«Проповедь Иоанна Крестителя» памяти Николая Никулина

Программа Екатерины Степановой

«Время Эрмитажа»

Тема: Выставка «Питер Брейгель Младший. «Проповедь Иоанна Крестителя». К завершению реставрации. Памяти Н.Н.Никулина»

Эфир: 30 марта 2019 г., 14:30

АУДИО + ТЕКСТ + ФОТО

 

19 марта 2019 г. во Дворце Меншикова открылась экспозиция из традиционного для Эрмитажа цикла «К завершению реставрации». На этот раз зрителям представлена обновленная картина Питера Брейгеля Младшего «Проповедь Иоанна Крестителя».

 

Однако событие приурочено не только к завершению реставрации, но и ко дню памяти Николая Николаевича Никулина, многолетнего хранителя нидерландской и немецкой живописи в Эрмитаже, участника обороны Ленинграда, оставившего яркие, но жесткие, нелицеприятные «Воспоминания о войне». Николай Николаевич писал эти воспоминания «в стол», потому что в советские время не было никаких шансов на их публикацию. Но в 90-е годы такая возможность уже появилась, и стало понятно, что утонченный интеллигентный эрмитажный хранитель, как написал в предисловии директор Государственного Эрмитажа М.Б.Пиотровский, «выступает как жесткий и жестокий мемуарист. Читать эти воспоминания больно и страшно. Больно, потому что в них очень неприятная правда».

 

См. на Сервисе скачиваний передач радио «Град Петров»

Никулин Николай Николаевич

 

 

Перед открытием выставки к собравшимся гостям – сотрудникам Эрмитажа, коллегам Н.Н.Никулина, его ученикам, друзьям, журналистам обратился М.Б.Пиотровский.

 

«У нас сегодня открывается прекрасная выставка с разными хорошими смыслами, объединяющая в себе историю Эрмитажа и реставрацию, историю искусств и многое, многое другое. Сегодня мы представляем результаты реставрационной работы. Это «Проповедь Иоанна Крестителя» Питера Брейгеля Младшего – его копия с папиной картины. И мы посвящаем это открытие, эту реставрацию и сегодняшний день памяти Николая Николаевича Никулина, потому что это круглая дата для него. Николай Николаевич учитель для многих из нас – учитель профессиональный, учитель моральный. Он был хранителем той живописи, к которой относится эта картина. И его заветы во многом служат для того, что сейчас и происходит с этой коллекцией. А коллекция это, в общем-то, общее слово. Всегда было так, что северные школы в Эрмитаже не очень представлены, и коллекция как бы не особенная – такая манера эрмитажная была, особенно среди молодых поколений. А сейчас трудами хранителей и реставраторов, специфическими и нестандартными методами значение этой коллекции становится все выше и выше. Потрясающие Рогир ван дер Вейден и Гуго ван дер Гус, которые отреставрированы, сразу дали понять это, сразу стало ясно какие они замечательные. После реставрации Рогира ван дер Вейдена стало ясно, что он лучше, чем тот, который находится в Брюгге и считался самым хорошим, или лучше нашего.

 

А другая линия, которую с таким мастерством Николай Леонидович Зыков и Валерий Юрьевич Бровкин проводят, это реставрация картин, которые, казалось бы, не могут уже ничем нас удивить, которые считаются вроде бы вторичными, не могут ничего нового сказать. Но серьезные исследования как раз и показывают разницу, и это то, о чем мы сегодня рассказываем, т.е. открываем заново.

 

Николай Николаевич был человек исключительных знаний, исключительной интеллигентности и исключительного понимания внутренних смыслов музейной жизни и музейной работы. И поэтому я очень рад, что сегодня мы все в память Николая Николаевича такой дар от учеников и последователей преподносим».

 

 

Об особенностях картины, истории ее бытования и о Питере Брейгеле Младшем рассказывает куратор выставки, научный сотрудник Отдела западноевропейского изобразительного искусства Николай Леонидович Зыков. Николай Леонидович – один из учеников Н.Н.Никулина, сменивший его на посту хранителя нидерландской живописи.

 

«Во время реставрации были сделаны не то чтобы какие-то открытия, а, скорее, как часто говорят, «удалили желтый лак – и картина заиграла свежими красками». Это такая избитая фраза. Но если посмотреть по фотографиям до реставрации, кроме этой желтизны была еще и грязь, которая забивала какие-то микроскопические изображения. Например, чуть правее центра картины есть изображение сцены Крещения Христа на берегу реки. Это река Иордан имеется в виду. Эта сцена была практически не видна. Она очень маленького размера. И даже при увеличении – и на фотографиях это видно, – если сильно увеличить, то это просто какие-то черточки краской, и не очень понятно, что изображено. А если увеличение чуть уменьшить, то оказывается, что это люди, фигура Христа, фигура Иоанна Крестителя. А под этим желтым грязным лаком это было просто не видно. Хотя эта сцена не была записана, нельзя сказать, что она была совсем недоступна.

 

Конечно цвет потрясающий. Яркий, как будто вчера, позавчера мастер закончил работу. Если просто взять желтое стекло, желто-грязное, и как очки надеть на себя, вы увидите, что все краски тускнеют, сереют, переходы от краски к краске не так чувствуются, и оттенки не так чувствуются. А здесь мы видим, хочется думать, в первозданной красоте.

 

Картина поступила в XIX веке в Эрмитаж. Сразу же была переведена с дерева на холст, как это очень часто было с эрмитажными картинами. Это тоже, конечно, какие-то потери живописные и т.д. Но с другой стороны, видимо этот желтый лак, который был сделан таким широким мазком, в чем-то спас картину, когда ее переводили.

 

— Т.е. на картине мы можем видеть два сюжета – это собственно проповедь Иоанна Крестителя и Крещение Христа, которое стало теперь видным?

 

Таких глобальных да. Но здесь есть еще тема протестантского и католического движения, которое может быть есть, а может быть нет. Есть такие предположения, что, так как эта проповедь проходит в лесу, то это такая уединенная проповедь, сокрытая, это время, когда происходят гонения и борьба протестантов с католиками. И поэтому это какие-то протестантские общины, которые прячутся в лесу и проповедуют там. Может, так, может, нет. Это научная гипотеза, скажем так. Мастерская Брейгеля находилась в Антверпене, оплоте католицизма, поэтому тоже как-то странно.

 

Этих картин существует множество вариантов, копий. И не только Питер Брейгель Младший копировал, а и огромное количество художников тоже копировали этот сюжет в такой трактовке.

 

— Эта картина копирует сюжет Питера Брейгеля Старшего?

 

Да, она очень точно воспроизведена. Практически один к одному, по сюжету это следование картине отца, конечно. Но есть различия по цвету. Предполагается, что к этому времени, когда создавалась эта картина, картины отца уже не было в мастерской. Но прорисовки на картоне, по которым делалась картина отца, они сохранились, и по ним воспроизведены все контуры, а вот цветовых решений не было, и поэтому Питер Брейгель Младший по-другому выполнил цветовое решение. Т.е. от Будапештской картины отличается цвет костюма одного, другого и т.д.

 

— Питер Брейгель Младший очень много копировал картины отца, но, тем не менее, самостоятельный художник. В чем же его собственный стиль, отличие, особенность? Чем он замечателен?

 

Дело в том, что Питер Брейгель Младший совершенно феноменальный, наверно, можно сказать современным языком, менеджер. Вместе с братом он создал, организовал, по сути, производство копий на тему картин отца с какими-то отличиями. Вот этой картины существует порядка тридцати вариантов. И так по каждой картине – невообразимое число вариантов. Это просто такой завод по производству картин. Причем обычно высочайшего качества – есть хуже, есть лучше. Например, в Эрмитаже есть картина «Избиение крестьян», которая тоже приписывается Питеру Брейгелю Младшему, но это работа мастерской, и она рангом гораздо ниже. Это всегда проблема. Вот говорят, в Эрмитаже копии. Да копии, но они бывают разного времени, разного качества, и это копии не современные, а того же времени. Но это отдельная тема, и нельзя шаблонно подходить, что, мол, копия. Вот эта картина подписана Питером Брейгелем Младшим, она датирована, и из этих тридцати вариантов она в двух-трех первого качества находится. Очень трудно сказать, которая из них лучше, но каталоги ставят ее из этого сюжета в первый-второй номер. Были у него и свои оригинальные работы, но наследие Питера Брейгеля Младшего – это отдельная такая тема, в которую здесь и сейчас не стоит погружаться, потому что это такое исследование специальное.

 

Если говорить о первой картине Питера Брейгеля Старшего, то он сделал ее на заказ семьи, которая, видимо, владела ею много-много лет. Потому музей в Будапеште и государство ее национализировали. И несколько лет назад эта семья отсудила у государства эту первую картину, и сейчас эта картина, одна из немногих Питера Брейгеля Старшего, которая находится в частном собрании юридически. Хотя пока что находится в музее, т.е. сохраняется в этом музее в Будапеште. А что касается нашей картины, то ничего не могу сказать, кому она принадлежала с самого начала. В Эрмитаж она поступила из частного собрания в конце XIX века баронов Притвицев, австрийской семьи. Была ли она куплена в Петербурге, была ли она куплена еще где, не знаю. А что было в XVII веке, где она висела, тоже, к сожалению, неизвестно».

 

 

В обычном понимании зрителя, которое скорее является стереотипом, чем правдой, произведения старинных мастеров непременно должны быть темными, тусклыми, как бы покрытыми патиной времени. Этот стереотип сложился не сейчас, а передался нам еще от восприятия публики XIX века. Но после реставрации шедевры живописи как бы заново открываются зрителю, и мы можем увидеть их почти в первозданном виде, можем оценить всю ту яркость и колорит красок, которыми писали мастера эпохи Возрождения. У нас появляется такая возможность благодаря невероятному терпению, кропотливой, внимательной и вдумчивой работе реставраторов. О работе над произведением Питера Брейгеля Младшего «Проповедь Иоанна Крестителя» рассказывает художник-реставратор Лаборатории научной реставрации станковой живописи Валерий Юрьевич Бровкин.

 

«Картина преобразилась, но надо сказать, какой она была. Конечно, за долгое хранение в запасниках и не имея реставрации сто двадцать лет, она уже была сильно изменена и выглядела однотонной, очень темной. Весь сюжет выглядел так, как будто все это происходит в сумерки. Тут еще надо сказать, что при последней реставрации в 1890 году, когда она была переведена с основы, состоящей из досок, на холст, ее еще и покрыли масляным подсвеченным лаком, подкрашенным, чтобы скрыть какие-то потертости, мелкие утраты, имеющиеся на картине, какие-то тонировки, изменившиеся уже в цвете. Существовал такой антикварный приёмчик в то время, чтобы таким образом придать картине более старый вид, а заодно и какие-то некачественные реставрационные работы прикрывать таким образом. И когда нам были сделаны анализы перед началом работы, то они как раз показали, что там имеется два слоя лака масляного, в котором находился пигмент и уголь для придания такого старого вида.

 

Что было сделано. Были удалены поздние слои лака. Конечно, открылись сразу стыковки на досках, стыки сочленения досок, когда она еще находилась на дереве. Картина раньше находилась на дощатом основании, которое состояло из четырех досок. Доски были между собой соединены, склеены. За долгое существование картины произошло, видимо, какое-то ослабление в стыковках этих досок – ее реставрировали, переклеивали эти доски между собой, естественно зачищали стыки досок в ущерб живописи – живопись немножко стачивалась. Если мы внимательно посмотрим на фотографии, сделанные при анализах, мы можем увидеть даже где-то несовпадение рисунка по бывшим стыкам досок. Потом это все переклеивалось на основание из холста. И прежде всего была сложная художественная реставрация. По техническому состоянию картина неплохо выглядела – она не осыпалась, находилась, в общем-то, в прекрасном состоянии. Но из-за того, что мы видели, что она сильно изменилась, и зритель уже не может ее воспринимать такой, как и надо, приходилось снимать эти лаки, обнажались утраты, менялось состояние колорита, цветовых отношений. Картина становилась более насыщенной, стали видны все приемы художника, которые он использовал для достижения каких-то своих целей. Например, он пытался сымитировать кору дерева (скорее всего, это дуб) на переднем плане. До реставрации это было просто что-то коричневое, однотонное, плоское, и фактура не была видна.

 

Надо сказать, что живопись Брейгеля Младшего отличается по исполнению. Она более пастозная, т.е. красочный слой более толстый. У Питера Брейгеля Старшего живопись более свободная. У его сына более аккуратная живопись, потому что он старался приблизиться к оригиналу отца, и эта аккуратность очень чувствуется. Больше сделанности какой-то, больше собранности. Т.к. все сделано по авторскому картону, т.е. по рисунку, который был сделан отцом, это все скрупулезно повторено, он старался максимально приблизить к оригиналу отца. Но на каких-то персонажах изменен цвет – можно найти отличия. И мне было очень интересно, сколько же людей изображено на этой картине. Я пытался несколько раз пересчитать, сбивался, но, в конце концов, удалось их пересчитать – их там 173, не считая собаки. С собакой 174. Каждое лицо имеет свою какую-то индивидуальность, характер. Так интересно эту картину смотреть! И вообще эта картина для зрителя широкого, для разглядывания. Мы знаем, что не все картины интересны зрителю. Вот он идет по музею, мимо каких-то картин проходит, они ему неинтересны, а какие-то интересны. Вот эта картина, мне кажется, должна быть интересна всем – и подготовленному зрителю, и неподготовленному.

 

— А сколько времени вы трудились над этой картиной? И с чего начинается процесс реставрации?

 

Два года работали. У нас есть в этом смысле консервативная, рутинная процедура, когда реставрационная комиссия смотрит, дает задание, решает, что с картиной делать. Потом происходит исследование, в зависимости от того, что требуется картине, чтобы прояснить картину, чтобы реставратору было больше понятно, что с ней делать. В данном случае мы тоже проводили исследования. Делали химические исследования, определяли пигменты, грунт, состояние, состав лака, связующего в красках. Это важный этап, потому что он идет на накопление материала вообще, так сказать, для мирового опыта по всем картинам Брейгеля. Идет сравнение, накапливается информация о его технике. Это очень важно. И для нас это очень важно. Делаем инфракрасную рефлектограмму. Она очень хорошо показывает подготовительный рисунок, состояние красочных слоев, даже видны утраты, которые мы не можем визуально видеть. Они там появляются в виде темных пятен. Видны реставрационные вмешательства. Эта подготовительная работа очень важна и она занимает 20-30% от общего времени работы над картиной».

 

 

На выставке представлены фотографии и небольшой видеосюжет, благодаря которым посетители могут представить, какие открытия были сделаны во время работы, с какими сложностями сталкивались специалисты.

 

И, конечно, почти все витрины на выставке посвящены Н.Н.Никулину, его трудам, изданиям, над которыми он работал. И «Воспоминаниям о войне», которые уже переиздавались несколько раз и переведены на разные языки. Об этой части экспозиции, а также о Н.Н.Никулине – слушайте репортаж, подготовленный М. Лобановой.

 

Выставка «Питер Брейгель Младший «Проповедь Иоанна Крестителя». К завершению реставрации. Памяти Н.Н.Никулина» продлится до 30 июня 2019 года, после чего картина вернется на свое прежнее место.

 

Аудио – Екатерина Степанова, Марина Лобанова.

Фото – Екатерина Степанова.