«Превзойти натуру»

Программа Екатерины Степановой

«Время Эрмитажа»

Выставка «Пьеро делла Франческа. Монарх живописи»

Эфир 23 февраля 2019 г.

АУДИО 1

Эфир 2 марта 2019 г.

АУДИО 2

В декабре 2018 года открылась выставка, которую все специалисты в один голос называют выставкой столетия – «Пьеро делла Франческа. Монарх живописи». Перед открытием выставки состоялась большая пресс-конференция, на которой директор Эрмитажа М.Б.Пиотровский и куратор экспозиции Т.К.Кустодиева, ведущий научный сотрудник Отдела западноевропейского изобразительного искусства, рассказали, в чем же значение этой выставки. Об этой пресс-конференции уже был репортаж в эфире радио «Град Петров».

Дело в том, что произведения Пьеро делла Франческа не представлены в российских музейных собраниях. Большинство его творений находятся в Италии, в местах, не часто посещаемых туристами. К тому же «открытие» Пьеро делла Франческа произошло лишь в середине XIX столетия. До этого времени его работы не привлекали к себе особого внимания, но изучение его наследия, интерес к его творчеству привели к тому, что теперь специалисты с твердым убеждением относят его к ключевым фигурам итальянского кватроченто, т.е. итальянского Возрождения XV века.

Уникальность и значимость события заключается еще и в том, что отдельных больших выставок Пьеро делла Франческа еще не проводилось. И вот впервые в истории именно в Эрмитаже удалось собрать вместе значительное количество его работ из музеев Италии и даже некоторых мировых музейных собраний. Большую роль в организации этой выставки сыграл фонд «Эрмитаж-Италия», усилиями которого это событие стало возможным. Так что «выставка столетия» – это не приукрашенный пафос, а исторический факт. Основные расходы по организации выставки взяла на себя российская компания «Роснефть».

Любое художественное произведение требует объяснения специалиста, понимания и вдумчивого рассматривания, а не поверхностного взгляда. И в этом нам любезно согласилась помочь Ольга Георгиевна Махо, заведующая Методическим сектором Научно-просветительного отдела Государственного Эрмитажа:

«Что касается Пьеро, то это один из тех персонажей, которые могут быть со всеми основаниями поставлены рядом с мастерами Высокого Возрождения, в том числе как образец универсального человека эпохи Возрождения. Эта выставка демонстрирует нам его и как живописца-монументалиста, и как живописца, выполняющего огромные алтари,  и как художника, который работает в жанре камерного алтарного произведения для домашнего алтаря. Но это интимное общение, особенно, если мы имеем в виду персонажей такого круга как Федерико да Монтефельтро, герцога Урбинского, предполагает необыкновенную тонкость, глубину и остроту и интеллектуального, и духовного взаимодействия. Поэтому такая сложная программа, поэтому такая изощренная живопись. В других случаях иногда сами условия заказа ограничивают художника. Но в случае с Федерико да Монтефельтро это заказчик, который не влияет в сторону упрощения, а наоборот, поощряет в самых высоких и сложных опытах художника.

И, кроме того, здесь представлен Пьеро делла Франческа как портретист, и представлены рукописи, которые показывают нам его как не только мастера живописца-практика, но теоретика. Для XV века разделить занятия математикой и живописью – если мы говорим о высших достижениях XV века, хотя всегда очень неправильно говорить об искусстве «что-то выше, что-то ниже», – но наиболее яркие воплощения самого понимания, что такое искусство, что такое мир, что такое человек, рождается в неразрывной связи между наукой и искусством. Можно сказать, что это еще такое средневековое, впрочем, идущее от античности, понимание искусства как одной из наук и науки как одного из свободных искусств. Т.е. в эпоху Возрождения разрыва между занятиями науками и искусствами не было, и Пьеро делла Франческа один из самых блестящих примеров этого. Все всегда говорят о Леонардо и его ученых занятиях, но Леонардо, конечно, Леонардо, и никто ни в коей мере не может умалить его достоинства, но Пьеро был таким универсальным человеком Возрождения. И эта универсальность человека связана в эпоху Возрождения и с представлением об универсальности мира.

Несколько упрощая, можно сказать, что в средние века земной мир видится такой юдолью страданий, тем местом, куда человек брошен для того, чтобы пережить многочисленные терзания, мучения, испытания, искушения и, пройдя вот этот свой тяжелый путь, за порогом смерти найти блаженство и гармонию. Но наступает какой-то момент, когда оглянувшись вокруг себя, человек, живущий уже немножко другой жизнью, уже не совсем той жизнью, которой жил человек раннего или раннезрелого средневековья, оглянувшись вокруг, себя человек задумывается, что, наверно, если этот мир был создан по Божественному замыслу, то (если мы будем вспоминать классический текст «… и увидел Он, что это хорошо») и они увидели, что это хорошо. В представлениях эпохи Возрождения это еще помножается на взгляд на античность, которая противопоставляется, и именно в эпоху Возрождения появляется термин «средние века» как дыра между великой древностью и великой современностью, и вот там они видели эту гармонию. И для того, чтобы показать, что это хорошо, мы сейчас должны быть равны древним, мы должны, по возможности, превзойти древних, и вместе с тем мы смотрим на то, что происходит вокруг себя, мы изучаем натуру (здесь и математика, и естественные науки играют свою очень значительную роль), и мы стремимся не просто сравняться с натурой, но превзойти натуру. Мы стремимся, в некотором смысле, в своем творчестве если не равными быть, то подобными самому Верховному Творцу, который создает свой мир по собственному замыслу.

И здесь есть еще один очень интересный аспект – неоднократные споры между разными видами искусства, что выше, скульптура или живопись. Приводили разные аргументы. Тот же Леонардо отдавал предпочтение живописи, и Пьеро, безусловно, тоже отдал бы предпочтение живописи. Не потому что он как практик был живописец, а потому что живопись обладает возможностями необычайно универсальными. С точки зрения эпохи Возрождения художник, который создает свой мир живописными средствами, создает действительно целый мир. Мир, который обладает всей полнотой иллюзорной убедительности и в этом смысле всей полнотой натуральности, которая, в то же время, не буквальна, не банально натуральна в том смысле, что ее можно потрогать руками. Она натуральна в высоком смысле этого слова, потому что это абсолютная убедительность интеллектуального свойства. И та же прямая перспектива, о которой так много думают художники и теоретики, и математики, и философы эпохи Возрождения – это ведь инструмент, который вырабатывается на основе математических изысканий и на основе наблюдений натуры. Будет совершенно неправильно понимать прямую перспективу как способ показать, что мы видим. Это способ создать свой мир. Задачу показать, что мы видим, так, как мы это видим, это не задача прямой перспективы. Это задача импрессионистов, когда перспектива разрушается. Потому что мы в любом случае не видим так, как диктует прямая перспектива, где есть одна точка схода.

И вот у Пьеро делла Франческо в «Благовещении», которое было им поставлено как венчающая часть алтаря, перед нами идеальная, абсолютная прямая перспектива. И эта геометрическая ось ну не может быть не прочитана. Даже зрителем, который не хочет об этом задумываться, она не может не быть почувствована. И мы видим как живопись Пьеро, как Пьеро, как культура итальянского Возрождения подходит к каким-то пределам уже настолько сложным, что возникает ощущение, что они едва ли не кощунственны. Так же как человек поднимается до равного Божественным персонажам, если не Самому Верховному Творцу (а художника сравнивают с Самим Верховным Творцом), то и здесь есть центральная ось, на которую поставлен зритель. И это тот идеальный мир, центром которого являешься ты, будучи поставленным на эту точку, на которую ориентируется ось перспективы этой замечательной аркады. Ты – центральная ось, а Дева Мария и Архангел Гавриил – по сторонам от тебя. Может быть это мысль, которую до конца художник не додумывает, он не произносит этого словами. И действительно, словами такое произнести, это уже нечто запредельное. Но ощущение, вот это ощущение человека, как центра Вселенной, итальянское искусство XV, рубежа XV и XVI века, дает. Возможно поэтому искусство итальянского Возрождения так притягательно для зрителя и сейчас. Даже для того зрителя, который об этом не думает. Но он чувствует себя вот этим совершенством, этим центром Вселенной.

А в XVI веке все рушится. И рушится даже не только потому, что многие итальянские государства, которые чувствовали себя весьма сильными в XV веке, переживают политические и военные катастрофы, но по причине абсолютно объективной – геоцентрическую систему сменяет гелиоцентрическая. Человек остается на Земле, и оставаясь на Земле, которая перестает быть центром Вселенной, он уже не может так искренне, как в это могли верить в XV веке, оставаться ощущающим себя средоточием всего мироздания».

Возможно, кому-то покажется, что одиннадцать произведений и четыре рукописи это мало для грандиозности. Но, во-первых, грандиозность заключается не только в количестве, а во-вторых, у нас бы тогда просто не было возможности так подробно побеседовать о каждом произведении.

Большое количество работ Пьеро делла Франческа – это фрески, которые находятся в Италии, в основном в тех местах, где и были созданы. Конечно, в том случае, когда они сохранились. Но все же некоторые из фресок прибыли и в Эрмитаж. Об этом – во второй части беседы с Ольгой Георгиевной Махо.

«Монархом живописи» Пьеро делла Франческа назвал его ученик Лука Пачоли, крупнейший европейский алгебраист XV века, в своем трактате «Сумма арифметики, геометрии, отношений и пропорций», который он посвятил герцогу Урбинскому Гвидобальдо да Монтефельтро (детский портрет герцога представлен на выставке). Вот как Лука Пачоли пишет о мастере: «Собственно перспектива, без сомнений, ничего бы не значила, если бы ей не сопутствовали законы математики, как в полной мере доказал наш соотечественник, монарх живописи нашего времени Маэстро Пьеро делла Франческа, частый гость Вашего высочайшего дома; он написал исчерпывающий труд об искусстве живописи и о могуществе линии перспективы».

Пьеро делла Франческа работал при дворах многих итальянских властителей, но всегда возвращался в родной город Борго-Сан-Сеполькро. Его фресками были расписаны церкви в Ареццо, Сан-Сеполькро, Флоренции, в Римини, Урбино, Риме и многих других городах северной Италии. Но не все из них дошли до наших дней. К примеру, фрески, над которыми он трудился в Ватикане, впоследствии были сбиты, чтобы освободить место для росписей Рафаэля.

Возможность прийти на выставку есть, и не один раз. Она продлится в Пикетном зале Зимнего дворца до 10 марта 2019 года. Сделать это обязательно надо, потому что есть вещи, которые необходимо видеть своими глазами, даже если существуют превосходные репродукции. В наше время технические возможности позволяют увидеть многое, но личные впечатления, собственная зрительная память никогда ничем заменена быть не может.

Полностью рассказ о выставке слушайте в аудио.

Аудио, фото – Екатерина Степанова.