Правду знать надо. Но не всем

Программа Александра Крупинина

«Неделя»

Гость: протоиерей Димитрий Дашевский

Прямой эфир 5 декабря 2021 г.

ВИДЕО

 

Темы программы:

 

— Рождественские чтения в Петербурге.
Тема: «К 350-летию со дня рождения Петра I: секулярный мир и религиозность»

— маршал Жуков и православие

— нужно ли знать правду?

— зачем освящать предметы?

— 100-летие протоиерея Глеба Каледы

— хорошее ли было время для церкви – 70-е годы?

— тихое диссидентство

— инициатива ввести новые правила русского правописания: слово «Бог» с прописной буквы и др.

— конференция, посвященная Сергею Аверинцеву, прошла в Риме

— советские демонстрации – можно ли христианину участвовать?

— Русская православная церковь заграницей и Архиепископия западноевропейских приходов русской традиции – в чем могут состоять возникшие разногласия церковных структур, находящихся в подчинении Московской патриархии, повлекшие с одной стороны запрет сослужения литургии?

 

 

Александр Крупинин:

Вот, например, интересный такой вопрос хотел вам задать. 1 декабря в городском округе Власиха Московской области к 125-летию со дня рождения четырежды героя Советского Союза маршала Жукова торжественно открыли после реконструкции мемориальный комплекс, открытие приурочено к 125-летию Жукова. Мемориал освятил председатель Синодального отдела по взаимодействию с вооруженными силами и правоохранительными органами епископ Бронницкий Савватий. Вот как: фигура Жукова и православие? Вот есть такая концепция, среди православных тоже, что вообще его надо канонизировать и так далее, и так далее.

 

Протоиерей Димитрий Дашевский:

По-моему, это слишком уж притянуто… Дело в том, что Жуков был безусловно яркой личностью. Да, он был почти главнокомандующим, если не считать Сталина. Но он был не самым результативным генералом из всего генералитета, мне, например, Рокоссовский более симпатичен. Жуков совершенно не берёг солдата, то есть у него была задача – и сколько он положит человек на выполнение данной задачи, это не важно. Но у нас в России ведь очень часто говорят как: победителей не судят. Но, с другой стороны, в истории известны и пирровы победы.

…

Личность яркая, неоднозначная, а у таких личностей всегда есть поклонники, которые мистифицируют своего героя, «создают легенду».

 

Александр Крупинин:

Народу нужно жить в мире мистификаций?

 

Протоиерей Димитрий Дашевский:

Какой-то части нужно.

 

Александр Крупинин:

Или народу нужно знать правду? Вот что лучше для людей: знать правду, хоть она, конечно, неприятная часто бывает, горькая…

 

Протоиерей Димитрий Дашевский:

Вы знаете, правду хорошо знать тем, кто способен ее понести. Кто выдержит эту правду.

 

…

 

Александр Крупинин:

Так, у нас тут еще есть интересная тема. Конференция «Жизнь Русской Церкви в эпоху скрытых гонений (70-80-е гг. ХХ столетия)» провел Православный Свято-Тихоновский гуманитарный университет, это было связано со 100-летием протоиерея Глеба Каледы. Довольно такая значительная фигура, он был и священником, и ученым, он был скрытым священником, то есть он занимался наукой, и в то же время в своей квартире служил литургию. Иоанн (Вендланд) его рукоположил и никто об этом не знал.

Вот 20-е – 30-е годы XX века гораздо лучше изучены, чем более близкие по времени и доступные 1970-е – 1980-е годы. Жизнь церкви проходила в условиях скрытых гонений.

И вот была конференция, посвященная и святителям, которые в те времена действовали, вообще разным вопросам. Я слышал от многих людей, что вот семидесятые-восьмидесятые годы – это такое для церкви вообще тоже очень хорошее время.

 

Протоиерей Димитрий Дашевский:

Мне кажется, эти годы были овеяны ореолом такого здорового церковного романтизма. Когда видимых гонений не было…

 

Александр Крупинин:

То есть это было не опасно.

 

Протоиерей Димитрий Дашевский:

Это было не опасно, но, с другой стороны, можно было лишиться работы, то есть физического устранения не было, почему и называются гонения скрытыми, то есть можно потерять было какой-то социальный статус, скажем так, или значительно его понизить, но при этом, не опасно было для жизни. Если в тридцатые годы тайно собираться – это  просто накрыли и всех по этапу, в лучшем случае, а вообще-то к стенке могли поставить. А здесь это – можно было снискать какой-то такой для себя ярлык неблагонадежного, ну и, соответственно, тебя тихо будут вот так вот прессовать. Но это будет связано с какими-то лишениями, такими незначительными, материальными, социальными. Но, тем не менее, вот в этот момент такие появляются личности, как Глеб Каледа, которые собирают вокруг себя… Он не просто служит литургию, а он собирает вокруг себя интеллигенцию определенную, московскую. Отец Александр Мень, который был более заметен и у него более широкий круг был, потому что он всё-таки был не тайным священником, но это тоже, всё равно, было для многих тайное общение, приезжали к нему многие тайно, стараясь не засветиться. А для интеллигенции, наверное, вот эта вот частичка какой-то нелегальщины…

 

Александр Крупинин:

Противостояния.

 

Протоиерей Димитрий Дашевский:

…она вселяла в них… они, может быть,  не могли бы вот где-то открыто встать к стенке… да, и сдались бы. Но вот это вот тихое диссидентство такое вот – оно укрепляло их в вере, по-своему.

Это действительно интересный момент. Но сказать, что он совсем не изучен, нельзя. Потому что и отец Глеб Каледа, и многие другие оставили свои воспоминания. И есть воспоминания, уже написанные там в девяностых, двухтысячных, людей, которые к ним ездили. То есть описывающие с другой стороны эти общины.

…

 

Например, в Астрахани, был такой известный, практически исповедник, архиепископ Павел (Голышев), мой отец был у него секретарем, в семидесятых его лишили кафедры, тоже руками Синода, но лишил кафедры, конечно, его – уполномоченный. Он не хотел никаких закрывать храмов. А он из эмигрантской среды, поэтому у него были свои понятия о чести, те еще, оттуда привезённые, он член французского Сопротивления. И вот он никак не хотел с уполномоченным… И когда он должен был поехать на Собор, 61-го, по-моему, года, вот в хрущёвские гонения, там вопрос решался о том, чтобы ввести институт председателей приходского совета, тем самым отделить приходской совет от клира. И он хотел собрать мнения каких-то епископов, чтобы договориться сказать против. И даже моего отца посылал к Луке (Войно-Ясенецкому) в качестве доверенного лица, с запиской, содержащей только то, что податель сего является моим доверенным лицом и прошу ответить на его вопросы. А все вопросы задал устно мой отец. И отец разговаривал с Лукой (Войно-Ясенецким). Так вот, этого человека, владыку Павла (Голышева), архиепископа Павла (а я ребенком еще его застал), его вызывает уполномоченный, перед тем, как он должен был поехать на Собор, и он его непонятно зачем вызвал, и долго держал в кабинете: «посидите, посидите». Он сидел у него в кабинете в кресле, а кресло было намазано какой-то мазью из спецсредств КГБ. Он не смог поехать в Москву. Отец мне говорил, что у него кожа лоскутами слезала…

 

Александр Крупинин:

Я слышал эту историю.

 

Протоиерей Димитрий Дашевский:

…и была жуткая температура. Едва выжил. И уже ни о каком участии в Соборе не было речи. Вот, пожалуйста, вот эти случаи же известны, они описаны в воспоминаниях, просто речь идет о том, чтобы современный уже историк просто взялся написать такой общий, глобальный труд, кто-нибудь, например, Шкаровский, да, или Фирсов, взял бы, собрался, и издал книгу «Церковь в 1970-1980 годы».

…

Я даже видел эту записку. Наверное, сейчас она у моего брата. Записка написана рукой владыки Павла, о том, что подателю сего верить, он мое доверенное лицо. Это исторический факт.

При этом, конечно, шли на некоторые хитрости. Вот, например, я, разбирая отцовские бумаги, нашёл какую-то проповедь, в день святителя Николая. Проповедь настолько сухая и вот вода водой, а отец у меня достаточно неплохо проповедовал, я помнил его проповеди, очень живо и эмоционально, а тут я читаю и просто я не узнаю, кроме его подписи ничего там от него нет. Я говорю: папа, что это за ерунда такая? Он говорит: ничего ты не понимаешь, это проповедь для уполномоченного.

…

Почему романтизм? Потому что своеобразная игра шла, игра в кошки-мышки здесь. Это личное противодействие таких людей, как разведчиков, знаете, и умные люди, может быть, от этого даже какой-то вот драйв испытывали.

…

 

Александр Крупинин:

Конференция, посвященная Сергею Аверинцеву, проходит (или прошла) в Риме. … В общем, тоже надо отметить, что очень радует, что вот всё-таки такие люди как Сергей Сергеевич Аверинцев были у нас, и в Европе их знают.

 

Протоиерей Димитрий Дашевский:

Он делал переводы псалмов, переводы Евангелия… Это ещё до отца Георгия Кочеткова, то есть человек понимал проблему языковую, которая существует, вот этот барьер, и он решил, максимально сохранив поэтику церковнославянского, и взял чисто богослужебный текст, избранные псалмы, и сделал перевод Шестопсалмия.

 

Александр Крупинин:

Мы с вами разговаривали в прошлый раз на эту тему. Всё-таки не звучит это здорово.

 

Протоиерей Димитрий Дашевский:

Да, сейчас лично для меня актуальность таких переводов остро не стоит. Тогда было другое время. Это было время, овеянное романтизмом запретного. А сейчас уже не стоит этот вопрос как тогда, и словари есть, и там нужно-то всего 10-15 слов пояснить, но ощущение от этого языка совсем другое.

…

Может быть, это время, вот семидесятых-восьмидесятых годов, оно и было для церкви очень полезным, оно родило определённый склад людей, церковных деятелей, которых мы сейчас вспоминаем с некой ностальгией.

 

Александр Крупинин:

И, главное, не требовалось, как, допустим, в сталинские времена, чтобы мы там действительно это всё исповедовали. Надо было на собрании сидеть, там проголосовать…

 

Александр Крупинин:

Щепотку ладана перед статуей императора уже не надо было…

 

Александр Крупинин:

Меня это, допустим, не унижало, не заставляло меня там что-то переступать, через себя…

 

Протоиерей Димитрий Дашевский:

Хотя я ещё помню как ходил  на демонстрации с палками, но мы воспринимали это как, во-первых, нерабочий день, и, во-вторых, мы доходили до ближайшей чебуречной, застревали там, и обычно до Дворцовой не доходили.

 

Александр Крупинин:

Нет, мы доходили, у нас в институте с этим было строго. Поэтому мы с утра собирались где-то в районе площади Мира, у нас был Финансово-экономический институт, это вот он выходит на Садовую и на Грибоедова, и у нас был сбор на площади Мира, там мы собирались в какой-то парадной, выпивали бутылку портвейна втроём, и шли, уже нам всё было хорошо.

 

Протоиерей Димитрий Дашевский:

А я помню одну из демонстраций, какой-нибудь 87-й год, и мы со студентами Консерватории шли мимо Никольского собора, вышли на Садовую, и по Майорова, это сейчас Вознесенский проспект, вот с какими-то там палками с портретами, вдруг возникло желание что-то спеть. И хоровой отдел Консерватории запел «Тебе Бога хвалим» Бортнянского.

 

Александр Крупинин:

Естественно, никто ничего не понял, из начальства.

 

 

Полностью слушайте в АУДИО.

Смотрите ВИДЕО.