Прорыв Блокады как непрекращающаяся история памяти

«Уроки истории»

Прорыв блокады Ленинграда

Передача первая

Аудио, фото – Екатерина Степанова

Эфир 18 января 2021 г., 17.10

 

— традиция официальной советской историографии изучения боевых действий в битве за Ленинград;

— локальные историографические традиции изучения боевых действий с внешней стороны блокадного кольца;

— об официальной и народной мемориализации памяти;

— Рабочий Поселок №5.

 

Вероятно, каждому петербуржцу хорошо известны кадры военной хроники, на которых бегут навстречу друг другу солдаты Красной Армии по большому заснеженному полю. С одной стороны все солдаты в белых маскировочных халатах. Обе стороны встречаются, обнимаются, а бодрый голос диктора за кадром сообщает нам, что 18 января 1943 года соединились войска Ленинградского и Волховского фронтов и, таким образом, прорвали блокаду Ленинграда.

 

Наверно, не одно послевоенное поколение горожан выросло на этих кадрах. Да и сегодня их довольно часто можно увидеть в наши ленинградские военные дни – 8 сентября, 27 января. Несколько реже 18 января, собственно в день прорыва блокады, но тоже показываются.

 

Понятно, что кинохроника военных лет должна была продемонстрировать какие-то итоги боевых действий. Понятно, что тогда в подробности никто не вдавался. И конечно блокаду у нас чтят и помнят, и ставят памятники блокадному подвигу. Их много. Есть и мемориалы, посвященные прорыву блокады – целые Диорама и Панорама. На Невском пятачке. На Синявинских высотах…

 

Мы также прекрасно знаем, что до сих пор поисковые отряды находят незахороненные останки защитников города, а мирные и скромные садоводческие угодья петербуржцев до сих пор «взращивают» из недр опасные «плоды» – неразорвавшиеся снаряды.

 

Долгое время все, что было связано с блокадой, обороной, прорывом, боевыми действиями разрешалось изучать и увековечивать в строго установленных властью рамках. Вот об этом можно говорить, но только таким-то образом. А здесь вот события разворачивались так-то и так-то, и не надо добавлять к ним другие эпизоды, даже если они самые героические.

 

Но история все равно неумолимо берет свое. Она не позволяет втиснуть себя в жесткие очерченные рамки хотя бы тем, что каждый год напоминает о себе очередной находкой – найденным именем, документом, неразорвавшимся снарядом.

 

Сегодня мы предлагаем вам побывать в тех местах, где проходили те самые боевые действия, итоги которых мы могли видеть на старых кадрах военной хроники.

 

О прорыве блокады Ленинграда, мемориализации памяти, сложных вопросах изучения этого периода рассказывает петербургский историк Вячеслав Мосунов. Поездка состоялась в рамках научной конференции, посвященной блокаде Ленинграда и организованной Государственным музеем истории Санкт-Петербурга:

 

 

«Территория Шлиссельбургско-Синявинского выступа, которую мы сегодня посмотрим, подвергалась как официальной, так и народной мемориализации. Мы увидим как примеры официальной мемориализации, так и примеры народной мемориализации советского и постсоветского времени.

 

Во-первых, надо сразу же обозначить, что существовала история боевых действий на территории тогдашнего Мгинского, современного Кировского района, и существовала та подача, как в исследовательской, так и в научно-популярной литературе, которая жива и до сих пор. Традиция описания боевых действий на этой территории складываться начала еще во время войны. И складывалась она в первую очередь таким образом, что доминировать в ней стала точка зрения командования штаба Ленинградского фронта. Эта точка зрения стала официальной. Эта точка зрения была воплощена в экспозиции первого музея Обороны Ленинграда. Несмотря на то, что музей в том виде, в каком он был, прекратил свое существование, схема описания событий в ходе попыток прорыва блокады Ленинграда сохранилась вплоть до нашего времени и является на данный момент доминирующей.

 

Что она в себя включает. В первую очередь краткое описание того, как блокада была установлена в сентябре 1941 года. Далее относительно краткие упоминания еще во время войны о боевых действиях на Невском Пятачке. При этом полностью были исключены из описания действия с внешней стороны блокадного кольца и попытки Ленинградского фронта содействовать успеху на другом участке у Колпино, там, где наступала 55-я армия. В дальнейшем кратко упоминалось, что на период зимы 41-42-го годов на территории Ленинградской области тогдашней были бои в районе Любани. Затем упоминали, что 1942 году Невский Пятачок погиб, заново был восстановлен в сентябре 1942 года, и быстренько, быстренько переходили к операции «Искра». О ней тоже рассказывали буквально конспективно, исключительно делая акцент на событиях первых семи январских дней с 12 по 18 января 1943 года в тот самый период, когда была прорвана блокада. Все остальное давалось или очень кратко или благополучно замалчивалось вообще. Поэтому самым забытым годом битвы за Ленинград, самым неизвестным, оказался 43-й год, насыщенный весьма трагическими событиями, борьбой за расширение пробитого в Южном Приладожье коридора. События 1943 года часто укладывались буквально в несколько строчек.

 

С точки зрения «архивной революции», когда были массово открыты архивы, картина резко меняется

 

В старом музее Обороны, так как существовала определенная традиция, связанная с формированием 30-го гвардейского корпуса, который в то время считался первым гвардейским корпусом, сформированным на Ленинградском фронте, но, как выясняется сейчас, в действительности это было далеко не так, и он был связан с именем Н.П.Симоняка, благодаря которому можно сказать была прорвана блокада Ленинграда, то в той старой экспозиции упоминалось, что летом 43-го года шли бои за Синявинские высоты. Упоминался штурм Синявинских высот 30-м гвардейским стрелковым корпусом в сентябре 43-го года. Но остальные эпизоды и общий ход боев благополучно оказался за кадром повествования.

 

Поэтому получалось так, что была достаточно жесткая схема. Она хорошо вписалась в ренессанс интереса к истории Великой Отечественной войны, который начался с момента массовых публикаций о войне с 1956-го года. Схема описания сохранилась. Она была внесена в общую историю Великой Отечественной войны, которую и продолжают использовать без каких-либо серьезных модификаций. Хотя с точки зрения «архивной революции», когда были массово открыты архивы, конечно же картина резко меняется.

 

Надо также сказать, что еще в советское время существовал целый пласт исследовательской литературы, который несколько противоречил общей схеме описания. Где эта литература появлялась? Она появлялась далеко достаточно. За Уралом, например, или в Казахстане – там, где пытались по заказу ли местного института истории партии или просто местных организаций писать истории сформированных там стрелковых дивизий. Или вообще готовили труды по определенной области в годы Великой Отечественной войны. Во многом благодаря этому начала складываться собственная локальная историографическая традиция, которая выразилась в интересе к событиям под Ленинградом со стороны людей, которые иногда находились за тысячи километров отсюда, но их родственники принимали здесь самое активное участие в боях.

 

Не случайно, что именно казахи стали теми людьми в 80-90-е годы, которые приложили значительные усилия для мемориализации Южного Приладожья

 

Это было неслучайно, потому что на Волховском фронте, который благополучно в Ленинграде забыт, это так, о нем упоминали мало, его операции упоминались лишь вскользь и очень кратко, конспективно, воевало большое количество стрелковых дивизий, сформированных с Сибири, частично в Казахстане, на Дальнем Востоке. Если эти дивизии сохраняли свои единицы, боевое знамя и не были расформированы, то после войны у них существовали свои советы ветеранов, и они все-таки прикладывали усилия, чтобы создать историю боевого пути своего соединения. Первыми к этому основательно и тщательно подступили в Казахстане. И не случайно, что именно казахи стали теми людьми в 80-90-е годы, которые приложили значительные усилия для мемориализации Южного Приладожья, если не брать памятники Зеленого Пояса славы.

 

В Казахстане очень хорошо знали историю своих соединений. Конечно это была исключительно героическая история в традиционном советском ключе. Тем не менее это было очень важно, потому что даже в том традиционном ключе эта история в традиционную схему событий под Ленинградом вписывалась плохо. Получалось, что самые важные события с определенного момента происходили уже вне блокадного кольца именно с точки зрения влияния их на судьбу города. А это действительно так. Потому что если мы будем опираться на документы, то получается, что все те попытки прорыва блокады, которые происходили и в Южном Приладожье, и в рамках крупнейших советских наступательных операций зимы 1941-1942 года, они все имели серьезное влияние на положение в самом Ленинграде. Они не позволили немцам осуществить план окружения города, как им этого хотелось. Борьба за пути сообщения с Ленинградом стала одной из важнейших составляющих битвы за Ленинград. Большая часть событий этой борьбы в той или иной степени развернется как раз в Южном Приладожье, и большая их часть будет связана именно с действиями войск снаружи кольца. Сначала это будет 54-я армия, в дальнейшем с декабря 1941 года это Волховский фронт. Без усилий снаружи прорвать блокаду для Ленинграда было бы нереально.

 

На данный момент считается, что за период 1941-1943 года Красная Армия осуществила силами двух фронтов – Ленинградского и Волховского – пять попыток прорвать блокаду. С этим можно поспорить, потому что с осени 41-го года, если внимательно смотреть документы, продолжалась одна непрерывная попытка прорвать блокаду, и начало ей было положено буквально в первые же дни 9-10 сентября, послед того, как замкнулось кольцо. И закончилась она не какой-то длительной паузой, а переходом всех войск на всем Северо-Западном направлении в общее наступление, получившее по неправильной традиции название Любанской операции. В действительности цели и задачи этой операции стояли гораздо шире, чем просто пробить коридор к Ленинграду или выбить немцев из Любани. Целью ее было уничтожение всей группы армий «Север» и снятие блокады Ленинграда. И лишь после того, как к маю 1942 года стало ясно, что задача эта является практически невыполнимой, стало ясно, что надо сосредоточиться все-таки на выполнении чего-то более локального, советское командование постепенно начало возвращаться к планам просто пробить коридор к Ленинграду и обеспечить его снабжение.

 

Условия, в которых развивались боевые действия, были чрезвычайно тяжелыми, и практически ни одна из операций не была доведена здесь до своего логического завершения, до выполнения всех пунктов того или иного приказа. Так было и в 43-м году, так было, к сожалению, и чуть позже.

 

Там даже деревья сохранились, которые были свидетелями тех событий

 

Если вспомнить историю, как проходила мемориализация этого района, то первые памятники участникам битвы за Ленинград появились еще в течение 1944-1946 годов. Здесь на территории Южного Приладожья памятников как таковых не было, хотя определенные проекты сохранения военно-исторического ландшафта существовали. В начале 50-х годов одним из первых памятников стал обелиск, появившийся на территории Невского Пятачка. А когда появилась программа создания памятников Зеленого Пояса славы, то в него были включены, если внимательно посмотреть на карту, где эти памятники устанавливались, только те участки, где с 1941 по 1943 год воевали войска Ленинградского фронта. Появляется еще один памятник на Невском Пятачке в виде Т-34 на постаменте, потом там открывается крупный мемориальный комплекс «Рубежный камень», затем еще один танк в том месте, где 12 января форсировала Неву 136-я дивизия Симоняка – мост у Марьино. Сейчас это Ладожский мост. В опоре мост, что исторически верно, открыли Диораму «Прорыв блокады». Там даже деревья сохранились, которые были свидетелями тех событий. Также были открыты памятники железнодорожникам, которые работали на ветке Шлиссельбург-Поляны. Но памятных знаков на месте прорыва блокады не существовало. Хотя в части путеводителей и в самом официальном из них, по местам боевой славы, составленном в начале 60-х годов, там все-таки эти места упоминались – и Рабочий Поселок №5, и Рабочий Поселок №1, где произошла первая встреча Ленинградского и Волховского фронтов. Но памятных знаков там не было. И если бы не усилия Бориса Владимировича Нереновского, энтузиаста, который загорелся идеей сохранить память о бойцах и командирах Волховского фронта, то памятного знака у бывшего Рабочего Поселка №1, сейчас это пгт. Синявино-1, там бы так и не появилось. Памятный знак был установлен в начале 70-х годов. Он до сих пор считается временным, но нет ничего более постоянного, чем временное.

 

С следующий знак в районе Рабочего Поселка №5 появился уже в 80-е годы, и до сих пор неизвестно, кто, когда и каким образом его поставил. Это памятный знак, который является полной самодеятельностью тех людей, которые его устанавливали. К счастью сейчас он уже поставлен на учет, а так он мог бы быть снесен. И даже местное Синявинское городское поселение иногда проводит работы по облагораживанию его и прилегающей территории.

 

Синявинские высоты становятся народным мемориалом, хотя никакого комплексного описания боевых действий или хотя бы более-менее подробного, без каких-либо лакун, не было создано ни в советское, ни в постсоветское время

 

На Синявинских высотах мемориал постепенно формируется тоже с создания кенотафа двум участникам битвы за Ленинград, которые, как считается, повторили подвиг Александра Матросова. Потом появляется тот мемориал, который мы сегодня видим. И Синявинские высоты становятся народным мемориалом, хотя никакого комплексного описания боевых действий или хотя бы более-менее подробного, без каких-либо лакун, не было создано ни в советское, ни в постсоветское время. К сожалению до настоящего времени никто так и не взялся составить хотя даже хронологию боевых действий на этом участке с момента прорыва блокады до конца обороны Ленинграда. Синявинские высоты имели огромное значение особенно в 1943 году для сохранения возможности снабжать Ленинград по пробитому коридору и вообще  для всей территории и для единственной на то время дороги с твердым покрытием как господствующие высоты.

 

Ну вот таким образом стал возникать официальный комплекс, а неофициальный сначала благодаря усилиям Нереновского на передовой Волховского фронта, а потом казахам, которые приехали сюда в начале 80-х годов, а с 90-х годов стали здесь устанавливать памятные знаки.

 

На данный момент территория Южного Приладожья имеет статус мемориальной зоны. Но единственным официальным объектом, который появился с мемориальной зоне за последние несколько лет стал храм Александра-Невского в Апраксине, открытый сравнительно недавно. Все остальные объекты или были поставлены уже в рамках существующих мемориалов, или были поставлены энтузиастами.

 

Сегодняшнее Синявино никакого отношения к историческому Синявино не имеет. Это совершенно другое поселение. Поселок Синявино находился на Синявинских высотах, был достаточно крупным помещичьим имением. В 20-30-е годы, когда начали разрабатываться залежи торфа, то здесь бы построен ряд Рабочих Поселков, в которых с 30-х годов частично жили ссыльнопоселенцы. Самым большим и оснащенным оборудованием был Рабочий Поселок №5».

 

 

Мы делаем первую остановку, чтобы пройти вглубь леса от дороги несколько десятков метров и попасть на место, где проходили ожесточенные бои. С дороги этого мемориала не видно. Есть только простенький указатель. Даже и не указатель, а небольшая табличка.

 

У нас традиционно считается, что утром 18-го января в 9 часов 30 минут сказали «Пароль» — «Победа», «Отзыв» — «Смерть фашизму»…  Соединились бойцы 136-й стрелковой дивизии Ленинградского фронта и бойцы 18-й стрелковой дивизии Волховского фронта… А в действительности произошло следующее

 

«Итак, мы стоим недалеко от развалин завода института механизации торфа. Ладога на север от нас. Основные события, касающиеся прорыва блокады в 1941-1942 годах, происходили за Синявинскими высотами, юго-восточнее от нас. То, что произошло здесь в январе 43-го года, было уже вторым освобождением Рабочего Поселка №5. Я не оговорился. У нас традиционно считается, что утром 18-го января в 9 часов 30 минут сказали «Пароль» — «Победа», «Отзыв» — «Смерть фашизму», соединились бойцы 136-й стрелковой дивизии Ленинградского фронта и бойцы 18-й стрелковой дивизии Волховского фронта, а в действительности произошло следующее.

 

Во-первых, первый раз Рабочий Поселок №5 стал снова советским 11-12 сентября 1941 года в ходе так называемой первой попытке прорыва блокады. Немцы были выбиты, до Невы отсюда несколько километров. Скорее всего в эти числа 11-12 сентября была реальная возможность, что блокаду прорвут, по крайней мере будет пробит какой-то коридор. Этого не произошло. По ряду причин немцы успели подтянуть как раз из Синявино свежий батальон, перебросили роту танков и достаточно быстро из Рабочего Поселка №5 бойцов Красной Армии выбили.

 

В январе 1943 года Поселок штурмовали с двух сторон. С одной стороны дивизия Симоняка, которая по настоящему дошла до поселка только 16-17 января. А с востока волховчане – 18-я стрелковая дивизия, которая на две трети здесь на торфоразработках и осталась. И танковая бригада. Они не дошли до этого участка примерно 300-400 метров. Бой шел по кромке. Поэтому когда здесь начали работать поисковики, они здесь никого не нашли. Вообще никого. Даже следов боя. Следы боя находятся на торфоразработках ближе к Неве.

 

Немцы за этот кусок цеплялись отчаянно. Для них это было важно, потому что ближе к Ладоге до 18 января у них сидела группировка и в Шлиссельбурге, и отступали немцы из поселка Липки – это самый восточный участок Южного Приладожья, куда немцы вышли, и один из первых участков, который они оставили в январе 43-го, и именно через Рабочий Поселок №5 они выходили.

 

Отсюда пытались прорваться к Синявинским высотам и к участку западнее высот, где сейчас громадный массив садоводств прямо на поле боя. Большая часть садоводств Кировского района расположена на тогдашнем поле боя и на территории массовых братских захоронений, которые не эксгумировались и являются утраченными на данный момент.

 

Когда писали оперативные сводки и боевые донесения, этот участок сделали первым, фальсифицировав ряд документов боевого управления. О том, что они фальсифицированы, стало понятно только после войны

 

Ну а соединение произошло следующим образом. По настоящему первым местом, где два фронта соединились, был Рабочий Поселок №1, который мы проезжали. Здесь, у Рабочего Поселка №5, соединение произошло на час-полтора позже. Но когда писали оперативные сводки и боевые донесения, этот участок сделали первым, фальсифицировав ряд документов боевого управления. О том, что они фальсифицированы, стало понятно только после войны. После войны было установлено, что все-таки первое соединение было северо-западнее. А здесь утром 18 января шел достаточно тяжелый бой. Но шел он не на том участке, где мы стоим, а он шел вокруг поселка. И ряд эпизодов операции «Искра», которые на данный момент являются знаковыми, известными, как, например, бой танка Дмитрия Лосотюка, они произошли недалеко отсюда, на юго-западной окраине поселка, немецкие танки здесь действительно были. И там, на торфяном поле был захвачен «Тигр», застрявший на торфяниках. Произошло это ближе к Синявинским высотам. Немцы отправили его сюда на разведку как раз в первой половине дня 18-го января, потому что они не знали, что происходит в районе Рабочего Поселка №5. Они знали, что кто-то здесь находится, что кто-то отступил, но что здесь происходит, сидящим на Синявинских высотах командирам противника, было непонятно. Ну а теперь пройдем к развалинам завода. Они достаточно живописны.

 

Мы видим самодеятельный памятный знак. Время установки примерно 80-е годы. Кто поставил, неизвестно. К большому счастью охотники сюда не дошли, потому что на всех памятных знаках, установленных на передовой Волховского фронта, следы дроби. Их расстреливали с 80-х годов охотники. Массово. Стандартная массовая советская практика. Советский человек не мог не пострелять по памятнику.

 

Это завод, который обеспечивал механизированную добычу торфа. До 1941 года в Рабочем Поселке №5 обычные люди жили, а в Рабочем Поселке №8, который там, где сейчас Синявино-2, там были уже лишенцы. И есть воспоминания про Рабочий Поселок №8, что когда в сентябре 1941 к 9-му числу немцы туда дошли, а местная администрация сбежала вся, т.е. они бросили людей на 5-6 дней без еды, без всего, и когда немцы пришли, они посмотрели, что поселок окружен колючей проволокой, посмотрели на местных и сказали «ну мы знаем, кто вы, идите отсюда». Им повезло. Потому что тем, кто был в Шлиссельбурге, кто был вот здесь, им уже не повезло, они оказались в оккупации.

 

Здесь нет официальных захоронений. Официальные захоронения сейчас проводятся на Синявинских высотах или на Невском Пятачке – два основных места».

 

А вот железобетонные обрывки с торчащими острыми углами, толстыми металлическими прутьями … в общем-то, ничего не говорит о том, что это следы войны

 

Развалины завода в Рабочем Поселке №5 действительно выглядят очень живописно, но отнюдь не романтично, как это обычно бывает со старыми руинами. На самом деле даже несколько зловеще. И яркое сентябрьское солнце (поездка состоялась в сентябре 2019 года), буйная зеленая растительность только усугубляли это зловещее впечатление. Все-таки каменная кладка древних, даже очень разрушенных крепостей, редко напоминает о войне. Эти раны уже затянулись временем, острые углы сгладились ветрами веков.

 

А вот железобетонные обрывки с торчащими острыми углами, толстыми металлическими прутьями выглядят страшновато и жутковато. И впечатление это усиливается от того, что ничто, в общем-то, не говорит о том, что это следы войны. Если об этом не знать, то такие развалины можно было бы принять за какое-то брошенное строительство или объект, каких полным полно по стране и безо всяких боевых действий. XX век страшен даже в эстетике своих основных строительных материалов – деревянные, каменные или кирпичные развалины никогда не производят такого впечатления. А вот железобетон ужасен как-то сам по себе.

 

Впрочем, оставим размышления о влиянии мировоззрения и менталитета на эстетику стройматериалов культурологам и историкам архитектуры. А пока вернемся к автобусу и продолжим знакомиться с местами, где с ожесточенными боями, с большим трудом осуществлялся прорыв блокады.

 

Наша следующая остановка у мемориала на Синявинских высотах. Продолжим рассказ в следующей передаче.

 

Программу подготовила Екатерина Степанова.

 

Фото – Екатерина Степанова.