Пророчество как политическое высказывание. И при чем тут деньги и войны?

Программа Артема Гравина

«Исследования и исследователи»

Цикл бесед «Социально-экономическое измерение библейского богословия»

Гость: Владимир Сергеевич Шалларь

Тема: социология и политология античного мира накануне Нового Завета

Эфир: 19 мая 2022 г.

АУДИО

Программа посвящена пониманию пророчества как политического высказывания, мессианскому и апокалиптическому смыслу истории, социально-экономической и политической ситуации в мире накануне прихода Иисуса Христа, а также парадигмальной связи появления философии, наличных денег и роста количества войн в античном мире по Дэвиду Греберу.

Владимир Шалларь:

Мы можем сформулировать библейский идеал политического устройства. «Язычество», то есть традиционные общества, то есть все общества, кроме Израиля и всего того, что он породил, есть мировоззрение обожествлённых царей: мир есть замкнутая система власти, подчинения богам, природе, царям, система, освященная жрецами. Эту систему ломает единобожие. Единобожие есть мировоззрение освобожденных рабов, не признающих ни царей, ни жрецов; замкнутую систему подчинения они размыкают верой в Грядущее Освобождение. Что есть монотеизм Моисея? – нет власти кроме Бога, нет изображениям богов. Важная связка: царь – претендует на власть Бога, так всякая власть сущностно «языческая», и тем самым борьба с язычеством – борьба с властью. Идеал единобожия – союз свободных, скрепленный единым Законом, без царей и жрецов. Если того требуют обстоятельства, из масс воздвигаются явочным порядком харизматические вожди, не узурпирующие власть, а только решающие конкретные проблемы – Судьи, пророки.

…

Для того, чтобы представить, каким с социально-экономической и политической точки зрения был мир накануне прихода в него Мессии, обратимся к антропологической концепции Дэвида Гребера, основанной на специфичной историософии. В книге «Долг» он предлагает делить историю человечества на эпохи наличных денег и виртуальных (символических, кредитных, «на веру», ибо «кредит» есть «вера») денег. Деньги ведь не обладают какой-либо сущностью. Деньги есть элемент каких-то экономических практик. Сколько практик – столько и видов денег.

«Деньги» – это не только наличные деньги. Деньги в той или иной форме, очевидно, существовали все время, пока существует человеческий разум, ибо люди всегда чем-то обменивались, а, значит, всегда были какие-то единицы обмена. Скажем, «социальные деньги» считали не обмен вещей (вещи распределялись не обменом, грубо говоря, они были общими), а обмен социальных, человеческих реалий: обиды, браки, обряды и пр. (социальный капитал в буквальном смысле).

Деньги как средство обмена материальных вещей появилось вместе с появлением государств, но сначала и долгое время они были виртуальными, как, грубо говоря, метры или килограммы. Деньги – просто единицы счета товаров и услуг – на самом деле это и сейчас так, но наличные деньги создают иллюзию, что они являются какой-то отдельной реальностью, как если бы мы считали гири или линейки субстанцией массы и пространства. И только на наличные деньги начали покупать уже самих людей. Ибо виртуальные деньги – лишь элемент внутри социальных отношений, где с людьми не обращаются, как с вещами, и только наличность – кусочки металла в их безличности, в их оторванности от социальных отношений – могла стать мерой обмена людей как вещей. Солдат грабит далекую страну и продает за кусочки металла пленных: феномен рынка – это феномен войны, распада общества, безличности, асоциальности. Причем асоциальности особого рода – причиняемой могуществом рабовладельческих империй.

Как наличные деньги, здесь присутствующие, материальные, вещные деньги коррелируют с материализмом и бесчеловечностью, так виртуальные – символические, «на веру»  деньги свидетельствуют о человечном, религиозном обществе. Эпохи наличности, кэша – материалистические эпохи безверия, войн, рабства; эпохи виртуальных денег – эпохи веры, мира, человечности. Кусочки металла, за которые можно все купить, и нечто символическое, состоящее буквально из «веры».

…

Монета символизирует экономическую власть. Изображение на ней императора символизирует политическую власть. Надпись на ней «Тиберий Цезарь, сын Божественного Августа, Август. Великий понтифик» символизирует религиозную власть. Кесарь есть обожествленный император, чеканящий монету, и его властью будет распят Бог. Говорить о власти – то же самое, что говорить о капитале, говорить о капитале – то же самое, что говорить о власти, критиковать господствующую идеологию – критиковать самооправдание системы капитала-власти.

Полностью слушайте в АУДИО.

См. также: