Прививка от войны

Программа Марины Лобановой

«Встреча»

Гость: петербургский военный писатель, переводчик Юрий Лебедев

Юрий Михайлович Лебедев – автор книги «Уходящие в вечность», вышедшей  в серии «Писатели на войне, писатели о войне».

В передаче речь шла о том, каким образом подаётся в литературе и в повседневной жизни тема войны. Как войну видят ветераны, в том числе и с немецкой стороны? Как её переживают у нас? Возможна ли встреча двух сторон в переживании одной войны, причём сторон-противников в этой войне? Какова совместная память о войне?

Юрий Лебедев:

Немцы, которые сюда приехали впервые после подписания на высшем уровне между Ельциным и Колем «Соглашения по уходу за воинскими захоронениями», приехали реализовывать его, потому что здесь, под Ленинградом, были когда-то немецкие захоронения. После войны их, как говорится, «срыли», но планы-то остались у них. Немцы оказались и здесь люди дотошные. У нас называли братскими могилами, когда людей сбрасывали в ров, а потом прикрывались словами Ольги Берггольц «Никто не забыт, ничто не забыто». Да забыто – вот как раз выясняется… А у немцев были все записи, поэтому они, когда приехали, чётко говорили: «Вот в этой деревне, здесь находилось немецкое кладбище». Более того, показывали фотографии! И возник тогда вопрос – как им помочь? Тем более что приезжали вдовы солдат, которые пятьдесят лет всё-таки надеялись на это место хотя бы приехать.

Знаете, у меня был случай, удивительный совершенно. В девяносто втором году меня, как переводчика, Совет ветеранов попросил сопровождать в автобусе группу немцев, а там были и бывшие солдаты, и вдовы погибших. Я сидел рядом с женщиной, как сейчас помню её имя – ее звали Адельхайд Бишев. И в разговоре она мне сказала:

«Господин Лебедев, Вы знаете населённый пункт Сологубовка?»

«Нет», – говорю, – «Не знаю!»

Она говорит: «Есть какое-то рядом место, более крупное, называется «Эмга».

Я говорю: «Что за Эмга?»

Потом я понял, Эмга – это Мга, немцы просто выговорить не могут, говорят «Эмга».

Ну ладно, я говорю: «Давайте по карте посмотрим». Нашли – Сологубовка.

Она говорит: «Вы можете меня туда привезти?»

Привёз я её туда. Развалины церкви Успения Божией Матери – чудесный храм, это отдельная тема, но развалины. Ни купола, ничего. Внутри козы ходят, коровы. А перед этим храмом пустырь и какая-то кочковатая земля. Она мне показывает фотографию. Церковь во время войны ещё с куполом, достаточно ухоженная, и вдруг – кресты, немецкое кладбище. Вот, говорит, могила моего мужа…

Я смотрю, действительно, написано — «1075 Ханс Бишев». Я даже номер запомнил.

«Давайте посмотрим, где-то здесь», – говорит.

Мы пошли, конечно, никаких могил, ничего нет, но на поверхности лежали черепа, кости. Это работа этих чёрных копателей, которые искали там зубы, остатки обмундирования, что они потом продают. И вот эта женщина вдруг сняла рюкзачок и стала туда засовывать эти обломки черепа. Я как сейчас помню, челюсть была.

Я говорю: «Зачем вы это делаете, ведь наверняка это не Ваш муж, точного места Вы не знаете?»

Она говорит: «Я не могу видеть такое кощунство, я соберу, сколько смогу, и отвезу на наше семейное захоронение. И там закопаю».

И знаете, вот эта женщина, она меня повернула. Я остаюсь в этой теме, остаюсь в теме помощи людям, в этом деле памяти о своих близких. И мне очень приятно, что, когда Народный союз Германии по уходу за воинскими захоронениями, который прописан в официальном соглашении, обратился ко мне с просьбой помочь подыскать для них сборное кладбище, немецкое, я, не задумываясь, назвал Сологубовку.

Сегодня эта Сологубовка уже более 15 лет существует. Там захоронено более 60 000 немецких солдат. Красивое место, очень ухоженное. Церковь восстановлена на немецкие деньги. По Германии был сбор, 3 миллиона евро они собрали. Митрополит Владимир, ему огромное спасибо за это, когда к нему обратились немцы с просьбой, что они хотели бы восстановить эту церковь, и попросили дать им разрешение в подвальном помещении  сделать зал памяти (где они хотели бы поставить книги с именами тех, кто погиб), он дал на это благословение. И это чудо сегодня существует. Идут богослужения, но люди спускаются и вниз тоже, и смотрят.

Это тоже сближает и вырабатывает новую прививку от войны.