ жизни, который заключается в становлении человека свободной личностью, личностно предстоящей Богу. Вместе со свободой приходит беспристрастное видение себя. Это лицезрение себя изнутри, дарует понимание, что любое внешнее счастье нереально, и потому лучше выстраивать причастность к Вечности. Эта причастность позволяет вынести невзгоды, которые, в отличие от удач и успехов, по-настоящему присутствуют в жизни мира. Созерцательность – это беспристрастность и непоколебимость. Именно в созерцательном отношении к жизни можно видеть реальность «как она есть», а не свои иллюзии, или только свои страдания. Созерцательность помогает освободиться от осуждения и обид. Дается способность ясно видеть и, может быть, даже сочувствовать тем, кто сам себя не видит.

— Что такое благорастворение воздухов?

Протоиерей Александр Рябков:

Это хорошая погода, благоприятная для урожая.

— Апостолы испугались Преображения. А апостол Иоанн пишет, что боязливые Царства Божия не наследуют. Как же так?

— Вы хорошо сказали так: созерцание Творца через творение. А вот скажите, пожалуйста, Вы в передачах про Чехова сказали, Бог гордым противится. А я люблю Ф.М. Достоевского. А отчего Антон Павлович так сдержанно относился к своему предшественнику?

— Сделайте передачу о Батюшкове.

— Как пережить, когда приходишь к сознанию бессмысленности земного счастья? Христианство понимаешь умом, а внутри – пустота.

— Меня интересует, как у Глеба Грозовского судьба?

— Помолитесь за Наталью. У меня был другой вопрос, но этот – самый главный. А вопрос у меня был – ведь Бог един для всех, но что же люди не могут найти ничего общего между собой?!

— Я замужем. Если муж оскорбляет, зная мои старые дела, а мы 17 лет вместе живем, но я для него – падшая женщина, и он при детях так говорит. Как мне себя вести? Как мне спать с этим человеком? Как мне жить с этим человеком? Я ему про прошлое рассказала, а он сплетни про меня стал собирать.